ДЕНЬ ПЕРВЫЙ.
- ...И чтобы в вашей молодой семье всегда были совет да любовь, а дом ваш наполняли радостные крик и смех детей! Горь-ко!!
"Ненавижу детский крик", - отметила про себя Евгения, тоскливо глядя на целующихся жениха и невесту.
- Жень, а ты не пьешь? – легко толкнул ее локтем Анатолий. Она рассеянно кивнула головой и подняла свой бокал с вином.
Свадьба была до тошноты скучной, жених – толстым и потным, невеста – худой и прыщавой. И вообще ей тут с самого начала нечего было делать. Ее затащил сюда Анатолий. Сама виновата: назвался невестой - полезай на свадьбу его друга. Она окончательно затосковала и перестала слушать дурацкие тосты дядьев и крестных жениха.
Она начала думать о Вальке. Никак не могла запретить себе, сколько ни старалась. Снова вспомнилась их последняя поездка на Голубое озеро. Они ехали, как настоящие конспираторы, в разных вагонах электрички. И все равно он пару раз умудрился пройти через ее вагон, улыбался, подмигивал исподтишка, один раз даже подошел поговорить – никакие ее шутливо-красноречивые взгляды не помогали. "Имею я право подойти к своей учительнице или нет?" – спросил он тогда с полусерьезным вызовом. Он, конечно, имел все права, а эти их "игры в прятки" были, конечно-же, настоящим свинством по отношению к себе и своим чувствам. С какой радостью она отбросила бы все условности и просто жила... И все-же – по понятным им обоим причинам - Евгения предпочитала перестраховываться.
Правда, ТЕПЕРЬ они больше не прячутся – им нечего стало скрывать. Теперь Евгения мучительно старалась привыкнуть к этой новой жизни: жизни без Вальки...
*****
"Они познакомились в школе"... Начало для какого-нибудь любовного романа. Хм... они тоже познакомились в школе, правда – при несколько странных обстоятельствах. Он учился тогда в девятом классе, а ее по распределению направили в эту самую школу преподавать литературу. Ей было в то время двадцать два, ему – шестнадцать. Малолетка. Но уже тогда он сильно отличался от своих одноклассников: не по годам серьезный, по-мужски молчаливый. И не пошлый, как остальные дылды в классе, которые поначалу пытались с ней заигрывать, бросая какие-то идиотские реплики. Валька же - на пол-головы их ниже – спокойно и невозмутимо всех осаживал.
Интересный он парень, и одноклассницы на него заглядываются, она ведь замечает... Неужели она сама сразу-же в него влюбилась, как девчонка?..
Нет, сначала она смотрела на него как на одного из способных учеников, не больше. Ей нравилось его развитое логическое мышление, эрудиция, его ответственность, наконец.
О том, что на него спокойно можно положиться в любых ситуациях, она узнала еще в начале учебного года, во время сбора металлолома. Был сентябрь, и они – человек пятнадцать из девятого "вэ" и их молодой классный руководитель – забрели в небольшой лесок сразу за окраиной города. Было очень весело, прогулка удалась на славу: погуляли по лесу, вволю насмеялись и заодно насобрали целую кучу разной металлической всячины, снесенной сюда частным сектором. А главное – она почувствовала, как зарождается доверие между ней и учениками.
Они как раз прикидывали, как все это добро донести до школы, как вдруг она оступилась (под слоем листьев оказалась какая-то канава) и сломала ногу. Это был кошмар! Нога сразу покраснела, ужасно болела и пухла буквально на глазах. Девчонки засуетились вокруг, ойкая и бестолково сочувствуя. Мальчишки наперебой предлагали "плечо", чтобы довести до "цивилизации". Кто-то вызвался сделать из подручных средств носилки: "Килограммов пятьдесят всего - мигом дотащим!.."
Валька тогда деловито присел на корточки, спокойно осмотрел ее растущую опухоль и сказал, ни к кому не обращаясь:
- Не нужно никого никуда тащить. Это может быть даже опасно. – Он сочувственно посмотрел на нее. - Вы тут пока полежите, я скоро, - и протянул ей свою ветровку.
- Куда ты, Валик? – сквозь боль спросила тогда она, сжимая в руках его курточку.
- До близжайшего автомата, позвоню в скорую и буду ждать их у крайнего дома... А ветровку вы под спину постелите и прилягте – Вам ведь неудобно так сидеть.
- Кажется, я не видела тут поблизости автоматов, - с сомнением протянула одна из девчонок.
- Если не найду – попрошусь к кому-нибудь домой.
И не теряя времени на объяснения, он развернулся и пошел прочь.
- Подожди, я с тобой, - Вовик, Валин друг, побежал его догонять.
Минут через двадцать приехала машина скорой помощи. Когда медбрат уже закрывал дверь, в кузов втиснулся Валька.
- Я с Вами, можно? Как Вы там одна будете?
Она кивнула, сжав зубы – обезбаливающее тогда еще не подействовало. Кто-то из девчонок запоздало догадался предложить помощь, но дверца уже закрылась.
В больнице ей сделали рентген и, провозившись около часа, наложили гипс – на всю ногу, сверху до низу. Потом вручили костыли и отвезли в ее отдельную однокомнатную квартиру, которую она одной из последних успела получить как молодой специалист. Во всем городе у нее не было никого, на кого она могла-бы расчитывать. Только Наталья Степановна, пожилая соседка. Ну и коллеги-учителя, конечно; их она знала меньше месяца. Да, неудачное начало трудовой деятельности. Ничего не скажешь, повезло!
Войдя в ее маленькую, еще не до конца обустроенную квартирку, Валик сначала слегка стушевался, но потом быстро оправился и спокойно, по-деловому, начал помагать: разобрал и постелил ей диван, сделал чай и бутерброды. Они попили вместе чай - есть он наотрез отказался. Спросив, где у нее молоток, Валик отремонтировал старое кресло, отданное соседкой и тоскливо скосившееся у изголовья дивана. У Евгении было странное чувcтво: вот, кажется, ученик, просто хороший и воспитанный парень, помогает своей учительнице, попавшей в беду. И в то-же время она замечала, как он краснел, нечаянно встретившись с ней взглядом, и сама чувствовала какую-то стеснительность, странный внутренний трепет. Наверное, уже тогда что-то между ними зарождалось...
Потом пришли остальные...
*****
- Вас можно?
Евгения вздрогнула от неожиданности: надо же так задуматься! Перед ней склонился, протягивая руку, сам жених. Пиджак он успел снять, и теперь щеголял в потной белой рубашке и сером галстуке в мелкую полоску.
Под магнитофонное "слоу" все разбирались по парам. Анатолий, смешно топчась на месте, уже танцевал с невестой. Он помахал Евгении рукой, крикнув что-то похожее на "меняемся" и подмигнул. Жених выжидающе держал протянутую руку, бросая усталые взгляды на танцующих. Она пожалела его и, мысленно вздохнув, поднялась из-за стола.
*****
... Вспоминалось: тогда Анатолий тоже пригласил ее на танец. Вдоль стен актового зала толпились старшеклассники, колонки гремели что-то душещипательно-заграничное; несмотря на декабрьский мороз были настежь раскрыты оба окна. Школа отмечала начало зимних каникул и приближавшийся Новый год.
Они покачивались на месте, медленно поворачиваясь в такт музыке; Анатолий вот так же топтался, еле-еле придерживая ее за талию. Вокруг танцевало еще несколько пар старшеклассников. Мимо "проплыли" в каком-то подобии вальса директор с химичкой-женой. Химичка подмигнула Евгении: хорошо, мол, смотритесь. С самого начала учебного года все почему-то хотели их с Анатолием поженить. Наверное потому, что этот краснеющий физрук был единственным неженатым мужчиной в педколлективе. Правда, она заметила, что и женатые были не прочь на нее поглазеть. Как тот-же математик, например, который настырно заглядывал ей в глаза. И исподтишка – под юбку.
Вдруг Евгения увидела Вальку: он стоял с одноклассниками у расскрытого окна и серьезно смотрел прямо на нее. Рядом был его верный Вовик. На секунду их с Валиком взгляды встретились, и он быстро опустил глаза. Когда она в следующий раз снова оказалась лицом к окну, Вальки там уже не было. Он куда-то пропал.
И Евгения вдруг с удивлением заметила, что у нее упало настроение. Почему-то стало грустно, разом нахлынули мысли об одиночестве, личной неустроенности, тоска по родным.
«Завтра утром соберу сумку и пойду на вокзал, - подумала она. – Может, договорюсь с каким-нибудь проводником...»
Собственно говоря, у нее уже был билет в Псков на понедельник, но ей вдруг стало совсем невмоготу оставаться здесь еще целых три дня.
Кое-как дождавшись окончания вечера (танцы танцами, но она тут – на работе!), она взяла в гардеробе свою шубку и, попросив Анатолия ее проводить, пошла на выход. Физрук молча шел следом. Евгения заметила многозначительные взгляды коллег и его важную ухмылочку, и ей стало смешно. Она-то знала, что такой бравый на людях, он совершенно терялся с ней наедине и, в лучшем случае, бормотал что-то постороннее, стеснительно глядя в сторону.
На улице было тихо, безветренно и почти тепло. Мелкий снежок, мягко кружась, как-то лениво сыпался с неба. Они были уже недалеко от дома, когда она вздрогнула: в темноте неожиданно замаячила невысокая простоволосая фигура. Еще до того, как узнать Вальку, она почувствовала, как внутри у нее что-то встрепенулось.
- А ты, Панченко, что тут делаешь?! – удивленно спросил физрук. Евгении показалось, что Анатолий даже обрадовался встрече: она избавляла его от мучительной необходимости что-либо говорить, прощаясь с ней у дома.
- Да так... Жду одного человека.
На Евгению он не смотрел. Она тоже старательно отводила взгляд, чувствуя, как все быстрее работает сердечная мышца. «Господи, да что это со мной?» - не могла понять, слушая громкие удары сердца уже где-то в горле.
-Иди домой, замерзнешь! – наставлял Валика тем временем Анатолий. – Ты чего это без шапки вырядился?.. Подожди, мы с тобой сейчас вместе пойдем, нам-же как раз по дороге.
- Да нет, спасибо, - Валька слабо улыбнулся. – Мне сейчас совсем в другую сторону, так что нам с Вами, Анатолий Викторович, не по пути... До свидания.
- Ну, как знаешь... Давай, иди. Да струси с головы, нападало.
Валик быстро пошел в ночь и скоро скрылся из виду. А Евгению взяла досада на Анатолия.
- Ну ладно, я пойду, - поспешно сказала она. – Спасибо, что проводил.
- Спокойной ночи, - только и нашелся что сказать тот.
- Ага, тебе тоже, - ответила она уже на ходу.
...А Новый год они отмечали вдвоем с Валькой. Евгения вспомнила, как в самый последний момент неожиданно для самой себя решила сдать билет на поезд: вдруг почувствовала, что ей нужно остаться. И ее женская интуиция ее не обманула: это был просто сказочный Новый год, лучший в ее жизни. Звонок в дверь не застал ее врасплох – она ждала, уже догадываясь, чего она ждет, хоть и не до конца признаваясь в этом самой себе. В кухне стоял накрытый стол («А вдруг кто-нибудь заглянет?»), в комнате горели две свечи в красивых новогодних подсвечниках – прошлогодний подарок подруги-одногруппницы – и негромко пел Крис де Бург. Она надела свое самое любимое платье, сделала маникюр, макияж. И знала, что хорошо выглядит.
«Только-бы не Анатолий или кто-нибудь другой из школы», - успела еще подумать, открывая дверь. Но на пороге стоял он, Валька. И пытливо смотрел ей прямо в глаза.
- Извините, может быть, я не вовремя. Просто я...
Валик замолчал. А она смотрела на него и удивлялась, откуда у него такой глубокий, зовущий и согревающий мужской взгляд. За те несколько минут, что они стояли в пороге, она без слов поняла все, что он хотел сказать. Слова вообще были лишними. Она молча отступила в сторону, впуская его к себе.
А дальше она помнит все, как во сне. Они так ничего и не съели. Они даже не вошли на кухню, всю ночь проведя на широком диване при мерцающем колебании свечей. Он исцеловал ее всю – медленно, чувственно, жадно. Несколько раз она словно проваливалась куда-то – не то теряла от счастья голову, не то – сознание... Порой ей казалось, что время остановилось и есть только этот диван и этот неровный свет свечей, и он, любимый Валька, ее самое большое счастье, которое бывает раз в жизни...
*****
Было - и нет. Евгении вдруг стало невыносимо грустно. Такая тоска взяла, что захотелось плакать, рыдать, кричать. А тут – эта нелепая свадьба, на которой она совершенно лишняя... Извинившись перед удивленным женихом (впрочем, медленный танец уже кончался) и ни с кем не прощаясь, она быстрым шагом пошла прямо на выход.
В дверях ее догнал Анатолий.
- Женя, а ты что, уже уходишь?
- Да, Анатолий, - (она всегда называла его так, как-бы держа дистанцию) - мне пора.
- Я тебя провожу?
- Не надо. Возвращайся, я возьму такси. Я тороплюсь, - соврала она, чтобы побыстрее от него отвязаться.
Нет, на такие жертвы она не готова. Она, конечно, постарается забыть Вальку, выкинуть его из головы («Боже мой, это невозможно!!!»), она будет жить, как раньше, одна, сама по себе. Без всех этих Анатолиев...
И без Вальки.
*****
Вдруг почему-то вспомнились глаза его мамы – грустные, усталые, и очень похожие на Валькины. Она пришла тогда в школу к Евгении как к классному руководителю сына. Посоветоваться и попросить о помощи.
- Я пришла к вам за советом, Евгения Владимировна, очень переживаю за Валентина. Он стал рассеянный, странный какой-то. Пыталась поговорить по душам, расспросить – может, влюбился? – ничего не рассказывает, только «все в порядке». Вова на него обижается, десять лет дружили, всю школу вместе, а тут вдруг секреты появились, гонит его. А сам стал плохо учиться, где-то пропадает. На следующий год поступать, он ведь на биолога собирается, с детства увлекается – да вы ведь знаете. А не сдаст хорошо – прощай, университет. Что он потом будет делать? Говорю ему, говорю, о будущем и об ответственности, а он – только головой махнет и опять побежал куда-то... А сейчас у них такой период в жизни – все будущее от этого зависит. Знаете, я очень за него боюсь. Он ведь у меня один, отец его десять лет назад погиб, так мы с ним и остались вдвоем. Может Вы, Евгения Владимировна, с ним поговорите? Он Вас очень уважает, я знаю, он Вас послушает. Помогите мне, пожалуйста...
Она не помнит, что тогда отвечала, как успокаивала. Мать ведь ничего о них не знала, она просто пришла за помощью. А если – узнает? Если узнают в школе? Что будет тогда? Она привыкла об этом не думать, но навязчивая мысль все крутилась и крутилась в голове, гася радость их последующих встреч.
И однажды среди ночи она проснулась на мокрой от слез подушке – тогда, во сне, она приняла решение.
И вот уже почти неделю она живет БЕЗ НЕГО.
Точнее – пять дней и три часа прошло с того времени, как она сообщила ему о своем решении. «Валик, ты прости, но нам нужно расстаться... Понимаешь, мне уже двадцать три, и мне пора уже подумать о создании семьи. Анатолий...»
Она не договорила – Валька закрыл ей рот ладонью и молча пытливо посмотрел в глаза. Чего ей стоило выдержать этот взгляд! Она внутренне рыдала, она проклинала себя, она мысленно целовала его и просила прощение за эту ложь и за причиненную боль. Но внешне она осталась тверда.
И он ушел. Два дня после того его не было в школе, еще два дня он прогуливал ее уроки, избегая встреч в школьном коридоре. Когда вчера директор спросил у нее, классного руководителя десятого «вэ», о Вальке, она обещала позвонить домой и разобраться, но не смогла. Она и так все прекрасно понимала. Она и сама страдала.
*****
...Выйдя теперь из такси, Евгения издали заметила одинокую фигуру, спешащую от подъезда ей навстречу. Сердце вдруг радостно екнуло, но тут-же снова окаменело: она узнала Вовика.
- Евгения Владимировна, несчастье! – выпалил он, не добегая до нее. – Валька повесился!
- Что? – прошептала она, медленно оседая на асфальт. – Что?!...
ДЕНЬ ВТОРОЙ.
Евгения сидела в кресле, положив ногу на ногу, и читала детектив. Двухлетний сын Валик спал в кроватке, безмятежно разбросав ручонки по подушке. По окну тарабанил, навевая тоску, холодный осенний дождь.
Из прихожей донесся звук открываемого замка – вернулся с работы муж. Она ждала, делая вид, что читает, но привычного «Привет, это я!» не последовало. Евгения подняла глаза и улыбнулась: муж тихо стоял в проеме двери и нежно смотрел на нее. Под мокрой курткой у него что-то шевелилось.
- Привет. А я тебе подарок принес, - хитрая улыбка чуть приподняла узкую полоску усиков. – Только я мокрый, поэтому иди сюда за ним сама.
- Да? – она склонила голову набок. – А по какому случаю подарок?
- А тебе обязательно нужен случай?
- Нет.
- Ну хорошо, вот тебе случай: сегодня ровно сто лет, два месяца и четыре дня, как мы с тобой познакомились... Смотри, что у меня есть! – И он вытащил из-за пазухи маленького рыжего котенка с большими голубыми глазами.
- Боже, Валь, какая прелесть! – Она вскочила с кресла и подошла поближе. – Какой он мокрый! Дрожит, бедненький. Где ты его взял?
- Там. Тебе нравится?
- Очень. Это мальчик или девочка?
- Кошечка. Ее зовут Женька. Теперь у нас в доме всех поровну: две Женьки и два Вальки. Здорово, правда?
- Да.
Евгения счастливо улыбнулась и прижалась к мокрой куртке мужа.