ПРИСЯ.
В 1888 году в семье Василенко, у Варвары, родился первенец. Дочь назвали Ефросиньей, в честь святой покровительницы новорождённой. Пётр, отец девочки, души не чаял в этих двух самых желанных в его жизни, женских сердцах. Варя была красавицей: стройна, черноброва, губы алые. Казалось, что она их подводит вишнёвым соком. Она любила мужа до самозабвения. А какое белоснежное полотно она ткала из конопли-плоскуня! Особенно ей удавались полотенца с орнаментом в форме ёлочек. Про неё говорили: «Варвара краса – длинная коса».
Молодая семья была счастлива, но недолго. Роженица заболела послеродовой горячкой, долго мучилась, крепкий организм женщины до последнего боролся за жизнь, но через семь месяцев страданий она умерла. Даже в гробу она лежала красивая, как невеста, от неё нельзя было отвести глаз. В этот день Пётр похоронил свою любовь.
Вдовец долго не женился, жил с дочуркой и родителями. Но время берёт своё, и через пять лет он сошёлся с молодой женщиной.
Мачеха хорошо относилась к ребёнку, была работящей, но Пётр постоянно вспоминал свою Варю, и был неудовлетворён сравнением. Так и не смог он забыть первую жену.
Недаром говорят в Щучьем, что первая жена от бога, вторая дана людями, а третья - чертями.
Малолетняя дочка ревновала его к мачехе и в слезах говорила:
«Тато, зачем тебе жена, давай я буду тебе женой!»
Пётр смеялся и с нежностью гладил малышку по голове.
Снова они стали жить одни. Больше холостяк никогда не женился. Девочка росла и становилась как две капли воды похожа на свою мать. Отец ничего для неё не жалел. Постоянно покупал новые вещи. Не было дня, чтобы его дочка не наряжалась во что-нибудь новенькое. Она стала смыслом жизни для Петра, она была его Богом!
Один раз отец привёз с Острогоржского базара красные козловые сапожки. Таких сапожек не было даже у дочки пана Вульферта.
Полковник царской армии Карл Вульферт – предводитель дворянства Острогоржского уезда. «Главнее его только царь, – считали щучане,- если сапожки у Ефросиньи лучше, чем у панской дочки, значит она царица». Так её и прозвали.
«Царица» Ефросинья была завидной невестой, у неё было огромное приданное, но всем женихам хотелось не его, а красоты девушки – «кровь с молоком».
И ей нашёлся достойный жених. Митрофан был на пять лет старше девятнадцатилетней невесты, он работал сапожником. Многие сватались, да все получали «гарбуза» (отказ). Митрофану Пётр отказать не смог: его заранее упросила дочка. Как не хотелось отпускать Фросю из дома, но делать нечего – ударили по рукам и пропили красавицу.
Когда грабили усадьбу пана Вульферта, то все волокли барское добро. Митрофан, для своих ремесленных нужд полез на крышу отдирать медные гвозди. Набрав сколько нужно, он начал спускаться вниз. За это время кто-то разобрал часть потолка. Сапожник прыгнул с высоты прямо в это место, зыбкая глиняная опора без деревянной основы не выдержала и провалилась; он полетел ещё четыре метра и упал на паркет. Сверху на него рухнули остатки потолка и перекрытие.
Даже Сафрон не смог спасти ему жизнь. Всегда говоривший правду лекарь сказал: «Ты не жилец. Зовите батюшку, не то помрёт без покаяния. Не надо было усадьбу громить, лучше бы больницу или школу из неё сделали. А так растащат, перегарбают всё и следа от дворца не останется, что в том проку? Да видно, такое лихое время настало – вон уже и панский сад рубят. Деревья-то чем им не угодили?»
Через сутки Митрофан скончался. Молодые прожили всего месяц. «Царица» овдовела в девятнадцать лет. Но она, по старому обычаю, продолжала жить в доме у сапожника.
Прошло время. Наступила весна. Свекор сказал:
«Дочка, не сиди дома, иди на улицу. Слышишь, как гармошка за околицей играет? Ты молодая, я всё понимаю. Жаль сына, да его теперь не вернёшь. Я тебя благословляю. Ты ещё найдёшь своё счастье».
На первом же хороводе к ней подошёл Пётр, сын грамотея и книгочея Гаврилы Василенко. Он был на два года моложе. Протанцевал с ней весь вечер и пошёл провожать домой. Молодая вдова сказала:
–И чего ты ко мне пристал, что тебе нецелованных девок мало?
Но молодой и настойчивый парень пылко ответил:
– Мне никого не надо, я полюбил тебя еще, когда ты в церкви под венцом с Митрофаном стояла. Когда увидел, сразу влюбился. Я никогда не откажусь от своей мечты, сделаю всё возможное и невозможное, но женюсь на тебе!
Пётр ухаживал за Фросей полгода, за это время она перешла жить к своему отцу, и осенью, на Покров, они сыграли свадьбу.
Они жили долго и счастливо. Но обо всём по порядку – всё только начинается:
Гаврила – отец Петра - был мужик грамотный, он среди первых учился у земского учителя Дмитрия Платоновича. Был одним из самых успешных воспитанников. И получил два класса образования.
Всему, что знал, он научил и сына. Когда Пётр пошёл в школу, то уже умел писать и считать. Грамота ему давалась легко, и он с отличием закончил четыре класса. Перечитал все книги отца, знал наизусть все стихотворения великих русских поэтов, которые ему довелось прочитать хотя бы однажды. Мальчик обладал необыкновенной памятью.
Одарённый юноша продолжал своё обучение самостоятельно: прочитал все книги, которые были в селе. Отец регулярно привозил ему литературу из уезда. Их семья первой подписалась на газету.
После женитьбы интерес к знаниям не прошёл. Он с Ефросиньей продолжал чтение книг, они вместе обсуждали прочитанное. Скоро к ним присоединились немногие друзья и братья Петра. Образовался целый читательский клуб. Фросе понравилась новая жизнь, она обладала пытливым умом.
В начале двадцатых годов Пётр отслужил в армии, там он изучил работы Маркса. Увлёкся идеей человеческого равноправия и справедливости. Сразу после армии вступил в РКП(б). Грамотный молодой коммунист не остался незамеченным, он работал на разных должностях. Был счетоводом и страховщиком, проводил пропагандистскую работу среди населения, выступал на митингах, где вместе со всеми пел «Интернационал». Он горел идеей справедливости, равенства и братства. Мечтал о распространении революции по всему земному шару. Увлекался работами Николая Бухарина, Льва Троцкого и Бакунина.
Петру поручили идеологический раздел по борьбе с религиозными пережитками с целью прекращения религиозного одурманивания народа. Он неоднократно выступал с лекциями на тему атеизма. Приводил кучу доводов в свою пользу. Но когда беседовал с глубоко верующими людьми, то ему не хватало знаний на эту тему.
Для того чтобы окончательно выбить почву из-под ног одурманенных религией людей, он решил изучить библию, чтобы аргументировано разговаривать с верующими.
После неоднократного прочтения и обсуждения библии с Ефросиньей Петра как будто подменили. Весь атеистический пыл агитатора пропал, он всё ещё выступал с лекциями в Народном доме, но уже без былого огонька. Просто перечитывал прокламации из уезда.
В результате изучения святой книги, к своему удивлению, молодожёны обнаружили, что там тоже написано про равноправие, равенство, братство и любовь! Там ничего нет про иконы и посты, про торговлю в храмах и поборы за ритуал, про ад со сковородками, инквизицию и про многое другое, за что Пётр раньше критиковал верующих.
Зато там было много о любви и всепрощении, о равенстве всех людей на земле, о верности слову, и дружбе, о мире и справедливости. Это было так похоже на коммунизм, только пути его построения были совсем иные. Справедливость на земле должна наступать не через насилие, а через мир, любовь и добро, через совесть и сердце человека.
Пётр был ошеломлён. Как же он раньше эту книгу не прочитал. Да это же самая главная книга человечества! Но как же её читали миллионы людей до него, они что, не видели, что в ней написано? Как же могла случиться инквизиция? Как могли жечь людей живьём? Как объяснить войны между христианами? Кто виноват в этом?
Тысячи вопросов без ответов носились в голове Петра. За последнее время он чуть не тронулся рассудком.
Но как быть? Бросить своих товарищей по партии нельзя. Мало того, что это позор, так ещё в Сибирь сошлют за оппортунизм.
Что делать?
Развязка наступила сама собой. В 1941 году началась война. Петра призвали на фронт. Но как же ему воевать? Ведь он дал себе обещание никогда не убивать человека и не брать в руки орудие убийства!
Оружие он взял, но в первом же бою убежал с винтовкой в лес, воткнул её штыком в землю и стал молиться на восток. Он отдал себя в руки справедливейшему судье – если суждено умереть, то так тому и быть, если же суждено выжить, то он больше никогда не изменит своему слову и не возьмёт в руки ружьё, пусть лучше его расстреляют.
Бой длился недолго. Петра в лесу обнаружили немцы. Молящийся солдат без пилотки стоял на коленях и читал «Отче наш». Враги осмотрели нестрелявшую винтовку солдата, пересчитали патроны в обойме и, произнеся несколько фраз на немецком языке, повели красноармейца в колонну военнопленных.
Длинная и страшная дорога в концлагерь, полная нужд и лишений, ждала солдата. Но она продолжалась недолго. На одной из железнодорожных остановок, его забрал к себе Штефан, – литовский фермер. Это был глубоко верующий человек, католик. Он очень благосклонно относился к пленному. Пётр стал не просто его работником, он был как бы членом его семьи.
Хутор Штефана находился невдалеке от Балтийского побережья. Его зять утонул в море пять лет назад, и крестьянин был непротив поженить Петра на своей старшей дочери Марте.
Может, так бы оно и получилось. Но спустя два года к Прибалтике подступили Советские войска. Во время бомбёжки Марту убило осколком авиабомбы. Почти всё хозяйство сгорело.
У хозяина хутора был старший брат Мартин, он жил на западе Германии, недалеко от города Ганновер, и давно звал Штефана к себе. Штефан решил перебраться туда, подальше от войны. Петру сказал, чтобы он выбирал сам – хочет, пусть остаётся до прихода Красной армии, а если нет, то пусть едет с ним. Штефан был не чужд к судьбе своего работника. У Петра был сложный выбор. Но он, ни под каким предлогом больше не хотел брать в руки оружие и поехал с хозяином.
Они были уже в Германии, когда их поезд попал под бомбы авиации англичан. Штефан погиб на месте. Когда начали проводить проверку документов, выяснилось, что у Петра их нет, они сгорели. По-немецки он не говорил, и когда проверяющий полицейский услышал русскую речь, то сразу же отправил русского в комендатуру. Там его допросили и отправили в концлагерь. Так Пётр оказался в концлагерном аду.
Однажды, в 1944 году, их выгнали на разбор развалин полуразрушенного дома в городе Веймар. Во время работы к нему подошёл человек, весь испачканный сажей. Пришелец заговорил с узником по-русски.
Невозможно себе представить, но перед ним стоял его щученский сосед Василий! Оказалось, что он работает трубочистом и кровельщиком черепичных крыш, живёт недалеко от города, на хуторе Бауэра. Василий предъявил Аус Вайс (документ), и ему разрешили немного поговорить с заключённым. Они обнялись, Пётр заплакал.
Трубочист рассказал ему о своей судьбе, обещал поговорить с Бауэром, чтобы он забрал к себе и Петра. Он как никто другой знал, что такое концлагерь. Василий отдал ему свой обед, а потом ещё принёс буханку хлеба и кусок мыла. Обещал завтра встретить Петра на разборе завалов и сказать решение Бауэра.
Но заветной мечте узника не суждено было сбыться: их больше не послали на разбор завала. Через два дня тех, кто покрепче, погрузили в вагон и отправили на запад Германии для каких-то важных работ.
Важных работ сделать не успели, по дороге заключённые попали под массированную бомбардировку союзников. Все пленные разбежались по округе. Пётр убежал в лес, стал на колени и начал молиться. Он опять читал «Отче наш», повернувшись на восток. Неизвестно, сколько времени прошло, но когда он вышел на опушку леса, то увидел танки с белыми звёздами на башнях.
Подошёл поближе и увидел негра. Его каска так была похожа на русскую. Теперь он всё понял – это спасение. Теперь он свободен! Ведь американцы всегда приносят свободу. Этот негр в каске был теперь для него самым дорогим человеком на свете. Какие же они красивые, негры!
Петра угостили тушёнкой и сушёным мёдом. Предложили глотнуть рома из фляжки, но пить спиртное он не стал. Его направили в лагерь временного содержания. Американская администрация относилась к бывшим узникам хорошо. Кормили, поили, давали газеты, жаль, что не на русском языке. Пётр истосковался по чтению. Один из бывших заключённых знал английский язык и переводил газету, прочитывая её от первой до последней страницы.
Из публикации заключенные узнали, что русских ждёт скорая репатриация на родину.
Недавно Пётр встретил в лагере ещё одного земляка, который недавно прибыл из концлагеря. Вновь прибывший сказал, что надо бежать от американцев куда-нибудь на запад, иначе они и, правда, ввергнут их в руки НКВД. А будет ли прощение? Ведь Сталин говорил, что у него нет пленных, а есть предатели!
– Ты, Петро, как хочешь, а я убегу. Не буду судьбу испытывать. Пока нас не охраняют толком, надо запастись едой, подобрать одежду поприличней, вон в округе столько разрушенных немецких домов, только не ленись, и удирать! Смотри, кореш, потом поздно будет! Я не хочу из одного концлагеря в другой попадать!
Через два дня Корней бежал. У Петра не было выбора: его дома ждала любимая жена. Хоть у них и не было детей, но в Библии сказано: «Нельзя предавать, надо любить ближнего».
И Пётр снова вверил себя на милость судьбы: прошёл фильтрационный лагерь, никогда не врал, говорил всё как есть. Через полгода он оказался дома, в объятиях родных. Своё выживание в плену он относил на милость Всевышнего. Говорил, что ему сохранена жизнь для того, чтобы он донёс правду людям и открыл свет истины.
Только вот вопрос – как это сделать? Ведь его и без этого постоянно вызывают на собеседования. Не восстановившийся в партии, он и так под подозрением. А начни проповедовать – нетрудно догадаться, чем это закончится.
Посоветовался с женой и решил жить праведно, а своим образом жизни показывать достойный пример людям. Ведь одно доброе дело заменит тысячи слов. Что толку изо дня в день ругать темноту, лучше один раз зажечь свечу разумного, доброго и вечного.
Ефросинья полностью разделяла взгляды мужа и была его надёжной опорой и поддержкой в его подвиге. Они вместе продолжали изучать библию, и пришли к выводу – Бог един, и человеку не надо посредников между собой и Богом. Крещённым человек является с момента рождения, ведь появление живого немыслимо без воли Создателя.
Правила, по которым надо жить, изложены в библии. Но как же быть человеку, который не читал эту книгу? Очень просто – жить по совести. Бог дал человеку совесть, она и есть – Бог. Каждый знает, как надо поступить по совести и что, значит, жить бессовестно.
Теперь щучане узнали нового Петра. Началось с малого: он совсем не сквернословил, не пил спиртного и не курил. Когда в очередь Пётр пас коров, то заворачивать стадо он бегал наравне со своими юными помощниками, строго по очереди. Он считал, что иное было бы несправедливо, не по правде. Все пастухи постарше использовали для этого напарников-подростков. К концу дня у детей «язык лежал на плече».
Пётр говорил, что все люди – братья и сёстры. Они должны делиться друг с другом. Кто богат – должен помогать бедным. Здоровые должны заботиться о больных и инвалидах. Все должны жить по правде, и Бога надо любить не из страха, а из любви. Бояться не надо – ада нет, надо просто жить в любви и строить рай на земле. Его даже строить не надо, он уже построен. Есть солнце и вода, цветы и воздух, есть пища на каждый день и тепло в доме. Человек может трудиться на земле и питаться её плодами, рожать детей, любить и быть любимым. Разве это не рай?!
В 1947 году у Ефросиньи родилась дочь, которая вскоре умерла. После постигшего их несчастья, Пётр стал проповедовать ещё смелее. Он сказал, что ад на земле делает сам человек по своей необдуманности. Люди беспрестанно воюют, сажают в тюрьмы, мучают голодом, и истязают друг друга. Из-за того, что многие живут не по совести, - все беды.
Надо разгонять все армии мира, уничтожать всё оружие. Надо разгонять милицию и полицию, уничтожить тюрьмы. Зло способно порождать лишь ответное зло!
Семья Василенко перестала есть мясо, считая, что убивать животных нельзя. Убийство животного ничем не отличается от убийства человека. Животному тоже больно, оно тоже страдает, убивать его – преступление. А если человек ест мясо, то он – заказчик убийства.
Ефросинья ходила к односельчанке, работавшей на жиркомбинате, узнать, из чего сделан маргарин. Только после того как узнала, что в нём нет животных жиров, они стали употреблять его в пищу.
Главный церковный праздник Пасху они отмечали в один и тот же день, утверждая, что невозможно, чтобы Спаситель был распят каждый год в разные дни. Они считали, что человек должен каждый день отмечать как праздник, ведь каждый день дарован ему Богом, и ни одна минута не даётся человеку без освещения свыше.
К себе на воспитание супруги взяли племянника. У мальчика умерла мать, и брату Петра было трудно одному воспитывать ребёнка.
Однажды зимой, на Старый Новый год (14 января), брат забрал сына, дабы вместе идти щедровать за Дон в неразрушенные войной сёла, чтобы разжиться там едой.
По пути назад они попали в пургу, и оба замёрзли, так и не принеся подаяние. Их нашли в лесу. Они сидели под деревом, обнявшись, пожертвования лежали рядом совсем не тронутые. Эта потеря ребёнка сильно потрясла Петра и Фросю. Они винили себя, что отпустили мальчика в такую стужу.
Теперь верующие решили избавиться от излишков – предложили соседям забрать у них диван и часть посуды. Зачем им лишнее! Но крестьяне ничего не брали. Тогда они вечером вынесли всё своё добро на перекрёсток двух дорог. За ночь всё исчезло.
Пётр стал ходить босяком и носить простую полотняную рубаху и штаны. А Ефросинья остриглась коротко: так было удобней, и тоже стала носить простой просторный полотняный сарафан. Пусть теперь люди обращают внимание не на красоту её фигуры и волос, а на красоту её души.
Они жили в любви, молились утром и вечером, благодаря Бога за каждые дарованные им день и ночь. Стояли лицом на восток, и никакой шум не мог отвлечь их от молитвы.
Получив очередную зарплату, они предложили забрать заработанные деньги соседям. После того, как те денег не взяли, они пошли и бросили их в Дон. Купюры поплыли по воде.
Они рассуждали так: «Бог даёт человеку всё и без денег, деньги – это всего лишь бумага, все беды от них».
Это был последний поступок, который переполнил чашу терпения властей. Петра отправили в «Орловку» (больницу для душевно больных близ Воронежа). Ефросинью оставили дома одну. Считали, что на неё оказывал пагубное влияние муж, без него она быстро поправится и станет как все.
Фрося затосковала… Как просила она отправить её к любимому, она не могла без него жить. Пётр был смыслом её жизни. Фрося предложила председателю свои золотые серёжки, единственное украшение, от которого она не смогла отказаться. Серьги ей подарил покойный отец на совершеннолетие. Это была память о нём.
Председатель золота не взял.
По весне в Щучьем собирались строить новую школу. Разметка для фундамента была уже проведена. Фрося взяла лопату и ежедневно ходила копать котлован под строительство, работала с раннего утра и до позднего вечера. Несмотря на то что на улице стояла поздняя осень, она была одета лишь в сарафан и всё время работала босиком. К концу декабря огромная траншея глубиной в полтора метра была готова. За это время от её одежды остались лишь узкие полоски ткани. Все предложения об оказании помощи она отвергала.
Власти, окончательно решив, что она тоже сумасшедшая, отправили её к мужу в «Орловку». К счастью Приси, (так теперь вместо «царицы» прозвали Ефросинью) Рождество Христово они встречали уже вдвоём...
Через год их приехал навестить вездесущий председатель, который по делам был в Воронеже. К своему удивлению, он не обнаружил их в отделении для буйных, мало того, их не оказалось и в палатах для обычных душевнобольных. Оказалось, что они жили в отдельном флигельке, вдвоём. Пётр был садовником, а Прися дворником. Их зачислили в штат, они работали и получали зарплату. На полученные деньги выписывали газеты и журналы, покупали книги.
За разъяснениями председатель обратился к главврачу. Старый доктор, который практиковал ещё до революции, сказал:
«Пётр и Ефросинья - совершенно здоровые люди. Пожалуй, они даже более здоровые, чем мы с вами. Их можно забирать домой. Я провёл с ними работу, нетрадиционного поведения они больше себе не позволят».
Лишь в мае следующего года семья Василенко вернулась в село. Лечащий врач, перед их отъездом, взял обещание, что они, во-первых, не будут носить удобную полотняную одежду, а оденутся в обычное гражданское платье; во-вторых, не будут больше бросать деньги на воду или делать другие нетрадиционные поступки; в третьих, не будут говорить, что надо разгонять армию, милицию, разрушать тюрьмы и давать свободу людям, ни в коем случае не делать никаких политических заявлений!
Они должны измениться внешне, а внутренний мир – это их личное дело. До души человека властям никогда нет дела. Важно лишь, чтобы внешне они были неотличимы от других и поступали, как все. В конце добавил, что было бы неплохо, если бы они не работали бесплатно и попытались вернуть своё добро. А если кого-то из детей Пётр ударил бы хворостиной, то это окончательно реабилитировало его в глазах окружающих.
По приезде домой супруги сказали односельчанам, что хотели бы вернуть назад свои подушки, посуду и остальное добро. К их удовольствию, почти ничего им не возвратили.
Заработанные деньги они складывали на книжку. Корову, осквернённую матами пастухов, они окатывали святой водой теперь уже не возле калитки, а во дворе, перед стойлом, чтобы никто не видел.
Они пекли целый тазик пирожков и приглашали к себе на угощение детей со всей округи. Но родители не пускали к ним голодных детишек. Тогда Пётр выносил таз с пирожками за огороды, на берег Дона. Там ребятня налетала и расхватывала угощение. Дети никогда не боялись Петра: они его любили.
Ударить ребёнка, даже понарошку, Пётр так и не смог. Они не могли позволить себе даже голос повысить на детей, а не то чтобы кого-то ударить. Пётр, когда пас коров в очередь, так и продолжал бегать наравне с пацанами. Ему было жалко ребятишек.
Они выписывали много газет, много читали. Когда начал свою работу «Советский фонд мира», они перечислили свои деньги туда, считая, что для человечества нет ничего дороже мира!
Часто вдвоём они вспоминали свою жизнь в больнице для душевнобольных. Там они провели лучшие дни в своей жизни. Там можно было разговаривать о свободе, равенстве и братстве всех людей на земле. Там они проповедовали, и там их понимали лучше, чем где-либо.
Там они встретили самых умных и добрых людей. Было такое впечатление, что весь мир встал с ног на голову – в дурдоме находятся нормальные люди, а на свободе – дураки!..
Когда в село, из Сибири, вернулся Василий, Пётр ходил благодарить его за то, что он не побоялся и помог ему хлебом, когда они встретились в Веймаре. Пётр поклонился ему в пояс.
Василий сказал, что любой на его месте сделал бы также, и спросил, зачем они с Присей занимаются своими чудачествами, а не живут как все. Не может же быть, что одни они такие «правильные», а все окружающие плохие.
Пётр сказал, что в мире много «правильных» людей и рассказал такие чудеса, в которые совсем уже трудно было поверить:
Будто был такой человек по имени Альфред Нобель. Он не отдал своё наследство родне, а пожертвовал деньги на дело мира и улучшения человечества, развития науки и литературы. Будто бы каждый год из этой суммы платят большие деньги самым лучшим людям на земле – миротворцам, писателям и учёным. А эти хорошие люди часто добровольно тратят полученные деньги на помощь другим людям.
«Так что не один я «правильный». Нобель! Вот это был человек! Если бы все люди были такими, вот тогда бы и наступил рай на земле!» – сказал в конце Пётр.
В селе постепенно привыкли к чудаковатой паре. Они жили рядом со всеми, вот только новое гражданское платье им долго не шло: то ли они его носить разучились, то ли все уже привыкли к прежнему их одеянию.
В середине 80-х годов умер Пётр. Закатилось солнце для Ефросиньюшки...
Не было дня, чтобы она не вспоминала мужа. Каждый день она навещала его могилу и говорила какой-нибудь женщине: «Ты знаешь, как я любила Петра? Мне так плохо без него. Я хочу к нему».
Она просила Щученских жён беречь своих мужей, иначе, после смерти, они будут жалеть о том, что мало их любили и берегли. Ведь мужчины так мало живут! Без мужа Прися тосковала ещё несколько лет. Она не выполнила последний завет Петра. Помня, что уныние – это тяжкий грех ничего не могла с собой сделать.
Не сбылась их мечта – у них не родилась «Ева». А они так хотели дочь, которая подарила бы жизнь другим и научила своих детей жить по-совести. Цветы жизни - дети, не выросли у них в семье. Но зато каждое лето зацветают в Щучьем георгины необыкновенной красоты. Эти чудесные цветы они привезли из Орловки, где Пётр работал садовником. Разноцветные георгины напоминают, что жили когда-то среди нас ненормальные люди Пётр и его Жена Ефросинья.
* * *
Чтобы как-то объяснить себе необычное поведение этих людей, щучане придумали несколько версий.
По одной из них, Пётр служил у немцев полицаем и, опасаясь правосудия, укрывался в доме для душевнобольных, а Ефросинья ему подыгрывала.
По другой легенде, Пётр был ревнив, поэтому старался одеть Присю скромно, остриг ей волосы и держал в строгости, забивая ей голову всякой чепухой. Есть и ещё много сплетен…
Людям так трудно поверить, что среди них жил Человек с большим сердцем.
Трудно признать, что они были - лучшими.
Пётр и Ефросинья - Вера и Верность Щучьего.