Игорь остановился и глубоко вздохнул. Пожалуй, можно было счесть этот жест наигранным, но ему действительно хотелось встать босыми ногами на гальку у кромки моря и глубоко вдохнуть не очень вкусный, но неповторимый запах моря, и пляжа. Хотелось, чтобы был легкий ветер и солнце, чтобы море тихонько плескало у ног, и дети шумно резвились в волнах, а их беспечные мамаши лениво подставляли то один, то другой бок солнцу. Хотелось всю осень, зиму и весну, и большую часть лета. Ровно с того момента, как утром год назад он постоял на этом пляже с сумкой на плече, а потом развернулся и пошел на автобус.
Игорь любил море. Хотя, может быть, любил он не столько море, сколько всю атмосферу приезда, гуляний, купаний. Весь курортный шум, гам и суету. И одновременно минуты, проведенные наедине с морем, когда пляж пустеет, и ты остаешься один.
Игорь подозревал, что одинок в таком понимании курорта. Ему казалось, что большинство людей, приезжающих к теплым берегам делает это не столь осознанно, как-то автоматически, что ли. Словно отдавая дань необходимости быть осенью с южным загаром. Иметь возможность прихвастнуть достижениями курортного романа и гордиться уровнем гостиницы. Складывалось впечатление, что большинству приезжающих на самом деле просто скучно оставаться дома. Да и здесь они по большей части не знают чем себя занять. Вот и лепятся к пляжу дискотеки, бары и клубы, ревут моторы прогулочных катеров и прокатных скутеров, и караулят около своих стендов продавцы экскурсий. Впрочем, даже если и так, то Игоря это не касалось.
Он даже хотел бы сюда переехать. Мешало только то, что он зарабатывал на жизнь не здесь. А, следовательно, ему было отпущено только две недели. А потом придется вновь вернуться на север, и работать весь год, мечтая о том, что летом он обязательно постоит босыми ногами на мелких камешках у самой воды.
Игорь спустил сумку с плеча, сел прямо на гальку и вытянул босые ноги, так, чтобы доставать до смоченной водой полосы.
Казалось удивительным, что все вокруг, неглубокая бухта, пологой дугой вдающаяся в узкую долину ручья, ограничивающие ее скалы с плоской террасой наверху и невысокие круглые горы за ними, вода, прозрачная, бесцветная у самого берега, и набирающая лазурь с глубиной и превращающаяся в голубое море у горизонта, выглядело вроде просто. Но совсем непросто было описать возникающие при этом ощущения. Собственно, Игорю никогда и не удавалось.
Среди прочих пляжей побережья, у этого было несколько приятных для Игоря особенностей, из-за чего он и ездил сюда раз за разом.
В первую очередь, относительная немноголюдность этого места. Пляж был такого же размера как большинство бухт побережья, но то ли из-за удаленности от больших городов, то ли из-за маленького размера поселка над бухтой, а может потому, что все устье бухты принадлежало одной базе отдыха, людей здесь было гораздо меньше. И пляж даже в пиковые часы не превращался в «лежбище котиков».
А второй особенностью была странная традиция: каждый должен был оставить на камешке гальки рисунок. Любой, хоть подпись, в итоге чего галька этого пляжа в буквальном смысле отличалась от прочих. Взгляд на любой камешек пляжа не оставлял равнодушным. Надпись или картинка неминуемо будила какие-то ассоциации, или эмоции, что делало отдых у моря еще ярче.
Игорь повел руками по камням рядом и вгляделся в картинки. Как обычно, большая часть рисунков были очень простыми, с непременными «плюсами», «равно» и корявыми сердечками. Очень много было камней с именами и датами. Этаких крохотных памятничков чьих-то невероятной смелости или общественного благополучия. Но среди нехитрых рисунков иногда все же попадались настоящие картинки. Едва намеченные несильной детской рукой или почти вырезанные орнаменты, целые пейзажи и портреты.
А еще очень редко попадались странные рисунки. Они очень походили на наивные детские, но были процарапаны гораздо тверже. В отличие от большинства, связанных с морем или югом, здесь было много от той, другой жизни, которую курортники оставляют дома. При взгляде на них почему-то казалось, что автор на самом деле никогда не видел того, что изображает.
Игорь выбрал подходящий плоский камень для рисунка, осколок мягкой гальки, чтобы наметить контур, и маленький твердый, чтобы процарапать.
К сожалению, и он не мог похвастаться буйством фантазии. Дальше изображения девушки («голой бабы», как сказал бы его друг) воображение не шло. Да и все девушки на его картинках были похожи друг на друга. Как будто он все пытался нарисовать одну и ту же.
В этот раз получился силуэт почти девочки. Она сидела, обняв полусогнутые ноги, положив на колени подбородок, и смотрела перед собой. Пряди стриженых волос едва трепал ветер. Если напрячь воображение, можно было увидеть печальную задумчивость девушки. А, может, просто скуку.
Игорь усмехнулся про себя: как все-таки стандартна его фантазия, одни штампы.
Еще раз посмотрел на море, и встал. Поднял сумку. Теперь можно немного прогуляться, а уж потом необходимо найти жилье. Он и так потратил слишком много времени, к вечеру свободных мест может не остаться совсем.
Однако спешить не стал. Неторопливо пошел вдоль пляжа к подъему в гору, к поселку, старательно вдыхая воздух с йодом, вслушиваясь в вялый плеск воды.
Трудно сказать, что заставило остановиться около этой девушки. Скорее всего, заинтересовала увлеченность, с которой она чертила камешком по гальке. Вдруг захотелось узнать, что она с такой старательностью рисует.
Игорь остановился, пытаясь заглянуть через плечо, но ее длинные густые волосы, темные, с бронзовым отливом, отгораживали от внешнего мира как плотный занавес. Он всмотрелся повнимательнее, но так и не понял, что же его привлекло. Не видя лица, трудно было сказать, даже сколько ей лет. То ли девочка, то ли девушка в сплошном темном купальнике, каких много. Пожалуй, подумал он, все дело в рисунке…
Не в силах бороться с любопытством, Игорь присел на корточки и совершенно неприлично заглянул прямо в ее руки. Что-то дернулось внутри него, когда он увидел набросок. Ведь это был один из тех самых странных рисунков! Почему-то внутри сразу стало очень тепло…
Девушка, потревоженная вторжением, подняла голову. Забавно наморщив лоб, пристально посмотрела в его глаза. И замерла. Ничего не говоря, все смотрела и смотрела, как будто куда-то вглубь него. Обескураженный, он тоже замер, не понимая, как следует себя вести. И вдруг увидел, что ее бирюзовые глаза протаяли синевой. Яркие насыщенного цвета лучики разошлись от зрачка к краю радужки, налились цветом, толщиной и вот ее глаза стали совершенно чистого синего цвета. Игорь понял, что цепенеет под этим головокружительным взглядом. Девушка улыбнулась ярко, как улыбаются только солнечным летним днем, и спросила:
- Купишь мне мороженного?
Несколько оторопев, Игорь покачал головой:
- Да. Почему бы и нет.
- Пойдем! – кивнула она и легко поднялась на ноги.
Он недоуменно поглядел на пустой пляж рядом с ней. Чувствуя себя идиотом, спросил:
- А твои вещи?
- У меня нет вещей.
Девушка ответила и, улыбаясь, замолчала. А он продолжал стоять, не в силах сообразить как себя вести. Знакомство начиналось как-то странно. Собравшись с мыслями, попытался прояснить хоть что-то:
- Ты живешь здесь неподалеку?
- Да, - радужно кивнула она и махнула рукой вдоль пляжа в сторону Грековой щели.
Медленно он посмотрел в ту сторону и переспросил:
- Под Геленджиком?
- Неподалеку, - девушка пожала плечами и напомнила, - так ты купишь мне мороженного?
- Да, конечно. Пойдем.
Он повернулся в сторону палаток со всякой всячиной и пошел рядом. Она ступала не спеша, неловко ставя босую ногу на гальку. Галечный пляж хорош, чтобы выходить из воды, ничего не липнет к мокрой коже. Только вот ходить босиком по нему не особенно удобно. Идя рядом с ней, Игорь потихоньку пришел в себя. Даже попытался обдумать, что скажет.
Однако она вновь опередила. Как только вышли на бетонную дорожку, окаймлявшую пляж, каждый шаг перестал требовать пристального внимания, и она радостно сообщила:
- Меня Мариной зовут.
И принялась смотреть, как будто чего-то ожидая.
- Игорь.
Она улыбнулась, и едва заметно тряхнула головой:
- Тебе нравится мое имя? Я его сама вчера выбрала!
Он вновь почувствовал себя выбитым из колеи. С трудом сообразил:
- «Марина» означает «морская»…
- Правда? – удивилась она. – Вот здорово!
Подойдя к палатке с мороженным, девушка с азартом принялась разглядывать цветные упаковки.
- Хочешь это? – спросил Игорь, ткнув пальцем в бело-кремовую с красной надписью упаковку «Краснодарского».
- Не! – качнула она головой, и показала, - Мне вот это нравится. Володя мне все время его покупал.
- Володя он кто? Местный?
- Нет, - улыбнулась она, - кажется, из Башкирии. Он в воскресенье уехал.
Как бы Игорь ни старался сдержаться, но вынужден был признаться – упоминание другого мужчины было неприятно.
- Купишь? – поторопила Марина.
- Да, конечно.
Продавщица до того смиренно ожидавшая, оживилась:
- Выбрали?
- Да. Пожалуйста, трубочку…
- «Русский размах», - подсказала Марина.
- «Русский размах», - согласился Игорь, - и «Краснодарское».
Получив мороженное, пошли по бетонной дорожке вдоль реки, прочь от моря. Она с неподдельным удовольствием развернула обертку и принялась за мороженное. Толстая воздушная оболочка из глазури ломалась, и шоколадные крошки прилипали к ее губам. Было очевидно, что поедание мороженного было для нее чем-то необыкновенным.
Игорь свое мороженное ел неторопливо и с заметно меньшим аппетитом. Зато пока девушка наслаждалась, смог собраться с мыслями.
Они прошли вдоль череды деревянных домиков базы отдыха и углубились в сосновую аллею. Здесь в мягкой тени была приятная прохлада и неповторимый сосновый запах.
Рядом с Мариной Игорь чувствовал себя очень странно. Необычно. Поведение девушки все время сбивало с толку. Можно было подумать, что она нарочно издевается над ним, смеется, но, глядя на то, с какой действительной наивностью она говорит, как смотрит, было очевидно, что это не так. В ней вообще удивительным образом сочеталась какая-то детская наивность и простота и поведение зрелой женщины. Каждое движение, мягкие нотки в голосе, улыбка, будили желание оставаться рядом как можно дальше.
И в то же время где-то глубоко в груди было что-то щемящее. Какая-то неуверенность, он не знал что говорить, и делать. Как поступить дальше.
Последний раз он так себя чувствовал, пожалуй, только в девятом классе, когда на школьном вечере все-таки решился пригласить на танец понравившуюся одноклассницу.
Аллея вывела к выезду с территории базы, здесь деревья кончались, и открывался вид на долину речушки и обступающие ее горы.
Марина остановилась и замерла, глядя на поросшие лесом вершины. Смотрела и молчала. Недоеденное мороженное таяло, и белые капли падали на землю.
- Любишь горы? – спросил Игорь.
- Наверное, - кивнула девушка, - я там не была никогда. Возьмешь меня?
- Как не была? Ты же местная!
Она посмотрела на него и робко улыбнулась. На сей раз, ее глаза были светло-голубыми.
- Я боюсь.
И вновь Игорь застыл истуканом, уставившись в ее глаза. Наверное, подумал он, вся штука в том, что она местная, а курортники привыкли относиться к ней безответственно. Поигрались, поняли, что «не такая», и все, «уехали».
Марина все всматривалась в него. Морщила лоб, и глаза меняли цвет радужки. Бирюзовые на голубые, голубые на синие. И вдруг захотелось сделать для нее хоть что-нибудь. В горы? Да. Почему бы нет?
- Возьмешь меня?
- А? – очнулся он. – Да, конечно. Только мне сейчас надо пойти, найти комнату. Давай завтра. Поедем на экскурсию. Хочешь на водопады? Или дольмены.
- Я хочу в горы, - тряхнула головой девушка. – Сегодня. А то вдруг ты завтра уедешь!
- Сегодня я не могу.
Она пристально смотрела прямо на него. Глаза стали жесткими, с серыми лучиками в радужке. Даже уголки губ поджала. И вновь что-то в его груди как будто сжалось. Игорь понял, что сейчас она может просто развернуться и уйти. И тогда ее уже никогда не встретить.
- Хорошо. Давай так сделаем: сейчас пойдем к пляжу и купим экскурсию на завтрашнее утро. И ты будешь точно знать, что мы поедем, - предложил Игорь. - Ладно?
Она отвела взгляд, раздумывая. Потом кивнула:
- Ладно. Пошли.
Развернулась и зашагала к пляжу. По асфальту Марина ступала легко, пружинисто, как будто ходить босиком было совершенно естественно.
Когда они подошли к стенду одной из продавщиц экскурсий, она остановилась и развернулась, требовательно глядя на Игоря.
Игорь наклонился к стенду, пробежался взглядом по фотографиям.
- У нас Плисецкие водопады, Гибиусские, дольмены, Абрау-Дюрсо и вечерний Геленджик, - сказала продавщица. – На Геленджик сегодня отправляются. В шесть. Хотите? Еще есть места.
- А на завтра у вас что есть? С горами чтобы, - спросил Игорь.
- Завтра днем на Гибиусские водопады группа поедет.
- Хочешь на водопады? – спросил он у Марины.
Та улыбнулась, распахнув глаза, как будто не верила до конца, что он все-таки действительно готов поехать.
- Да, конечно! Там будут горы?
- Обязательно! – улыбнулся Игорь. – Водопады бывают только в горах.
- Берите, конечно, - улыбнулась продавщица, и принялась одобрять выбор клиентов, - очень хорошая экскурсия, и экскурсовод, с нами который работает, очень хороший. Столько всего узнаете! И идти там недалеко.
На эту экскурсию Игорь уже ездил раньше, и долго слушать не стал.
- Ну вот, - сказал он, когда они уже купили поездку и отошли от продавщицы. – Завтра поедешь в горы. В одиннадцать, не забудь.
- Я постараюсь прийти, - серьезно кивнула она.
Игорь тоже кивнул. Теперь надо было все же решить вопрос с комнатой. Но как же не хотелось расставаться с Мариной!
- Послушай, а может, ты знаешь кого-то, кто сдает комнату?
Она покачала головой.
- Жаль. Ужасно жаль. Тогда мне надо пойти и найти кого-то, у кого она есть. Давай увидимся вечером. Ты придешь на пляж?
- Не знаю, - пожала она плечами.
- Ты чем-то занята сегодня?
- Нет. Наверное, ничем.
- Тогда давай встретимся. В пять, пляже, там же где и сегодня, давай?
- Давай. Может, я приду.
Странная все-таки какая, подумал Игорь. Но когда он смотрел в меняющиеся глаза, казалось, что стоит перенести любые капризы.
- Хорошо. Тогда до вечера, ладно?
- Пока! – кивнула она.
Он сделал шаг назад, улыбнулся еще раз и пошел к подъему к поселку. Отойдя на несколько шагов, обернулся, но ее уже не увидел.
Найти подходящее жилье и впрямь оказалось непросто. Привыкшие к летним наплывам отдыхающих, хозяева знали, сколько можно брать денег. Многие строили во дворе многокомнатные дома внешне очень похожие на санаторные корпуса. На первом этаже каждая комната с отдельным входом, на втором с выходом на галерею, ряды туалетов и душевых кабинок во дворе. Все это казалось очень удобным и практичным, но Игорю это никогда не нравилось. Множество семей в одном тесном дворе, общая кухня. Он называл такие дворы «муравейниками» и даже не спрашивал, сколько стоят в них комнаты. Больше его привлекали хозяева, сдававшие комнаты в собственных домах или маленькие летние домики. Но такие были несколько дороже.
В конце концов, Игорю повезло. Это была небольшая однокомнатная хатка с кухней на веранде. Хозяйка жила во втором домике на том же участке, и впервые все-таки решилась сдавать домик племянницы. Игорю действительно повезло, тихий дворик, скамейка перед столом под сводом винограда, небольшой садик. И кроме старушки-хозяйки никого. То, что надо. Тем более что хозяйка от нерешительности или по неопытности не стала ломить цену.
Было уже около пяти, и Игорь не стал осваиваться на новом месте. Только переоделся в плавки и отправился на пляж. Ему чертовски хотелось опять увидеть новую знакомую.
Здесь было уже довольно много народа. Каждый раз, наблюдая берег в пиковое время, он благодарил судьбу, за то, что в свое время нашел это место. Видя это количество людей разом выползших на пляж, он представлял, сколько людей в более «цивилизованных» местах, и решал, что все не так уж плохо.
Повертевшись рядом с тем местом, где встретил Марину, он к своему огорчению ее не нашел. И ощутил едва ли не обиду. Он даже перед самим собой слегка смутился от таких сильных, едва ли не детских эмоций.
Присел на гальку и попытался отвлечься. Нечаянное знакомство нарушило обычный ритуал. Собравшись, и изгнав недостойные «настоящего мужчины» мысли, он вновь сконцентрировался на море. Все-таки этой минуты он ждал целый год.
Сейчас было все и ново и знакомо. Даже вездесущие продавцы сосисок в тесте и трубочек с кремом казались почти родными. Через две недели они будут его раздражать, а сейчас он действительно был им рад. Кстати, вспомнил, что неплохо было бы и перекусить.
Однако уходить с пляжа не решился, вдруг она все-таки придет? Пусть с опозданием, неважно. Усмехнувшись, он смирился с тем, что придется перекусить как раз той самой сосиской в тесте.
Одолев нехитрое кулинарное изделие, и вдоволь налюбовавшись высоким синим небом да панорамой бухты, решил все-таки искупаться. Надежда на появление Марины не исчезла совсем, просто отошла куда-то на задний план, заслоненная долгожданными впечатлениями от моря.
Вода оказалась что надо. После жаркого Новороссийска и пыльного автобуса слегка прохладные легкие волны ласково приняли его тело. Он окунулся с головой, а когда вынырнул, все оказалось где-то позади. Долгая зима, постылая работа, квартира и поезда. Все было не здесь. Здесь был только отдых.
Вволю накупавшись, выбрался на берег. Подходя к одежде, поймал себя на том, что надеется – Марина окажется там. Будет сидеть, как днем и царапать что-то на камне. Хотя нет, лучше пусть смотрит своими странными глазами на море. Тогда сразу заметит его и лучисто улыбнется.
Он не успел даже прогнать мысли прочь, как убедился, что она все-таки не пришла.
Что ж, значит, не пришла. В конце концов, не обещала.
Он лег на нагретую солнцем гальку и закрыл глаза.
Стало хорошо. Захотелось совсем расслабиться, задремать. Даже шум пляжа стал далеким. Игорь одновременно был и среди людей, и совершенно один.
Впрочем, дремать-то на солнце в первый день не стоило.
Вволю повалявшись на пляже и, еще раз искупавшись, Игорь смирился с мыслью, что этим вечером Марину не увидит. Было уже около половины восьмого. Людей стало меньше. Он поднялся, взял одежду и, не спеша, пошел по пляжу в сторону ручья.
Даже идти босиком по неудобной гальке сейчас было приятно. Опускающееся к горизонту солнце, все еще гудящий людьми пляж, неразборчивая музыка, доносящаяся со стороны забегаловок и плеск воды. Простые, но ужасно приятные вещи. Чем дольше он сюда ездил, тем больше казалось, что жизнь именно тут, а не на севере, где работа.
Дойдя до устья ручья, как всегда перекрытого галечной дамбой, Игорь искупался в запруде, смывая соль. Холодная вода речушки взбодрила и лишний раз напомнила, что с намерением поесть он затянул.
Теперь было самое время и, слегка обсохнув, он отправился на другой берег речки к призывно шумящим кафешкам.
Его ждало неплохое вино, традиционный шашлык и все остальные прелести курортной кухни. Все, чего не хватало «дома».
Было так хорошо, что даже намерение хорошенько обдумать странное, но притягательное поведение Марины вылетело из головы.
Проснулся около десяти, от звонка мобильного телефона. Тот преданно пиликал, невзирая на очевидное нежелание хозяина внять настойчивым мольбам. Игорь кое-как нашарил пронзительный аппарат, выключил и откинулся на подушку. И тут же проклял свое вчерашнее малодушие. Чего стоило перенести поездку на послезавтра или еще когда! Нет, ведь надо было все устроить в первый день, когда так хочется отоспаться за зиму.
Полежал еще с закрытыми глазами и постепенно понял, что не так уж не выспался. Все ж таки, воздух тут не чета столичному.
Повалявшись вволю и убедившись, что спать на самом деле не тянет, Игорь встал, выудил из сумки шорты с футболкой, натерся кремом против загара и поплелся на пляж.
Яркое солнце было непривычно. Било в глаза, заливало все вокруг ослепительным светом, но это было, тем не менее, приятно. Этого ужасно не хватало весь год. И сейчас он шел, зажмурившись от удовольствия, разглядывая из-под ресниц, бодро шагающих на пляж отдыхающих.
Добравшись до пляжа, Игорь купил в палатке шашлык на шпажке, и устроился под деревом. Пляж вяло копошился отдыхающими, старательно загоравшими в эти относительно безопасные часы, море так же вяло плескало им в ноги, выбрасывая порой медуз и мелкие кусочки водорослей.
Когда он закончил с завтраком и подошел к назначенному вчера месту, то уже обнаружил там Марину. В этот раз она была в ярком желто-красном сплошном купальнике. Сидела на бетонном парапете, ограждающем пляж, и с интересом разглядывала прохожих, покачивала загорелыми ногами
- Привет, - сказал Игорь.
- Привет, - улыбнулась она.
- Ты давно здесь?
- Ага. Не хотела опоздать. Долго еще?
Игорь взглянул на часы.
- Скоро. Минут пятнадцать.
Девушка кивнула.
- Хорошо. А то мне уже надоело ждать.
Игорь тоже кивнул. Пятнадцать минут… а ведь он даже не мог представить, о чем с ней разговаривать! Где живет она сказала неопределенно, значит, говорить не хочет. Про погоду? Пошло…
Она же тем временем заинтересованно смотрела на него, как будто чего-то ожидая. Сидела, выпрямив спину, словно красуясь.
- Нравится мой купальник? – спросила она, наконец.
Игорь очень старательно посмотрел на купальник. Вроде, ничего особенного.
- Да. Симпатичный.
Она просияла:
- Это мой любимый! Я его сегодня специально надела!
Игорь смутился. И ответить-то нечего.
- Скажи, - попробовал он завязать разговор, - а раздельные купальники ты вообще не носишь?
- Они мне очень нравятся. Только раздельный очень трудно найти. Вот в прошлом году мне один парень купил, я уже не помню, как его зовут. Только он мне не очень нравится. Хотя я его ношу. Такой он… малиновый.
Опять какой-то парень, подумал Игорь, она издевается? Ведь должна же понимать, что это неприятно! Или намекает чего это для нее стоит? Дескать, через пару лет и он будет всего лишь каким-то парнем, свозившим ее на водопад.
- Слушай, а как же так получилось, что другие парни тебя в горы не водили?
Она слегка нахмурилась, чуть сдвинув брови.
- Они по-другому хотели. Или уезжали быстро.
Удивительно откровенная девушка, подумал Игорь.
И все-таки к ней тянуло. Когда смотрел на нее, казалось что в этой девушке все, как ему нравится. Глаза всех оттенков моря, бронзовые волны волос, стройная фигура, восхитительно босые ноги…
- Ты босиком в горы пойдешь?
- Да, - пожала она плечами. – А что, нельзя?
- Можно, конечно, - усмехнулся Игорь, - только неудобно. У тебя нет тапочек?
- Нет, - мотнула девушка головой. – Море редко выбрасывает оба тапочка сразу.
«При чем тут море?»: удивился Игорь. Ответы становились все более и более странными.
- Пожалуй, - согласился он, - можно и босиком. Там недалеко идти.
- Правда? Вот здорово!
Она перевела взгляд на ближние горы и засияла:
- Хорошо, что мы сегодня туда пойдем, да?
- Конечно, - согласился Игорь.
Какая разница, подумал он, горы, водопады, тоже неплохой повод. Не это главное. Однако, видя перед собой такую странную смесь наивности и зрелости, он уже терялся в том, чего же от нее хочет. Ясно было только, что хотелось видеть ее, быть рядом. Как можно дольше.
Игорь устроился рядом на парапете, но говорить ничего не стал. Честно говоря, в первые мгновения он тяготился этим молчанием, а потом понял, что рядом с ней молчать на самом деле довольно комфортно. Было приятно просто смотреть на нее, наблюдая, с каким восторгом, она готовится к исполнению давней мечты.
Экскурсовод попался и впрямь выдающийся. Начиная с того момента, как двери автобуса закрылись, он начал говорить и не замолкал ни на секунду. Он удивительно удерживался в русле экскурсии, умудряясь при этом рассказать неизвестные науке подробности о народах, живших тут давным-давно, о мэре Геленджика, и ценах на персики в Пшаде. Тучные тетеньки, составлявшие большинство экскурсантов, плавились от духоты, и их несчастные мужья, мечтающие о холодном пиве, покорно его слушали. Тем более что неугомонных и вездесущих детей цветастый монолог каким-то чудом и впрямь заинтересовал.
Марина же во все глаза смотрела по сторонам. Игорь воочию убедился, что она и впрямь никогда не отъезжала от побережья. Совершенно по-детски, распахнув глаза и приоткрыв рот, она смотрела по сторонам, и даже, как будто дышала через раз.
Глядя на нее, Игорю показалось, что он, видевший уже не раз эти невысокие лесистые горы, сжимающие узкие плоские долины, что-то упускает. Чего-то уже не видит. Может быть, стоило посмотреть еще раз на эти красоты. Может быть. Но куда больше сейчас занимало смотреть на свою непосредственную спутницу. Тем более что теснота кресел автобуса вынуждала прижиматься плечом к ее на удивление прохладной коже.
Когда их высадили на жаркую и пыльную обочину перед входом на территорию водопадов, восторгу Марины не было предела. Она едва ли не с жадностью насыщалась новыми впечатлениями, и уже само это делало экскурсию необыкновенной для Игоря. Он даже представлял, что она сейчас опустится перед каким-нибудь цветочком и детским голоском пропищит: а что это? А он как важный взрослый будет объяснять. Однако Марина и тут не оправдала ожиданий.
Едва только он подумал, что неплохо было бы попробовать аккуратно взять ее за руку, как девушка сама схватила его ладонь и потянула вслед за остальной группой.
Что ж, подумал Игорь, так тоже годится. Неужели она и вправду с такой непосредственностью смотрит на вещи? Или все-таки она совсем ребенок?
Когда, наконец, дошли до первого и самого большого водопада, она просто замерла. Остановилась и тихо-тихо смотрела на водопад. Смотрела, как будто рядом никого больше нет. Как будто она вся растворилась в том, что видит.
- Красиво, правда? – с хрипотцой спросила Марина, - Ведь правда же, правда?
Игорь кивнул:
- Конечно. Послушай экскурсовода. Сейчас будет про это рассказывать.
Экскурсовод не подвел. Как-никак настал звездный час. Выстроив стайку туристов вокруг себя, вдохновенно начал говорить, что этот водопад самый высокий из этой системы, сколько составляет высота, и как его называют, и что с ним связана красивая легенда.
Игорь не слушал. В конце концов, эти части программы всегда одинаковы. Однако Марина также не была поглощена рассказом. Когда экскурсовод принялся говорить о погибшей в этих местах девушке, о том, как она связана с духами водопада, Марина вдруг очень удивилась.
Потянув Игоря за руку, подошла поближе к ручью и наклонилась к воде. А потом подняла удивленные бледно-голубые, как небо у горизонта, глаза и спросила:
- Почему он так говорит? Эта вода мертвая. Здесь никто не живет. Отсюда даже козы раньше не пили!
- Конечно. Он же рассказывает о духах. Они не живые, - кивнул Игорь, чувствуя себя воспитателем в детском саду.
- Нет, - настойчиво помотала головой Марина, - тут никого нет. Это пустая вода! Я знаю! Зачем он так говорит?
Игорь удивился. Впрочем, по сравнению с остальными ее заявлениями это не самое исключительное.
- Ну, как тебе сказать, - решил сумничать он. – Просто это такая как бы игра. Этим людям скучно. Они не могут, так как ты, смотреть по сторонам и им не хватает того, что они видят. Им кажется, если они услышат что-то занятное об этих местах, то оно станет интересным для них. На самом-то деле они понимают, что это неправда. Вернее, что это придумано специально для них. Некоторые, впрочем, действительно этого не понимают…
- Странная какая игра, - покачала головой Марина.
Но потом, вновь заворожено уставилась на водопад и притихла. Как будто совсем не мешали мучимый рядом хозяином-фотографом медведь и плотная толпа людей у водопада и узкой железной лестницы наверх.
Экскурсовод закончил, и предложил желающим постоять под струей. Уж это предложение было воспринято с искренним энтузиазмом. За исключением, пожалуй, детей. Они уже давно успели поплескаться, и вернуться и теперь им хотелось дальше.
Экскурсанты выстроились вокруг водопада, смешавшись с постоянной толпой, и принялись дожидаться своей очереди, перехватив фотоаппараты наизготовку.
- Хочешь искупаться? – спросил Игорь.
- Наверное, мне нельзя, - неуверенно протянула Марина, и посмотрела на него.
К своему изумлению, Игорь прочитал в ее глазах, что она едва ли не просит разрешения.
- Думаешь простудиться? – улыбнулся он. – Ничего страшного. Не такая уж вода и холодная. Ты быстро. Хочешь?
- Если чуть-чуть… - покачала девушка головой, и вновь замерла, глядя на водопад.
Она выпустила его руку и пошла к струе воды. Тетки, «чья очередь» была теперь, тут же подняли крик. Но как только первые капли коснулись ее кожи, крики разом умолкли.
Она целиком шагнула в воду, и все переменилось. Теперь Игорь не понимал, как мог думать, что она еще девочка. Перед ним была женщина, зрелая, желанная. Неуловимо изменилось все, фигура, пластика тела. Как будто поменялась ее кожа и лицо. Все стало другим. Невыразимо красивым и привлекательным.
И не только Игорь пораженно замер. Он заметил, что и все остальные, вся разношерстая толпа, даже дети смотрели на девушку под струей воды. На ее волосы, руки и плечи, грудь и обнаженные ноги. Даже люди на лестнице остановились.
Вода не просто поливала ее, она ласкала тело девушки, и та как будто даже отвечала ей. В этом было что-то настолько плотское, что казалось неприличным.
Жены смотрели на необыкновенно женственную и красивую девушку. Мужья вожделели.
Наваждение спало только, когда Марина вышла из-под струи. Она пошла к Игорю, и он впервые в жизни почувствовал себя приятно под завистливыми взглядами других мужчин.
- Здорово, правда? – спросила она, заглядывая в его глаза.
- Да, - хрипло выдавил он. Ничего другого сейчас сообразить он был не в силах.
Марина улыбнулась и вновь принялась разглядывать все вокруг, словно ничего и не произошло. Игорь все смотрел на нее, словно не мог оторвать взгляда.
- Ой! – вдруг умиленно улыбнулась Марина, и протянула руку, показывая, - посмотри!
Он взглянул. Рядом с водопадом, у ручья продавали вполне обычную услугу – любая девочка могла нацепить белокурый парик с венком, влезть в тряпичный рыбий хвост и, устроившись на камушке, романтично изобразить томную русалку. Довольно дурацкая, на взгляд Игоря, затея. И, тем не менее, Марина почему-то смотрела на это как-то по-другому. Явно не так, как большинство туристов. Рассмотрев все в деталях, она звонко рассмеялась, но потом вдруг погрустнела.
Сама потянула Игоря за локоть к лестнице:
- Пойдем, - тихонько позвала она.
Только когда взобрались уже наверх, Марина оглянулась и посмотрела вниз. Игорь заметил, что смотрела она не на красоты природы, а именно на девочку, наряженную русалкой.
Впрочем, это был единственный случай, когда она не улыбалась. Все остальное время восторгу Марины не было предела. Даже в самых обычных вещах она находила что-то интересное или даже восхитительное.
Вернувшись с экскурсии, к огромному удовольствию Игоря, они отправились на пляж. Марина даже не говорила, собирается или нет домой. Просто приняла предложение.
Купаться, однако, не стала. На все вопросы Игоря отвечала только: «Нельзя». Он пробовал решить этот ребус, с той или другой стороны – все-таки странно ходить в одном только купальнике и при этом наотрез отказываться купаться. Но ничего добиться так и не удалось.
Он жарился на солнце, купался, болтал о пустяках. Все было просто отлично. Так, как и должно быть на море.
Потом они ужинали в летнем ресторане. Ели мясо и пили хорошее вино. Кругом шумели отдыхающие, а из динамиков раздавалась очередная безликая «Фабрика Звезд» и вечная курортная «ах, какая женщина!».
Когда стало вечереть, сумерки сделали ее черты еще мягче, но оттого еще более привлекательным. Каким-то неразгаданным, зовущим тайной. И даже, пожалуй, романтикой.
Он накрыл ее руку своей и уже стал думать, как предложит пойти вечером к нему, в маленький домик в тихом дворике. Потом набрался смелости и все-таки позвал ее с собой. Но она посмотрела на темнеющее небо и покачала головой.
- Я пойду, - ответила она.
- Я провожу тебя, - сообщил Игорь.
Марина резко мотнула головой, и показалось, что в ее глазах он увидел что-то похожее на страх.
- Не надо! Нельзя!
- Почему? Ты замужем?
- Нет.
- Из-за родителей? Не бойся, я провожу только до дома, меня никто не увидит.
- Не надо.
- Ну почему? Твой папа меня загрызет что ли?
- Нннет. Просто… ты не поймешь…
Она смотрела с какой-то и впрямь непонятной печалью.
- Послушай, - попросил он.
Но договорить не успел. Она посмотрела на стол, все еще заставленный пустыми тарелками. На снующих официанток. И вдруг вскочила и быстрым шагом вышла.
- Постой! – вскочил Игорь и бросился следом.
Но на выходе из кафе пришлось остановиться – он еще не расплатился.
- Завтра! – крикнула она. – Завтра утром там же, где вчера днем!
Потом засмеялась и ушла.
Так он в одиночестве вернулся в снятый домик. С удовольствием принял душ – остывшая за вечер вода приятно освежала тело. А потом долго лежал на постели, окутанный густой темнотой и душистым воздухом южной ночи.
Игорь собирался поразмыслить о странностях Марины, найти ответ в ее противоречивых словах, но чем больше думал, тем меньше хотелось узнать разгадку. Наоборот. Он вдруг необыкновенно ясно вспомнил странные глаза и понял, что она и впрямь никогда не была в горах, и у нее не было пляжных тапочек. Он вспомнил ее рисунки – тех вещей, которые она никогда не видала. С умилительной заботливостью перебрал каждую минуту знакомства и вдруг, словно волна сокрушительной нежности накрыла с головой. Марина стала для него не просто частью курорта. Нет. Она стала тем, чего здесь не хватало. И в то же время она была нужна сама по себе. Он стремился к ней как к удивительной женщине, и может даже как к части себя, которой недоставало все последнее время. Захотелось сделать для нее все что угодно, показать весь большой мир, которого она не видела. Не имеет значения, что она скрывает, о чем не говорит. Главное, что такая, какая есть, она ему нравится. И даже, пожалуй, больше чем нравится.
Он сам удивился нехарактерной силой нахлынувших чувств. Но даже не стал это обдумывать – списал на полудрему, в которой находился. А вскоре после этого с тихой улыбкой уснул.
Игорь проснулся неожиданно рано для себя, где-то около семи. Однако, видимо, хорошее настроение и действительно свежий воздух сделали свое дело – он был бодр и полон энергии. Быстро собравшись, чуть ли не вприпрыжку помчался на пляж.
И когда он увидел на том же месте Марину, то почувствовал, как губы сами расплываются в широкой улыбке. И она, увидев его, вся заискрилась лучистой улыбкой солнечного летнего утра.
Игорь сразу же предложил съездить в горы, на дольмены или другие водопады или в пещеры, или в Геленджик. Куда только она захочет.
Марина ничуть не удивилась таким переменам. Приняла их как что-то очень простое и обычное и в этом опять была непонятная смесь наивности и опытности.
Они подошли к продавщице экскурсий и записались сразу на несколько следующих дней.
А потом, дожидаясь сбора группы, валялись на пляже.
Отправившись купаться, Игорь обнаружил, что и вода сегодня необыкновенно теплая. Тело почти не чувствовало ее, и можно было сколько угодно плескаться в мелких прозрачных волнах, играющих солнечными лучами. Казалось ужасной несправедливостью, что они не могут купаться вместе. А ведь именно купание в море Игорь больше всего ценил в отдыхе на юге.
Он подхватил ее на руки, и, смеясь в ответ на ее протесты, понес к воде. И когда уже почти дошел до влажной полосы, девушка вдруг судорожно вцепилась в него и пронзительно выдохнула прямо в ухо:
- Нет!!!
От неожиданности Игорь остановился и посмотрел на нее и осекся. Глаза были пугающего стального цвета, они все темнели, как будто волны прокатывались от зрачка к краю радужки. Игорь испугался, сам, не понимая чего, и поставил девушку на гальку.
Марина тут же обняла его и ткнулась губами в ухо:
- Никогда, никогда больше так не делай! Пожалуйста! Очень тебя прошу! Тебе нельзя!
От близости ее тела, от страстного шепота его обдало волной жара. Словно каждый волосок отреагировал на столь желанную женщину в объятьях. Игорь не только плохо понял, что она говорила, но с трудом нашел силы не наброситься с поцелуями прямо среди людей.
- Слышишь?! Не делай так! Я не хочу, чтобы ты!.. Слышишь?! Не делай!
Он отстранил ее и посмотрел во встревоженные глаза:
- Хорошо. Как скажешь. Ладно.
Она очень серьезно посмотрела, между чуть сдвинутых бровей опять собралась морщинка, и кивнула.
Несколько следующих дней оправдали все самые лучшие ожидания от жизни. Они бесконечно гуляли с туристами и в одиночку. Сидели у воды на пляже и на крутом берегу в одиночестве. Пили вино и танцевали в летних кафе под темным небом. Он купил ей пляжные тапочки и новый раздельный купальник, который она сама, наконец, выбрала. И модный, в последние годы, пляжный платок-парэо.
Было очень много солнца и прозрачной воды моря. И свежего ветра и всего остального, что Игорю только казалось возможным.
Он очень любил рассказывать какую-то ерунду, и слушать ее яркий летний смех.
Вот только вечером Марина по-прежнему отказывалась принимать его приглашение и не позволяла проводить себя. Либо исчезала из кафе, либо разрешала проводить до моста на заречную сторону поселка. Но никогда дальше.
Его это удивляло, но ответа все равно не было.
Однако мириться с таким положением вещей, Игорь не желал. И решил попробовать еще кое-что.
Из кинозала Марина вышла в восторге. Он и не ожидал, что здесь в этом простеньком кинозале с дешевенькой техникой ей так понравится. Не мог поверить, что раньше никто ее не водил на фильм, но спрашивать о других мужчинах не хотелось. Игорь тихонько улыбался про себя, когда шли по темной аллее к морю, на звук дискотеки на открытой площадке, а она прижималась к нему и шептала:
- Я так рада, что они все-таки поженились. Так хотелось, чтобы у них было все хорошо. Правда, они замечательные, ведь, правда!
- Конечно, - улыбался он.
Миновали дискотеку, вышли на пляж и остановились. Игорь посмотрел на нее. Глаза девушки были так же темны, как море. Марина вся потянулась к нему и поцеловала. Сначала осторожно, а потом с неожиданной страстью. Игорь даже почувствовал, что она теряет контроль над собой.
- Пойдем ко мне, - предложил он, едва оторвавшись.
- Пойдем! – прошептала она и вновь прильнула к его губам.
Нельзя сказать что это была самая незабываемая ночь в жизни Игоря. Потому, что это значит ничего не сказать. Собственно, он потом с трудом мог вспомнить подробности. Все сплелось в памяти одним неистовым клубком. Единственное, что приходило на ум, это совершенно необыкновенная полнота ощущений и страстности, раньше не испытанная.
Проснулся он около десяти совершенно счастливый. И тем больше было счастья, что она по-прежнему лежала рядом.
Игорь осторожно встал и сбегал на задний двор умыться. Когда пошел обратно, впереди из своей хатки вышла хозяйка в свежевыстиранном халате и потихонечку пошла к калитке. Игорь догнал ее и весело поздоровался:
- Здрасьте, тетя Вера!
- Ой, здравствуй. Только встал? – обернулась она. – А то я-то уж давно на ногах.
- Как вам спалось? – решил он потешить старушку легким разговором. Сейчас он чувствовал нежность ко всем людям разом.
- Ой, да ничего. Вы мне нисколечко и не мешали, - поняла все по-своему хозяйка и совершенно серьезно продолжила. – Я понимаю, дело молодое. Все ж парень ты молодой, видный и неженатый. Я бы и не поверила, ежели б кого не привел. А то вот в прошлом годе, парень тоже приезжал. Тоже откуда-то с севера. Так он женат был. Так, когда он девушку привел, я сразу сказала – не надо, мол, этого. У меня такого нельзя. А тебе, неженатому – пожалуйста. Я ж понимаю.
- Ох, теть Вер, - немного смутился Игорь.
- Ничего-ничего, - махнула она рукой. – Пойду вот, к калитке выйду. Постою, погляжу, как люди ходят. Интересно.
- Конечно, - кивнул Игорь.
Впрочем, надо понимать, хозяйка в одобрении нуждалась мало. Она развернулась и так же неторопливо пошла к калитке.
Игорь вошел в дом и сел на краешек кровати. Погладил бронзовые волосы Марины. Провел рукой по плечу.
Она открыла глаза и улыбнулась.
- Замечательное утро. Просто прекрасное, - улыбнулся он в ответ.
- Ты так говоришь, как будто остальные утра тебе не нравились. Почему?
- Конечно же, потому что в нем есть ты! – заявил он и поцеловал девушку в кончик носа.
- Это понятно, - довольно серьезно кивнула Марина. – Расскажи, какое у тебя утро там, далеко.
- Нууу… я встаю… потом умываюсь… делаю вид, что бреюсь, потом варю надоевшую сосиску на завтрак. Ем ее. Потом… впихиваюсь в полный и плохо пахнущий автобус потом пятьдесят четыре минуты в метро, это совсем не интересно. Потом я весь день скучно и нудно работаю, это я тоже рассказывать не буду, потому что очень похоже.
Она слушала очень внимательно, кивала, иногда задумывалась, как будто разбирая слова.
- Скажи, а почему ты все время так говоришь, как будто тебе там очень плохо?
Он удивился, а потом понял, что и впрямь во всех рассказах о той жизни невольно подбирает не самые лучшие слова.
- Просто… просто мне очень хорошо здесь.
- Очень-очень?
- Да.
- А почему ты тогда не останешься здесь?
Это был очень простой вопрос. На него Игорь отвечал самому себе каждый год:
- Жить тут стоит довольно много денег. Нужно работать весь год там, чтобы прожить пару недель здесь. Нужно встречаться с разными людьми и покупать разные вещи. Понимаешь?
Она вновь чуть нахмурилась, а потом улыбнулась:
- Не понимаю. Но если ты так говоришь, то, наверное, так и есть.
И еще несколько дней они много гуляли и сидели у моря. Особенно ей нравилось сидеть не на пляже, а над обрывом, в лесу. Причем каждый раз она старательно объясняла, что это потому, что необычно, что раньше она всегда боялась сидеть над берегом.
Теперь она была с ним все время, и даже ночью. Даже возникло ощущение, что они живут вместе. Вдвоем сюда приехали и вместе же уедут на север, забирая с собой все это солнце и лето, и немного моря.
И в то же время где-то внутри, в стороне от себя, он понимал, что это – всего лишь летний роман. Что вскоре он вернется домой, а следующим летом вряд ли опять встретит ее.
По-прежнему он не оставлял попыток приоткрыть ее тайну. Но Марина все так же твердо отказывалась купаться в море и ничего не говорила. Не уходила от ответов, не придумывала отговорок, просто, когда он спрашивал, замолкала, глядя сосредоточенно и немного сердито.
- Почему, объясни! – попросил он, наконец.
- Нет. Я не буду. Ты не поймешь.
- Поверь, я пойму. Правда!
- Если ты поймешь, то поймешь сам, и без моих объяснений. Давай оставим все как есть?
И ему казалось, что он и впрямь может оставить все как есть. Однако в один из дней она вдруг с грустью посмотрела на море и сказала, что нужно домой. На одну ночь. «Хорошо»: сказал он. «Я провожу тебя?».
«Нет».
Тем не менее, когда вечером она вновь оставила его у моста на заречную сторону поселка, он не смог сдержаться. Попрощавшись, пошел по дороге в поселок, но потом вернулся и осторожно пошел за ней. Было довольно трудно не потерять едва различимую в уже густой темноте фигуру, но подойти ближе опасался – бесшумно передвигаться не выходило.
Она прошла к пляжу и, дойдя до моря, повернула вправо, в сторону Геленджика. Само по себе это не показалось Игорю таким уж удивительным. За мыском не так далеко был «туристический приют» Грекова щель, а потом еще дальше у основания мыса Идокопас турбаза «Черномория». Многие отдыхающие там и жили, и короткая дорога от поселка вела как раз вдоль моря. Странно было, правда, что местной делать там, где живут туристы. Впрочем, она и на местную не особенно похожа. Может быть, тоже приезжая, как и он, только почему-то это скрывает.
Идти вдоль моря по гальке, было довольно шумно и пришлось отпустить ее еще на несколько метров. Тем не менее он видел, как зайдя за мысок, ограничивающий бухту поселка, она остановилась и огляделась. Потом сняла тапочки и подошла вплотную к высокому берегу. Игорь понимал, что взобраться по круче она не могла, но все-таки, опасаясь потерять ее из виду, подкрался поближе.
Когда он опять смог ее разглядеть, тапочек в руках уже не было. То ли положила на землю, то ли спрятала. Потом она свернула парэо в довольно узкую полосу и завязала у себя на бедрах, словно короткую юбку. И вошла в море. Она коснулась воды, и волны, словно ласковой рукой, обняли ее щиколотки. В тот же миг в ней все переменилось. Это была не прежняя немного наивная девушка, а совсем другая женщина. Зрелая, зовущая.
Изменилось все. Походка, движения, каждая частичка тела. Как тогда у водопада, только глубже. Как будто тогда она прошла путь наполовину, а теперь все было доведено до совершенства. Она не просто шла по дну, но при каждом шаге едва уловимо покачивала бедрами, руки не просто покачивались в такт ходьбе, они выгодно завершали силуэт тела. Казался продуманным наклон головы, и даже движения волос. Словно она знала, что Игорь смотрит. И делала это специально для него. Только для него, единственного мужчины.
Она вдруг стала нестерпимо желанной. Горячо хотелось обладать ею, каждой клеточкой тела, всею, целиком. Или хотя бы подойти и прикоснуться. И в то же время его сковал озноб. Было ясно, что случится что-то чудовищное, если он подойдет и коснется ее. Он разрывался между желанием вскочить и броситься вперед и страхом.
Она заходила все глубже и глубже. И каждый раз движения были совершенны. Не было и тени той неловкости, которую проявляет человек идущий по колено в воде. Он чувствовал, что еще немного, и он все-таки вскочит или окликнет ее. И тогда она обернется. А если она посмотрит своими необыкновенными, глубокими, как море глазами, он не выдержит.
Незнакомая, но такая желанная женщина сделала еще несколько шагов и удивительно плавным движением нырнула. Совсем не по-человечески. Так ныряют дельфины, может быть, но не люди.
Желание следовать за ней тут же пропало, но взамен этого на Игоря накатила волна безотчетного страха. Он вскочил и как мог быстро побежал в поселок.
Когда добрался до кровати, немного отпустило. Теперь даже начало казаться, что все эти страсти привиделись. Или приснились. Было в них что-то нереальное. Ведь раньше он твердо знал, что ничего подобного не может быть. Потому что не может быть никогда. И в то же время понимал, что видел это.
Однако больше всего Игорь боялся, что нарушил запрет и теперь, как в сказке, она исчезнет, растворится и им больше никогда не увидеться. Эта мысль, постепенно заслонила все остальные. В общем-то, он даже был ей рад, ведь это был обычный страх – в том, чтобы быть брошенным, нет ни мистики, ни чудес. С этим он как-нибудь уж справится.
И все-таки утром она пришла. Она вела себя так же как раньше, так же улыбалась и смеялась. Только как бы Игорь ни старался, он не мог не видеть в глубине странных глаз Марины ту женщину, что исчезла в море.
- Какой ты сегодня странный! – улыбнулась она, посмотрев снизу вверх и тут же зажмурившись от солнца.
- Почему? Обычный, - выпалил он и тут же одернул себя – слишком поспешно это заявил.
Марина вгляделась в него. Как тогда, в самый первый раз. Зрачки сузились, и радужка становилась все светлее, постепенно приобретая странный серо-голубой цвет.
- Ты меня видел! – вдруг выдохнула она. – Зачем? Зачем?! Тебе же нельзя это видеть, нельзя! Ведь ты же мог!..
И взорвалась упреками. Видно было, что девушка не на шутку перепугана. Она мелко стучала кулачками в его грудь и все твердила, что он не должен, не должен был видеть.
Они стояли на пляже. Кругом было полно народу и было очень много солнца. Вчерашнее откровение и ночные страхи казались несуществующими и пустяшными и теперь, обнимая ее, Игорю было совсем не страшно.
Постепенно удалось ее успокоить. Они ушли с пляжа и сели в лесу над обрывом. Она пристально и тревожно все смотрела в море. Не улыбаясь, сдвинув брови. Даже цвет глаз так и не менял серо-голубого цвета.
- Скажи, - попросил, наконец, Игорь. – А кто-то когда-то уже… ну… что-то было, да?
Она покачала головой.
- Да. Наверное, да. Я ведь сама не своя становлюсь.
- И кто-то не выдержал?
- Я думаю, да. Я не помню точно. Я совсем теряю голову, когда в воде.
Вот так, подумал Игорь, я сижу рядом с шизофреником-убийцей.
Однако эта мысль промелькнула где-то в глубине и растворилась. Гладя на нее, всматриваясь в глаза, здесь ярким летним днем, все это не осознавалось. Она была странной, но очень близкой девушкой. И все эти страхи казались далекими, как будто не относящимися к ним.
Он обнял ее, поцеловал в шею и прошептал в ухо:
- Хорошая ты моя. Я ведь тебя… ты мне очень нравишься.
- Правда?
- Очень.
Она повернулась к нему. И глаза вновь протаяли глубокой синевой.
Игорь ожидал, что дальше все будет не так, как раньше и в буквальном смысле оказался прав. Однако вместо того, чтобы отдалиться друг от друга, они наоборот, стали еще ближе. Теперь он ее лучше понимал, лучше чувствовал.
Он воочию убедился, что не стоит проникать в ее тайны. А она стала больше доверять, хотя, как и раньше, не рассказывала всего.
Можно сказать, что их роман стал более зрелым.
Его по-прежнему не оставляло сожаление, что уже через несколько дней придется уехать, и хотя он был уверен, что сюда вернется непременно, в том, что вновь увидит ее сомневался. Очень хотелось, забрать что-то с собой, что напоминало бы ее. Занятно, что самое простое – фотография, не сразу пришло на ум.
Марина приняла приглашение с восторгом. Правда, заказывать фото для себя отказалась наотрез. Решив, что девушка скромничает, Игорь, однако, все равно заказал две. Для фотографии Марина специально надела свой любимый раздельный купальник. Тот самый, который купил он, который выбирала сама.
Когда же на следующий день Игорь получил две совершенно одинаковые фотографии, Марина так же твердо отказалась. Да, она хотела бы оставить его фото. Но ей совершенно негде его хранить. Так что пришлось положить в багаж две одинаковые карточки, на которых навеки застыл солнечный день, и их улыбки.
И вот пришел день, когда все-таки пришлось уезжать. Как бы он ни хотел остаться, как бы ни грустила она, но кончился отпуск, кончились отложенные деньги. Пора.
- Ты ведь вернешься?
- Конечно. Я обязательно приеду следующим летом. Через год.
- Но ты же можешь остаться, почему ты не остаешься?
- Не могу. Просто не могу. Жить здесь довольно дорого.
- Да, ты говорил. Но ведь если хочешь, то надо это делать?
- Я приеду через год. Я не могу не приехать. Ты только сама, гляди, не забудь меня.
- Я верю. Только давай мы попрощаемся навсегда. Вдруг ты не приедешь?
Утром следующего дня он собрал сумку и попрощался с хозяйкой домика.
Пошел на пляж и надеялся, что она все-таки будет там этим утром. Но Марина не пришла. Пожалуй, решил Игорь, так и впрямь лучше.
Он снял сумку с плеча на землю и вдохнул запах моря.
Здесь все останется так же, будут плескать волны, шелестя галькой, дуть с моря свежий ветер. Только вот ему пора уезжать.
Игорь поднял сумку, бросил взгляд на разрисованные камешки под ногами, улыбнулся и пошел по аллее к выходу с базы отдыха, на остановку автобуса.
Все время в автобусе и пока ждал поезда в Новороссийске и уже в вагоне до самой ночи, ни о чем не думалось. Он просто смотрел по сторонам, даже не оценивая то, что видит. В голове было как-то пусто, однако это бездумие не тяготило и не беспокоило. Игорь просто ехал домой и все.
Только утром в поезде взялся обдумать то, что произошло.
Как и каждый год, ужасно не хотелось ехать обратно. Вся эта долгая осень и черно-белая зима с голыми деревьями и грязной кашей снега, и только потом нерешительная весна… очень хотелось повернуть назад. Давило понимание того, что на самом-то деле ему не нужен тот большой город. Та работа и такая жизнь.
Но вместе с тем понимал и то, что вся возвышенность его чувств этим летом, сентиментальность и романтизм, накатывающие волны страсти, все это лишь угар новой, необычной влюбленности. Если бы он остался, миновал бы романтический период и вместе с тем, кончилось все остальное. Со временем, Марина утратила бы свою привлекательность, а очарование моря перестал бы замечать он сам. Пусть уж лучше все будет как есть. После тягостной работы в городе, он с большим чувством будет приезжать к морю. И пусть в его поездках будет одним светлым воспоминанием больше. Пусть, когда он приедет вновь и встанет босыми ногами в соленую воду, посмотрит на разрисованные камешки и вспомнит необычную девушку…
С тем он и приехал домой. Вошел в свою квартиру, отмок в ванне, распаковал вещи, а утром в понедельник отправился на работу. Как и всегда повисел на поручне в тесном автобусе, почитал книгу в метро. Войдя в кабинет, поздоровался с сослуживцами и приятелем Мишкой. Михаилом Анатольевым, точнее. Улыбнулся в ответ на поздравления с загаром, похвалил погоду, сообщил о ценах на жилье. Только когда сел за стол, сделал одно необычное движение – достал и прислонил к подставке для карандашей фотографию. Поглядел, подумал и приклеил ее кричаще желтой полоской стикера к монитору.
- Симпатичная какая, - тут же сообщил Мишка. – Откуда ты их достаешь?
- Из тех же ворот, откуда и весь народ, - пожал плечами Игорь. – Ты больше времени с супругой проводи… Ну хочешь, в следующий раз вместе поедем?
- Не. Я один не могу. Не заведено у нас так…
- Вот и не жалуйся.
- Это точно, - усмехнулся Мишка. – Кому что…
Игорь собирался прожить и этот год так же, как и остальные. Терпеливо дождаться лета, откладывая деньги на перспективу и не позволяя себе ничего особенно лишнего. Поддерживать какие-то отношения со знакомыми.
Даже честно выдержал почти месяц.
Только вот спустя пятую неделю признался перед собой, что в этом году как-то особенно грустно. Слишком уж тянуло туда, на юг. И слишком все было пресно. Иногда удавалось отвлечься, но ненадолго.
Стало понятно, что если так будет продолжаться дальше, то он начнет выпивать по вечерам, а дальше вырисовывалось совсем уж неприглядная картина.
- Да ты, я вижу, влюбился, - усмехнулся Мишка, когда Игорь поделился наболевшим.
- Брось, - отмахнулся Игорь. – Не в ней дело. Она только подтолкнула все это.
- Только-то?
- Ну, может, и не только.
Мишка вроде бы с пониманием кивнул, поднял рюмку с любимым им «Рижским» бальзамом и сделал глоток. На самом деле он был очень рад, что Игорь пришел с этим делом. Чувствовать себя серьезным опытным товарищем, который с высоты своего опыта может что-то посоветовать, поддержать, было ужасно приятно.
- И чего? – спросил Мишка.
- Не знаю, - пожал плечами Игорь, продолжая теребить провод с выключателем бра над кухонным столом. – Ехать, вроде, смысла особого нет.
- А оставаться тошно?
- Тошно.
- Я бы тебе предложил забить на все. Месяц, другой – глядишь и отойдешь. А если не отойдешь – доживешь до следующего года. Поедешь опять, встретишь ее там, поженишься, привезешь сюда. И все будет путем!
- Да я умом-то понимаю, - согласился Игорь, хотя о женитьбе, честно говоря, думал в последнюю очередь. - Главное не дергаться, со временем все образуется.
Мишка тоже кивнул. Потом они еще где-то с полчаса поговорили в таком духе. Потом пришла мишкина жена, и на кухне стало тесно.
По большому-то счету Игорь действительно понимал, что суетится не надо, но чем более твердо собирался оставить все как есть, тем больше хотелось все бросить и уехать.
Так он продержался еще неделю. А потом как-то ночью, глубоко за полночь устав ворочаться без сна все-таки решился уехать. Туда, где, как он давно был уверен, только и можно было жить. Сразу стало легко. Продаст квартиру. Бросит работу. Купит там небольшой домик. Найдет Марину. Даже если он не найдет ее, не это главное. Главное, что будет жить там, где хочется. Пора, наконец, подумал он, пройти до конца тот путь, в который он отправился давным-давно. Только все время возвращался.
Утром, естественно, от былой уверенности не осталось и следа. Под натиском здравого смысла, мысль все бросить и уехать, показалась совершенно несбыточной. Придя на работу, к обеденному перерыву Игорь устал бороться сам с собой, и вновь поделился с другом.
- Ты это серьезно? – ошеломленно распахнул глаза Мишка.
- Куда уж серьезнее.
- А жить где будешь?
- Продам квартиру здесь, куплю чего-нибудь себе там.
- Ты что? Если ты продашь квартиру, опять-то ты ее не купишь!
- Здесь она мне не нужна.
- Ты это брось! Квартира тут всем нужна! Да через полгода ты за деньги от своей двушки и туалет не купишь!
Игорь пожал плечами. Мишка от неожиданности даже полез в карман джинсов, выудил помятую пачку «L&M» и закурил. Только когда выдохнул первый клуб дыма, сообразил, что сделал, и кинулся к окну. Распахнул створку, высунулся наполовину.
Игорь улыбнулся. Решение поговорить оказалось правильным. Чем дальше, тем больше он чувствовал, что поступает как надо. Так все и должно быть.
- Ну а делать ты там чего будешь? – вернулся в комнату Мишка между затяжками.
- Чего-нибудь найду.
- Ты веришь, что человек твоей специальности там кому-то нужен?
- Такой-то работы там нет, естественно. Но это же все-таки курорт. Целое лето толчется куча людей с деньгами. Пропаду что ли?
- Ага. Я себе это представляю, - кивнул Мишка, стряхивая пепел. – Приедем мы с Машкой летом. Выползем на пляж. А там ты. С сосисками в тесте и чурчхелой. Бред. Оно того не стоит.
Мишка еще раз затянулся и выщелкнул в окно окурок.
Да, согласился Игорь, не стоит. Это неразумно, нелогично, ненужно и бесперспективно.
Только ведь если нельзя, но очень хочется, то можно?
- Спасибо, Мишка. Ты все правильно говоришь. Я согласен с тобой. Я, наверное, просто хочу туда ехать. И все.
Больше двух недель ушло на то, чтобы продать квартиру. А еще оказалось, что его окружало огромное количество совершенно ненужных вещей. Избавление от них тоже отняло значительную часть этих двух недель.
В итоге нечеловеческой борьбы, Игорю, наконец, удалось свести свой багаж до довольно большой, но единственной сумки, чем он был ужасно доволен.
Он ехал в поезде, радуясь, что наконец-то совершил этот поступок. Может быть, самый важный в жизни. Может быть единственный, который совершил он сам. И в то же время, где-то внутри как будто сидел маленький мальчик, который сделал что-то недозволенное и ждал теперь наказания за проступок.
В самом деле, он сейчас приедет, весь из себя такой необыкновенный, а его никто не ждет. А Марины и в помине нет.
Он так устал от этих приготовлений, что уже не терпелось, наконец, оказаться на берегу, постоять, глядя на море. Он даже не стал дожидаться своего автобуса, сел в первый попавшийся, лишь бы шел за Михайловский перевал.
Автобус высадил его у поворота на Бетту, и все нетерпение как рукой сняло. Теперь он был почти дома. В середине октября осень только-только добралась до этих мест. Воздух стал свежее, да кое-где деревья стали желтыми. Главным было само по себе ощущение на пороге осени. Он прошел к бетонному павильону остановки, сел. Теперь он был здесь в совсем другом качестве. Не как гость, а как человек, собирающийся тут жить. Ту же самую дорогу, долину, горы, он видел совсем другими глазами. И это было частью долгожданного удовольствия.
Кругом никого. Только осеннее спокойствие и тишина. Таким и должен быть мир для него: спокойным, светлым и уютным.
Через час со стороны Пшады подъехал автобус, старенький КАВЗ. Водитель подождал, пока Игорь справится с сумкой, и только после этого тронулся.
Шоссе изгибалось вдоль края плоской долины, у подножья низких конусов гор, и Игорю подумалось, что, пожалуй, и тридцать, а может и сорок, лет назад все выглядело так же. Такое же узкое шоссе, тот же самый автобус, разве что поновее, горы, персиковые сады и виноградники вдоль дороги. И было тоже приятно, что здесь совсем другое течение жизни.
Он смотрел по сторонам и предвкушал, как будет жить на берегу моря, гулять поздней осенью по пляжу, под хмурым небом, замечать приход зимы по снегу, выпадающему на вершинах дальних гор, летом ждать персиков и винограда. Он еще не знал, где будет жить и что делать, удастся ли найти Марину. Сейчас это казалось неважным.
Бабушка, у которой он гостил летом, сдать домик теперь не могла: к осени вернулась племянница, настоящая хозяйка хатки. Побродив по поселку и убедившись, что в большей части остальных домов та же картина, он в итоге сторговался с владельцем одного из «муравейников». Отдыхающих не было, и огромный корпус стоял пустым. Никто больше не суетился во дворе со стираным бельем. Ряды душевых и туалетов были свободны. Впрочем, для единственного гостя, у хозяина нашелся теплый душ и туалет в доме. Договорившись о цене, Игорь про себя усмехнулся, за те деньги, что он платил за две недели в июле, сейчас можно было жить чуть ли не два месяца. Не сезон.
Оставив в комнате сумку, Игорь отправился побродить по поселку. Теперь это был как будто другой мир. Тот же и не тот одновременно. Не было множества людей на единственной улице, во многих дворах шумела стройка – к следующему сезону спешили построить еще больше комнат, Игорь даже порадовался, что выбрал уже достроенный «муравейник». В остальном же это была обычная жизнь южного поселка. И тем больше ему все это нравилось.
Дойдя до дома с объявлением о продаже, Игорь, окрыленный надеждой, вошел во двор.
Вышел он меньше чем через двадцать минут. Девяносто пять тысяч. А ему за свою квартиру удалось получить только восемьдесят две. И как бы отчаянно он ни торговался, хозяйка не сбавила. Впрочем, тысяча другая его все равно не спасла. Ведь нужно было еще и жить на какие-то деньги.
Значит, нужно было искать что-то другое. В принципе, другой вариант уже был продуман – найти, кому дать взятку, и получить кусок земли, хоть на склоне в щели у ручья за поселком, поставить дешевый щитовой домик, со временем провести воду и электричество. Это было очевидно дешевле. Но намного дольше.
Конечно же, сразу ему найти ничего не удалось. Он разговаривал с жителями поселка, ходил к разным чиновникам и даже ездил в район. И медленно подбирался к своей цели.
В то же время много гулял у моря, сидел на опустевшем пляже и объедался дешевыми грушами и виноградом. Ни на пляже, ни в поселке, Марину встретить не удалось. Впрочем, и не следовало ожидать, что с закрытием сезона она будет проводить время все там же. Значит, нужно было ее искать. И обязательно найти. В то же время он все еще боялся, что в наказание за нетерпение и резкие перемены в жизни, он ее больше никогда не увидит.
Вооружившись летней фотографией, Игорь отправился по поселку. Стучался в дома, показывал фото девушки и спрашивал, не знают ли они ее, не видели ли.
Он обошел всю заречную часть поселка, а потом и нагорную, но местные не могли припомнить эту яркую девушку.
Игорь прошел по берегу вдоль моря в сторону Грековой щели и «Черномории», но там он нашел только сторожей, которые также не могли ему помочь.
Уверенность, что больше им не встретиться все крепла, но Игорь упорно продолжал поиски. Поехал в соседнюю Бетту и с упорством начал обходить все дома подряд.
Бетта была довольно большим поселком. Он день за днем ходил туда, и все показывал фотографию. Результата не было. Можно было смириться, но какая-то неясная надежда все-таки толкала его вперед.
- Ой, - сказала вдруг женщина на пороге очередного дома. – На теть Лизу Горяшину похожа. Может ей родственница? Погодите, - она подтолкнула белобрысого паренька вертевшегося на пороге под ее рукой. – Пойди, Мишка, позови бабушку.
Игорь глянул вслед мальчику и не сдержал улыбки. Надо же, тоже Мишка.
- А вы проходите, - отступила женщина.
Игорь вошел на веранду, но в комнату проходить отказался. Поскромничал. Спустя полминуты вышла старушка в застиранном халате, кутаясь в платок.
- Посмотри, мама, - протянула женщина фотографию. – По-моему, на Горяшину похожа.
Старушка поднесла фото к глазам, потом вытянула перед собой, повернула к свету. Покачала головой:
- Нет. На Лену, ее сестру. Покойную. Ты про нее не знаешь.
Игорь не успел даже обрадоваться. Удивление было гораздо сильнее. Все, что связано с Мариной оказывалось все более и более странным.
- А где я могу их найти? – спросил он.
- Они потом в Береговое переехали. Как Лена умерла, так и переехали, - сообщила старушка.
Игорь записал адрес, отказался выпить чаю и попрощался.
Неужели он найдет Марину? Неужели все-таки он будет не наказан, а вознагражден?
Ему уже было понятно, что в хороший исход он совсем перестал верить.
В Береговое он отправился сегодня же и был там к вечеру. Пока отыскал нужный дом, совсем стемнело.
- Это кто? Кто там? – донеслось из-за двери, в которую он постучался.
- Мне нужна Горяшина, - ответил Игорь, повысив голос. – Елизавета.
Дверь открыла старушка лет шестидесяти-семидесяти.
- А вы кто?
- Здравствуйте, - улыбнулся Игорь, максимально доброжелательно. – Мне нужна Елизавета. Вы ее бабушка?
Старушка ухмыльнулась. Странно было видеть ухмылку на старческом лице.
- Это я. Что тебе нужно, сынок?
Игорь удивился, но вместо слов протянул фото:
- Вот посмотрите, вы видели эту девушку?
Горяшина посмотрела на фото и охнула.
- Вы проходите, - отступила она в дом.
Игорь вошел на террасу, но она позвала его дальше. В этот раз он согласился.
Елизавета прошла в кухню и села на стул. Она смотрела на фото и качала головой.
- Вы ее знаете? – спросил Игорь. – Мне в Бетте сказали, что она на Елену Горяшину похожа. Вашу сестру, я полагаю. Я подумал, может быть, она ваша родственница?
Горяшина подняла на него раскрасневшиеся влажные глаза.
- Очень на Леночку похожа. Очень. Я… мне даже кажется, что это она. Только какая-то другая, - женщина опять посмотрела на фото и все-таки заплакала. – Ой, вы простите меня. Я… Леночка умерла, а тут вы…
Игорь уже ничего не понимал. Пока он шел сюда, все так здорово сложилось – Марина была, очевидно, родственницей Горяшиных. Дочерью или двоюродной сестрой Елизаветы. И вдруг все рассыпалось.
- Вы расскажете?
- Ой, сынок, - вздохнула старушка. – Мне очень тяжело. Сейчас.
Она открутила вентиль баллона, зажгла огонь, на древней трехконфорочной газовой плите, налила в закопченный чайник воды из ведра на скамейке у входа в кухню. Села, сложив руки на переднике, собралась, было, говорить, но передумала и вышла. Спустя несколько минут, опять появилась и поставила на стол коробку с фотографиями.
Только после этого начала рассказывать.
Сама по себе история оказалась не такой уж необычной. Тем более сопровождаемая густым чаем и душистый местным медом. Необычным было все остальное.
Лена была ее старшей сестрой. Как всегда в таких историях, она была замечательной девочкой. Очень доброй, ласковой. Тихая была, больше ходила одна.
Тогда в поселке жил мальчик, они дружили, что и немудрено – жили в соседних дворах. Когда они подросли, весь поселок считал их будущими молодоженами. Елизавета точно знала, что Лена и впрямь готовилась к свадьбе. Однако к концу школы родители мальчика переехали в Краснодар. Конечно же, он обещал писать, и приезжать. И, конечно же, ничего этого не сделал. Через год, закончив школу, она даже поехала к нему сама. Вернулась еще более неразговорчивая, чем обычно. Сестре, конечно она рассказала о неприятном разговоре. Потом стала еще более нелюдимой, тихой и грустной. Решение, что делать со своей жизнью отложила до конца лета. Но не успела.
Лена очень любила сидеть над обрывом у моря, над заречной частью поселка. И видно после дождей галечник на террасе подточило и вместе с оползнем захватило и ее.
Впрочем, тела ее так и не нашли. Хоронили пустой гроб. В тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году. А потом Горяшины переехали сюда.
И при этом Елизавета оказалась последней в роду. Ее муж умер бездетным. Родственников не было. Не было ни внучек, ни троюродных сестер, ни братьев. У этой женщины не могло быть молодых родственниц. Ни одной.
Она достала из коробки фотографию Лены. Старую, уже полувековой давности. С фигурным уголком и затуманенными краями. Девушка на фотографии была хоть и моложе Марины, но поразительно на нее похожа. Хотя и была в чем-то другой. В общем-то, это была обычная девушка. Даже девочка. В ней была знакомая Игорю наивность и мягкость, но не было захватывающей женственности.
Хотя чем больше Игорь смотрел на фото, тем больше понимал, что это одно и то же лицо.
Игорь вышел из дома в смятении.
У него роман с мертвой девушкой. Причем, с умершей почти полвека назад.
У него не было оснований не верить старушке и той семье в Бетте. И собственным глазам. Лена на старой фотографии и Марина была одной и той же девушкой. Только пережившей какую-то мистическую перемену. Да что там подбирать слова в рамках рационального! Это была одна и та же девушка. Только после смерти.
Голова Игоря упорно не желала принимать ответ, напрашивающийся сам собой. Всем детям известно, что происходит с девушками, погибшими от несчастной любви. Они становятся русалками.
Да, Лена не топилась сама. Но она и не обычная русалка.
Обычные русалки не загорают на пляжах, не едят мороженное и не ездят на экскурсии к водопадам.
В то же время, вспоминая ее теплую кожу, мягкие прикосновения, совсем не верилось в потустороннее происхождение Марины. Он одновременно воспринимал ее как нормальную женщину и знал, что она полвека, как мертва. Это было нелогично, но так выходило проще.
Несмотря на многочасовую прогулку, спал он плохо. Утром пошел на пляж, и сел прямо на гальку. Здесь он впервые увидел ее. Тогда все было залито ярким солнечным светом, а море было бирюзового цвета. Вроде бы и солнце было, и облака не затягивали все небо, но словно сам воздух был серым. И море было тяжелого серо-синего оттенка. Свежее был ветер, и волны решительнее накатывали на берег. Тогда было лето, а теперь начиналась осень.
Тенты летних ресторанов были сняты, теперь остались только будки кухонь, а возле них накрытые тентами громоздились сложенные кучей столы и стулья. Речка размыла дамбу, перегораживающую выход в море и прудик с пресной водой обмелел. До весны. Не было привычного шума отдыхающих и музыки. Только ветер и море.
В голове мысли наползали одна на другую, он все никак не мог оправиться от того, что узнал.
Все-таки, что мы, живущие на берегу, можем знать о море, подумал он. Что мы можем знать о небе, ползая по его дну?
Он посмотрел перед собой, на камешки гальки. Перебрал несколько нехитрых картинок. А когда поднял голову, увидел Марину. Она шла от дальнего конца пляжа, со стороны Грековой щели, неловко ступая босыми ногами по камням.
У нее не было рыбьего хвоста и от нее не пахло тиной.
И каждый шаг по земле не отдавался болью, словно она шла по остриям ножей. Просто не очень удобно ходить босиком по гальке.
- Привет! – сказала она улыбнувшись. Тепло и приветливо, но с едва уловимой осенней ноткой.
- Привет, - кивнул Игорь.
Она присела рядом, прямо перед ним. Вгляделась в его глаза. Радужка Марины сейчас сияла летней лазурью.
- Ты ведь все узнал?
- Не все, - качнул Игорь головой. – Но главное узнал.
Она покивала.
- Я сегодня вдруг подумала, что ты приехал. И вот…
Игорь молчал.
- Я тапочки потеряла, - сообщила девушка и ткнулась головой в его плечо. – Наверное, когда шторм был, смыло. Я шторм всегда внизу пережидаю. Наверху мне страшно. Поэтому приглядеть и не смогла.
Игорь кивнул. Она рядом. Он нашел ее. Почему же он не радуется? Не вскакивает на ноги и не смеется на весь пляж?
- Ой! - спохватился Игорь. – Тебе же холодно!
Попытался накинуть ей на плечи ветровку, которую держал в руках.
- Не надо! – попросила девушка. – Мне только зимой холодно. Но зимой я внизу живу. А сейчас хорошо. Дышится по-другому.
- Почему ты приехал? – спросила она с прежней наивностью в голосе. – Ты же говорил, что не можешь!
- Потому что… - Игорь задумался. На этот вопрос еще отвечать не приходилось, - наверное, понял, что я должен жить здесь.
- А как же твои деньги? Ты же должен их зарабатывать, правильно?
- Правильно, - усмехнулся Игорь и все-таки обнял ее. – Я подумал, что что-нибудь найду для себя.
- Ты можешь продавать мороженное! Им же платят деньги, правильно?
- Правильно, - опять усмехнулся Игорь и вспомнил нарисованную Мишкой картинку: он идет по пляжу и продает пирожки и сосиски. – Я подумал, что, может быть, смогу делать сувениры. Ну, знаешь, разные там камушки и ракушки. Или куплю лодку и научусь ловить рыбу, или…
- Ой, правда! – засмеялась она. – Конечно! Там внизу полно всякого красивого! Я буду тебе все это приносить!
- Пожалуй, - улыбнулся Игорь. – А и правильно! Ты ведь такое сможешь найти, что водолазам и не снилось. А я раскрашу или даже распишу, приклею подставку, лаком покрою. Красота!
- Правда здорово? – улыбнулась Марина.
- Правда.
Они еще долго сидели, обсуждая свою будущую жизнь, которая теперь вдруг показалась очень простой. И в самом деле, почему бы и нет, ведь наверняка же она из моря сможет доставать и впрямь необычные сувениры, думалось им.
И уже представлялся маленький домик с непременной печной трубой, приклеившийся к склону щели и спрятавшийся за деревьями. Около него тропинка, а внизу ручей. И выход между камней, мимо камыша к морю.
Они болтали сидя на пляже, и море все плескало у ног. Ветер незаметно усиливался, и волны все дальше накатывали на берег. И вот очередная волна лизнула ее голую ступню.
В этот раз Марина переменилась не сразу. Она потянулась всем телом, дотягиваясь ногами до воды, в этом движении было что-то от кошки, что-то не просто красивое, а именно симпатичное.
Увидев, что она намочила ноги, Игорь испугался. Тут же выпустил ее из объятий и отскочил.
А Марина уже стала другой. Она полулежала в полосе прибоя, необыкновенно желанная и привлекательная. И смотрела на него.
Это вновь была чудесная женщина. Вновь каждое ее движение будило желание, и казалось, что он единственный мужчина, и она делает это только для него.
Ее глаза стали невыразимо глубокими. Колодцами за пределы души. Это было бесконечно желанно и возбуждающе. Но совершенно нечеловечески. Она протянула руку к нему и прошептала:
- Иди же ко мне.
И он понял, что сейчас помимо своей воли шагнет к ней. В повороте ее головы, изгибах тела, коже и волосах, в глазах и протянутой руке было что-то непреодолимое. Что-то сильнее, чем плоть. Древнее, чем душа. Она тянулась к нему, и ему хотелось шагнуть к ней, хотелось коснуться, обязательно хотя бы коснуться. Сейчас он вытянет руку, и она погладит его пальцы, а потом вдруг ее руки станут неожиданно сильными.
Она обнимет его, крепко, так что он не сможет вздохнуть, и окунет в волны. И там эти руки, кажущиеся такими нежными, скрутят его, ломая кости, выдергивая их из суставов, а потом она заберет тело в глубину. Туда, где живым не место…
Он вытянул руку, но не коснулся ее пальцев. Все тело желало этого прикосновения, но он держался.
- Иди ко мне! – позвала она, даже в движении губ была необыкновенная, потусторонняя притягательность.
Ничего не говоря, он отвел руку, ровно настолько, чтобы избежать прикосновения.
Русалка одним плавным движением перекатилась в волнах, подобравшись поближе, и опять протянула руку:
- Ну что же ты, мой хороший?!
И опять ему удалось устоять от прикосновения.
Она потянулась к нему всем телом, и вот волны все еще ласкали только лодыжки. Игорь подождал, пока откатится очередная волна, а потом вдруг ухватил ее руку и дернул сам, вытягивая девушку из воды.
Потом они лежали рядом на гальке, на всякий случай подальше от воды, и смотрели в небо.
- Я ведь могла убить тебя?
- Да, наверное.
- Как же… как же мы вместе будем? Потом?
- Как-нибудь будем. Жаль, что нам так и не искупаться никогда вместе. Разве что, когда я стану старым и придет мой черед. Умереть в объятьях любимой – интересная смерть.
- Ой, правда, - вздохнула она. – Ведь ты же состаришься… через двадцать лет?
- Через десять уже будут заметны перемены. Через двадцать я начну стареть.
- И когда ты станешь совсем-совсем старым, я буду все еще такой, как сейчас. Это ужасно!
- Ну что ты, - улыбнулся он. – Это прекрасно! Ведь ты будешь жить вечно. И я останусь в тебе. Моя жизнь, то, что я чувствовал, память обо мне, мои слова, ты будешь помнить очень долго. Ты ведь бессмертна. Меня уже не будет, а ты останешься все такой же молодой, и я в твоей памяти тоже буду жив. Это очень хорошо. Я рад, что так будет.
- Правда?
- Правда, - кивнул Игорь.
Они помолчали.
- Скажи, - попросил он. – Ты ведь уже очень давно… в море, как же до сих пор никто не водил тебя в горы? И… - он усмехнулся, - не купил тебе тапочки?
- Не знаю, - пожала Марина плечами. – Я ведь только три… нет, два года назад стала ходить на берег. А до того была все время там.
В декабре, в начале здешней мягкой зимы людей в поселковом магазине всегда было немного, а ближе к вечеру и подавно. То, что три человека почти одновременно зашли в магазин, и образовалась коротенькая очередь, иначе как случайностью объяснить, трудно. Собственно за покупками зашли только двое – высокий мужчина средних лет с обветренным лицом в вязаном свитере и плотной ветровке и невысокий хлюпающий носом дедушка. Тетка, втесавшаяся между ними, явилась сюда поболтать с продавщицей.
Мужчина довольно быстро купил колбасу и хлеб и вышел.
- Это кто был-то? – обеспокоено зашептала тетка.
- Да Игорь, сувенирщик! – отмахнулась продавщица.
- Ой, точно, чего-то не узнала. Наверное, что по-зимнему одет. Это который в щели, у криницы живет, верно?
- Ага. Еще бы ему не жить, - проворчала продавщица. – Свет протянул, газ, воду провел, говорят, канализацию даже себе устроил?
- Да ну?!
- Точно. Лариска говорит. Ее муж чего-то там ему помогал.
- Ну конечно. Народу-то вон в сезон сколько. Чего ему со своих сувениров грошей не нажить? Сидит, небось, всю зиму их только и делает.
- Ох, не говори. Мой бы мужик так устроился.
- Странный он какой-то. Живет, уж который год, и все один…
- Лариса говорила, что вдовец.
- Может, и вдовец. А только Машка Дерюгина к нему бегает.
- Да вранье! К нему Галя ходит!
- Какая Галя? Из Бетты?
- Нет, Лебедева жена.
- Таксиста?
- Его.
- Ой, откуда ты взяла-то?
- Да она сама говорила!
- Ну да. Она расскажет. Трепло твоя Галька. Ой, а я знаешь, чего слыхала?
- Ну?
- Вроде как у него дети есть!
- Откуда?
- Не знаю. Выходит, иногда приезжают. Викторова Ольга говорила, что ее Женька вроде как играл с его мальчишками. Вроде мальчиков у него двое и вроде еще девочка.
- И чего?
- Да ничего, дети, как дети. А Галька твоя точно все врет!
- Да точно тебе говорю!
Тут уж дедок, стоявший прежде довольно смирно, только иногда сердито попыхивая, взорвался:
- Ну, бабы! Вам не пити, не ести только языком мести! Как больше одной соберетесь, так и давай брехать. До такой нечисти договоритесь!..
- Ой, Лешка, ты бы молчал, - не растерялась покупательница. – Как про Сашку лодочника всему поселку растрепал забыл? А мы пустого не болтаем. Если люди говорят, значит так и есть! Напрасно люди говорить не будут!
- Ох, бабы, - покачал головой дед. – Ох, бабы…