Из цикла "Голландия!!!"
Витька Акулич – севастополец. Он и родился в Севастополе, и пелёнки пачкал в Севастополе, там же он и в детский сад ходил и в школу... Вообщем, всё на лицо. Да он даже, когда в строю стоит, сразу видно – севастополец... Он в нём стоит, как памятник «Затопленным кораблям», такой же прямой и длиный, и бескозырка на нём в размах орлиных крыльев – необломанный «Энтерпрайз». Витька никогда форму одежды не перешивал и бескозырки под «гриб» необламывал. «Вот ещё, - отвечал Витька местным законодателям мод, - буду я... Родина дала, Родина пусть и смеётся!»
Да Витьке и не надо было... Он в увольнении – бегом домой, там быстренько гражданское платье нацепит, и в город... Гуляй не хочу! Оно и правильно. Так как, его родной Севастополь, в то время, был городом – «злых патрулей»... Для военного – сплашной вертеп, а не отдых.
И вот как-то, по весне, Витька домой примчался, кулебяку съел, и быстренько на «Малашку», «Хересу» попить. Идёт себе во всём гражданском, на патрулей – ноль внимания... А тут – цап-царап! – коменданская машина останавливается... Выходят из машины четыре бугая и к Витьке...
- Вас военный комендант города к машине приглашает...
И сразу в каре, окружили. Он по наглости хотел было посопротивляться, мол, идите вы надолго со своим военным комендантом, но обнаружив в глазницах воспитанников коменданского взвода «пустоту Инкерманского тоннеля» - передумал. Подошёл.
- Ваши документы...
Это уже военный комендант из машины... и поворачивает к нему военное лицо, бронзовело-непробиваемое.
Но Витька Акулич тоже «не за трёшку под кустом деланный» - талант у него, как и положенно – художественный.
- Да ты, чо, мужик?! Я по родному городу без документов хожу... Милиция – не ищет, а кому надо и так меня признают.
- Ваши документы!
И бронза начинает зеленеть, как маскировочная сеть, и пятнами пошла.
- Есть у меня пропуск на мой родной завод, с фотографией... На, посмотри...
Вытащил из кармана пропуск брата и показывает. Пропуск старенький, фотография затёрта до неприличия, но – документ.
Комендант пропуск хвать, и в карман.
- Грузите в кузов, - это он бугаям, - это переодетый военнослужащий...
Те, на казённом сале отъетые, ловко так, все витькины метр девяносто и загрузили. А чего им – в глазах «степи выжженные».
Приехали в комендатуру, всех задержанных в «обезьянник»...
- Ждите... Вызовут...
Это им бугаи, перед тем, как двери захлопнуть. Сидят, ждут.
Через часа полтора створы распахнули
- Акулич Алексей – к коменданту!
Алексей – это по пропуску на завод, Витькиного брата так звали. И тут Витька нерастерялся, для убедительности – покрыл чем надо, весь этот склеп и коменданских откормышей впридачу, вышел.
Его лицом к стене развернули, обыскали и повели под автоматом. Идёт, для куража – руки на зад... Зек, да и только!
Заводят в кабинет, а там уже начищенный череп в окружении полковничьих звезд, глазами на сверление работает. Кошпировский, блин! Но Витька и здесь не сдох, вздохнул поглубже, и упёр в него взгляд «вечного партизана».
- Ваше воинское звание? Фамилия? Имя? Отчество? В какой части служите?
И так членораздельно, хоть диктант пиши!
- Какое Вам звание?! – Витька изобразил полное отвращение ко всем родам войск по ЦСКА включительно, - Сказал же, гражданский я...
- А почему у Вас стрижка короткая?
- А бабушка не разрешает волосы отпускать! Что ж мне теперь, в парике ходить?
- А Вы не паясничайте, молодой человек. Я же Вас насквозь вижу! Вы – военнослужащий!?
- Ну, ну... – и Витька шмыгнул носом, хотел сплюнуть ещё через зубы, да постеснялся. «Переигрывать – тоже не надо» - убедил он сам себя.
- Та-ак... – и взгляд «на сверление» поменял инструмент, - будем разбираться... – это уже был «долбёжный бородок», - ...в каком цеху Вы работаете...
- В корпусном... А что?
- Я сейчас позвоню на этот завод, и запрошу в кадрах... – толстый «бородок» царапнул по металлу нервов Акулича, - Алексей Акулич... И фотография, вроде, похожая... Затёрта немного... Корпусной цех... – и закорючка-палец упала на дырчатый диск телефона.
- Да сколько угодно... – без тени смущения сказал Витька, - Меня там, все знают...
Пока комендант общался с трубкой, Витька пообщался с внутренним Я... «Не дрейфь, - сказал тот, - понаглее и поувереннее... А иначе, с губы до осени не вылезишь... Разозлил ты его» «Да, я и не боюсь, - ответил ему Витька, - не проколоться бы... А легенда 100%-ая... Пусть звонит...»
Пообщавшись, Витька внимание на разговор коменданта переключил, но так – как будто ему всё до фени. «Встань по вольготнее» - кинул ему последнюю фразу внутренний Я. Витька ноги в растопыр, руки на груди скрутил, стоит ухмыляется.
- Есть говорите такой, - это комендант в трубку, - а где его сейчас можно найти, неподскажите? ...А... Извините за беспокойство... – и трубку, клацк! – положил на рогатину.
И опять, как уж лягушку гипнотизирует. Смотрел, смотрел и вдруг, ни с того ни с сего
- Раздеться!
- А это зачем? – Витька немного испугался, - У вас что, тут, баня!?
- Раздевайтесь... – уже шипяще, - Иначе, будите до утра сидеть, пока я Вашу личность неустановлю.
- Не комендатура, а СС какой-то..., - Витька недовольно начал растёгивать пуговицу на рубашке
- Будите много говорить – в одиночку посажу!
- А прав не имеете, - Витька уже и майку снял.
- Снимайте брюки... Снимайте, снимайте – нестесняйтесь... Женщин здесь нет.
- А вот это – напрасно...
- Так... Трусы на Вас – военные!
- Какие? – Витька сделал вид что, в чём в чём, а уж в фасонах трусов он разбирается, - Это чо, в них можно автомат спрятать?!
- Синие и застиранные... – комендант сделал паузу и как заорёт, - Кру-угом!
Витька чуть не выполнил движение, как того требует Строевой Устав, но во время опомнился. Небрежно покрутился в ритме вальса, даже руками штанины раздёрнул.
- Ну, повернулся, - бросил он через плечо, - Мочу и кал, на анализ, брать будите?
Этого он говорить не хотел, само вырвалось, в роль вошёл. Комендант от такой наглости стал зеленее молодого рака, и опять, как заорёт
- Одеться! Ваш домашний адрес?!
- Адрес? – и Витька сделал ехидное лицо, - Это где я живу, или где я прописан?
- Тот и другой, - и комендант стал вытирать выступивший пот.
«Потеет – значит, жив! - отметил про себя Акулич, - А здорово я его раскочегарил! Но только, ...надоело что-то...»
- Записывайте, - он прыгал на одной ноге, изображая, что плохо налезают штанины брюк, и начал медленно диктовать домашний адрес, каждый раз спрашивая, - Записали?
Комендант принялся опять куда-то звонить. Звонил минут десять и всё интересовался Алексеем Акулич. А Витька стоял и ждал.
За это время он совсем успокоился. Внутренний Я тоже как-то обмяк. Им даже стало немного жаль лысого коменданта. «...Вот ведь у человека должность - собачья! – подумал Витька, - Закончу училище, ни за какие пряники в коменданты не пойду... Пусть хоть адмирала обещают, не пойду... Чтоб я, вот так, карлился?! Не-ет, лучше уж механиком... всю жизнь болты вбивать...» Но вот трубка телефона опять прыгнула на рогатину.
- Вы свободны... Идите!
- Есть! – сказал Витька, и четко повернулся кругом.
Дальше можно непродолжать... Укатали Сивку волки!
На гауптвахте Витька сидел долго. А когда он вернулся слегка сгорбленный и худой, первым делом что он сделал, это обламал бескозырку «Энтерпрайз» в самый наипоганейший «гриб».