Для начала надо кое-что пояснить любезному читателю. Па-де-де в конном спорте – это красивейшая дисциплина, парная езда под музыку. На официальных стартах действует множество правил, которые определяют выступление буквально от и до. Форму одежды, продолжительность программы, состав выполняемых элементов, то есть фигур на манеже. На междусобойчиках жизнь куда веселее. Все ограничивается только фантазией в составлении программы и подборе музыки и костюмов, а также умениями лошадей и всадников. А уж поверьте мне, умение в этом деле – не последняя вещь. Даже просто проехать на лошадке РОВНЫЙ круг диаметром десять метров на деле совсем не просто. Во-первых, лошадке труднее бежать по кругу, чем по прямой, и ее надо специально тренировать такими упражнениями. Во-вторых, всадник должен провести лошадь от начала и до конца круга, буквально подсказывая ей, куда в следующий раз ставить ногу, чтобы было ровно и красиво. И всаднику для этого тоже необходима соответствующая тренировка.
Па-де-де должно быть синхронным. Иначе не будет нарядно, пропадет основная идея этой езды, да и оценки хорошей на соревнованиях не получить. Впрочем, если есть намеренно несинхронные элементы, например, один стоит, а второй поехал вокруг него, то такое не возбраняется.
Действующие лица, они же исполнители и гвозди программы:
Алла и рыжий конь Клубень.
Женя и рыжий конь Раритет, он же Батон .
Дело было весной несколько лет назад. В мае у нашего конного клуба день рождения, и это обычно отмечается конным праздником. Устраиваются соревнования, конные игры, все очень весело, азартно. Приятных воспоминаний хватает надолго. Вот и в ту весну тоже захотелось чем-нибудь удивить народ. Мы с Аллой задумали па-де-де. Идея была хорошая, и тренер наш ухватилась за нее с энтузиазмом. Вот только всадники мы с Аллой были совершенно разнопрофильные. Алла – большая любительница резвых прогулок по полям. Ветер в прическе и все такое. Я – манежная копуша, больше люблю точить элементы в огражденном пространстве. И кони наши были подготовлены соответственно. Порывистый Клубень, в котором вид свободного пространства перед носом вызывал единственное желание немедленно пересечь это пространство как можно быстрее. И многоопытный Раритет, который все-таки усвоил, что пространство пространством, а делать надо то, чего хочет всадник. Ну, хотя бы иногда.
Подготовка началась с обучения лошадок и нас с Аллой парной синхронной езде. Бедный Клубень! Наверное, за всю его жизнь над ним так никто не издевался. Вместо того, чтобы дать размашисто пробежаться вдоль длинного забора, которым был ограничен манеж, его заставляли чинно переставлять ноги рядом с этим выскочкой Раритетом, который, к тому же, всю тренировку напролет строил крысиные морды в сторону Клубня, норовил куснуть или лягнуть. Если бы не ангельский характер Клубня, то вместо парной езды у нас были бы нескончаемые битвы кентавров. Раритету очень хотелось подраться.
Но вот коники наши попривыкли к парной работе, стала проглядывать столь желанная слаженность и даже красота исполнения упражнений. Раритет понял, что совместные тренировки мы делаем не для того, чтобы доставить ему удовольствие поглумиться над интеллигентным Клубнем, а Клубень научился отвечать ударом на удар. Правда, иногда попадая мне по ноге. Проработали схему езды, Алла подобрала музыку, и мы начали сводить программу. Клубень – парень энергичный, и его шаги были намного шире шагов Раритета. Да и ноги он переставлял куда охотнее. Пару слов в сторону: для того, чтобы лошадь замедлила ход, надо слегка натянуть повод. Так вот, на подбор повода Клубень обычно реагировал ускорением. Мы с Раритетом, и без того постоянно отстававшие – Раритет пониже сантиметров на пять, и шаги у него покороче – могли только тоскливо смотреть на рыжую задницу Клубня, увозящую бог знает куда все это па-де-де. Алле приходилось очень быстро учиться управлять таким непростым конем, но она девушка талантливая, и надежды на успех нас не оставляли. Решили, что мы с Батоном, как более опытные, будем со всех ног обеспечивать синхронность и аккуратность, тогда как Алла с Клубнем должны будут сосредоточиться на правильности своего движения.
Долго ли, коротко ли, но мы справились с той частью программы, которая выполнялась шагом. И вот одолели рысь, на что ушло значительно больше времени. Дошла очередь до галопа. При первом подъеме в галоп я, наконец-то, увидела, как это выглядит – уноситься в точку. Пара Алла-Клубень мгновенно превратилась в это геометрическое понятие, находящееся, как известно, где-то в пространстве, но никак не здесь. Раритет, спортивная душа, дернулся было за ними, но я его быстро убедила, что с такой скоростью мы с ним сможем попасть только в морг, он – от надрыва, а я от страха.
Некоторое время было посвящено тому, чтобы научить Клубня двигаться медленно, а Аллу – объяснять Клубню, что он должен двигаться медленно. Раритет, повинуясь не к месту проснувшемуся в нем азарту скакового коня, постоянно пытался закончить программу первым. Все это было больше похоже на галоп испуганных мустангов, нежели на выездку, которая чем больше приближается к светскому рауту на манеже, тем лучше. Но наши лошадки, при всей их взбалмошности, были существа понятливые, и, в конце концов, даже эти трудности остались позади, Алла научилась поднимать лошадь в галоп медленно, и настал ВЕЛИКИЙ ДЕНЬ.
Все было очень торжественно и нарядно. Ну, не так, как в Аскоте, но лицом в грязь не падали.
Вот откатали соревнования по выездке, вот еще кто-то выступил. Наша очередь… Рыжие кони блестят на солнце медью, черно-белая экипировка подчеркивает переливающееся по их телам пламя. Мы с Аллой в черных брюках, белых рубашках и черных кожаных бейсболках. Все невозможно стильно, и души наши парят, хотя и волнуются. Я волновалась за галоп, и, как оказалось, не зря. Вот пошла музыка… Джо Кокер, I Change My Hart. И вот мы ТАК КРАСИВО, с куражом, с подъемом начинаем наше выступление. Лошадки вышагивают, выгнув почти лебединые шеи, как будто всю жизнь провели на манеже в паре, и по-другому просто не могут. Вот шаг показали, вот рысь… И вот галоп из угла манежа… И Алла, которая месяц училась медленно пускать Клубня в галоп, пригибается к холке и двигает его, что называется, от души. Клубень срывается вперед, я с вытаращенными «Как же так?!!!» глазами пытаюсь подогнать Раритета, Раритет вытягивает шею вслед за Клубнем и понимает, что имея меня на спине, ему за эти рыжим ветром не угнаться. Следует полновесный пинок задом, я, потерявшая бдительность и равновесие, взмываю из седла по изящной дуге и плюхаюсь в пыль. Облегченный Раритет стрелой уносится догонять Клубня. Представление окончено, публика может расходиться.
Но аплодисменты нам все же тогда достались. Зрители аплодировали и той безукоризненной части программы, которую мы все-таки успели исполнить, и моему реверансу, который я, прихрамывая, изобразила, поднявшись с твердой как асфальт пыльной глины. Почему-то в том углу манежа опилок не было. И одиночный забег Раритета тоже привел публику в восторг, потому что ничего нет красивее свободного движения лошади, а вживую это увидишь нечасто. Судьба, конечно, состроила козью морду, но зато есть, что вспомнить, и о чем детям рассказать.