ИВАНЧИК
Иванчик - это не имя, это фамилия. Ну я сам думал, что имя: Иван, Ваня, Иванчик, а потом мне сказали что фамилия, вроде как белорусская. Однако все его звали Иванчиком. И он не обижался, он вообще был эмоционально устойчив, как все пенсионеры на подработке. Сантехника? Да я ни разу не видел Иванчика ныряющим в унитаз, хотя он был сантехником, грамотным. У этих грамотных никогда ничего не случается, я давно заметил, случай бьёт только туда куда можно бить! А ещё Иванчик ходил странно, то есть колени не разгибал, а так, по чуть-чуть шаркал. Но, доживите вы до его возраста, тогда сравним!
И вот на девятое мая, мы с Иванчиком оказались одни на дежурстве. Болтали о том, о сём, а время-то, ох как медленно движется. А я на диване развалился, пускаю клубы дыма в люминесцентный потолок, а потом, так вдруг осенило:
— Иванчик! Ты ж по возрасту должен быть герой войны!
— Неее, - Иванчик шаркал неторопясь взад-вперёд по нашей каморке,- Возрастом не вышел! Призвали в 46-м!
— Так наверняка в Германии был! Как же трофейный набор - часы, аккордеон, велосипед и бритва «Золинген»?
— Обошёлся без трофеев, - хмыкнул Иванчик.
— А чего так? - удивился я, - Это ж не запрещалось. Или всё успели до тебя растрофеить?
— Нее,- опять хмыкнул Иванчик, - немец зажиточный, его хрен раскулачишь, но у меня история вышла.
— История? Расскажи!
— Да чего рассказывать, ну был я шофёром в части, мы стояли под Дрезденом, а в самом Дрездене никто не стоял, его союзники расколошматили по самое не могу, замполит говорил, что нам назло, знали, что мы Дрезден займём, ну и сровняли, чтоб не досталось.
— Да я читал где-то, да, разбомбили Дрезден ни за что ни про что, а какая история с тобой там приключилась?
Иванчик пригладил ладонью седой вихр и начал явно нехотя:
— У меня путевой лист был - туда обратно, в 6.00 в части быть, там это дело строго, ну я еду, уже обратно, и тут фрау - зольдатик, зольдатик! Ну пристала, стерва старая! Доски ей надо было подвести, все же строятся, не в норах жить!
— И что? Ты подвёз?
— Да не то слово! И доски, и кирпич, ещё и сам грузил...
— Это вот так, за спасибо, немецкой тётке?
— А что? - удивился Иванчик, - Дело понятное, хату строит, как не помочь.
— Вот так запросто помог? - не поверил я.
Иванчик посмотрел на меня как на городского придурка:
— Она мне совала потом бутылку шнапса, я отказывался, говорю, непьющий, да она один хрен совала, ну я взял, сунул под сиденье, думаю, в части ребятам отдам.
— И что потом?
— Что? Ну я мчу, выжимаю из «Доджа» всё что можно, опаздываю, губа светит, а тут этот фриц, ну гад!!!
— А что он сделал? - история меня заинтересовала, я даже выпрямился.
— Да едет такой фриц на велосипеде посреди автобана!
— То есть просто велосипедист? - уточнил я.
— Не просто!- возмутился Иванчик, - я ему сигналю, а он, сука такая, рукой показывает, мол, если надо, объезжай.
— Ну и объехал бы!
Иванчик перестал ходить взад-вперёд и уставился на меня:
— Я - солдат! Мне губа маячит за опоздание в часть! А тут фрицкий шпендрик будет мне рукой махать?!
— И?...- я непроизвольно икнул.
— Ну...по газам, и вперёд!
— Ээээ, - я взглянул на Иванчика новым ракурсом, - прям по немцу?
— Угу.
Тут я несколько растерялся, я-то сам пацифист, не мне судить, но я понял, что сейчас пойдут детские доказательства типа - они первые начали, и чтобы упредить, спросил Иванчика:
— Так ты его задавил, проехал по нему, потому что он дорогу не уступил?
— Нет, - спокойно ответил Иванчик, - просто я спешил, и я на «Додже», а он немец на велосипеде.
Тут я подумал, что все мои доводы, а вдруг этот немец антифашист, или музыкант, иди профессор теологии, они не существенны, у немца не было «Доджа» чтобы не уступать дорогу.
— И что же дальше?
— Ну! - Иванчик опять взъерошил седой ёжик,- Я к части подъехал, кричу, открывайте скорей, черти, там бы, если б заехал, никто б меня не нашёл. Да пока наши стали ворота открывать, тут вот они - два мотоциклиста немецкой дорожной полиции с обеих сторон меня взяли.
Тут я подумал, что если бы немецкие полицейские не были вооружены шмайсерами и встретились «Доджу» Иванчика в чистом поле, то неизвестно, чья бы взяла. А тут, повязали шофёра, устроили показательный суд. Прокурор с немецкой стороны утверждал, что имеет быть место непреднамеренный наезд, случайное происшествие - 2 года условно, но советский военный сопрокурор вынул доказательство - бутылку шнапса, найденную под сиденьем, и настоял, чтобы по полной, за пьяный шовинизм - 10 лет строгача! И вот Иванчика запихнули в эшелон - и на восток, и только где-то за Брестом эшелон остановили, приказали всем выйти и построиться. Иванчик уж решил - кранты! 10 лет строгача по разному в то время трактовались.
И вот длинная шеренга, автоматчики с овчарками, а впереди майор, рука правая на чёрной подвязке, усмехнулся пьяно:
— Ну что! Граждане убийцы, насильники и мародёры! Запомните раз и навсегда - Родина, она добрая, она вас прощает! Смииирррнннааа!!!!! Мерзавцы!
И левой рукой, стал брать не глядя погоны из ведра, что рядом с ним сержант нёс, и каждому подряд кто в строю давать. И служил ещё Иванчик и служил, но вот трофеи мимо уплыли. Однако фразу про то, что родина добра, он похоже запомнил на всю жизнь. А кто бы не запомнил?
Мы вышли на улицу. К Иванчику должна была придти внучка. Я безнадёжно курил. Иванчик вертел головой, и когда появилась внучка, он только кинул мне:
— Мы пойдём салют посмотрим.
— Ну да, конечно, подстрахую.
Я смотрел, как они удаляются в весеннем вечере: Иванчик с негнущейся походкой и седыми волосами, торчащими ёжиком, и внучка, подпрыгивающая, теребящая деда. Родина добра, ко всем, к большим и к малым, к смелым и к трусам, к старым и к молодым. Затяжка-выдох, затяжка-выдох, затяжка-выдох.