ПОКА ГОРИТ СВЕЧА
Это песня последней встречи.
Я взглянула на тёмный дом.
Только в спальне горели свечи
Равнодушно-жёлтым огнём.
А. А. Ахматова
Чья-то жизнь едва помещается на трёхстах страницах книги, а чья-то способна уложиться всего
в несколько минут. История моей короткой жизни будет рассказана, пожалуй, за то время, что го-
рит свеча. А как только потухнет её фитиль, потухну и я. Угаснет моя никому не нужная жизнь,
и вряд ли кто это заметит. А моим похоронным маршем станет незамысловатая скрипичная им-
провизация, которую я исполню напоследок, в последние минуты своей жизни. А можно ли это
назвать жизнью? Простое существование…
Я взяла чистый лист и крупными буквами вывела посередине:
«26 лет борьбы за своё место под солнцем»
Я действительно за него боролась. И перестаралась. Это уже была не борьба, а война с судьбой.
Война жёсткая, на выживание. Конечно, это сейчас я понимаю, что судьбу победить невозможно,
а тогда считала, что мне моря по колено, что я всё смогу, мне всё под силу… Вероятно, где-то я
всё же просчиталась. Впрочем, теперь это уже неважно. Я даже не вспомню с какого именно мо-
мента вся моя жизнь пошла наперекосяк. Может это случилось со смертью моей сестры, а может
с того момента, когда я решила жить самостоятельно. А может она с самого моего рождения не
удалась…
Себя я помню только с четырёх лет, когда я пошла в детский садик. В ясли я не ходила, так как
моя мама не пожелала, чтобы столько «нежное» время в моей жизни я проводила среди чужих,
незнакомых людей. Но потом она нашла очень хорошую работу и меня пришлось куда-то отдать,
чтобы не оставлять одну дома. Мой отец целыми днями пропадал на работе, которую любил, на-
верное, больше, чем свою семью. Так что из всей моей семьи самым родным человеком для меня
была моя старшая сестра. Лену я любила больше жизни. Вопреки мнениям, что сёстры между со-
бой не ладят, мы всегда были очень дружны, несмотря на разницу в возрасте в четыре года. Ни
разу в жизни мы не поссорились и не сделали друг другу ничего дурного. Всегда делились секре-
тами и тайнами. Ну, в общем, между нами были самые тёплые, самые дружеские отношения. Бы-
ли… Впрочем, я отвлеклась от конкретного своего жизнеописания. Шаг за шагом, так сказать.
Время в детском саду пролетело незаметно. Как и у многих – первая любовь. Он был маленьким,
худеньким мальчиком, с большими задумчивыми глазами, опушёнными длинными чёрными рес-
ницами. В него все девочки были влюблены. Я не стала исключением. Сейчас вспоминаю, как
пыталась обратить его внимание на свою персону – как же это уморительно, наивно, глупо было!
Но что поделаешь: детство! Иногда мне казалось, что он тоже что-то испытывает ко мне, но это
был лёгкое наваждение, навеянное моими чувствами. Ну, знаете, когда любишь, то становишься
ужасно наивной! В общем, моя любовь испарилась с уходом из садика. Впереди была школа, но-
вые друзья, серьёзная влюблённость, первые проблемы.
Школьные годы помню с переменным успехом. Парочка лет из начальной школы, затем полный
провал в памяти относительно пятого и шестого класса и, наконец, яркая, бешеная, увлекательная
пара более зрелого возраста. О, это было времечко! Но обо всём по порядку…
Восьмой класс. Помню, наверное, каждый день этого года. С этого класса началось самое инте-
ресное: я влюбилась. Влюбилась надолго и крепко. Он учился в параллельном классе и смутно
напоминал мне мою первую любовь из детского сада – те же задумчивые глаза, до боли печаль-
ные. И опять куча поклонниц, и я среди них. Плюс несколько обожательниц из более младших классов. Ему разве что цветов не дарили и автографов не просили. А он оставался неприступным
как скала. Уже тогда я узнала о существовании подобного рода мужчин: долго «ломаются», но
ничего из себя не представляют. Но это ещё больше меня подстёгивало к завоеванию его сердца.
Всем своим видом я старалась показать, что люблю его, но он упорно этого не замечал. Или же
просто не хотел замечать. Но не в этом суть. Мои настоящие проблемы начались, когда я переш-
ла в девятый класс. С того года я и стала той стервой, какой была потом на протяжении стольких
лет. События тех месяцев кардинально меня изменили. Да так, что даже моя сестра перестала ме-
ня узнавать.
В первый день в девятом классе я шла в школу как на праздник. Я предвкушала встречу с Ди-
мой. Всё же за то лето я сильно изменилась: сменила стрижку, загорела, так как всё лето провела
на юге, у дальней родственницы, подросла и стала совсем взрослой девушкой. Под предлогом,
что пришла поздороваться с подругами, я подошла к классу, где учился Дима. Ребята образовали
небольшой круг, внутри которого стояла красивая, высокая, стройная девушка, что-то всем увле-
чённо рассказывающая. Дима слушал её с большим вниманием. У меня ёкнуло сердце, сразу же
появилось плохое предчувствие. Я отвела в сторону одну из Диминых одноклассниц, мою прия-
тельницу. «Кто это?» - спросила я, не спуская с девицы глаз. Оказалось, что она перешла к ним в
класс из другой школы – её родителям дали квартиру в нашем районе. Моё настроение было ос-
новательно испорчено. Но я всё равно решила не сдаваться и продолжать добиваться своей цели,
а именно – сердца Димы.
Мои страхи оправдались. Не прошло и месяца, как Дима и Наташа, та самая девушка, стали
встречаться. Когда я об этом узнала, то несколько ночей подряд рыдала без остановки. Меня пы-
талась успокоить сестра: говорила, что как полюбила, так и разлюблю, но я при всём желании не
могла в это поверить, мне казалось, что это на всю жизнь, что уже никого так не полюблю. Поэ-
тому решила всеми правдами и неправдами разлучить эту сладкую парочку.
Сначала я решила немного развеять миф о том, что Наташа идеальная девочка, и пустила про неё
парочку не самых приятных слухов. Она стойко переносила все насмешки и продолжала ходить с
гордо поднятым носом. Дима тоже старался не обращать внимание на происходящее. Это ещё бо-
льше меня злило. Я не верила в реальность его чувств к ней. И всё ещё надеялась на то, что он
когда-нибудь будет моим.
Спустя несколько месяцев произошло то, что круто перевернуло всю эту историю.
Однажды я возвращалась от подруги довольно поздно вечером. Полазив по своим карманам, я
поняла, что мне нечем прикурить (мои родители и сестра не знали, что я курю). А на улице, как
назло, никого. Идя по дороге мимо парка, я услышала голоса, которые принадлежали молодым
ребятам. Я решила, что у них-то наверняка есть спички. Я подошла к ним. Их было около десяти,
и среди них две девушки. Я попросила закурить. Они измерили меня взглядом, и одни из ребят
протянул мне коробок. Закурив, я развернулась и пошла к своему дому. «Эй! – окликнули меня. –
Может, познакомимся?» Я развернулась и посмотрела на того, кто мне это сказал. Симпатичный,
темноволосый парень, высокий, стройный. Чисто внешне он пришёлся мне по вкусу, поэтому я
без сомнения вернулась к ним и представилась. Того парня звали Влад. Он сразу же начал со
мной флиртовать. Не то, чтобы мне это льстило, но всё же было приятно. Поэтому я решила отве-
тить ему взаимностью. Немного поболтав с новыми знакомыми, я поняла, что с этими ребятами
стоит быть более осторожной. По их разговору можно было понять, что для них побить кого-то
или ограбить раз плюнуть. Через час я собралась идти домой. Влад взялся меня проводить. Мы
шли по тёмной улице, и сердце моё бешено колотилось. Никогда не знаешь, чего ожидать от не-
знакомых людей. У самого подъезда он попрощался со мной и ушёл, спросив напоследок номер
моего телефона. Я долго колебалась, но всё же согласилась на встречу через день.
На следующий день в школе я рассказала об этом знакомстве своей подруге. Она внимательно на меня посмотрела и велела с ними не связываться. «Иначе проблем не оберёшься!» – сердито
сказала она. Я смотрела на нёе непонимающими глазами и её слова всерьёз не восприняла. Всё же я считала себя разумным человеком и вполне могла за себя постоять.
Какое-то время я гуляла со своей новой компанией и обдумывала, как бы их использовать в сво-
их целях, а именно разлучить Диму и Наташу. Наконец я придумала, как это сделать. Моя идея показалась мне блестящей. Всё было до ужаса просто, но тем не менее довольно эффективно. Но,
оказалось, моя идея предполагала не те последствия, которых я ждала. Смысл «операции» заклю-
чался в следующем: Влад со своей компанией слегка припугнёт Наташу, сказав, что больше не
стоит продолжать отношения с Димой. А если бы та решила воспротивиться, то неплохо было бы
применить силу. Не избивать её, конечно, но пару синяков поставить можно. На том и порешили.
Неделю спустя ребята отправились на «дело». Я же сидела дома в ожидании новостей. В голове
прокручивались самые нелепые картины. Я хотела даже побежать и остановить ребят, но решила,
что раз уж сделала первый шаг, то нужно продолжать идти. И идти уверенно. В тот момент я и
поставила перед собой цель быть твёрдой как скала в любых обстоятельствах, идти до последне-
го и НИКОГДА не преклонять головы перед преградами. Мой юношеский максимализм перерос
в позицию по жизни.
Поздно вечером в моей квартире зазвонил телефон. Дома тогда была только я и моя сестра: ро-
дители уехали на свадьбу к родственникам. Трубку подняла сестра. По её выражению лица я по-
няла, что произошло что-то серьёзное. Она нахмурила брови и почти ничего не говорила, только
внимательно слушала голос на другом конце провода. Лишь изредка она произносила сухое «да».
Положив трубку, она сердито посмотрела на меня и сказала:
- Сегодня в парке одну девочку из параллельного тебе класса побила кучка каких-то уродов. Они
утверждают, что на это «подвиг» их отправила ты. Так что ты немедленно одеваешься, и мы едем
в отделение.
Мне в висок ударила кровь. Сердце стало стучать так громко, что, казалось, даже моя сестра это
слышала. Но я держалась стойко, смотрела уверенно и спокойно. «Это абсурд», - не моргнув гла-
зом, заявила я. Лена ничего на это не сказала. Мы быстро оделись и вышли из дома. Всю дорогу
до отделения я придумывала, что буду там говорить. У меня было чёткое намерение отделаться от этой компании, так как они своё дело сделали и теперь абсолютно мне не нужны. Эта компа-
ния стала первой в моём списке людей, которыми я просто попользовалась и выбросила на по-
мойку жизни.
В милиции мне устроили, как это у них называется, «очную ставку». Меня посадили в одной
комнате с Владом и ещё одним парнем, Витей, и начали задавать разные вопросы, на которые я
всё время отвечала отрицательно. «Вы знаете этих людей?» «Нет» «Это Вы просили их избить
Наталью Воронову?» «Нет»… И всё в этом духе. Впрочем, я смутно помню все их вопросы. Я
просто машинально отвечала «нет». Лица Влада и Вити вытягивались от удивления. Они крича-
ли, что это я во всём виновата, но я упорно настаивала на своём и говорила, что не знаю этих ре-
бят, не знаю, о чём они говорят. Меня отпустили, поверив, что я не причастна. Вероятно, они
просто не хотели растягивать это дело на длительный срок, а выдать это за простой разбой.
- Тебя саму совесть не мучает? – спросила меня дома Лена.
- А почему она должна меня вообще мучить? – удивилась я. Лена покачала головой и ушла к
себе в комнату. А я осталась наедине со своими мыслями. Я пыталась понять, откуда во мне это
равнодушие, эта уверенность в себе, эта злость, гнев, стервозность. Я представляла, что будет по-
том… Но я знала, что смогу это пережить…
О том, что было ПОТОМ, я писать не буду. Упомяну только, что Дима с Наташей расстался, ибо
оказался последним трусом и побоялся, что и его тоже побьют; на меня долго косо смотрели, об-
виняли открыто в том, что случилось с Наташей; сама же Наташа недолго пробыла в больнице: у
неё была сломана рука, и было небольшое сотрясение мозга; Влада и Витю (в тот вечер их было
только двое) осудили на два года лишения свободы. Всё случилось невероятно быстро. И так же
быстро начались новые проблемы.
Я заканчивала школу. В целом всё было относительно хорошо. С выбором дальнейшего пути я
уже давно определилась, отношения с одноклассниками были налажены, вся та история как-то
сама по себе забылась… Но не всеми. Одни из главных персонажей, т. е. Влад и Витя покинули места
не столь отдалённые. И решили мне отомстить за то, что я тогда всё отрицала и так их подстави-
ла. Сначала они названивали мне домой и требовали встретиться и разобраться. Но я спокойно
клала трубку. Они подкарауливали меня на улице, но мне всегда удавалось избежать разговора с
ними. Тогда они решили действовать серьёзно. Один раз они подожгли дверь моей квартиры, но,
к счастью, наша соседка вовремя заметила огонь и сама потушила его. В другой раз вскрыли на-
шу машину и вынесли оттуда всё, что только можно было унести. Но однажды самое страшное…
Я шла с сестрой из магазина. Мы о чём-то болтали, смеялись… Неожиданно из-за угла дома
выскочила машина и с огромной скоростью направилась в нашу сторону. Всё произошло насто-
лько быстро, что Лена не успела отскочить в сторону… Через несколько секунд от машины уже и
след простыл, а я стояла неподвижно и смотрела на свою сестру. Она лежала на асфальте в луже
тёмно-красной крови, тело её было безжизненным. Я даже закричать не могла… Так и стояла,
пока нас не заметили прохожие, которые и вызвали скорую и милицию. Дальнейшее я почти не
помню… Всё плыло, кружилось, было затуманено… Иногда в памяти выплывают какие-то от-
рывки тех дней: мамино лицо, бледное и усталое, розы, огромное количество белых роз, на похо-
ронах Лены, крыша многоэтажного дома, с которой я хотела спрыгнуть… Всё тогда смешалось в
одну массу, густую, вязкую… Машину, конечно же, не нашли. И вряд ли вообще пытались искать. Я и мои родители были уверенны, что это дело рук Влада и Вити, но доказательств у нас
никаких не было… Осознание этого было невыносимым… Осознание того, что Лены больше НЕТ… Это было возмездием судьбы. Но я не собиралась сдаваться…
* * *
Продолжать жить в Питере, где я родилась, выросла и повзрослела, я больше не могла. Поэтому
родители купили мне квартиру в Москве. Там я поступила в институт на заочное, устроилась на
работу и стала обживаться на новом месте. Никакой помощи от родителей я старалась не про-
сить: и так они дали мне жильё и возможность начать новую жизнь. И за это я им благодарна. В
Москве я пыталась забыть тот отрезок своей жизни, пыталась стереть из памяти ненужные мо-
менты. Это оказалось сделать довольно сложно. Но возможно. Поэтому я стала курить траву. Это
было началом моего загула. Удивительно, что я тогда не умерла. Потому что было ВСЁ. А нача-
лось всё довольно банально: я влюбилась.
Я спешила на работу, потому что проспала и опоздала на свой автобус. Пришлось ждать следую-
щего, но он задерживался. Поэтому я решила поймать частника. Минут десять я скакала по доро-
ге с поднятой рукой, пытаясь обратить на себя внимание, но тщетно. Наконец рядом со мной ос-
тановился старенький «форд». «Куда?» – равнодушным голосом спросил водитель. Я назвала ад-
рес. Он открыл мне дверцу. Я села рядом с ним. Поначалу я просто смотрела в окно, а потом ре-
шила рассмотреть водителя повнимательнее. Я вообще после смерти Лены стала очень осторож-
ной. Почти ни с кем не знакомилась, никого к себе не подпускала. Это был мужчина… впрочем,
он выглядел довольно молодо, но по глазам можно понять, что ему далеко не двадцать и даже не
двадцать пять. А где-то около тридцати с хвостиком. При чём довольно длинным. Брюнет. Черты
лица приятные, спокойные, правильные. Немного тонкие губы. В целом ничего особенного. Он
иногда поворачивал голову в мою сторону и тоже старался меня рассмотреть. «Следите, пожа-
луйста, за дорогой», - сказала я после того, как он снова повернулся на меня посмотреть. Мужчи-
на рассмеялся. «А почему вам можно на меня смотреть, а мне нет?!» – он говорил, немного кар-
тавя, но это придавало его речи какую-то детскую очаровательность. Чем-то мне это даже напом-
нило французскую речь. Я промолчала. Через минуту мы остановились у дома, где я работала. Я
протянула ему деньги, но отрицательно замотал головой. «Нет, нет, и не подумаю взять с вас де-
ньги!» Я настаивала на своём, пока он всё же не взял эти деньги. Поблагодарив его, я поспешила
на своё рабочее место.
А вечером, когда я выходила из подъезда, то заметила его машину неподалёку. Это мне стразу
не понравилось: не люблю, когда меня начинают преследовать, признаваясь в пламенной любви.
Я сама, когда придёт время, подам знак, что неплохо было бы уделять мне должное внимание. Я
постаралась пройти незамеченной, но ничего не вышло: владелец «форда» вышел на тротуар и
подошёл ко мне. Он широко улыбался. Признаюсь честно, его улыбка меня сразила наповал. И
даже как-то успокоила. «Мы так и не познакомились, - сказал он, - меня зовут Владимир. Можно
просто Вова». Я пожала плечами и пошла дальше. Мне не очень хотелось с кем-то знакомиться,
тем более с мужчиной. Но он не отставал, продолжал идти за мной. Так мы дошли до самого мет-
ро. Я смогла оторваться от него, потому что у метро как обычно было много народу, и он потерял
меня из виду. Только сидя в вагоне поезда, я наконец с облегчением вздохнула – за мной уже ни-
кто не шёл.
Но на этом мои приключения не закончились. Вова стал приезжать к моей работе каждый день.
Только машину он сменил на блестящий «мерседес». Иногда, сидя за своим рабочим столом, у
меня вдруг возникало желание расслабиться и познакомиться с ним, сходить, как он предлагал не
раз, в кафе, но потом меня словно кто-то одёргивал, и я сразу же отказывалась от этой идеи. Но
однажды я не выдержала…
Близился конец тёплого апрельского денька. Я вышла на улицу после работы и закурила. Немно-
го постояв у крыльца, я направилась к метро. Неожиданно из-за угла выскочил Вова с огромным
букетом роз и замер передо мной. Я тоже остановилась и не знала, что делать дальше. Мы так и
стояли молча посередине улицы. Наконец я не выдержала и сказала: «Хорошо, я схожу с тобой в
кафе, в кино, в зоопарк – куда захочешь! Только отстань ради всего святого!» Вова заулыбался
как ребёнок и потащил меня в ближайшее кафе… Домой я вернулась около двух часов ночи. Во-
ва оказался невероятно весёлым и простым человеком. Он был первым, кто дал мне надежду на
спокойствие и умиротворение. Я поняла, что этому человеку смогу позволить «залезть мне в ду-
шу». Когда я разговаривала с ним, то почти не вспоминала Лену, тех дней, точнее их отрывков,
Влада и Витю, их угрозы. Всё это, что нависало надо мной целый год, куда-то улетучилось. Ста-
ло заметно легче. Я расслабилась… И это была моя самая большая ошибка.
Первые несколько месяцев беззаботной жизни с Вовой пролетели буквально за несколько минут.
Я была вполне счастлива. Пока не узнала, что кроме травы Вова ещё и не брезгует кокаином, а
то и героином. Как ему удавалось скрывать это от меня столько времени – неизвестно. Но откры-
лось это совершенно случайно. Я решила постирать его джинсы и оттуда выпал маленький паке-
тик с каким-то порошком. Ну пакетик и пакетик, подумала я и положила его на стол. Вечером
Вова подошёл ко мне с серьёзным лицом. «Где ты это взяла?» – спросил он, держа в руках этот
самый пакет. Я всё ему рассказала. Он присел на стул и стал рассматривать меня. «Ты когда-ни-
будь это пробовала?» – он прищурился. Я покачала головой. Я курила траву вместе с ним, но,
как говорится, за компанию. Но ничего более серьёзного в жизни не пробовала. Конечно, по мо-
лодости у меня взыграл интерес. Но Вова строго-настрого запретил прикасаться к наркотикам.
«Трава, - сказал он, - это так, баловство. Но не смей принимать что-то более серьёзное!» С этими
словами он встал и куда-то уехал. Прихватив с собой кокаин. А я осталась одна дома. Меня поче-
му-то ужасно взбесило, что Вова не разрешил мне попробовать кокаин. Дурочкой была, не пони-
мала, что он просто зла мне не желал, потому как сам уже был по уши в этом дерьме. Я повела
тогда себя как ребёнок. Большой и глупый ребёнок. Просто пошла в его кабинет и перерыла все
ящички и полочки в поисках чего-нибудь похожего. И нашла. В небольшой шкатулке на самой
дальней полке лежал похожий пакетик. Я понятия не имела, как это принимать. Покопавшись в
своей памяти и прокрутив в голове несколько западных фильмов, в которых встречались нарко-
тики, я вспомнила, что кокаин обычно нюхают… Через полчаса меня стошнило. «С непривыч-
ки», - подумала я. Честно говоря, я сама не могла понять, зачем тогда это сделала. Может просто
хотела показать Вове, что я тоже взрослая, что я могу совершать любые поступки и сама за них
отвечать.
Вова вернулся ближе к полуночи и застал меня в туалете. Метнувшись в кабинет, он увидел от-
крытую шкатулку. Вернувшись ко мне, он лишь спросил: «Зачем?» Я не нашла ответа.
С тех пор мы стали принимать наркотики вместе. Жизнь стала весёлой и беззаботной. Как мне
казалось. А может и не казалось. Я тогда вообще почти никаких чувств и эмоций не испытывала.
И себя не помнила. Помнила только наши ночные «прогулки» по клубам и барам. Всё было как в
тумане. Словно я вернулась в те дни после смерти Лены. Это сейчас, с высоты прожитых дней,
я понимаю, что эти два отрезка моей жизни, а точнее простого существования, были окутаны од-
ним дымом – чёрным, едким, горьким. А тогда я этого не осознавала. Или же просто не хотела
этого делать, чтобы не обламывать очередной кайф.
Но однажды утром, когда я проснулась после очередного запоя, который заедала таблетками и
закуривала марихуаной, в совершенно неизвестном мне месте в компании малознакомых людей,
я поняла, что с этим необходимо завязывать. Удивительно, как я вообще могла тогда подумать.
Кое-как добравшись до дома, где жила с Вовой, я собрала все свои вещи и покинула его обитель.
Вернувшись в свою квартиру, я поняла, что бросить всё это будет очень тяжело. Вова рассказы-
вал мне, что много раз пытался завязать с наркотиками, но после каждой ломки понимал, что это
просто невозможно. «Ты никогда не вылезешь из этого», - сказал мне как-то Вова. Ну уж нет, ре-
шила я, вылезу! Я вполне сильная личность. Если я смогла пережить смерть Лены, то это и по-
давно переживу. И здесь проявился мой максимализм… Сделать это оказалось действительно
тяжело. Меня ломало не по-детски, я думала, что не выдержу и сорвусь, но каким-то чудом мне
удавалось этого избежать. Вова же исчез из моей жизни так же неожиданно, как и появился. Он
просто не стал меня искать, звонить, приходить. Впрочем, я и так вдоволь попользовалась им.
Надо ли говорить, что всё это время я жила, пила, ела и принимала наркотики – всё за его счёт. К
тому же он платил за мою квартиру, в которой я практически не жила. Правда работы я лишилась
из-за своих «прогулок», но это было делом поправимым. Я начинала новый виток своей жизни,
поднималась на одну ступень выше. Я стала умнее. Но не настолько, чтобы перестать совершать
глупые поступки…
* * *
Тогда мне было 18. Прошло где-то года четыре, и я снова «вкусила» жизни. На этот раз с жен-
щиной.
За четыре года я смогла кое-чего добиться. Устроилась на работу, стала прилично зарабатывать.
Случались редкие романы, но ничем особенным они не заканчивались. В общем, моя жизнь в
Москве постепенно вошла в нужное русло. Вова, к счастью, не давал о себе знать, прошлое, кото-
рое меня с ним так неудачно связало, тоже. Вылечиться от наркотической зависимости действи-
тельно было нелегко. Но я нашла в себе силы не обращаться к кому-либо за помощью – решила
сама вылезти из этой грязи. Так что мои родители так ни о чём и не узнали. Вообще, в те годы я
с ними почти не общалась. Только изредка звонила по праздникам. Они не особо интересовались
моей новой жизнью, а мне не хотелось посвящать их во все подробности. Это ещё больше отда-
лило меня от тех лет…
С Ирой я познакомилась на какой-то вечеринке в честь очередной удачной сделки, которую за-
ключила наша фирма. Я, честно говоря, так и не поняла, как она туда попала. Она появилась на
том вечере совершенно неожиданно. Молодая, красивая, стройная, умная и интересная. Она по-
нравилась решительно всем и сразу. И мне в том числе. Я просто подошла и поздоровалась с ней,
а дальше разговор пошёл сам собой. Ира оказалась начинающей писательницей, раньше работала
в этой фирме, а потом, когда поняла, что её призвание – быть писателем, ушла, не перестав об-
щаться с бывшим начальником, который и пригласил её на это торжество. Всё до боли легко и
просто. Мы проболтали около часа, а потом она засобиралась домой. На прощанье она оставила
мне номер своего телефона со словами: «Будет время, позвони. Можно сходить в кафе». Ира мах-
нула мне рукой и растворилась в толпе. Домой я вернулась с чувством, что влюбилась… Впро-
чем, я не могла заявить со стопроцентной уверенностью, что это именно любовь, а не простое
увлечение. Но Ира действительно запала мне в душу. Она стала для меня примером идеальности
человека. Где-то в глубине души у меня даже возникало желание быть похожей на неё. Я и что-то
писать пробовала, но ничего дельного из этого не выходило. Поэтому мне оставалось только од-
но: любить Иру. Любить и надеяться, что когда-нибудь и я стану такой же как она. Может быть,
мне Ира вообще нужна было только как образец для подражания, но тогда случилось именно так.
Прошёл месяц. Мы встречались пару раз, говорили по душам. Я узнала, что когда-то у Иры был
опыт серьёзных отношений с женщиной, но после этого она больше ни разу не отважилась про-
должить подобные эксперименты. «Слишком уж много хлопот и переживаний!» – сказала Ира,
когда я спросила у неё, каково это: жить и спать с женщиной. Больше мы на эту тему не говорили
несмотря на то, что мне безумно хотелось узнать как можно больше подробностей. Но надоедать
Ире своими глупыми вопросами я не собиралась. Я часто звонила ей по вечерам, чтобы побол-
тать. Но на самом деле мне просто хотелось услышать её голос. Я вообще могла часами просто
сидеть и смотреть на неё, наслаждаться её присутствием. Я частенько мечтала о том, что мы встречаемся. Глупость, конечно, но иногда было приятно оторваться от реальности и немного по-
жить в воображаемом мире. В этом мире всё было так, как я хотела: не было ненужных действий,
разговоров, а существовали только я и Ира…
Однажды я не выдержала и призналась во всём Ире. Сделать это было непросто. Я могла поте-
рять подругу. Всё же я предпочитала иметь рядом просто друга и страдать от безответной любви,
чем вообще ничего не иметь. Но я всё равно рассказала ей о том, что люблю её. Это случилось на
полном автомате, к тому же я ещё и выпила немного, что называется «для храбрости». И в таком
полуобморочном состоянии отправилась к Ире. Я шла на ватных ногах, пару раз порывалась раз-
вернуться и пойти обратно, оставить всё как есть. Но заставляла себя идти до конца. Это была
своеобразная проверка. Проверка самой себя. Я любила ставить перед собой какие-то препятст-
вия, а потом их преодолевать. Моя самооценка взлетала от этого да небес, я неимоверно собой гордилась…
Я пришла к Ире где-то около девяти вечера. Она сидела за столом и что-то писала. Я села на ди-
ван и стала смотреть, как она водит по бумаге ручкой. В этом было что-то гипнотизирующее. На
минуту Ира оторвалась от своего занятия и повернулась ко мне. «Ты хочешь что-то сказать» -
спросила она и внимательно меня рассмотрела, словно пыталась догадаться по выражению моего
лица, о чём я с ней сейчас заговорю. Я не стала тянуть, а начала сразу с места в карьер. Я была
словно в состоянии аффекта – почти не помнила слов, которые произносила. Единственное, что
мне запомнилось, это глаза Иры. В их глубине я отчётливо видела насмешку. И это заставляло
меня говорить ещё кучу ненужных слов. Наконец, Ира просто схватила меня за плечи и усадила
в кресло. Мы молчали. Я возвращалась в сознание. Ира смотрела на меня исподтишка. Где-то че-
рез полчаса такого молчания мне стало совсем неловко, хотелось поскорее уйти. Но взгляд Иры
был настолько тяжёлым, что он будто давил на меня и не позволял так просто смыться с места
преступления.
- И что? – спросила Ира. Этот вопрос был для меня непонятен. К тому же голос Иры в этот мо-
мент стал каким-то холодным и железным. – На что ты рассчитываешь?
Я пожала плечами. В принципе, я рассчитывала на простое ответное чувство – больше мне от неё ничего не надо было. Это я ей и сказала.
- Ты вызываешь у меня симпатию, но та ли эта симпатия, которая тебе нужна?
Я молчала. И тогда я сказала то, что убило моё «я»:
- Просто будь со мной рядом, а будешь ли ты меня любить – не важно. Можешь притворяться.
Ира ничего на это не сказала. Она вздохнула и отправилась на кухню. Я осталась в комнате и
старалась не двигаться. Я словно боялась спугнуть этот момент, в который могла свершиться моя
дальнейшая судьба. Прошло какое-то время (я сидела, опустив голову, и на часы не смотрела), в
комнату вновь вошла Ира. «Ужинать будешь?» – спросила она. Я кивнула головой. Встав с крес-
ла, я пошла вслед за ней на кухню. Мы ели молча. Ира почти не смотрела на меня – о чём-то ду-
мала. Около полуночи я решила возвращаться домой. «Нет, уже слишком поздно, - запротестова-
ла Ира, - ты останешься у меня». Ту ночь мы провели в одной постели…
Два месяца у нас было что-то вроде отношений. Ира меня не любила – это было очевидно. Я же
души в ней не чаяла и мне было наплевать, что это однобокая игра. Я значительно поменялась за
те два месяца. Перестала быть такой гордой и независимой. Я уже просто не могла быть таковой,
иначе мне пришлось бы отказаться от Иры, а я слишком ей дорожила. А она стойко имитировала
свои чувства, и я за это её благодарила. Всё же она делала мне приятное. Может, она делала это от скуки, может, ей нравилось делать добро – я не знала, да и, честно говоря, не очень хотела знать. Главным было то, что мы – «пара», пускай и в кавычках.
Но моё счастье кончилось как-то разом, просто оборвалось – Ира пропала. Точнее сбежала. Ос-
тавив на столе записку: «Я не вижу смысла это продолжать. С самого начала эта идея была глу-
пой и абсурдной. Я не хочу больше притворяться. Найди для этого кого-нибудь другого». Я два
раза перечитала эту записку и поняла, что в этих строках невероятное количество злобы, обиды и
ненависти. Я держала в руках этот клочок бумажки и задавалась одним единственным вопросом:
а заслужила ли я такое отношение? Возможно. Наверное, не стоило начинать эту нелепую игру…
Я пыталась найти Иру, но всё было бесполезно. Она исчезла. Никто не мог мне сказать, куда она
пропала. Её телефон не отвечал, дверь никто не открывал. Наши общие друзья тоже ничего одно-
значного сказать не могли. «Сказала, что у неё дела». Эту фразу я слышала раз десять. В конце
концов я просто перестала её искать…
Ещё один шаг по пыльной дороги жизни был сделан.
* * *
Спустя ещё три года в мою жизнь вошёл Лёшка. Мне 25, ему – 17. Как вам такой поворот собы-
тий?! Восемь лет разница. Больше у меня была только с Вовой. Но старше был он. Это для меня
было вполне приемлемо. Но вот когда девушка старше своего парня!.. Но так уж случилось.
Я познакомилась с ним, а точнее это меня с ним познакомили, у своей знакомой. Он был её пле-
мянником. Она пригласила меня к себе на чашку кофе, а у неё тогда гостил её племянник из Са-
мары. Он только-только закончил школу и собирался поступить в какой-нибудь московский инс-
титут, так что до получения места где-нибудь в общежитии он обитал у своей тётушки. Не то, чтобы Лёшка был красавцем, но вполне симпатичным мальчиком. Поначалу я даже внимания на
него не обращала: ну, ходит какой-то парень по квартире… дальше-то что? Но в какой-то момент
я поймала его восхищённый взгляд на своей персоне. Это меня позабавило. «Понравилась я ему
что ли?» – подумала я, разглядывая его профиль. Когда моя знакомая вышла по своим делам из
комнаты, я решила заговорить с парнем.
- А куда ты собираешься поступать? – надо было с чего-то начинать, поэтому я задала самый ба-
нальный вопрос. Лёшка немного подумал, а потом сказал, что скорее всего пойдёт Литературный
институт им. Горького.
- Ты стихи что ли пишешь? – с некой долей иронии спросила я.
- И довольно неплохие, - обиженным голосом бросил юный поэт.
- Может, прочитаешь парочку? – попросила я. Лёша отказался, сославшись на то, что сейчас он
«не в настроении». Я хихикнула. Было в этом парне что-то милое, наивное и неуклюжее. Он чем-
то смахивал на плюшевого медведя. Наконец вернулась моя знакомая, которая нарушила нашу
непринуждённую беседу о современной литературе. «Ах, Верочка! – причитала тётка Лёши. – Он
этой литературой все нервы истрепал моему брату! Ему говорят, что надо получить какую-ни-
будь престижную, высокооплачиваемую работу, а он упёрся – не хочет и слышать об этом!» Я
улыбнулась. В мальчике чувствовалась воля. Это мне понравилось. Поэтому я решила помочь
ему поступить в желаемое заведение, а тётке его мы решили наврать, что он готовиться посту-
пить в технарь. Ведь если он поступит в литинститут, то будет уже поздно – придётся родителям
смириться. Когда Лёшка узнал об этой моей идее, то несказанно обрадовался. «А почему вы ре-
шили мне помочь?» – спросил он. Услышав «вы», я начала громко смеяться. Впервые в жизни ко
мне обратился на «вы» парень, который младше меня на восемь лет.
- Нежели я так плохо выгляжу, что мне можно только выкать? – смеялась я. Лёшка густо покрас-
нел и извинился. Я по-дружески похлопала его по плечу и объяснила, что друзьям надо помогать.
Этим я окончательно влюбила его в себя.
Он стал названивать мне каждый день. Посылал мне десятки смс в день. Было, конечно, приятно
такое внимание, но иногда это начинало дико раздражать. А один раз он позвонил мне в самый неподходящий момент: у меня дома был мужчина. Пусть это и была встреча на одну ночь, но тем
не менее и её не было, потому что он подумал, что Лёша – мой парень. Нужно было как-то объяс-
нить парню, что дружба дружбой, но и сексом мне тоже хочется заниматься! Однако говорить это Лёше мне почему-то не хотелось. Я попала в тупик. Приходилось терпеть. А однажды Лёша
решил идти напролом и полез ко мне целоваться. Заинтересовавшись продолжением этой исто-
рии, я сопротивляться не стала.
- Я тебе нравлюсь? – спросил он. Я только улыбнулась, провела рукой по его волосам и ушла на
кухню, где что-то готовила его тётка. С того дня он вообще проходу мне не давал. Мне иногда
даже приходилось телефоны отключать, чтобы он не надоедал своими звонками. Я отлично по-
нимала, что вляпалась в эту историю по собственному желанию, но пришлось преодолевать и это
препятствие.
- Ты же понимаешь, что нас никто не должен видеть вместе? – сказала я ему, когда он предло-
жил мне встречаться. Я еле сдержалась, чтобы не рассмеяться. Но продолжала улыбаться и сог-
ласно кивать головой. Лёшка качнул головой. И от полнейшей скуки и застоя в личной жизни я
согласилась иметь с ним какие-то отношения. Начался период пряток от его тётки, знакомых и
простых прохожих. Мы встречались только у меня дома. А когда он поступил в литинститут, то
я изредка приходила к нему в общагу, но большого удовольствия мне это не доставляло, поэтому
я настаивала на встречах у меня. Впрочем, настаивала – сильно сказано. Я просто говорила, что
не пойду в его комнату в общежитии, а он послушно соглашался. Я крутила им, как хотела. Он
дарил мне цветы на сэкономленные деньги, приглашал в кино на самые дешёвые сеансы. Всё это
напоминало мне школьные годы, когда уровень отношений был именно такой. В конце концов мне удалось уломать его переспать со мной. Уж не знаю, насколько он этого хотел, но боялся он
до дрожи в коленях. Что испытал он, мне неизвестно, но у меня ничего кроме чувства отвраще-
ния не осталось. Я чётко для себя решила, что с этим надо было завязывать. Ничего кроме статьи
за совращение несовершеннолетних мне не светило. Такой итог меня совершенно не устраивал.
Одним октябрьским деньком я позвала его в кафе, где решила отправить его в отставку. Мы сели
в самом углу, чтобы на нас никто не обращал особого внимания. Лёша был как обычно счастлив,
что я сижу рядом с ним, а в руках теребил какую-то бумажку. Я сразу начала объяснять ему весь
абсурд сложившейся ситуации. Он смотрел на меня своими большими, наивными глазами и не
понимал, о чём я говорю. И только после слов «всё кончено» он очухался и начал уговаривать
меня отказаться от Кирилла. Дело в том, что я решила выдумать, что у меня есть парень, с кото-
рым у меня всё очень серьёзно, что мы хотим пожениться. Назвать реальную причину нашего
расставания я не смогла. Я качала головой. Лёша поднялся со стула и медленно пошёл к выходу.
Я наблюдала, как он проходил мимо витрины кафе, как исчез за углом. «Даже не попрощался», -
подумалось мне. Расплатившись, я вышла на улицу. Начался мелкий и противный дождь. Я рас-
крыла зонт и не спеша побрела домой.
Лёша перестал звонить. Я уже стала забывать о его существовании, как вдруг мне позвонила его
тётка, моя знакомая. Это случилось прямо после моего дня рождения. Я лежала в постели с дикой
головной болью после огромного количества спиртного, которое влила в себя накануне. Услы-
шав телефонный звонок, я принялась искать трубку. Противный писк доносился из-под груды
моей одежды.
- Алло! – простонала я в трубку. На другом конце телефона всхлипывала моя знакомая.
- Лёша… - сипела она в трубку, - он… повесился…
Я молчала. В горле застрял комок. Так и не дослушав рассказа о том, как всё это случилось, я по-
ложила трубку.
На похороны я не пошла…
* * *
…Свеча медленно догорала. 26 лет моей жизни уложились в три часа, в десять страниц, в одну
свечу… Как видите, гордиться особо нечем…
Говорят, что в жизни нужно попробовать всё. С уверенностью могу сказать, что я попробовала
ВСЁ. Я два раза смотрела в глаза смерти, любила, была любимой… Единственного не было в моей жизни – в ней не было смысла. Я жила для опыта, для интереса. А в этом нет смысла…
И ещё я поняла одну вещь: все люди, которые были хотя бы на грамм важны для меня, уходили
из моей жизни так же просто, как и входили в неё. А виной их ухода была я сама…
26 лет борьбы за своё место под солнцем превратились в слепую войну с самой собой, с судьбой,
с реалиями мира. Только сейчас я задалась этим важным вопросом: а оно мне было надо?..