Мы встретились в темных пространственных коридорах обыкновенной питерской комуналки. По углам стояли санки и велосипеды. И было не понятно, что за погода там, в живости, на улицах мегаполиса под пафосным название Санкт-Петербург. Было темно. Во мне. В тебе? не знаю...
И я бы, наверное, никогда не заметила тебя - такую маленькую, но юркую, если бы не ...
ты репетировала с одной из многочисленных городских соседок, а я... да что я? я всю жизнь пропадаю - вот так. С какими-то не-то «гениями», не- то «оборванцами». Я курила с ними кальян, пила водку и говорила о высоком... о политике. Ведь она выше нас!
А потом встретила тебя. В проспектах обычной питерской комуналки.
Ты взглянула на меня как - то исподтишка. Растворила до помутнения своими глазюками. Ты всё решила за меня. Поставила точку.
Я пошла за тобой в светлую кухню. Ты зажгла синий газ, налила в ржавой раковине чайник. Хотела, наверное, сказать что-то, но передумала.
В стекла билась бабочка. Высоко, выше Сущего... Ты обняла ее теплом своих ладоней, выпустила в форточку.
Достала из заднего кармана потертых джинсов пачку «Винстон Лайт», раскурила от свечи. Она тут же стояла, старая, запыленная. Почти догорела, но так трепетно тянулась жить, что не хватило смелости задуть ее своим дрожащим дыханием.
Дымом курились твои короткие волосы. Я заварила черный чай в чайнике с отбитым носом. Другого не было.
Встала на цыпочки и, дотянувшись, достала два граненых стакана. Сценарий коммунального чаевничания на кухне. Разбросанные недельные газеты и неуверенность в ситуации. Вместо обоев: от старости облупившаяся голубая краска. Вместо страсти: нелепое осознание.
Я не знаю, как тебя зовут, и почем нынче Евро.
Ты шмыгаешь носом и обаятельно сутулишься.
ты пила сладкий чай и курила. Я смотрела в окно и не знала, что сказать.
За окном ворковали голуби. Рассказывали про погоду листья тополя.
Не хотелось жить под собственным Я. Надо ли тебя? Надо. И сижу. Грызу сухарь, оставшийся от Пасхи.
Рассказываешь про дальность своей Сибири.
Я боюсь твоих глаз, жмурюсь, как ребенок.
Я не хочу умирать!
но ты назло - всё уже решила. За нас обеих. В том сыром, темном коридоре. В пространстве между моим звонком в дверь и поставленным тобой диагнозом СМЕРТЬ.
***