«72 МЕТРА»: на высоте глубины
Нет, я не критик, тем более не КИНОкритик. Но то, ЧТО я увидел на телеэкране ОРТ в течение трех вечеров, пока демонстрировался фильм «72 метра», все же заставило меня взяться за перо.
Я практически не запомнил фамилий актеров, кроме разве что Галкина, Башарова да уникального Сергея Маковецкого. Может, именно потому все персонажи фильма так и были восприняты мною, как РЕАЛЬНЫЕ моряки-подводники. И, если честно, то подключив свою ДУШУ, а не только глаза, фильм этот без слез смотреть невозможно! Слезы вызывают русские военные моряки, которые, чтоб прокормить семьи, вынуждены копать в совхозе картошку; слезы вызывает совершенно невоенный человек, украинец, врач, командированный в научных целях на подлодку и оказавшийся в результате аварии на дне моря вместе с уцелевшими моряками из экипажа. Он, врач, необыкновенно трогателен и в своем страхе перед возможной гибелью, и в попытке преодолеть этот страх – сугубо гражданский человек, совершенно не приспособленный к восприятию грубоватого флотского юмора, где-то наивный и беззащитный, как ребенок. А юные моряки-первогодки, попавшие в смертельную беду и безоговорочно верящие своим командирам! ЧтO они, недавние школьники, успели познать в жизни? Да почти ничего! Они еще только в начале пути становления мужского характера, и вдруг – смертельная беда, гибель товарищей прямо у них на глазах! И реальнейшая перспектива собственной близкой гибели.
Всему этому, всем экранным событиям почему-то веришь безоговорочно. И страстно хочешь, чтоб моряки спаслись. Но понимаешь, что их быстро таящие шансы безостановочно приближаются к нулевой отметке…(тем более, когда вспоминаешь недавнюю реальную трагедию АПЛ «Курск», когда вся страна с надеждой и замиранием следила за подъемом подлодки, и когда в конце концов всё кончилось лишь похоронами останков подводников). Видимо, в реальности моряки-подводники, попав в подобную беду, всё же редко остаются в живых. Тем пронзительней отзываются в душе события киноленты «72 метра». Глаза застилает туманом слёз, когда наблюдаешь, как широко и весело реагируют обреченные подводники на рассказанный офицером-Башаровым фактически анекдот про корову, которой, чтоб забить ее на мясо, моряки привязали ко лбу (противопехотную, что ли?) мину. Коровник разнесло в щепы, корова же осталась невредимой, и даже, по слухам, со временем повысила удои молока. Подводники, оставшиеся из всего экипажа в живых, находясь на смертельной для них 72-метровой морской глубине, реагируют на историю громким, раскатистым, искренним смехом – и сердце твоё зрительское сжимается от этого смеха тоской безвыходности, и на глаза навертываются непрошенные слезы. Ибо это – смех обреченных, но смех совершенно человеческий, вроде как обещающий жизнь, а значит – мужественный, который не может не вызывать уважение.
И потому единодушное решение обреченных моряков единственный исправный гидрокостюм, в котором можно спастись, отдать не-моряку, гражданскому человеку – врачу, воспринимается как совершенно естественный акт: только ТАК способны поступать настоящие мужчины. А простенькая украинская песенка («про курочку»!), которую, не зная, чем отблагодарить моряков, поет им врач перед тем, как надеть гидрокостюм – это нужно видеть и слышать! Видеть игру актера Маковецкого и слышать исполнение им той незамысловатой песенки! Впечатление потрясающее, на всю оставшуюся жизнь!
Нет, все-таки ТАК снимать, как снимают кино в России, пожалуй, не умеет никто в мире. Американцы могут нагородить тонны спецэффектов – не трогает, не берет за душу. А иной российский фильм (и в частности – «72 метра») ну просто «попадает в десяточку», в самое уязвимое место души человеческой. Я спрашиваю себя: разве удалась бы американцам сцена, когда российский немец, мичман Краус, которого только что остальные моряки буквально готовы были «размазать по стенке», поскольку именно по его вине гидрокостюмы, полученные со склада перед отплытием лодки, оказались негодными к использованию, разве, говорю, могли бы передать американцы весь трагизм ситуации? Ведь мичман Краус чисто случайно «лопухнулся», озабоченный своей семейной драмой. А получилось, что смертельно подвел товарищей. И Краус, ни слова не говоря, достает пистолет, чтобы пустить себе пулю в висок, и те, кто только что готов был «размазать его по стенке», кидаются к нему, повисают на нем и выбивают из его рук пистолет! Боже мой! Сколько же в этом эпизоде векового русского благородства! И всё это – перед лицом неминуемой гибели всего экипажа.
Что, скажете – так не бывает? На то, мол, и кино, чтобы придумывать? А я вот верю, что именно ТАК всё и могло быть в подобной ситуации! Потому что верю в глубину русской души.
И, под занавес, не могу удержаться от слов горячей благодарности создателям фильма.
7-8.10.2004
Таллинн