Каша – еда наша
- Вот тебе ложка, держи хлеб, на. Щас подкрепимся немножко и за ягодами пойдем.
Солнышко, разомкнув веки, пустило два робких луча поверх кудрявых сосен, потом поморгало ещо пару раз, ну может тройку раз, облизнуло высохшие за ночь губы, зевнула крепко зажмурившись и окончательно наконец открыло глазки, пустив миллиард квантов. Полежав ещо немного принялось вставать, а вскоре и вовсе поднялась, вроде медленно, а вроде быстро, принялось раскачиваться, умыться седня было нечем, антициклон окончательно отключил воду и теперь надолго. Солнышко слышало снизу, что минимум на неделю и даже через эти семь дней ожидается переменная ее подача. « Фигово», -подумало Солнышко, «за что тока деньги платим» и добавила уже в голос несколько раздраженно, «безобразие какое-то». Но ничего не оставалось делать, как только протереть глаза кулачками, да и забыть про воду. «Фиг с ними», - сказало Солнышко и потерла кулачками глаза, почему-то от этого настроение улучшилось и уже ничего не оставалось делать кроме как улыбнуться в ответ настроению. Солнышко село на диету недавно, потому даже не съела ничего с утра. Девушка была из состоятельной семьи, поэтому занятиями чем-либо не относящимися к безделью не увлекалась, но несмотря на это не потеряла своей красоты, а даж наоборот, даж краше стала. Так она и гуляла целыми днями, ходила, думала, улыбалась соседу деду Небу, однако, скучала конечно, но не из-за бездельничества. Дело тут вот в чем. Когда-то, уже давно, уже очень давно, она была девушкой, гуляла там, с ребятами общалась тоже. Красивая была. Ну, и щас тож не дурнушка. Познакомилась с девчонкой одной. Луной звать. Стали подругами, ну, подруги подругами, а переросло все в нечто большее, ну, лесбиянками они стали, короче, хотя раньше такого за собой никогда не замечали, да даже и думать то боялись. Любили друг друга искренне, преданно, до искр из глаз, в прямом смысле этих слов. А искр за то время насыпали видимо и невидимо! И даж щас ещо летят искры большие и маленькие, напоминая о той любви и чувствах искренних. Любовь была, хоть и не чистая, но любому или любой можно пожелать, такую пережить и жизни, и слов не хватит чтобы описать ее, любовь то эту их. Да и можно ли описать то ее родимую. Толком не знаю. Можно наверное. Хотя, нет. А они и не пытались объяснять, просто любили друг друга и все. Однако, не очень долго их счастье длилось, разузнали родители девушек о любви их и связи порочной и разлучили навсегда. И с тех пор ни разу не встречались они, тока так издалека видели друг дружку, улыбались улыбками своими очаровательными, но чтоб чего ещо, то ни-ни. Иногда Солнышко даже краснело от злости на родителей, на себя и на все сразу от безнадежности такой. Ещо б! Не позавидуешь. Ну, да всяко бывает. Так вот Солнышко ходила бродила, о подружке думала, скучала по ней, конечно же. Глядь, а внизу изба стоит посредь леса, а вокруг, на скока у Солнышка зрения хватало и нету больше никого и ничего. «Вот те на. Скока гуляю тут, а избушки не видела»,-подумала Солнышко и без всякой темной мысли заглянула в окошко, так просто полюбопытствовать. В деревянной добротно когда-то построенной избе не было ничего особенного, ну, печка стоит, ну две пары валенок в углу, ну, лавки две, стол, чугунок на столе с кашей дымящейся ещо. Каша видать вкусная, пшенная, с маслицем - все как полагается. Кашку ели, наверное, дедушка и внук, похожи они были на дедушку и внука.
Каша вкусная, пшенная, с маслицем - все как полагается. Дед Тимофей ел большой деревянной ложкой, с росписью красивой и старинной, сам когда-то расписывал. И резал ложки, да тарелки и расписывал их ягодками, да зверями диковинными. А как зрение то плохое стало, так и перестал, а посуды осталось с тех пор много и завсегда из нее ели. А вот честно сказать и еда вкуснее становилась с посудой-то этой.
Первые лучи солнца пробились сквозь серые после зимы стекла избы и осветили, пока робко, стол со всем содержимым и едоков тоже.
- Во, смотри, Данилка, и солнышко к нам на кашку заглянуло. Заходи, заходи , подружка-друженька.
- Дед, а дед, давай и ей каши дадим.
- Хе, ну наложи пару ложечек.
Данилка быстро обернулся и дымящаяся тарелка каши уже стояла перед окном.
«Эх, добрые вы ребята, да только как же я есть то через стекло буду… эх, вы добрые, а не собразили»,- подумала Солнышко и проглотила слюну. Желудок жалобно отозвался урчанием. «тихо ты, распугаешь всех!»,-пошутила Солнышко над желудком. Тот булькнув пару раз замолчал.
- Дед.
- Ну, чего ты опять?
- Дед, а как же солнышко есть будет через стекло?
- Как, как, лучами своими будет, ты лучше, Данилка, сам ешь давай.
- Ладно, ем.
-
Солнышко надеялось, что дед прислушается к смышленному Данилке. Но тот лишь сказал, что ей надо есть лучами. «Как же я лучами то, открой окно дедушка».
- Дед, а дед, а давай избу проветрим, а то душно стало совсем, за ночь то.
- Открой иди дверь. Ох, и вправду душновато.
- Дед, а давай лучше окно откроем, чтоб воздухом сразу дышать прям.
- Хе, ох ты и плут, братец. Ладно открывай окно.
-
«Yes!»,- сказала Солнышко слово заграничное.
Створки легко растворились и свежий воздух ворвался в избу.
Солнышко не сразу накинулась на еду. Закрыв глаза, она втянула аромат каши изящными ноздрями. «уааааааааа, вкуснотища, то наверное какая!»,-молвила Солнышко. Вдохнув последний кусочек аромата, Солнышко протянула ладошку и прям рукой загребнула весь комочек каши сразу, положила в рот и начала пережевывать, причмокивая и даже закрыла глаза от удовольствия. «Ммммммммммм…»-протянула Солнышко и проглотила последние крупинки, облизнув алые губки, открыла глаза.
Огромная горящая без дыма и копоти рука ворвалась в окно, зачерпнула сразу всю кашу и вырвалась наружу, опрокинув тарелку.
- Бля, ****ый в рот, бля, бля, ёб твою бля, а бля, бля, бля на ***, аааааааааааааааааааааааа
- Ааааааа Ай, деда, ай,ааааааааа ой ойоой, горячо, деда, горячо, помоги деда, ай айаааааааааа
- Бляяяяяяяяяяяяяяаааааааа, да что ж это такое-то, бляяяяяяя, ****ый в рот на ***, бля, сука, бляяяяя
- Горю деда, ааааааааааааа, горю, горячо деда, ааааааааа горячо, ойой, аааааааааааааа
- Бля, бляяяяя, сука, бля
- Спаси, деда, спаси меня дедушка, ааааааааааааа
- Бляяяяя, бля, .
- Деда, дедушка, спаси меня, дедушка, спаси, .
Солнышко довольно потерла свой животик. Хоть каша была и холодной, но вкус это нисколечко не испортило. «Вкусно»,- подвела итог Солнышко, «вот бы каждое утро так…» Пытаясь отблагодарить деда с внуком, она подарила самую приятную улыбку на которую только была способна. И пошла дальше гулять сытая и довольная.
Избушка вспыхнула мгновенно, причем, сразу вся, и снаружи, и внутри. Если бы кто-то заглянул в это время в окошко, то увидел бы две горящих фигурки быстро мечущихся по комнатке. Скакали они как-то смешно и забавно, как две обезьянки играющие друг с другом, они прыгали друг напротив друга и махали руками в разные стороны, скакали минуты две, не больше, но потом, наверное, устали и упали обе. Причем, та что побольше упала пораньше, а потом и вторая фигурка упала. Дым еще долго тянулся к деду Небу, а потом и он прекратился. На следующее утро Солнышко строго следовала диете.
Сидоров А. М. 21.08.03.