Автор пристально всматривается в своего героя. Судьба у него покорежена, лохмотья с боков свисают, как с фюзеляжа сбитого самолета. Сравнение, конечно, весьма приблизительное, но что-то прибавляющее к существу повествования. Ведь герой автора — странник — вознамерился жить в совершенно особом мире. И сам все пытался быть иным и даже, наверное, не пытался, а был иным помимо своей воли. Хотел бы иной раз и пристать в какой-нибудь хлев, поваляться на коммунальной соломке, может быть, в какой-никакой грязный омут забраться, да что-то такое его совершенно не пускает, а что? И вот, не поняв, да и не желая понимать всего этого, герой автора совершает совершенно особые поступки, попадая в очень жизненные ситуации. Ей-богу, такое случается. Но что-то последнее время автору не нравится его герой, что-то он стал какой-то уж слишком обидчивый. Просыпается: в животе война, в голове что-то стучит. И это с утра, представьте себе, с утра, стрезва и совсем не с похмелья. Выходя в день Божий (замечает автор), чувствует герой, что по нему постреливают. Интригует какая-нибудь сволочь — стрела в спине, с близким человеком разлад — три стрелы в спину. И самое досадное, что по большому счету — грех жаловаться. На периферии сознания отчетливо понимает он, что все вокруг расцветает в такт дыханию неповторимыми мгновениями. Что еще может пожелать автор вслед убегающему своему герою? Наверное, раздобыть немного денег, отсутствие которых постоянно обижает и угнетает воображение.