Повсюду были видны только краски, разбросанные рисунки, всевозможные чертежи и записи. Леонардо часто, когда писал картину, мог бросить её и заняться совершенно другим делом. Мозг постоянно открывал ему одну информацию за другой, и он стремился, насколько удавалось, записывать все мысли, которые считал важными.
Будучи гением, он и не представлял, насколько столетий опережает своё время. Практически, Леонардо не спал, как обычно требуется человеческому организму. Ему надо было успеть. Успеть завершить всё, что было создано за долгие годы жизни.
Вот и сегодня он рисовал. Работа продвигалась очень медленно. Что-то сильно беспокоило и волновало художника, но он не мог понять, что конкретно. Казалось, что мастер ждёт чего-то очень важного. Подобное смущение души постоянно отвлекало его внимание и нарушало стройный ход мыслей.
- Что сегодня со мной? – постоянно думал художник.
Ученики видели, что мастер сильно нервничает и старались держаться от него подальше. Леонардо мог неожиданно вспылить, и, хотя приступы гнева быстро проходили, никто не хотел попадаться ему под горячую руку. Ученики, а их у него было трое, боготворили мастера и готовы были за него подняться даже на плаху.
***
День приближался к концу, мастерскую обволокли сумерки, и юноши ждали, когда учитель встанет и отойдёт от холста. Это служило сигналом тому, что можно идти домой. Обычно, в конце дня, Леонардо просматривал созданное учениками за день, вносил свои поправки, делал замечания. Юноши ждали, к кому из них первому он подойдёт. Дальше всё было гораздо проще. Можно уловить настрой мастера и сориентироваться, промолчать или промолвить несколько слов. Наконец Леонардо встал, положил мольберт и оглянулся по сторонам.
- Сегодня я ничего смотреть не буду, – тихо, почти шёпотом объявил он ученикам. - Уже темнеет и не удастся оценить работы. Сегодняшние рисунки мы вместе посмотрим завтра утром.
Ученики облегчённо вздохнули. Казалось, что напряжение в мастерской, которое стало почти материально ощутимым, растворяется, превращаясь в эфир, и покидает помещение. Через пять минут комната осталась пустой, и только мастер продолжал стоять перед холстом и смотреть на него. Но, как видно, мысли его заняты были не картиной, а чем-то совершенно другим.
- Что же со мной происходит? – вновь себе задал вопрос Леонардо. – Может, старость даёт о себя знать? Столь трудного дня я не припомню за всю жизнь.
Он ещё раз оглядел мастерскую, мельком просмотрел работы учеников и направился к себе.
Мастер жил в большом доме, однако комнаты были обставлены весьма скромно, и повсюду лежали книги. Сам Леонардо очень любил жизнь. Всегда радушно принимал гостей, и сам любил ходить в гости, шутить, устраивать мелкие розыгрыши, над которыми сам же смеялся, становясь на мгновения ребёнком.
- Как быстро течёт время, – произнёс мастер, говоря самому себе. – Где моя молодость?..
Вскоре вошла служанка Мадлен и принесла ужин. Однако и кушать почему-то не хотелось. Что-то продолжало тревожить художника, заставляя возвращаться мысленно в молодые годы, когда он поздно вечером шёл к очередной прекрасной даме на первое свидание. Именно подобное, давно забытое чувство неизведанного сегодня тревожило мастера.
- Так что же со мной происходит? – в очередной раз спросил себя он. – Откуда это чувство?
Служанка внимательно посмотрела на хозяина, но тут же поняла, что эти слова относились не к ней. За многие годы, которые она проработала в доме художника, Мадлен уже привыкла к тому, что Леонардо часто сам с собой что-то обсуждал. Вначале такое поведение ей представлялось очень странным и даже немного смешным. Подчас казалось, что в комнате есть невидимый собеседник, с которым художник ведёт беседу, спорит и даже иногда сердится. Но, с годами она привыкла и, как его ученики, боготворила Леонардо. Он же всегда был с ней ласков и добр, бывало, шутил и рассказывал ей о днях своей молодости. Но сегодня хозяин выглядел задумчивым. Порой с его губ слетали лишь короткие реплики, и нельзя было понять, что же так тревожит его. Какие мысли проносятся в голове.
- Мастер, к вам приходила одна дама, – рискнула обратиться служанка. - Но я, зная, что вы не любите, когда вас тревожат за работой, - предложила, чтобы она пришла завтра утром.
- Дама?!.. – громко воскликнул Леонардо. – Какая дама? Опиши мне её подробно, до мелочей. Во что была одета, какого возраста. Постарайся всё припомнить.
- Красивая женщина, но немного печальная. Она не назвала своего имени, но обещала завтра непременно прийти.
- Как ты могла мне сразу не рассказать о посетительнице? - повысив голос, продолжил Леонардо. – Дама... Кто тебе дал право решать вместо меня, принять её или нет?
- Но, мастер... – возразила служанка. - Зная…
- Вон отсюда! - закричал Леонардо. – Вон с моих глаз! И больше не тревожь меня сегодня!
Служанка, разрыдавшись, выбежала из комнаты. Леонардо ещё долго продолжал громко говорить. Но постепенно чувство раздражения стало покидать его.
- Что же со мной творится? – почти кричал мастер. - Ведь Мадлен ни в чём не виновата. Я сам ей неоднократно говорил, что не люблю, когда меня отрывают от работы. Дама... Видимо, одна из тех самовлюбленных, надутых герцогинь или графинь, которой срочно понадобился её портрет. Они считают, что свет без их ликов, запечатлённых на полотне, никак не обойдется. Что они понимают?.. Мир так сложен, так велик!.. Всевышний Творец приоткрывает только его маленькую частичку, но и этого достаточно, чтобы ощутить, насколько он огромен, непостижим и совершенен. А эти звезды на небе... Их там миллионы, нет, им нет числа. Что на них? Познаёт ли человек тайны других светил? А они со своими портретами....
Он, уже забыв о своих словах, позвонил в колокольчик. Служанка тут же появилась, однако слёзы ещё капали из её глаз.
- Прости меня, – и голос Леонардо задрожал. - Ты поступила верно... День сегодня трудный…
Радостная улыбка заиграла на губах Мадлен. Она готова было обнять и расцеловать убелённого сединами старца. Для неё Леонардо был живым божеством, служить которому была высокая честь.
- Опиши мне, какая она была. Я хочу мысленно представить гостью. Не знаю почему, она крайне меня заинтересовала. Незнакомка… спрашивала меня…
Служанка начала подробно описывать внешность женщины, ее одеяние, и как она держалась. Чем больше она говорила, тем большее смятение поднималось в груди Леонардо:
- Она!.. Конечно же это она! – воскликнул великий мастер. Именно такая, как ты говоришь…
- Вы её знаете, господин? – удивилась служанка. – Но я никогда не слышала, чтобы вы в своих рассказах упомянули сегодняшнюю даму.
- Конечно, знаю, – вскинул седую голову Леонардо. - А, впрочем, не знаю, но я ее видел, видел… видел сегодня во сне!
Тут он вспомнил и понял, что же его весь день тревожило. Именно женщина…Конечно он не ошибается. Этой ночью ему снилась дама необычайной красоты, которая улыбалась только ему. И сейчас, внимая служанке, мастер понял, что, увиденная им во сне женщина, приходила днём.
- Иди отдохни, – обратился он к Мадлен. – Ты мне сегодня больше не понадобишься. Ещё раз прости, что незаслуженно тебя обидел.
- А вы не будете ложиться? – удивилась женщина. – У вас такой утомлённый взгляд…
- Нет, - кивнул Леонардо. – Ещё почитаю, поработаю, так и пройдёт ночь. С нетерпением жду встречи с этой женщиной. Кроме того, я старый человек, и сон для меня не так важен. Мне ещё многое надо успеть, а Морфей и так отнимает большую часть нашей жизни. Если бы человек не спал, сколько полезного было бы в мире создано. Но, видимо, Господом так и предусмотрено, что в молодости люди спят больше, так как впереди ещё много лет жизни. А, чем старше становится человек, тем меньше он спит. Старикам надо успеть завершить всё, что не успели сделать в молодости. Молодость... Какая это прекрасная пора! Я рассказывал тебе, Мадлен, как мы пировали и любили в молодости. Какие были прекрасные годы, и как незаметно подкралась старость. Теперь, напоследок, принеси мне бокал холодного вина, а потом иди и не задерживайся.
Служанка вышла, и Леонардо остался один.
- Странно, как всё странно… – продолжал говорить он сам с собой. – Неужели я её видел во сне? Может, моя фантазия разыгралась, и лишь кажется, что она мне снилась? Нет, конечно же, нет! Я так хорошо помню черты её лица, что мог бы хоть сейчас её нарисовать.
Он взял лист бумаги и сделал наброски углём. Вскоре начал вырисовываться портрет молодой женщины. Подобного вдохновения мастер давно не испытывал. Казалось, что рисует не великий Леонардо, перед которым преклоняются все художники, а молодой, только начинающий живописец. Он, то быстро водил углём по бумаге, то надолго останавливался, вглядываясь в рисунок.
Рассвет так и застал его за работой, а он всё продолжал делать наброски. Пол вокруг кресла был завален эскизами, с которых смотрела одна и та же женщина. И, лишь внимательно приглядевшись, можно было заметить, что на одном рисунке её голова чуть наклонена, на другом – немного изменена причёска, а на третьем – глаза более грустные. Когда служанка утром вошла к Леонардо, он всё ещё, не отрываясь, продолжал рисовать.
- Вот она, вот! Вчерашняя дама! – и Мадлен показала на рисунки. – Вы её видели, мастер? Женщина опять приходила?
- Нет, – слегка улыбнулся мастер. – Я же вчера сказал тебе, что она мне приснилась. Говоришь дама, что вчера приходила, похожа на эту? – указывая на рисунки, улыбался хозяин дома.
- Не похожа, а она и есть. И, если бы я не знала, что вы её не видели, никогда не поверила бы, что она вам приснилась.
- Сны – великая загадка, Мадлен, – продолжал Леонардо. – Зачастую, именно в них мы видим всё, что сокрыто днём. И, не будь царства Морфея, многое, из того что я создал, не существовало бы. В снах часто приходит откровение на интересующие меня вопросы. Только они приносят пользу , когда человек спит.
Мадлен слушала мастера и продолжала накрывать на стол. Вскоре Леонардо отложил последний эскиз и приступил к трапезе. Странно, но он только сейчас понял, что очень голоден, однако не чувствовал, что ночь прошла без сна. Ему казалось, что всё наоборот, будто он прекрасно выспался. Такого прилива энергии в нём давно не было. Даже губы, иногда, трогала улыбка. Он помнил себя в молодости очень весёлым и жизнерадостным. Теперь появилось ощущение, что прежние, казалось давно позабытые дни, вновь вернулись.
Леонардо не терпелось поскорее увидеть вчерашнюю посетительницу, чтобы воочию убедиться в том, что нарисованная им дама, не выдумка, не фантазия или игра его разума, а реальная женщина. Особенно мастер жаждал увидеть её глаза. Да, глаза, так как во всех эскизах именно взгляд женщины его весьма смущал. Он не мог передать того, что видел во сне, и данное обстоятельство его крайне раздражало. Леонардо казалось, что сейчас минуты текут медленнее часов. Но вот в мастерской раздался тихий звук шагов. Ученики, один за другим, начали собираться и ждали прихода учителя. Каждое утро им в общих чертах говорилось, чего Леонардо от них ждёт. Остальное было делом самих учеников – насколько они смогли понять, что хотел бы увидеть на полотне мастер и чего требовал от них. Он же, в основном, был доволен их работами. Видел, что с каждым днём мастерство юношей растёт, что несказанно его радовало. Пройдёт ещё немного времени, и они начнут расписывать новые церкви, а люди, увидев их работу скажут: “Это писал ученик Великого Леонардо”.
Художник уже сильно нервничал. Возможно, дама и не придёт. Передумала или, может, что-то ещё случилось. Прожив долгую жизнь, Леонардо отлично знал, как изменчивы в своих поступках и решениях светские дамы, как трудно их понять. Но именно женщины вдохновляли его все годы жизни. В ожидании прошёл ещё час. Шум в мастерской давно стих. Ученики сидели, ждали его прихода и тихо перешёптывались. Ни один из них не рискнул бы потревожить мастера.
***
Медленно протек очередной час.
- Видимо, она не придёт, – раздражённо, вслух, произнёс Леонардо. – Пора заниматься делами, а не то весь день пройдет в напрасном ожидании.
Он встал и направился в мастерскую. Ученики при виде его вскочили с мест и пристально вглядывались в лицо мастера. Было видно, что его настроение ещё хуже, чем вчера. Леонардо подошёл к каждому из них, посмотрел на рисунки, пробормотал что-то невнятное и направился к своему месту. Прежде он подробно рассматривал работы и старался, чтобы юноши поняли, в чем их недоработки. Бывало – воодушевлённо хвалил, если им удавалось передать внутренний мир человека, его душу. А сегодня, впервые, мастер к их работам проявил полное равнодушие. Даже не сказал, чем заниматься, и каждый на свой страх и риск нашёл себе дело.
В мастерской царила мёртвая тишина. Ученики молча занимались своими делами, исподлобья наблюдали за мастером и обменивались между собой жестами. Они боялись нарушить тишину, а Леонардо сидел напротив холста и о чём-то напряжённо думал. Создалось впечатление, что в голове у него одна мысль перебивает другую, а мышцы лица подёргивались, передавая сильное напряжение мозга.
Дверь неожиданно резко открылась, и на пороге мастерской появилась служанка. Юноши впервые увидели её в мастерской, так как знали, что беспокоить мастера, когда он пишет картину, не разрешается никому.
- Она пришла, – воскликнула Мадлен - и ждёт вас, мастер!
Казалось, что Леонардо и не слышит сказанных слов, настолько он был погружён в свои мысли. Все, в молчании, смотрели на него.
- Она ждёт вас, мастер, – уже тише повторила служанка.
- Я слышал, – резко ответил Леонардо, – и не просил дважды повторять!
Однако, он продолжал сидеть и не двигаться. Внутри него появился страх, что женщина, которую он видел во сне и та, которая его ждёт в доме – две совершенно разные женщины. Он боялся разочароваться и потерять чувство, которым была наполнена его душа. Леонардо страшился встречи.
- Может, ей сказать, что вы заняты? – после затянувшейся на минуты паузы продолжила служанка.
- Я сейчас приду, Мадлен, – чуть слышно сказал Леонардо. – Пусть дама меня подождёт.
Вздох облегчения раздался в мастерской. И служанка, и ученики непроизвольно переглянулись, так как никто не знал, чем завершится сцена.
Леонардо медленно встал и направился к дверям. Теперь каждый шаг ему давался с огромным трудом. Сердце трепетало в груди и, казалось, что оно сейчас разорвётся на тысячи кусков.
- Это она или я сейчас увижу другую женщину? – только и проносилось в голове. – Кто она? Что ей от меня нужно?
С этими мыслями он и вошёл в комнату. Женщина сидела в пол-оборота, и её лица не было видно. Заслышав шаги мастера, она повернулась. Это была она! Да, несомненно, она, именно та женщина, которую он видел во сне. Но та, что, приснилась ему и женщина, сидевшая напротив, были схожи только внешне. Глаза, именно глаза их и отличали. Та, которую он видел во сне, имела какой-то нечеловеческий, демонический, потусторонний взгляд. Во сне глаза женщины сияли и горели непонятным для Леонардо огнём. А гостья смотрела на него взглядом, излучающим ласку, кротость и доброту. Поражённый взглядом, Леонардо на какой-то миг замер. Он пристально рассматривал сидевшую даму.
Женщина неловко себя почувствовала, смутилась и привстала.
- Садитесь, садитесь! – воскликнул Леонардо. – Вам очень идёт легкий румянец.
Гостья ещё больше смутилась.
- Вы простите меня, – продолжал художник. – Очевидно, мой взгляд смутил вас. Не обращайте внимания на мои странности. Нам, художникам, необходимо понять, что скрывается за внешностью человека, постараться проникнуть в его душу. Иначе не получится написать портрет. А я так понимаю, именно из него вы посетили мой дом.
Женщина немного успокоилась, и лёгкая улыбка заиграла на её губах.
- Да, мастер, вы не ошиблись. С данной просьбой я и пришла к вам, так как всегда мечтала, чтобы сам Великий Леонардо написал мой портрет.
- С большим удовольствием возьмусь за такую работу, - продолжал художник. Вы сами не представляете, как я вас ждал. Даже ночью сделал первые наброски.
- Как ночью?! – удивлённо воскликнула женщина. – Вы же меня не видели.
Мастер подошёл, достал из папки один из рисунков и протянул его даме.
- Посмотрите и убедитесь, в правоте моих слов.
Гостья взяла рисунок, посмотрела и тихо прошептала:
- Это невероятно... Как вы могли, ни разу не видя, нарисовать меня? Глазам своим не верю…
Леонардо протягивал ей рисунок за рисунком. Женщина смотрела, и, чем больше вглядывалась в них, тем больше бледнела.
- Мастер, в подобное чудо невозможно поверить, однако оно – реальность. Я не знаю, как такое получилось. Может, вы вчера всё же видели меня?
- Я никогда и нигде не встречал вас, - пристально взглянул Леонардо, - однако вы мне приснились.
- Я приснилась вам?! – почти вскрикнула женщина. – Но почему? Как могло подобное произойти?
- Да, приснились, и всё, что вы видите – нарисованные воспоминания того сна, всё, что я запомнил.
- Невозможно поверить…, – прошептала женщина. – Когда вы сможете начать писать мой портрет?
- Прямо сейчас! - воскликнул Леонардо. – Не откладывая ни минуты.
На какой-то миг женщина задумалась. Было видно, что она о чём-то рассуждает в уме, потом улыбнулась:
- Хорошо. Я согласна!
***
Она сидела перед Леонардо, а он писал и писал портрет. Мастер почти не смотрел на даму. Все черты запечатлелись в памяти гения. Главное, что он увидел выражение глаз, душу человека, всё остальное его память цепко хранила из сна.
Энергия, исходившая от женщины, до краёв наполняла мастера. Он не мог понять, что с ним творится, однако подобного вдохновения художник никогда не испытывал. Работа продвигалась необычайно легко и быстро. Леонардо понимал, что портрет будет завершён через три-четыре дня. Но сам про себя решил, что насколько ему удастся, он продлит присутствие дамы в мастерской. Ученики смотрели на мастера и чуть слышно перешёптывались. Кисть буквально порхала над поверхностью холста, а Леонардо не чувствовал и не слышал ничего вокруг. Он был в другом, только ему одному известном мире. Его взор замечал лишь глаза женщины, которую он уже не во сне, а лицезрел наяву.
Мастер даже не прореагировал на вечернюю зарю. Постепенно темнело, и гостья забеспокоилась. Когда темноты полностью заполнила мастерскую и почти ничего не видно, Леонардо резко бросил кисть и громко произнёс:
- Можно считать, что основная часть портрета завершена. – Как легко мне работалось!
Женщина встала и попросила разрешения взглянуть на холст.
- Нет, – встав перед гостьей, резко ответил Леонардо. – Картину увидят, когда я её полностью завершу.
Дама очень смутилась, румянец проступил на её щёках, но она ничего не ответила.
- Я приду завтра в то же время, – сказала она Леонардо. – Теперь позвольте уйти.
- Простите, мы даже не познакомились, – смягчился тон мастера. – Как вас зовут? Чей портрет я имею честь рисовать?
- Разве имя столь важно? – и лёгкая улыбка пробежала по губам незнакомки. К чему лишние слова? Вы же меня видели во сне, а имя ничего не изменит. Главное, что я необычайно счастлива, так как вы согласились писать мой портрет. А о цене мы договоримся, вернее, получите всё, что скажите.
- Я не возьму платы за работу, – опять рассердился Леонардо. То, что нам даётся свыше, деньгами нельзя оценить. Видимо, Господу Богу было угодно, чтобы ваш портрет был написан именно мною.
Женщина еще больше смутилась и, быстро попрощавшись с художником, покинула мастерскую. Ученики стояли и не знали, как себя вести. Леонардо ещё несколько минут смотрел на портрет, потом закрыл его куском материи и повернулся к ученикам.
- Пока не закончу портрет, я не смогу заниматься другими делами. Вы немного отдохните. И художникам необходима передышка. Посетите окрестности города, погуляйте на природе, посмотрите, как прекрасен мир. Сколько бы мы ни пытались изобразить его на картинах, реальность – гораздо красивее, ибо она – творение нашего Господа Бога. А с ним никто и никогда не сможет сравниться.
Чувствовалось, что ученики и довольны предоставленной свободой, и расстроены. Им так хотелось быть в мастерской и смотреть, как творит Великий Леонардо. Но слово учителя было для них законом и они, раздосадованные, быстро покинули мастерскую. Вскоре и мастер вернулся в дом. Мадлен, уже накрыв на стол, давно дожидалась его. Не проронив ни слова, хозяин приступил к трапезе. Поев, он долго молчал, не замечая, что служанка стоит и ждёт его дальнейших указаний. Мысли унесли мастера куда-то, в иной, только ему ведомый мир. Скулы вновь непрерывно подёргивались, а вены на висках сильно набухли. Затем, вздрогнув, он как бы вернулся из путешествия по другим мирам и улыбнулся.
- Иди, отдыхай Мадлен. Пока я не закончу писать портрет дамы, нас ждут трудные и напряжённые дни.
- Не беспокойтесь, мастер. Главное, чтобы вам было удобно и спокойно, а я, если понадобится, готова не спать. Вы только скажите, и я тут же исполню любое ваше пожелание.
- Сейчас меня устраивает побыть одному, – опять улыбнулся Леонардо. - Можешь отдыхать. Я тебя, сегодня больше не потревожу.
– Я ещё не скоро лягу и буду на кухне. И, если вам что-то понадобится, позвоните.
- Хорошо, хорошо, - махнул рукой мастер. – Я непременно учту…
Мадлен вышла, и Леонардо остался один.
- Кто же дама, навестившая меня? – раздумывал он. – Что за женщина, которая может так явственно присниться? Почему во сне у неё был такой странный взгляд?
Леонардо взял свечу и пошёл в мастерскую. Откинув материю, закрывавшую портрет, он поднёс огонь и долго смотрел на картину. Был момент, что его одолело чувство, будто не один. Кто-то ещё, невидимый, стоит рядом и любуется портретом. Он вздрогнул от необычного ощущения. Художник даже повернул свечу в ту сторону, где как ему казалось, кто-то стоит, но там никого не было.
- Что со мной происходит? – в сотый раз за последние два дня тихо произнёс Леонардо. – Меня стали видения одолевать... Лучше пойти и лечь спать.
Усталость давала себя знать. Прикрыв портрет, он вышел из мастерской, потушил свечу, прошёл в спальню, разделся и лёг. Сон мгновенно охватил его. Ему вновь снилась та самая женщина. Она о что-то говорила, улыбалась, но слов мастер не понимал. А её глаза излучали какой-то странный свет.
***
Когда Леонардо проснулся, слабый рассвет только начинал освещать спальню. И первая мысль, пронёсшаяся в голове, требовала немедленно пойти и взглянуть на портрет. Быстро одевшись, художник прошел в мастерскую. Как только он открыл дверь, ему сразу же бросилось в глаза, что покрывало с портрета было снято и лежало на полу. И ещё одно обстоятельство не осталось незамеченным. В портрете произошли какие-то неуловимые изменения.
Он поднёс свечу и стал пристально вглядываться.
- Видимо, мне кажется, – наконец, замотал головой Леонардо. – Материя могла сама упасть, и ничего удивительного здесь нет. «Но кто снял её, кто мог быть здесь ночью?» – тут же пронзила другая мысль. Мадлен исключалась, так как Леонардо знал, что она никогда не осмелится войти в мастерскую без его разрешения. Кроме того, мастер, за долгие годы общения со служанкой, прекрасно знал, что живопись её не интересует, и она в ней не разбирается.
- Может, ученики? – но дверь была заперта изнутри.
–А что, если материя сама упала? – думал Леонардо, но меж тем понимал, что хочет обмануть самого себя. - Если бы покрывало случайно соскользнуло, оно находилось бы прямо под портретом. А оно лежало на полу, сбоку.
- Нет, именно упало. Чудес на свете не бывает, – произнёс вслух художник, как бы окончательно убеждая себя, и покинул мастерскую.
Однако, мысль о том, что кто-то пытался увидеть портрет, не давала ему покоя.
- Кто заходил в мастерскую? – думал мастер. – Кто мог рискнуть проникнуть ночью в дом?
Удовлетворительного ответа на свой вопрос Леонардо так и не находил. С такими мыслями он и покоился в кресле, когда приехала дама.
***
Потом она, как и вчера, сидела перед ним, а он вновь, ничего не замечая, не чувствуя ни времени, ни пространства, творил и творил. Сегодня Леонардо ещё меньше смотрел на гостью. Она же молчала и лишь порой улыбка пробегала по её губам. И опять мастер ощущал огромный прилив энергии, чувствовал себя необычайно молодым, тем самым Леонардо, который любил выпить, петь песни, радоваться и смеяться. Тем Леонардо, которого все очень любили за весёлый нрав и необычайную остроту ума. Тогда он ещё не был Великим Леонардо…
Постепенно приближался вечер, и только сумерки прервали его работу.
- Как жаль, что день так быстро кончился, – подумал он. – Но работа продвинулась…
Ему не хотелось прерываться, но надо было подумать и о даме. Она просидела, без движения, несколько часов. Вскоре они попрощались, и гостья, как вчера, поспешно покинула мастерскую. А он ещё часа два сидел, и при свече смотрел, и смотрел на портрет… Работа была почти завершена. Такие портреты он писал не менее десяти дней, а тут всё продвигалась семимильными шагами. Каждый мазок ложился на свое место. Леонардо смотрел и сам не верил, что изображение написано за два дня.
- Невероятно… – тихо произнес художник. – Завтра я завершу работу. Печально, однако придётся сказать, что портрет готов.
Ему очень хотелось, чтобы загадочная женщина ещё задержалась у него. Но, под каким предлогом? Не будет же он просто махать кистью по воздуху: любое лишнее движение, любой лишний штрих могут только испортить работу.
Леонардо накрыл изображение полотном, внимательно осмотрел, крепко ли оно держится, не может ли упасть, и вышел из мастерской.
Ужиная, он по-прежнему только и думал о картине. Ему хотелось постоянно на неё смотреть. Такого мастер не помнил. Им были написаны десятки картин. Потом он их видел в других домах, видел в Ватикане, но то были просто картины, написанные им, Леонардо, и ничего более. Художник прекрасно знал, что с его работами не могут соревноваться картины других живописцев. Даже великолепные творения Микеланджело им уступали. А данный портрет, как бы стоял в стороне от всего сотворённого им. Что-то в нём было таинственное, какая-то магия исходила от него, необычная энергия, позволяющая молодеть душой и телом. Закончив ужинать, он опять направился в мастерскую. Портрет по-прежнему был закрыт материей, но ему показалось, что мольберт кто-то всё же трогал.
- Видимо у меня начинаются галлюцинации, – подумал Леонардо. - Нет, всё так же, как я и оставлял!
Он сдёрнул ткань и долго рассматривал картину. На него смотрела красивая женщина. Необычайно красивая. Губы её были немного приспущены, отображая грусть на лице. Полюбовавшись ещё раз, Леонардо закрыл портрет и пошёл к себе. Он ещё долго сидел и читал, потом еще раз вернулся в мастерскую, и опять смотрел на женщину.
Он лёг спать за полночь, а проснулся, как вчера, на рассвете. Быстро одевшись, мастер схватил свечу и чуть ли не бегом направился в мастерскую. Леонардо твёрдо знал, что там увидит.
Ткань опять валялась на полу, а с портретом вновь произошли малозаметные изменения. Губы... Именно губы... Ещё вчера они были приспущены, и на лице у женщины была грусть. А сегодня на устах дамы играла еле уловимая, непонятно что желающая передать, улыбка. Казалось, будто женщина улыбается именно мастеру, самому Леонардо, что она дарит ему ангельскую улыбку за творение его гения, которое понравилось ей. Он стоял и не верил своим глазам. Но, на губах была запечатлена улыбка. Сомнений не могло быть.
- Кого же я рисовал? – думал Леонардо. – Светскую даму?…
И опять у него было чувство, будто рядом с ним находится кто-то. Сомнений быть не могло. Он опять ощущал огромный прилив энергии. Схватив кисть, мастер начал творить. Сколько часов он провел в мастерской, Леонардо даже и не понял. Но вот, последний штрих, и портрет готов. Он полностью завершён. – Но, где же женщина? Почему она до сих пор не пришла? Уже утро прошло, и день близится к полудню. Может она заболела? Всё же кто она?
Тут Леонардо опять почувствовал, что рядом кто-то стоит. И гость улыбается. Да. Хотя он и не видел ничего, но точно знал, что на губах невидимого создания играет улыбка. Та самая улыбка, которую он видит на портрете. Не может быть, – пронеслось у него в голове. – Невозможно, невероятно! Неужели я рисовал не женщину?.. Теперь понятно, чей взгляд я видел во сне, и почему так сияли глаза. Только ангел, посланник Всевышнего может так улыбаться. Господи! Я не заслужил подобной милости. Благодарю Тебя, что Ты меня щедро одарил на склоне лет, дал увидеть одного из тех, кто проживает на небесах, рядом с Тобой…
Слёзы благодарности катились по щекам Великого Леонардо.