Гуру

Евгения Райна
«Оказывается, это чертовски эротично!» - думал Николай Сергеевич, машинально сося молоко. Грудь была большой, теплой, на ощупь - слегка твердоватой.

… Проснулся он (вернее, тогда уже не он) от негромкого встревоженного возгласа:
- Ариана, золотце, проснись!
Конечно, обращались к кому-то другому, но трясли – мягко и заботливо, но все же ощутимо – именно его. "Как вы все мне дОроги!" – с тоской подумал Николай Сергеевич. Голова раскалывалась, как с похмелья. Когда это они обмывали Борькину машину? Вчера, что ли? Да нет же, он же на воскресенье вроде собирает... А что у нас сегодня?..
- Ариана, - снова послышалось у него прямо над ухом.
Ну кто там снова?!

Николай Сергеевич с трудом разлепил веки. И оторопел от удивления: над ним склонилась молодая и чертовски привлекательная женщина. Ее белокурые волосы обрамляли миловидное лицо мягким каре, большие голубые глаза ласково смотрели на Николая Сергеевича.
- Ну, слава Богу! А то я уже подумала, что с тобой что-нибудь случилось: столько спишь сегодня. – И она любовно улыбнулась. – У-умница ты моя.
Николай Сергеевич удивленно моргал, пытаясь собраться с мыслями.
- А я тебе и говорил – нужно было оставить ребенка с бабушкой, - раздался вдруг рядом мужской баритон; говорили с легким акцентом.
- Марик, не будь занудой. Пусть поспит на свежем воздухе, - спокойно, но твердо сказала сногсшибательная блондинка, с которой Николай Сергеевич буквально не сводил глаз. – Посмотри, какое у нее порозовевшее, оживленное личико. И уже не кашляет… Ариана, золотце, улыбнись папочке!
- Ну ладно, пойдем уже. Ключ от машины у тебя?

Николай Сергеевич слушал, как во сне. Что это с ним сегодня? Он машинально повернул голову в сторону баритона и тут же действительно закашлялся: над ним возвышался большой негр в желтом свитере, из-под которого горой выпирали мускулы.
- Маленькая моя, - блондинка нагнулась и поцеловала Николая Сергеевича в щеку; при этом его обдало знакомым ароматом.
«Шанель №5,» - автоматически отметил он про себя и поднял руку, чтобы вытереть со лба вдруг выступивший пот. И тут же дернулся, как ужаленный, вдруг увидев вместо предполагаемой мозолистой ладони маленькую темнокожую ручку со скрюченными пальчиками и светло-розовыми ногтями.
- Что за черт?! – буркнул Николай Сергеевич тоненьким детским голосочком и снова сильно закашлялся.
- Ты не замерзла? – заботливая блондинка поцеловала его в темный лобик, подняла из удобной переносной люльки и прижала к себе. "Я сошел с ума", - подумал Николай Сергеевич и тоскливо огляделся вокруг.

И вдруг до него начало доходить. В памяти всплыл заполненный до отказа стадион, который сейчас быстро пустел, и йог-буддист в белом балахоне и кожаных сандалиях на босую ногу. (Это в октябре то!) "Вдох – раз, два, три, четыре; задержим дыхание – раз, два, три, четыре; выдох… А теперь – особое упражнение: душа вылетает, взлетает, вращается и возвращается…"
"Вот тебе и долетались! Г-гуру несчастный! – выругался Николай Сергеевич про себя. – А все Клавкины выкрутасы – "Пойдем, люди хвалят. Может, и от твоих запоев поможет." Дура! И ведь не хотел же идти! А что теперь? Что теперь делать, я вас спрашиваю!? Тьфу, дерьмо какое приключилось на мою голову!.. А у ребят в гараже в воскресенье гулянка – как же я пойду в таком виде? Борька теперь обидится... Нет, что-то нужно делать! Может – дышать? Как там говорил этот поганый шаман?.."

Он лихорадочно шарил глазами вокруг, надеясь хоть что-нибудь придумать. Вдруг с западных ворот на стадион въехала машина скорой помощи. И Николай Сергеевич теперь с ужасом наблюдал, как его толстая и самоуверенная, а сейчас совершенно потерянная жена Клава провожает Его, лысеющего, но все еще крепкого Николая Сергеевича, в обществе двух санитаров к машине. При этом тот, другой, Николай Сергеевич громко и обреченно ревел хриплым голосом.
Люди на трибунах зашевелились, приближаясь к выходу. Только в их секторе многие застыли на месте и в волнении перешептывались. Деревянное возвышение посреди футбольного поля опустело, йог куда то исчез.

- Марик, что там случилось? – взволнованно спросила блондинка, показывая свободной рукой на карету скорой помощи.
- Откуда я знаю? Алкоголик какой то кричит...
"Сам ты алкоголик! Папуас ты африканский!", - выругался про себя Николай Сергеевич. Он почему то сразу возненавидел этого качка.
И все же этот обреченный вой собственного голоса окончательно доконал Николая Сергеевича. Не зная, что еще тут можно сделать, он тоже заплакал – по-детски тоненько и очень скорбно. В результате чего и получил доступ к большой полной груди "мамы".
«Ну что ж, придется тебе меня терпеть», - думал он теперь, злорадно наблюдая из-под приподнятого мехового балахона блондинки за своим большим гориллoподобным папашей. Мужик нетерпеливо дожидался рядом, пока Николай Сергеевич пьет молоко.
С трудом владея маленькой ручкой, Николай Сергеевич неуклюже почесал редкие пушистые кудряшки на лбу и медленно повел взглядом по своему ярко-розовому комбинезону. Ну и что? Может, и неплохо...
Жизнь приобретала новый смысл.