Вперёд - Гардемарин
(- Эх, молодость, молодость…)
Высоко, высоко в небе ярко светило солнышко, уже начиная пригревать своим весенним лучом. А в воздухе, нет, нет, да и пахнёт ранней весной. На ветках деревьев уже стали набухать почки, а плац военного морского, десантного училища уже не нужно было очищать курсантам от так надоевшего, за долгую зиму снега. Весеннее настроение, особенно сильно ощущалась будущими офицерами, которые стояли на плацу, на разводе, по стойке «смирно».
Подняв высоко подбородок на «равняйсь», и «замри», они тихо и жадно вдыхали свежий весенний воздух, ощущая его на вкус.
Командир училища, контр-адмирал говорил о боеготовности и боеспособности. О том, что они, можно сказать – выпускники и почти офицеры, должны в любую минуту – оправдать доверие Родины. И доверие это, как бы это сказать помягче - не опозорить…
Молодой гардемарин Василий Беляев, то же внимательно слушал и вникал в слова своего командира, боевой дух которых, ну просто реял и фосфорил над плацем.
Но он, проникаясь мыслями командира, и, вопреки всей серьёзности происходящего, почему-то стал, не заметно для себя отвлекаться на чисто женскую тему… Она, эта самая, женская тема, всплывала в его голове, почему-то, ровно каждые три минуты…
Буквально вчера на танцах местного клуба, Вася познакомился с девушкой из ткацкого училища, дислоцировавшегося, (говоря языком военных), совсем неподалёку. Где из танцующих, сильно голодный взгляд красавца Василия, вдруг выхватил девушку, которая, особенно привлекла его пристальное внимание. И те элементы танца, которая она исполняла, на модную в то время музыку группы «Монен Токин», подействовали на Василия как гипноз. Девушка так плавно делала красивые пируэты, с такими лёгкими и, ни к чему не обязывающими движениями, что Василий, совсем неожиданно, для себя…. в неё влюбился. Да так сильно, что захотел её, прямо сейчас и по военному, как из пушки, хоть сию минуту (как любил говорить его корабельный старшина)…
- Возможно это та девушка, без которой мне на моей не лёгкой службе, будет очень, и очень трудно... - вдруг поймал себя на мысли Василий.
Со стороны, она вроде, была так себе. Худая фигура, лицо, то ли в оспах, то ли в шрамах, но грудь её, которая так плавно колыхалась при каждом движении, Василия просто выводила из себя, в подтверждение тому, трещавших пуговиц - его курсантских штанов…
- Малость, худая - но ничего, сухие дрова жарче горят, успокаивал он себя.
И вот пойдя на абордаж, Василий не просто пригласил девушку на танец, а захватил. Резко так и по военному. Музыка пошла «забойная», и толпа, подходя к самому пику танцевального экстаза, перешла в ритм «крутого стибалова». А Вася с девушкой…. продолжали танцевать медленно.
- Я Василий – гардемарин… морского, десантного командного! - четко отрапортовал он.
- А я Люда - скромно ответила она, стеснительно улыбаясь.
- У Вас, что, в вашем, военном – морском, все так девушек приглашают, да же не спросив их? На абордаж? - как бы тонко заигрывая, тихо спросила Людмила.
- Да нет, только я, Василий! - то же, как бы немного смущаясь, ответил он. И в медленном танце, они как-то сразу, почти без слов поняли друг друга…
Потом снова звучала музыка - «Давай вперёд, гардемарины, едина память и душа, судьба и Родина - Едины»…
- «Едины, едины»… - плыло в голове Василия, и он в танце стал прижимать Люду к себе всё крепче и ближе.
Так они и танцевали потом вместе до самой проверки перед отбоем, на которую гардемарин потом бежал бегом, и едва не опоздал.
После Василио много раз встречался с Людой в комнате её общежития. Смысл слова «встречались», ни как не может отобразить в действительности всего того, что было между ними.
Наверное – это была молодость, со всем свойственным ей безрассудством…
Люда никогда не спрашивала Васю - Ты женишься на мне? и т.д. Она, всегда в пылу любви тихо, но настойчиво произносила…
- Да, да. да! – повторяя свои слова всё настойчивее.
- Вперё-ё-ёд - Гардемарин! Продолжая всё чаще и чаще повторять…
- Да! Да! Да! Ну, ты даёшь, Васька! Ну! Давай, полный вперё-ё-ёд!!! Вперёд – гардемарин!!! – теперь уже кричала она, мотая головой теряясь в сознании происходящего. Она, гладя каждый раз его везде, везде, по всему телу, с жаркими ласкающими поцелуями царапала ему спину.
- Васюнчик, миленький, ну, давай, давай! Давай, самый полный - Вперё-ё-ёд!!! Ещё! Ещё, чуть, чуть! Ай! Ой! Качает, прямо как на волнах! Ну, ты просто молодец! Ааа! Ой, ей, ей! Василио, ты настоящий военный моряк и герой… Родина и флот – тебя теперь вовеки не забудут...
И какое-то время, всё было именно так. Может быть, даже пару месяцев, может быть и больше. Васе нравилось, что Люда не накидывает на него сети, и вообще, вовсе не стремится захомутать его, а просто наслаждается с ним любовью, во всём её полном смысле и понимании…. и слова, и тела и души…
И Василий, каждый раз уходя от подруги и спускаясь по канату с третьего этажа её общежития, (по предварительно припасённому им с родного училища канату), летел, как на крыльях, под впечатлениями и, особенно, желанием, новой встречи…
Правда, конец верёвки, до земли не доставал. Метра этак три. И Василий, иногда, при не удачном приземлении, распластывался лягушкой. Думая, - «Что, если бы, у лягушки были крылья, то она бы не отбивала себе так каждый раз - задницу»…
Время о встречах, то есть связь, Василием решены были предельно просто. Под гусеницей морского десантного и давно заброшенного транспортёра, стоящего на вечной стоянке, возле забора с дыркой, на территорию училища, лежала стрелковая гильза. В которой, Людмила и оставляла свои записки, с пометкой - «место встречи изменить нельзя». Вот так они и жили.
Иногда они гуляли. И главным предметом их обсуждения, в основном была воспитательница Люды. Это была дама, сорока лет с весьма своеобразным характером, отличающимся строгостью к своим подопечным. А за глаза её иногда называли «Мегерой». «Мегеру» звали, Любовь Александровна. Когда-то она бала замужем, но что-то у неё там не сложилось и она теперь жила одна. И ещё у неё была голубая мечта, которую она видела да же во сне. Стать комендантом общежития.
- Боже, не дай бог с ней оказаться, в посели! - как-то увидев её случайно на улице, подумал про себя Василий.
Начальником у Любовь Александровны был Олег Петрович, человек женатый и с тремя детьми. Хоть он и был костылём, но желания переспать с другой женщиной, совсем не потерял. Ему нравилась Любовь Александровна. И он иногда делал ей не недвусмысленные подарки (цветы с эротическими чулками и так далее), в надежде на близость, при том, серьёзно обещая её повысить в должности до пределов её мечтаний. О чем подозревала и догадывалась, ощутив, на себе внимание начальника, ушлая воспитательница. А так она была женщина ничего – как думал Олег Петрович с высоты своих прожитых лет. Вполне бы могла ещё дать… жару…
И вот, наконец-то, договорившись с Любовь Александровой о тайной встрече, и наврав жене, бог знает чего, Олег Петрович выехал в общежитие из Москвы с последней электричкой. Он твёрдо знал, на какой кровати, и в какой комнате его будет ждать Любовь Александровна.
А Василий же, получив послание от Люды, примчался в её комнату, ровно на десять минут раньше Олега Петровича, подкупив вахтёршу коробкой конфет, что б пустила его, после одиннадцати. Взлетев на третий этаж, он без стука в дверь тенью юркнул в привычную комнату. Где на месте Люды, и пребывала Любовь Александровна, в томном ожидании Олега Петровича и в боевой форме номер один, на «готовсь».
- Ладно, уж - думала она. - Бог не выдаст, свинья не съест.
Подругу же Василия по воле случая, срочно отправила домой к родителям, на два дня, как та того уже давно хотела. И Люда даже не успела забрать записку, в надежде на то, что Вася как человек военный, умный и находчивый, сообразит как-нибудь, догадается и правильно сориентируется на месте, что он, в общем-то и сделал...
Любовь Александровна, без задней мысли, и в полной уверенности, выбрала именно эту комнату.
- Угловая, никто не побеспокоит, да и Людмилы теперь нет - правильно думала она...
Вася, как всегда не включая свет, тихо и внезапно, мартовским котом с лёту напал на свою, как он думал, Людмилу.
И если в душу Василия, по прошествии некоторых интересных мгновений, и стали потихоньку закрадываться тени «сомнения», что под ним, кто-то не тот, и что-то не так. То у Любви Александровны, они, эти сомнения - полностью отсутствовали, ну просто напрочь. Василий же быстро оценив обстановку, пришел к мысли, приняв решение. Что всё равно, здорово, что какие-то новые ощущения всё равно присутствуют и имеют место. А там – разберёмся. А Любовь Александровна, пораженная таким мощным огневым напором, стала искренне сожалеть, о том, что раньше отказывалась от таких спец. предложений Олега Петровича.
- И откуда в нём столько сил? - думала она, молча и темпераментно подстраиваясь в такт любви.
А Олег Петрович, в самый разгар событий, в пламенном порыве, с замиранием в сердце, душе и где-то ещё, от предчувствия скорой и сладострастной встречи, потихоньку, на цыпочках, желая сделать, приятный сюрприз Любовь Александровне, сначала просунул в двери букет, а затем включил люстру, со словами – «И где здесь моя козочка?» - Ну - просто, офонарел…
Первым, в этой ситуации серьёзно оценил оперативную обстановку гардемарин. Быстро соскочив с Любовь Александровны, и застыв на долю секунды, ещё не веря своим глазам и сознанию, с кем его попутало, взял Олега Петровича на «калган» и был таков, прихватив с собой военные морские штаны, ремень и сапоги…
- Ой! Её! Её! Ей! - вопил дальше - чем видел Олег Петрович от неожиданного удара, больно стукнувшись солнечным сплетением о дужку кровати. Ему было не так сильно больно, как обидно и досадно.
- С, сс, сссс - цедил он сквозь зубы.
- С, сск, ссук, Сука!!! - наконец-то вырвалось у него вполне членораздельно…
Выражение глаз своей не состоявшейся любовницы Олег Петрович запомнил на всю оставшуюся жизнь…
Мечте любовь Александровне не суждено было сбыться. Она была на завтра уволена за аморальное поведение. Василия же Олег Петрович не знал, и лица его почти не видел. В милицию заявлять не стал, опасаясь не нужной огласки. Но адмиралу, сволочь такая, тихо так позвонил, на предмет опознания курсанта.
- Так, в чем он был-то? - со смехом в душе переспросил его адмирал.
- Так, так. Ясно. В повседневке. И тут же, отдал приказ выстроить весь личный состав училища на плацу в парадной форме для строевого смотра.
Между ровных шеренг курсантов адмирал для порядку шел чуть сзади Олега Петровича. В одной из которых, был и Василий…
- А так она ничего ещё, старушка! - подумал про себя Вася, когда адмирал с начальником общежития едва прошли мимо.
Контр-адмирал, любуясь своими орлами, где-то в глубине души радовался за них, своих воспитанников – гардемаринов, вспоминая свои молодые годы, когда и он был таким же молодым…
- «Молодцы!» - думал он про себя, не посрамили флот. Потом, не много замедлив шаг, контр-адмирал как бы на секунду остановился, обернулся, и как бы невзначай с полоборота – подмигнул стоящему в священном строю курсанту, Василию Беляеву…
- «Эх - молодость, молодость»… - томно и мечтательно вздохнул контр-адмирал и потянул в себя свежий весенний и подмосковный воздух…
Андрей Днепровский – Безбашенный.
27 ноября 2002г