ПЕРЕВОДЧИК.
CALCANDA SEMEL VIA LETI.
ЛИШЬ ОДНАЖДЫ ПРИХОДИТСЯ СОВЕРШАТЬ СМЕРТНЫЙ ПУТЬ. ГОРАЦИЙ ОДЫ.
Шёл второй год войны. Враг рвался к Сталинграду.
Яков прошёл огонь и воду, был дважды ранен, много повидал за прошедший год. В нём было столько горя и крови, что другой человек за сто жизней не увидит.
Однажды, попав в кольцо вражеских войск под Смоленском, они выходили из окружения. Сколько же их там полегло, молодых ребят, у которых на троих одна винтовка и пять патронов. Выбирали одного, более меткого, он и стрелял. Остальные, кроме ненависти к врагу, не имели никакого оружия. А где же все эти самолёты, танки, и горы оружия, которые показывали в кинофильме «Если завтра война!» Эх, Россия, Россия! Видно, опять костями солдат будут мостить дорогу к победе.
Крепко воюют фрицы, мать бы их так! Вооружены до зубов, да и порядка у них больше. Но и на них бывает проруха. Когда выходили из окружения в районе Монастырщины, то немцы ловили безоружных, как зайцев в клетке, голыми руками. Только на этот раз врагам не повезло. Они преследовали группу красноармейцев, человек двести, которые, перебежав поле, скрылись в лесном массиве. Теперь на открытом пространстве были немцы. В этот момент налетело звено «Мессершмитов». Враги перепутали позиции и ударили по своим, да так удачно, что нашим осталось лишь подобрать трофейное оружие. Сухой паёк тоже был не лишним. Пленных не брали. Куда их девать, раненых? Только одного унтер-офицера прихватили в качестве языка, чтобы у своих сомнения не было.
Сразу стало веселее. В этот же день прошли около сорока километров. Перебрались вброд через какую-то речушку и сразу услышали окрик дозора: «Стой, кто идёт!». Солдаты облегчённо вздохнули: «слава богу, у своих. Фашист пригодился, не зря с ним валандались».
Ни один раз судьба на волоске висела, да всё как-то проносило, а вот теперь похоже конец. Двадцать человек оставляют прикрывать отход войск за реку Безымянную, в этом списке и Яков. Это верная смерть. Как же не хочется умирать! Тьфу, ты, чёрт! Такая тоска на душе, хоть волком вой. Перед обречёнными выступил замполит с пламенной речью. А помирать всё одно не охота. Ну, хоть бы единственный шанс выжить, тогда другое дело. Тут все каждый день под пулями ходят, а так, на заклание – не хочется. Аж кошки на душе скребут.
Яков посмотрел на небо. Огромное небо показалось ему с ягнячью шкурку, а пропитанный пылью и гарью воздух стал так хорош, что им нельзя было надышаться.
Вдруг выходит начальник особого отдела и спрашивает:«Кто может работать переводчиком, выйти из строя!» Ноги Якова как будто сами сделали два шага вперёд. Он даже не понимал, что делает. Его вместе с другими бойцами отправили на левый берег реки. Перед глазами возникло седобородое лицо его дедушки. Он невидящим взглядом сверлил солдата.
Бой на правом берегу реки длился около часа. Сначала доносилась винтовочная и автоматная стрельба, потом грохот от разрывов гранат. На левый берег живыми перебрались лишь двое, чудом уцелевшие из заслона. Один был тяжело ранен. Обоих представили к правительственным наградам.
Утром следующего дня, Якова вызвали в штаб для допроса сбитого немецкого лётчика. Начальник особого отдела спросил: «Где находятся главные силы противника?»
Приказал перевести вопрос на немецкий язык. Яков отвечает, что не знает немецкого языка. Тогда у него спрашивают:
- А зачем же говорил, что умеешь работать переводчиком?
- Переводчиком могу, я до войны слепого старца из одного села в другое переводил. А немецкого не зна …
Мощный зубодробительный удар прервал повествование переводчика. Потом били сапогами, приговаривая:
- Ты, сука, свою шкуру спасал, а думаешь, тем ребятам, что вчера на правом берегу полегли, жить не хотелось?
Арестованный всю ночь не спал. Какой там сон, может, завтра расстреляют перед строем?! Но на этот раз судьба улыбнулась солдату. Наутро пришёл замполит и рассказал, что вчера, когда его били, немецкий лётчик испугался: «Если так бьют своих, то что будет с ним?». Пленный задолго до войны проходил лётную стажировку в Липецке и довольно сносно говорил на русском языке, немец дал важные сведения.
А утром получили приказ о захвате немецкого плацдарма на правом берегу, в тридцати километрах ниже по течению. Полк нёс тяжёлые потери. Каждый человек на счету, поэтому Якова не расстреляют, а дадут шанс искупить вину. Чрез два дня он пойдёт в первой группе для разведки боем на предполагаемое место захвата. В конце офицер добавил: «Ох, и везучий же ты, сукин сын!»
Этой ночью Яков спал как убитый. Два дня – да это целая жизнь! А там… куда кривая выведет.