В небольшом селении жил старик. У него было два сына. Старшего звали Бас, а младшего Най. Сыновья его были давно уже взрослыми. У каждого была своя семья, и каждый из них занимался своим делом.
Бас был торговцем и, у него была своя лавка, расположенная рядом с его высоким домом, который величественно возвышался у подножья горы. Бас приобретал всякую всячину у проходящих через его селение караванов и продавал жителям селения по высокой цене.
Бас жил, будучи глубоко уверенным, в том, что только деньги и богатство в мире решают всё. И своих детей он воспитывал в этом духе.
Най жил иначе. Он был мастером на все руки. Его руки жители селения называли «золотыми», а про него самого говорили, что «душа у него самая добрая на свете».
Най помогал всем, чем только мог. Он ремонтировал керосинки и примусы, латал тазы и чаны, чинил часы, без него не строился ни один новый дом в селении. Най делал и многое другое, что приносило искреннюю радость односельчанам и вызывало искреннее чувство благодарности с их стороны. Каждый день у его изгороди выстраивались односельчане, держа в руках всякие хозяйские предметы, которые нуждались в починке.
Най не брал с жителей селения денег. Он знал, что его односельчане живут в мирских тягостях. За его работу ему платили, кто, чем мог. Ему приносили молоко и лепёшки, а у кого был свой сад, расплачивались фруктами. Изредка Най получал деньги от караванщиков и путников, которым он помогал решать их технические проблемы, во время стоянки в их селении.
Но этих денег не хватало даже на то, чтобы купить новую одежду своим детям в лавке родного брата.
Между двумя братьями неоднократно возникали шумные споры о том, как надо жить. Но эти споры, всегда заканчивались взаимными обидами, после чего они долго не разговаривали друг с другом, не смотря на то, что они были соседями и их дома располагались почти рядом, у подножья отвесной скалистой горы.
По этим, двум домам и прилежащих к ним дворам, которые стояли рядом, но располагались отдельно от других домов и дворов жителей селения, можно было легко судить о материальном достатке их обитателей.
Дом Баса был выше, чем дом Ная раза в три. Его размеры были настолько велики, что с утра до полудня загораживали дом Ная от солнца, держа его в тени.
Дом был двухэтажным. При восходе, белые стены дома, в которых было множество больших окон, сияли каким то магически- розовым цветом. А днём его стены поражали своей
белизной. Вечером же, стены принимали жёлто- коричневый оттенок. На втором этаже дома, прямо над широким входом, величественно выделялся огромный балкон, заросший тёмно- зелёным плющом. Было сразу заметно, что этот балкон является «зерном» этого архитектурного строения, которому могли бы позавидовать многие.
Дом располагался в центре огромного хорошо ухоженного двора, в котором был и большой сад и множество цветочных клумб, а также большая площадь аккуратно подстриженных зелёных газонов. Дети Ная порой спрашивали у своего отца: «будет ли у них, когда-либо, такой красивый и большой дом?»,
на что Най отвечал: «Обязательно будет, - и смеясь, добавлял - хотя... и в тени неплохо…».
Дом Ная представлял собой одноэтажное строение с черепичной крышей. Фасадная часть дома имела два небольших окна и узкую входную дверь. Небольшой двор примыкал к передней части дома и полностью состоял из огорода и сада.
Как-то раз, вызвал к себе своих сыновей старик. Выглядел он совсем плохо. Когда его сыновья вошли к нему, старик лежал на софе, пристально глядя в потолок так, что казалось, душа давно покинула это бледное и изнемождённое болезнью и временем худое тело.
Сыновья подошли к отцу, и каждый поцеловал ему руку в знак приветствия.
- Помогите мне встать! - произнёс старик.
Сыновья, поддерживая старика за локти, помогли усадить его на софе, подперев подушками его спину.
Старик долго и молча разглядывал своих сыновей, которые сидели на полу у его ног. Взгляд старика был настолько пристальным, что казалось, он видит их впервые.
- Ну, что ж, - начал старик, - вот и настало то время, когда, уходя в вечность, приходится прощаться с самыми дорогими людьми….
-Не говорите так!…- воскликнул было Най, но старик жестом руки заставил его замолчать.
- Я не могу пожаловаться на то, как я прожил свою жизнь, - поглаживая своё колено, произнёс старик. - У меня было всё и не было ничего…. Жизнь человеческая слишком коротка, чтобы понять причины и следствия этого, чтобы всё проанализировать, сделать правильные выводы и не совершать ошибок, за которые придётся расплачиваться всю жизнь, и не одному поколению твоей ветви. Мы всегда ошибаемся, думая, что наши ошибки никак не повлияют на судьбу наших детей. Мы не думаем о том, что, совершая ошибки и, будучи уверенными, в своей правоте, в это же самое время мы натягиваем пелену наших заблуждений на сознание наших детей, для которых мы являемся авторитетом и предметом подражания. Сейчас, наверное, я говорю слишком туманно и непонятно для вас. У меня времени и сил осталось очень мало….
Старик посмотрел на сыновей ещё раз. После длинной паузы, тяжело вздохнув, он продолжил:
- Главным вопросом, так мучающим меня, является то, « почему вы оба, моих сыновей, при одном и том же воспитании, которое я старался вам дать, такие разные?» Связано ли это с тем, что ты, Бас, рождён во время моего материального процветания, когда у меня и твоей тогда ещё живой матери не было проблем с деньгами? А, ты, Най, рождён во времена, когда я украдкой плакал от своего бессилия удовлетворить твою детскую просьбу, связанную с какой либо игрушкой или сладостью, и когда твою мать, с которой мы прожили в любви и нежности, забрал Всевышний?….. Не знаю…….
- Всё это время, - сделав паузу продолжал старик, - пока я хворал, до меня доходили разные слухи о вас. Я слушал разные мнения о вас, которые исходили от разных людей, хороших и плохих, щедрых и жадных, добрых и злых. По этому поводу я скажу лишь одно: « Время мудрее всех и только оно рассудит всё верно!».
- Теперь, когда мы в последний раз вместе, - сказал старик, задумчиво глядя на своих сыновей и, почему-то немного волнуясь, - я хочу услышать ваши пожелания по поводу того имущества, которое останется после меня. Я выполню всё, о чём вы попросите меня сейчас. Но, прошу вас, хорошо подумайте прежде, чем будете говорить. Это очень важно как для меня, так и для вас.
В комнате воцарилось гробовое молчание. Взгляд старика переходил от одного сына на другого. Сыновья сидели на коленях перед своим отцом, опустив головы.
Наконец, старик сказал:
- Говори ты, Бас!
Бас медленно поднял голову и тихо произнёс:
- Отец! Я думаю, было бы правильным, если бы Вы оставили мне свой дом и оставшиеся две коровы. Най не сможет распорядиться этим имуществом как следует и, я думаю, оно растворится очень быстро, не принеся никакой выгоды ему. Я же, распоряжусь им так, чтобы оно принесло пользу и мне и ему….- сказав это, Бас умолк и опустил голову.
- Старик пристально смотрел на Баса и, трудно сказать, что творилось в его сердце.
- Теперь, говори ты, Най!- сказал старик, медленно переводя взгляд на младшего сына.
Най поднял голову. В его глазах были слёзы. Най взял руку отца, поцеловал её, прикоснул кисть руки старика к своему лбу и сказал:
- Мне не нужно ничего, отец, только не уходите от нас. Я не представляю, как я смогу жить без Ваших советов. Я не знаю, что будут делать без Вас мои дети, ведь они так любят своего деда! Мне ничего не нужно…., только не оставляйте меня одного….-сказав это, Най опустил голову и заплакал.
Старик медленно провёл ладонью по волосам Ная и, тяжело вздохнув, сказал:
- Пусть будет так! Всё, что ты хотел, Бас, отныне твоё! Твоё же пожелание, Най, не в моей власти и, единственное, что я могу для тебя сделать- это дать тебе моё благословение. Я благословляю тебя мой дорогой сын, и твоих детей. Пусть вам сопутствует истинная удача, а остальное у тебя есть!
Старик медленно растянулся на своей постели и произнёс:
- А теперь, ступайте по домам и пришлите ко мне всех моих внуков! Я хотел бы их увидеть. Прощайте!
Старик закрыл глаза и умолк. На его лице светилась какая то удовлетворённость. Казалось, что мучавшая его неизлечимая болезнь вдруг покинула его.
На следующее утро всё селение хоронило старика.
Через неделю, после смерти старика, Бас продал дом отца с двором, а две коровы забрал себе.
Най очень переживал смерть отца. Первый месяц он ежедневно ходил на могилу старика. Позже он стал навещать могилу по пятницам и в те минуты, когда испытывал какую либо душевную тяжесть. Сидя на корточках, Най, держа правую ладонь на надгробной плите, мысленно разговаривал со своим отцом, просил его совета и, ему казалось, что получал его. От этого странного общения Наю становилось легче. В нём с новой силой возрождался оптимизм, свойственный ему, но, который вдруг мог куда -то исчезнуть, особенно в ситуациях, которые никак не вписывались в его сознание, как порядочного человека.
Ещё, более удручающе, на него воздействовало его взаимоотношение с братом. Он вспоминал, как они играли в детстве, сколько придумывали игр, которые сопровождались весёлым смехом. Даже став взрослее, крепкими юнцами, они с удовольствием смеялись над тем, что вытворяли в детстве.
Что вдруг произошло? Этого Най понять не мог. Когда и как Бас поменял свои принципы и ценности? При каких обстоятельствах Бас осмелился сказать себе, что всё то, во что непоколебимо верил их отец - это заблуждение? Как вдруг, богатство, или просто деньги, оказались ближе и дороже ему, чем родной брат?
Теперь Най понимал, о чём говорил отец перед смертью. Он понимал, как был мучителен «главный вопрос» для его отца. В то же время, Най не сомневался в том, что «время мудрее нас». Оно всё расставит по местам, по истинным понятиям справедливости, протянув всё через какие то непонятные для нас, живых, коридоры ожидания и терпения, ибо суд свой Время вершит не «сегодня», а «завтра», как бы давая возможность заблудшему опомниться.
Таким образом, прошло два года со дня смерти старика.
За всё это время, Бас ни разу не заговорил о той помощи, которую он обещал оказать младшему своему брату. Но и Най не обращался к нему. Ведь жизнь шла своим чередом, и каждый из них существовал, как это было и до смерти их отца.
Наконец пришло время, когда Най решил женить своего старшего сына. На проведение свадьбы у Ная не было денег. Ведь предстояло пригласить на свадьбу всё селение, чтобы никого не обидеть.
Однако, мысль о том, что денег придётся просить у Баса, охлаждало его чувство радости и счастья от предстоящего праздника. Особенно, когда Най проигрывал в мыслях и воображении сцену разговора с братом, когда он слышал слова унижения и упрёков в свой адрес, его бросало в дрожь волнения. Ещё более сложным было то, что ему предстояло бы выслушивать от брата нравоучения о том, как надо правильно жить. Най был знаком с позицией брата, но никак не мог согласиться с ним, что в свою очередь вызывало бурю гнева и негодования со стороны Баса.
Най подозревал, что, имея деньги, Басу хотелось и так называемой власти над всеми, особенно над своим непокорным и независимым братом, который совсем не уважал то, перед чем многие просто теряли своё человеческое достоинство.
Ситуация осложнялась ещё и тем, что Най с Басом давно уже не разговаривали друг с другом после очередного шумного спора, в котором каждый из них не стеснялся в выражениях, оскорбляя друг друга.
Однако, Най не нашёл другого решения с деньгами и утром направился в дом к брату.
Бас встретил Ная, сидя на своей веранде, которая вся была в зелени и цветах. Бас сидел, подобрав одну ногу под себя на ярко жёлтом диване. Перед ним был небольшой резной столик, на котором дымился только что заваренный кофе в медном красивом кувшине. Рядом с кувшином стоял один фильджан (маленькая чашечка) и большая ваза с фруктами. Чёрный крупный виноград, свисавший с вазы, переливался под лучами солнца от бесконечно чёрного цвета до тёмно-пурпурного.
Бас, увидев вошедшего брата, которого проводил к нему его сын, выдержал унизительную для Ная паузу и жестом руки пригласил Ная сесть к столику в кресло, которое стояло здесь же.
Най молча уселся в кресло, предложенное ему, и пристально посмотрел на брата. Бас тоже не спускал своего взгляда с Ная. Казалось, каждый пытался прочитать мысли другого.
Эту борьбу взглядов прервал сын Баса, который вошёл на веранду и поставил на столик второй фильджан для кофе.
- Угощайтесь, дядя, - сказал он и удалился.
Первым начал разговор Бас:
- Что привело в мой дом моего брата, который лучше всех на свете знает что есть «грех» и что есть «благодетельность»? Неужели у человека, который знает почти всю правду, или истину этого мира, могут вдруг появиться проблемы? А может, наконец пришло время, когда его «розовые» облака рассеялись, и он увидел неожиданно для себя бездну, правила в которой сильно отличаются от правил заоблачного мира? Ах, нет! Просто не осталось больше сил оправдывать свою бедность и не предприимчивость, а семья и желудок существуют в реальности, в отличие от пустых звуков, как «порядочность», «честность», «справедливость» и «человечность». А семье и желудку видимо нужны не звуки, а что-то более материальное, то, что так презирает мой брат?
Най вдруг понял, что пришёл зря. Он надеялся на другое расположение своего брата, так как о предстоящей свадьбе знало всё селение, ну и конечно же Бас. И когда беседа начинается с таких выпадов, от неё ничего хорошего ждать не приходилось, не говоря уже о том, с чем пришёл Най к своему брату.
- Прежде всего, здравствуй! - начал Най, наливая себе кофе. От волнения руки его дрожали. Бас же, заметив эту дрожь, торжествующе посмотрел на брата.
- Я пришёл к тебе, - продолжал Най, - не для того, чтобы выслушивать унижения. Я собираюсь сыграть свадьбу своему старшему сыну. Соответственно, возникли денежные проблемы. В нашем селении мне не у кого больше попросить помощи, как у своего брата. Тем более что ты дал обещание отцу при необходимости оказать мне помощь. Ты взял всё под это обещание, и теперь эта необходимость настала.
- Да, я всё помню…….- нервно сказал Бас. - Но у меня сейчас нет денег. Я потратил их все на приобретение товара. Вот через месяца два…., хотя твоей доли там….
- Для меня сам предмет о «доле», как ты выразился, противен! - дрожащим от волнения голосом выкрикнул Най.
Я прошу тебя одолжить мне на свадьбу сына, а не о подачке какой либо! Забирай всё! Ты видимо не наешься никогда!
Най встал. Ему многое хотелось сказать Басу. Он чувствовал, что происходит что-то непонятное. То, что могло произойти лишь в сказках, или других чужих для него семьях, происходило здесь с ним. Он морально не был готов к этому повороту судьбы, когда два брата становятся врагами и из-за чего? Всё, что бурлило в его мозгу и душе, он не мог выразить словами. Это было выше слов, но это было ниже того уровня общения, к которому привык Най. Теперь вдруг появилась необходимость говорить какими-то другими выражениями, опасаясь, что его просто-напросто не понимают, и его словосочетания не достигают цели. Ему казалось, что перед ним стоит не его родной брат, а заколдованный злыми чарами человек похожий на брата. Все эти чувства нарушали его равновесие во взвешенности всех мыслей и убеждений, которые нужно было выразить словами для Баса.
- Я никак не могу понять, почему мы с тобой такие разные? – продолжал Най после некоторой паузы, продолжая стоять у столика. – Я понимаю, что нас зачали в разное время. Находясь в утробе нашей матери в разное время, на наше «построение» и формирование влияли совершенно разные планеты. Разные условия жизни наших родителей, при беременности нашей матери тобой и мной тоже сделали своё дело в нашей разности. Но куда девать воспитание? Ведь всё «плохо» и «хорошо», которые объясняли, или даже внушали, тебе, это же объясняли и внушали и мне?! Твоя беда состоит в том, что всё и вся ты измеряешь количеством денег или богатства.
- Разве это беда? – спросил насмешливо Бас. - Почему же это беда, если это правильно? У тебя нет денег. Ты беден. Ты не в состоянии дать своим же детям того, чего бы тебе очень хотелось. Почему? Да потому, что нет у тебя денег, нет богатства. А, коль нет у тебя этих самых денег, то ты вынужден, я подчёркиваю это - «вынужден», быть как все, то есть влачить то существование, которое ты сейчас имеешь.
Бас перекинул ногу на ногу, взял со стола фильджан с ароматным кофе, медленно, с удовольствием сделал глоток и поставил его на столик.
-А ведь я не один раз уговаривал тебя поменять своё отношение к людям и деньгам – продолжил Бас. – Рассуди сам: тебе нужны деньги, нужны сейчас для того, чтобы женить своего сына. Но ведь все, кто «так любят тебя и почитают», - при этом Бас поднял вверх указательный палец, - и, которых очень много, находятся в том же положении, что и ты. Другими словами, они тебе помочь не могут. И в итоге, у тебя нет другого выхода, как прийти ко мне или мне подобному и просить.
При этом ни ты, ни кто-либо другой, не представляет себе, как ты собираешься расплачиваться со своим долгом. Можно конечно в качестве расплаты использовать твои способности в какой нибудь работе. Но мне этого не надо, так как я в этом не нуждаюсь. Почему? Да просто потому, что есть у меня деньги, и я всё могу себе купить. И ещё…, взяв у меня в долг, ты же не собираешься изменить своего взгляда на «ценности», как ты выражаешься?
Бас посмотрел на Ная так, словно ожидал увидеть хотя бы малейшее подтверждение тому, что Най действительно пересмотрел свои позиции и согласен в душе с позицией Баса.
- Может, ты надеешься на то, что твой сын, женившись, будет больше зарабатывать? – продолжал Бас. - Но ведь и ты и я прекрасно знаем, что каждый из нас воспитывает своих детей в рамках своего понимания порядочности, ценности, добра, зла и тому подобное. Ты своим детям внушаешь, что деньги – это «грязь», ты приучаешь их к бескорыстию. Значит, и они пойдут по твоим стопам, и так же будут ориентироваться на твои ценные установки. А ты не подумал, что тем самым ты их обрекаешь на такое же существование? Тебе ли не жаль своих детей, которые не смогут достигнуть желаемого из-за отсутствия денег? Не я эти деньги придумал. Не я их возвел в ранг определителя могущества человека. Это порождение времени!
Наступила пауза. Най сел молча в кресло, перебирая пальцы рук и упершись локтями в колени. Его взгляд был устремлен в никуда. Он думал о том, что не сможет объяснить брату всего того, что он чувствует. Но ситуация была такова, что если он промолчит, то Бас расценит это не только как победу в их вечном споре, но и лишний раз утвердится в правоте своих убеждений.
Молчать было нельзя, не смотря на то, что Наю очень хотелось встать и уйти из этого дома.
- Я,- начал Най,- думал не раз о том, что ты мне сейчас говорил. Я не думаю, что ты не можешь, я думаю, что ты не хочешь меня понять, и прежде всего того, чему нас учил отец…
- Отец прожил свою жизнь так, как считал нужным. В конце концов, и он мог ошибаться! - нервно вставил Бас.
- Не перебивай меня! – твердо отрезал Най. – Хорошо! Оставим отца в покое. Будем говорить каждый за себя!
- Я все думаю, - продолжил Най, - что у тебя ни разу не застонала совесть за то, что ты перед смертью отца выпросил у него все, что он имел из нажитого, то есть вещей. При этом ты попытался объяснить ему, что делаешь это на благо нас обоих. Ты уверял его, что в нужный момент поможешь мне. Но деньги ослепили тебя! Ты сейчас делаешь вид, что не помнишь об этом. Да бог с ней с твоей помощью! После того, как я уйду из твоего дома, я не попрошу у тебя даже куска сухой лепешки. Но там, у ног умирающего отца, ты не попросил самого главного – его благословения. Потому что от него, как ты думаешь, нет никакой прибыли.
- Да! Я и сейчас так думаю! – вставил Бас громким голосом.– Все эти ваши «благословения» не что иное, как театральные сценки, где все присутствующие как будто наблюдают себя в зеркале и наслаждаются собой! А проникнуть в их души, так там набор разных масок на все случаи жизни! При этом я уверен, что ни один не верит в существование «силы благословения», просто так принято…
- Я прошу тебя, не перебивай меня, - спокойно сказал Най, - потому, что из того большого, что мы с тобой затронули, я собираюсь сказать тебе очень мало, но и оно очень сложно для твоего понимания. Рассуждая о достатке, о «существовании», о радости и о горе, мы всегда будем подразумевать разные вещи. Так например, для меня жизнь человека – это путь, проходя по которому он на своих неудачах и победах накапливает тот опыт, который в итоге своем передает своим детям в первую очередь, и своему близкому окружению, то есть друзьям и единомышленникам. Для тебя же жизнь человека – это накопление богатства, денег, за которые как ты думаешь можно все купить. Хуже всего, что и детей своих ты воспитываешь в направлении этой цели. Таким образом, жизнь человека, которая дана всего один раз, фактически опошлена твоим понятием. Как-нибудь без меня, когда останешься с собой наедине, и мысли твои будут свободны от всех твоих забот, попробуй соизмерить в другом пространстве то емкое, что называется «жизнью» и такой примитив, как «деньги».
Бас стоял, глядя в какую-то точку там, вдали от его дома и его самого. Потом он повернулся к Наю и сказал:
-Но, накапливая богатства, я прежде всего думаю о будущем своих детей…. Ведь время денег еще не закончится очень долго. И не одно поколение после нас будет жить в системе общества, где будут властвовать деньги.
- Мне сложно говорить с тобой, - подумав, сказал Най.- Отойди от вещей, так как мы говорим о материях намного выше. Как ты свяжешь чувство любви и деньги? Если ты свою возлюбленную будешь «охмурять» вещами, а она будет на это поддаваться, то ясно, что она будет «любить» тебя только как источник вещей, ибо вещи, на которые она «купилась», будут ей дороже. А, от понятия человеческой любви, не остаётся и следа... Знаешь почему? Потому, что любовь нельзя измерять деньгами! Это высшая и очень тонкая категория, к которой нельзя подходить с пошлыми понятиями. От этого она перестаёт существовать. Любовь измеряется не вещами, а счастьем, переживанием, разочарованием и радостью. И какое же из этих понятий измеряется деньгами? А теперь пойми, что любовь - есть всего лишь часть жизни человека, которая намного больше, сложнее и интереснее. Так если говорить о том, что деньги могут опошлить даже составную часть жизни человека, то что же спорить о жизни в целом?! - Ты думаешь, что у тебя есть настоящие друзья? Если ты считаешь, что есть, то ты занимаешься самообманом! Твои «друзья» болеют той же болезнью, что и приведённая мной в пример «любовница». Упаси бог, если с тобой что-либо случится! Они отвернутся от тебя и твоей семьи! Они тоже измеряют всё прибылями. Мне жаль тебя! Ты одинок! И своих детей ты обречёшь на одиночество. Ты знаешь….., мне кажется, отец видел в твоих глазах алчность, но так и не смог понять, почему это случилось. Поставь на секунду себя на место нашего отца. Тебе было бы легко сознавать, что твой сын, видя, что ты навсегда покидаешь его, уходя в вечность, думает только о твоих вещах? Если нет, то что такое вещи? Что такое деньги, если, умирая, ты не можешь выкупить свою жизнь, сколько бы золота у тебя не было? Ничто! Моё преимущество перед тобой ещё и в том, что, общаясь с людьми, я оцениваю их по своим меркам и ценностям, то есть по уму, опыту, бескорыстию, доверию и доброте. Я создал свой круг общения из таких людей, в которых есть хотя бы элементы того, что я ценю в человеке, и которые далеки от мысли измерять всех деньгами. Да! Система нашего общества такова, что деньги имеют значение. Без них не купить хлеба. Но возносить их в разряд мерила, и тем самым становиться их рабом, - это, по-моему, ошибка, и я боюсь - неисправимая. Ведь ты, желая или не желая этого, заразил этим своих детей, провоцируя в них развития чувства жадности, несправедливости и культа силы денег.
Сделав паузу, Най продолжил:
-Ты не боишься, что завтра им будет выгодно, чтобы тебя не стало? Ты знаешь Бас, проблема в том, что такие, как ты, не переубеждаются словами, так как болеют «выгодой». И даже в неудачах своих они ищут ошибку не там, где надо. Они думают, что в следующий раз, перед прыжком через яму, они будут отталкиваться не правой ногой, как в этот неудачный раз, а левой, совсем не задумываясь, что не по тому пути идут….
Бас встал с дивана, на который присел, пока говорил Най. Он прошёл несколько раз от столика до балкона, тяжело вздохнув, присел на подлокотник широкого кресла и сказал:
-Мне искренне жаль тебя, Най. Ты очень наивен. Ты всегда был этаким «добряком», пытался ладить со всеми.
Даже, когда тебя обижали, ты умудрялся терпеть это. Я думаю, что всё это вместе - есть твоя слабость, с которой ты не в состоянии справиться. Отсюда и появляется вся твоя философия, которая представляет собой не что иное, как оправдание твоих слабостей. Ты сам её родил, придумал. Или такие, как ты. Ты говорил, что мы с тобой говорим о высших материях и сегодняшнее ничего не значит. Но я и ты, а также и наши дети, живут сегодня. Я не могу, да и не хочу, учитывать те аргументы, которых я не вижу или не ощущаю. Я не могу драться с тенями. «Завтра будет то или это…»- я много слышал об этом. Для меня все эти «завтра» или «порядочно» - просто пустые слова! Мир таков, что я, и никто другой, должен думать о своих детях, о семье и о себе. Никто этого за меня делать не будет. Я нисколько не жалею о том, каков я есть, и о том, что я до сих пор делал. И поверь мне пожалуйста, что все эти люди, которые якобы тебя «любят», на самом деле ждут от тебя чего-то вещественного, ибо они понимают, что просто от доброты сыты не будут. А вот ты станешь ещё голоднее.
- Но, «доброта» не есть пустое слово….- попробовал возразить Най.
Бас поднял указательный палец, что означало - он ещё не закончил.
- По-твоему, - продолжил Бас, - я должен задумываться обо всех, о нищих, обездоленных, о больных и других, им подобных? При этом, наверное, самое верное было бы взять и разделить всем моё богатство. Ты действительно думаешь, что всем от этого стало бы легче? Да, может быть, на один вечер или день. А потом? Потом к ним прибавится ещё один нуждающийся – это я, и ещё вся моя семья! Разве не так? И что? От этого мне должно было стать легче? Я бы спокойнее жил? В этом виновата система! Пока богатство в этой стране, как и во всём мире, в почёте, и с ним легче жить, - я буду богат, чего бы там не говорили обо мне все эти людишки и слабаки, вроде тебя! Таковы правила. А я, всего лишь игрок и пока выигрываю. И ещё….. Мы много раз произносили слово «дети». Я очень часто задумывался над этим. И ты знаешь, пришёл к убеждению в том, что подросшим своим детям я уже не буду нужен. Я им нужен, пока у меня есть деньги, пока они от меня зависимы. Когда же я стану совсем старым, я не смогу их держать в своей зависимости и обеспечивать так, как бы они этого хотели. Дальше я стану им, в полном смысле этого слова, «обузой». Поэтому я обеспечу их взросление, учёбу и женитьбу. А после этого, я выпущу их из этого гнезда…., может быть отчасти и для того, чтобы не увидеть той неблагодарности детей, которая сплошь и рядом, и о которой ты отчасти упомянул. Я их не «заражаю», как ты выразился. Я их обучаю правилам игры, которая называется - «человеческая жизнь». Они должны быть готовы к этой жизни со всей её дикой жестокостью, грязью и предательством. Для чего? Только для того, чтобы этот водоворот не унёс их на самое дно. И знаешь…, в этом потоке, если встанет вопрос о необходимости спасти себя за счёт другого, то пусть они умеют делать это, не раздумывая о порядочности. Правила этой игры у людей мало чем отличаются от животного мира, который намного древнее и мудрее нас. Оно простое: «Выживает сильнейший»! Вот и всё!
Бас подошёл к балкону. Он смотрел в даль и долго молчал. Потом, не поворачиваясь, произнёс:
- Ну, а теперь, что касается женитьбы твоего сына, то ты можешь взять одного быка из тех, что стоят в хлеву и, ведя его домой, хорошенько подумай обо всём, что я тебе сказал.
Най встал. У него было двоякое чувство. Он не хотел брать у брата ничего, чтобы «завтра» тот не попрекнул его этим. Однако, вернувшись домой гордым, но ни с чем, он должен был как-то посмотреть в глаза своей семье и, прежде всего, сыну, которого сам же и решил женить.
Най вышел во двор. Видно Бас уже распорядился, и к Наю подвели быка. Най, взяв за верёвку, к которой был привязан бык, поднял голову и посмотрел на балкон, где стоял Бас и наблюдал за всем происходящим.
Лицо Баса было серьёзным и задумчивым. В это время перед Наем открылись ворота. Най посмотрел вокруг себя. Во дворе стояли дети Баса и прислуги. Все смотрели на Ная молча. Казалось, что все они были свидетелями его диалога с братом. Почему-то ему было стыдно. Ему казалось, что на него смотрят, как на человека только что вымолившего у своего брата эту рогатую подачку.
Пересилив себя, Най сделал шаг к открытым воротам. Ему не хватало воздуха. Ему не терпелось выбежать из этого двора. И он, ускоряя свои шаги, вышел из ворот Баса. За ним вышел и бык, не издавая ни единого звука, как будто и он понимал состояние своего нового хозяина.
Прошло немного времени, и Най сыграл шумную, весёлую, свадьбу. В организации свадьбы приняло участие почти всё селение. Каждый принёс в дом Ная что мог. И, в итоге, столы были полны, веселье было беспредельным, и радость была неподдельная.
Не пришёл на свадьбу только Бас и ещё пару жителей села, которые считались его друзьями. Бас ограничился лишь тем, что прислал на свадьбу своих детей.
С того дня прошло несколько месяцев. Наступила весна, которая ворвалась в свои права обильными дождями и разрушительными наводнениями.
Однажды, поздней ночью, когда всё селение крепко спало, послышался странный гул, казалось раздававшийся из глубин земли.
Най вскочил с постели и выглянул в окно. На улице шёл проливной тёплый дождь, и было совершенно безветренно.
Най накинул на себя свой халат и вышел тихонько, чтобы не разбудить своих членов семьи, на улицу. В это время гул повторился с ещё большей силой. Наю показалось, что дрогнула даже земля.
«Только бы не землетрясение!» – подумал Най.
В соседних домах стали появляться огни. Видимо и другие, услышав эти звуки, были достаточно напуганы.
Вдруг прозвучал резкий треск. Нарастающий за ним гул был настолько страшен, что казалось земля вскрыла свои недра, и все горы поочерёдно падали в земную пропасть.
«Оползень!» – понял Най и стрелой вбежал в дом.
Пробежав по всем комнатам и разбудив всю семью, которая уже просыпалась от этих ужасных звуков, Най прихватил несколько одеял и скомандовал:
- «Все, быстро на улицу, и подальше от дома!».
Утро было ужасным. Окраина селения, где проживали семьи Ная и Баса, изменилась до неузнаваемости. Домов и дворов, в которых жили Най и Бас, больше не было. Гора, вернее оползень, накрыл полностью это место, и всё, что было там, погибло и исчезло. Огромные валуны и неизмеримое количество глины находилось на месте, где ещё вчера стояли два дома с дворами и лавка Баса.
Собралось всё селение. Это был какой-то муравейник из людей, охающих и ахающих, которые горячо выражали своё сочувствие Наю.
Най послал своего сына узнать о судьбе Баса и его семьи. Сын принёс известие, что они все живы и находятся в доме у одного из односельчан.
Най, сидя на камне под деревом, был в полной растерянности. Он очнулся от странной тишины. Ему даже показалось, что он оглох. Но весёлая песня какой-то птицы, на соседнем дереве, убедила его в том, что это не так.
-«Сколько же я просидел?» – спросил у самого себя Най.
Най обернулся. Он увидел, что весь человеческий муравейник переместился в середину селения, к пустырю, где он планировал построить новый большой дом для своего сына с молодой женой.
Най направился в том направлении, медленно ковыляя, как столетний старик, ещё никак не придя в себя от происшедшего.
Подойдя поближе, он увидел, что все односельчане - мужчины, женщины, дети и даже старики, были заняты работой. Одни несли доски, другие их обрабатывали и складывали в каком-то порядке. Со всех дворов везли тележками кирпичи, песок и всякую строительную всячину. Най не мог удержаться от слёз радости и, не вытирая своих влажных глаз, взял у одного из юношей топор и принялся за работу.
Работа кипела весь день, всю ночь и ещё день, Погода стояла настолько тёплая и весенняя, что птицы своими песнями, без устали сопровождали работающих, поддерживая их.
Когда начало смеркаться, на пустыре стоял готовый с высокой крышей и очень большой дом. Это был дом Ная. Видя, как женщины разносят пищу всем работающим, Най подумал, что всё это какой то невероятный сон.
В готовый дом вносили всё необходимое для жилья. Одни несли постельные принадлежности, другие – кухонные и многое другое.
Войдя в дом, Най увидел, что дом состоял из семи комнат. «Имея такой дом, - подумал Най, - можно уже думать о женитьбе второго сына….» – и широко улыбнулся.
Веселье продолжалось всю ночь. Не смотря на усталость, односельчане не хотели идти по домам. Здесь они были победителями. Здесь все они стали братьями. Они были сильнее стихии.
Взошло солнце. Оно было чистым, светлым и приветливым. Оно было действительно «великим»! Одно, его появление говорило о том, что всё в его власти, всё живое и неживое.
Все жители селения собирали инструменты и собирались идти по домам. Най благодарил каждого из них, крепко обнимая. В это время, вдруг все замолчали.
Най повернулся и увидел, что поодаль от его нового дома, на небольшой возвышенности у дерева стоит Бас со своей семьёй.
Все - его дети и жена, были укрыты покрывалами и одеялами, а он сам стоял в пижаме, прижимая к себе младшую дочь.
Най повернулся назад, сделал знак своему сыну, который незамедлительно принёс тёплое покрывало. Взяв покрывало в руки, Най направился к Басу.
Подойдя к Басу, Най увидел резко постаревшее лицо брата. Его редкие волосы беспорядочно развевались от дуновения прохладного утреннего весеннего ветра на склонённой голове.
Най накинул на плечи Баса покрывало, взял на руки его младшую дочь. Жестом, пригласив жену и детей Баса следовать за ним, он, улыбаясь, медленно направился к своему дому.
……………………………………………….