Хлопотать о жалении буду. Холоп я. Смерд литературный. Поднапряг свой скромный разум и о милости молить буду. Бестолково миловать всяк может, а чтобы барин-редактор по справедливости изыскал милость – это уже шалишь. Это уже разумение должно быть. . . о ходе литературного процесса. Вот так. Да.
И хотя черств хлеб барский, но и притеснений много творится злодейских. Вот Боярин заведующий рубрикой почем зря нас сирых и убогих плетью гоняет, ребятят которые только лопотать научились заумными словами язык коверкать заставляет, а уж что с бессловесными совсем творит то и словом печатным молвить боязно.
И нету главное управы на барскую эту вольницу! Творят в своих волостях злодейство, а глаза цепкого да руки крепкой над ними и нет! Коли это задумка твоя, Боже, так пущай так и будет! Может не уразумел я замысла твоего, тогда сирость мой виной, не казни, помилуй.
А коли это так, по упущению Твоему, вышло, тогда Идею, Боже, хорошую на рассмотрение твое имею. Для присмотра пущего, а назначь меня, Боже, самым главным барином, чтобы присмотр за вольницей на мне был. Чувствую силы во мне велики и способности не малые, чтобы дело это вести и только перед тобой ответ держать. Снизойди милостью на холопа твоего верного, а уж я. . .