Париж

               
                ПАРИЖ


 Всё это пронзительно и трогательно.
 Настоящий Париж начался у меня в баре отеля, там же и закончился.

Выбор отеля занял минуты три. Сошедши на произвольной станции метро я зашёл в один отель, но там оказалась рычащая собака и толстая хозяйка с подозрительно мрачным лицом.

Второй отель рядом меня встретил неотразимой девичьей французской улыбкой, что сразу всё и решило.

«Эльдорадо» - и всё тебе тут, не больше, но и не меньше. Вообще без всяких звёзд, со скрипучей ветхой лесенкой на второй этаж, правда со своим винным баром.

С погодой повезло: весь Париж грелся на солнышке.

В моём распоряжении всего два дня, поэтому надо спешить, на счету каждая минута.

Сейчас начнём лошадинообразную  гонку по площадям, соборам, башням и т.д. Но спешить надо разумно, как говорит жена, предварительно всё взвесив.
А то, как бы не закончить прощальным ржанием смертельно утомлённого тела.

К проблеме ограниченности времени логистически подойдём с двух крайних сторон:

- во-первых, день надо разогнать и попасть в фазу, то есть повысить скорость соборов/час или количества соборов, отработанных в единицу времени;

- во-вторых, удлинить или сбить сам ход времени, тогда оно будет тянуться дольше, и количество поглощаемых соборов, соответственно, возрастёт.

Вместе с грамотной постановкой задачи, как это обычно и бывает, возникает тут же и её решение.

Ну конечно, надо сначала заглянуть в бар отеля и пропустить стаканчик, а там оно само покатит. День разгонится, время удлинится, и мы примем низкий старт по направлению к соборам.

Гениально и просто! Хайдеггер столько навыдумывал о времени, а таких очевидных вещей не знает: время легко вообще остановить, если не развернуть вспять, что тоже бывает…

Только ущербным недоступна эта искромётная логика.

В баре царит утренний полумрак. Я заказываю бокал вина и воду. Посетителей всего двое: я и глубокий старик у противоположной стены также  с бокалом вина. Сидит он, понурив голову, представляя скорее недвижимость бара, чем нечто живое.

По стенам развешаны репродукции Дега, больше рассматривать особо нечего и можно начинать взвешивать.

Здесь до меня доходит, что я здесь действую совершенно не тем органом, нужно не смотреть, а слушать. В баре звучит изумительный негритянский джаз, странно гармонирующий с неподвижным стариком.

Да, так просто отсюда не уйти, послушаю хотя бы несколько композиций. Вот так надо сбивать истерическую спешку, которая закончилась, так и не начавшись. Время вместе с музыкой тает в полумраке бара.
 
Вдруг я почувствовал, что в диспозиции старика что-то поменялось. До того я вообще взгляд на нём особо не фокусировал. Здесь с удивлением вижу, что его рука с бокалом вина поднята вверх!

Так это что, он меня приветствует? Широко открытые азнавуровские глаза смотрят вроде бы и на меня и мимо меня, но рука застыла твёрдо. Старик ждёт!

Я поднимаю бокал в ответ, в лице старика, после некоторой паузы, наконец-то, что-то удовлетворённо щёлкает, он опускает руку и пригубляет  вино.

Я опаздывал на обратный рейс из Парижа. Переусердствовал с фотографиями – каждую высиживал, выстаивал, выжимал время…

Но абсолютно нельзя уехать из этого города, не завершив поездку ещё одним делом. Плевать, в конце концов на такси до аэропорта доберусь.

Я приехал в «свой» бар. Старик сидел на месте. На этот раз первым бокал поднял я, у старика опять что-то удовлетворённо щёлкнуло в лице.… Вот теперь можно ехать. Напоследок мелькает: где же вы взяли такую музыку вдобавок к старику…



…Яркий художественный имидж художников Монмартра намного превосходит собственно их штампованные художества.

Совершенно бездарные, но упорные изображения и фотографии башни, арки и соборов, заставляют спросить: да разве это Париж?  Где же он здесь?

Где эта особая атмосфера воздушности и праздничности, бесконечного человеческого хоровода влюблённых.…Это же так ясно, стоит только присесть за столик любого открытого кафе…

А если изображаются бульвары, то обязательно в какой-то идиотский полу дождь. Сверху картины вроде солнце, а ближе к низу мазки кисти становятся длинными вертикальными, что и создаёт ощущение водотока. Может быть, это подражание известной картине Писсарро,  так ведь там действительно дождь льёт вовсю, звонкий весенний дождь.… Наверное, художник здесь начинал писать картину сверху и аккуратно, а ближе к низу просто время стало поджимать, вот дождь и получился…

Должны же быть, в самом деле, настоящие мастера.…Или я здесь уже окончательно свихнулся, навоображал себе.…Это моё недоумение заставляет резко перекроить все планы и двинуться в музей д’Орси.

Да нет, all is in order, вот он, настоящий Париж: Ренуар, Сёра, Бернар…
Он такой и есть…


- Hi, мы из Аргентины!

- Вау… откуда? Из Аргентины?
Это там где танцуют танго?

                -    Вы знаете танго?

                -    Я знаю точно, что для танго нужны двое…
                А хастл вы танцуете?

                -     Разве бывают другие танцы?
                Это, наверное, разновидность танго

                -     Наверное, так…

Диалог происходит на кораблике, мы движемся вечером по Сене, подсаживаются Мари и Ро, приятное дополнение к уже имеющемуся в Корее Ра. Ро – набриалининый огненный брюнет, с невообразимой, но редкой улыбкой. Мари – худая высокая с роскошными длинными волосами, Очень смешливая. Она на меня вообще смотреть не может, заливается искрящимся смехом ещё до того, как я рот раскрою.

                -    Никогда не знала, что в Корее живут такие смешные люди…

(Я получаюсь, как, Иго из Кореи)

Мы, очевидно, в фазе. А не рвануть ли нам на набережную Сэнт - Бернар, где танцуют все подряд? 

Идти с такой красивой парой само по себе удовольствие…

Первая площадка на набережной – танго. Танцуют в основном middle aged people, так что моя пара сразу выделяется и привлекает общее внимание.

Аккомпанементом здесь – живой аккордеон с ритмическими инструментами.

Как же они танцуют, какое чувство ритма! На площадке царит Мари в длинной цветочной юбке, и строго сдержанный Ро. Особый шик – мгновенная смена ритма и внезапные остановки с передёргиваниями головы. 

                -    Где же вы так научились?
                -    Да у нас все так танцуют…

Следующая площадка – хастл и латино. Латины, негры и серебристые парижане – мужчины танцуют очень здорово и стильно, я как – то тушуюсь вначале, но Мари такие чувства незнакомы, она категорически и без всяких предлагает начать танцевать. Я одалживаю её у Ро и мы выступаем.

У Мари лёгкие ноги и изумительное чувство партнёра, так что мы сразу уходим в наваждение танца.

Музыка – лёгкая латинистая, а не удавливающая долбёшка, да и народ крутится в кубинской манере хастла без московского победоносного нервического вышагивания, костоломства и выкручивания рук.

Рядом – Сена, из проходящего корабля – ресторана машут руками.
 Луна смотрит на танцующих…

Говорят, здесь это происходит каждый день, так можно всё лето протанцевать…

Ну хватит, надо же когда – нибудь и остановится. А не отметить ли нам наши танцевальные победы?

Главное, где? Мест предостаточно: на набережных полно сидящего народу, а мы устраиваемся прямо на мосту латинского квартала, где вообще яблоку негде упасть, хотя уже давно за полночь…

Боже мой, кого здесь только нет. Рядом оказывается чумовая негритянка с губами в пол-лица.

Бордо по стаканам! 

Целуются все!
Вот так соседство, здесь будет трудно промахнуться…

Разговор идёт на испано – франко – английской каше из слов, но всё понятно.

Странно, мне раньше казалось, что я ни одного слова ни по-испански, ни по-итальянски…

На мосту волнами пошла песня Champs-Elysees со всеобщим раскачиванием…


Париж, конечно, не отпустит…

В самолёте я всё больше вспоминаю глаза старика с поднятым в руке бокалом вина и закрученную винтом юбку Мари, танцующую танго, как все в Аргентине …