Постулаты террора
Формула террора элементарна: террор = злоба + алчность + невежество. Без главной составляющей терроризма — злобы — он не мыслим, и лидируют в нем изощряющиеся в изуверствах. Без алчности терроризма не может быть также: без сверхдоходности для сделавших террор профессией и поддержки питающихся или подпитывающихся от него, он не осуществим. Подозрение, что теракты — дело рук не одних мракобесов, а нередко и интеллектуалов, грезящих распадом России, несостоятельно: кой-какие взрывотехнические навыки с интерпретацией кой-каких религиозных положений в направлении поощрения своего душегубства, усилий интеллекта не требуют. Неизменные сетования наших военных на навыки террористов закладывать взрывчатку и подготавливать места нанесения ударов слушаются странно, так как для одного вполне хватит дебильности (для сведение же двух проводков, приводящих в действие взрывное устройство, вообще достанет имбецильности), для второго всего то и требуется деменция озлобления, подсказывающая выбор так наз. незащищенного объекта, как будто, кроме стратегических объектов, что-то еще как-то должно защищаться. Впрочем сетования военных на некую внезапность, вынудившую их начать неподготовленный штурм в Беслане, выглядят еще странней; точно чего-то вообще можно было ждать от взвинченных донельзя наркотиками, вседозволенностью, ощущением своей причастности к всемирно-освещаемому злодеянию и смертничеству террористов, оснащенных страшным оружием, окруженных висящими на липочке взрывными самоделками, управляемых по мобильникам своими полоумными главарями и запрограммированных теми на максимальные зверства. Совсем не исключено, что всех террористов, этих под стать себе ублюдков, набирал сам Басаев. Хотя не факт, что личную кровожадность того не профинансировал некий заказчик, из ломающих голову над тем, как обессилить Россию или справить свою к ней ненависть, не исключено и — дискредитировать ее Президента.
Не подлежит сомнению, что все дальнейшие антитеррористические операции должны проводиться без каких-либо сентенций, комментирующих растерянность федеральных структур и что смакование журналистами тактических просчетов при проведении подобных операций следует прекратить. Даже и превентивные удары по базам террористов должны производиться без всяких объявлений и объяснений. Только став некомментируемо-непредсказуемым для террористов, антитеррор не позволит срабатывать их излюбленной тактике — непредсказуемости.
Мнение многих, что террористический акт в Беслане, столь беспрецедентно жестокий, выказал, наконец, истинное лицо современного терроризма, удручающе наивно: то, что ежедневно и уже более десятилетия совершается на территории России, выбирающейся из трясины перехода (и где-то возвращения) в цивилизованную социальную формацию, — то же самое, только свершаемое не столь публично, столь одномоментно-массово. Думается, телепоказ (конечно ж, невозможный) реальных мук пребывающих в руках террористов (преисполненных политических амбиций) или просто бандитов (довольствующихся амбициями личными) вызвал бы не меньше всемирных гнева и сострадания. А ведь число безвинных жертв, погибших (+ -ающих) нередко в нестерпимых муках, ужасающе больше, чем численность пострадавших и убитых в Беслане. Давно постулировано, что терроризм и бандитизм по своей сути едины, и покончить с одним, не покончив с другим, едва ли возможно. Все доморощенные террористы — бандиты, приглашаемые при надобности заграничные, разумеется, — тоже, но нам они пока недоступны.
В двадцать первом веке на смену классическим с наработанными правилами войнам, цель которых захват территорий и грабеж, пришли войны без всяких правил — террористические/бандитские, потрясающе подлые из-за невозможности (сложности, и в том числе этической) нанесения ответного аналогичного удара. Очаги новых войн, подобно метастазам, рассеиваются по всему миру, и ясно как божий день, что мир обязан объединиться в антитеррористической борьбе. Однако, как должна идти эта борьба, пока что неясно.
Всевозможные способы, стратегии и тактики ведения классических войн с отработанными войсковыми операциями здесь уже не эффективны, как и всевозможные осуждения и митинги-протесты. В стране должна быть создана антитеррористическая организация, способная просчитывать и пресекать эти новые, без всяких правил, нападения. Не подлежит сомнению, что в эти организации должны войти не только профессиональные военные, криминалисты, различные эксперты, но и обязательно не обремененные меркантильностью сознания ученые, вплоть до философов и мыслителей, сведущих в особенностях ориентального мышления, имеющих свое неординарное (встречающееся крайне редко) мышление и! (говорю мало кому понятное) постигающих замыслы других людей.
Мракобесие, отвергнутое наиболее цивилизованною частью мира, просчитавшего убытки человечества от режимов всевозможных тиранов, нашло теперь основной приют в закрытых мусульманских сообществах, по своей сути мало отличающихся от бандитских, учрежденных в подворотнях, группировок, но при своей привязанности к материальным благам и политическим и религиозным течениям, имеющих колоссальные возможности содеяния зла. Зло это сколь примитивно, столь и мерзко: взрывы, как правило, ни в чем неповинных людей, убийства несогласных и взятие в рабы и заложники. Если как таковое мракобесие на данном этапе развития человечества неискоренимо, то речь может идти только о возможности противостояния этому злу.
Весьма звучен, но крайне невнятен теперешний российский клич — привлекать широкую общественность к борьбе с бандитизмом/терроризмом, ведь большинство блюстителей порядка (с которой только и может апеллировать эта общественность) блюдут его нельзя страннее. Ведь даже нехитрый вопрос лицам из стран СНГ, приехавшим в Россию подзаработать для своих прозябающих на родине семейств, — Не встречались ли им наши блюстители, которые бы проигнорировали некую денежную сумму за нелегальное пребывание этих лиц в столице? — едва ли вызовет у тех одно недоумением, без подозрения, что вопрошающим надо понаблюдаться в одном диспансере. Препирательства с блюстителями возникают исключительно по поводу размера неких сумм.
Кстати, так ли уж обосновано столь массово-скоростное переселение населения Азии и Кавказа в центральные регионы России и особенно в столицу — излюбленный объект для проведения террористических актов. Что уж так тут важна эта так наз. недорогая рабсила, отстраивающая нашим нуворишам их новые резиденции? Не обойдется ли дороже дорого та часть этой силы, для которой наша культура — ничто? Ведь одной из важных статей дохода террористов является дань, собираемая их эмиссарами с этой трудящейся в основном при столице рабсилы, часть которой о том может вовсе не знать. Это не прописываемые в отчетных бумагах профсоюзные взносы, но если б вдруг и знала, артачится ей не резон. На родине голодают семьи работников, да и не все же отдавать блюстителям федеральных законов. Допустимо к тому же подвергать сомнению, что вышедшие из мусульманских регионов наши всех мастей бизнесмены «отстегивают» в ту же казну крайне приличную в сумме сумму, сохраняя жизнь себе и родне, но сейчас не время так сильно тупеть. Проследить потоки таких поступлений до обидного невозможно, но можно ограничить (без громогласной огласки любящих возмущаться всем-всем журналистов) вмешательства людей из мусульманского мира в экономику хотя бы крупных российских городов (выходцам их этого мира есть что поделать и у себя), а нашим нуворишам (и в том числе из больших чиновников), остро ощущающим свою исключительность и необходимость как можно быстрее и дешевле, исключительно на такой рабсиле возвести себе резеденции, откзаться от таких ощущений. Возможное возражение, что кто-то из пожелавших осесть в столице вдруг резко ущемится таким образом в правах и не попадет в Университет, и не увидет Красную площадь, не умнее предположения, что удачно осевшие в столице, вытерпевшие-таки все унизительные перепитии и обзаведшиеся наконец своими доходными делами, атакуют Университет и топчут полы столичных музеев.
Вероятный автору упрек в национализме или неуважении к одной из конфессий неправомерен из-за абсолютного его равнодушия ко всем умозрительным религиям и такого же неверия, что среди лиц всех национальностей, рас всегда были-есть-будут не единящиеся смело и гордо ни с кем во имя коварства, при том не обязательно кроваво ужасного, но и буднично неприметного.
Лучше нашей питательной среды для процветания терроризма/бандитизма не существует: подкупаемость должностных лиц всех-всех рангов общеизвестна; равнодушное смирение с повседневно-нескончаемыми грабежами, разбоями, убийствами, взятиями в рабы и заложники общепринято; оружие, наркотики, взрывчатые вещества общедоступны.
Так, например, из убитых в Беслане террористов кто-то числился убитым, кто-то — сидящим в тюрьме, способ же проникновения арабских террористов на нашу территорию — вообще таинство. Хотя все наслышаны об удивительной симпатии к террористам одного сопредельного государство, из которого те лезут сюда, как тараканы, и, как прекратить эти тараканьи набеги, придумать не может никто. При этом удивительно еще и то, что президент этого сопредельного государства мученически добивается всемирного осуждения притесняющей его России, туго понимая, что той притеснять хоть кого вне своей территории сейчас не резон, да и некогда. Наше потворство бандитизму/терроризму доходит до смешного: одна с виду мирная москвичка, продававшая имевшееся у нее на работе взрывчатое вещество просила покупателя, чтоб то взорвалось не в Москве и желательно не в Московской даже области. Имел ли тут место некий избирательный гуманизм или страх, что рванет под нею самою, сказать трудно.
Все подобные преступления обязаны караться, и тяжко. Так ли уж кому нужно милицейское, чиновничье, бандитское, террористское материальное благополучие, так ли уж кому нужна в хозяйстве взрывчатка и ствол — то не хлеб и не сахар. Да и на черта вообще нужно все это хоть чье материальное сверхблагополучие, могущее обернуться всеобщей! страшной бедой.
Бесконечные призывы наших политмудрецов покончить с благодушием, пособляющим террористам, — пустые резонерства. Ибо никакого благодушия тут нет и в помине: продающими оружие и взрывчатку, разрешающими их провоз по дорогам, выдающими поддельные документы, закрывающими глаза на пребывание где угодно уголовников движет чистая корысть; допускающими охрану схваченных террористов исключительно в их пенатах и единственно сородичами (а не за полярным кругом и не лицами, не имеющими связи с тейпами террористов), подозревающими захваченных лишь в мелком сепаратистском хулиганстве, движет преступная тупость; включенными в цепочку нескончаемого уворовывания бюджетных предназначений на цивилизованное развитие региона, ставшего плацдармом терроризма, движет уже, по-видимому, он сам; то материальная его поддержка, и ощутимая.
Довольно многим такое бездумно-преступное расточительство в одну только сторону, кажется уже не попыткой образумить-утихомирить Сев. Кавказ, а геноцидом не бредящих сепаратизмом народов России. На бездумно брошенные (-саемые) в «черную дыру» Чечни средства ох! как можно б было обустроить всю! Россию.
Неясно, кому еще не ясно, что во всех террористических актах работает будничный фактор НАШЕЙ безнравственности. Эту безнравственность воспитывает и поддерживает современная культура.
Ведь именно постсоветской (читай: буржуазной) культуре мы обязаны новомодной идеологии стяжательства, ведь только ее с каким-то паранойяльным упорством пропагандируют современные СМИ и искусство. Разбогатение любою ценой возведено буквально в смысл жизни. Честный созидательный труд стал чем-то архаичным из времен, когда все были в рамках тоталитарной системы забито тупы и равномерно нищи. Телевидение бесконечно затевает не переходящие ни во что празднества (отменяемые только в дни траура) с бездумными песенками, не пригодными к прослушиванию после пубертатного периода, бессчетно прокручивает чернушные фильмы, где насилие над людьми и их убийство — обычное дело, и без устали рекламирует всякую дрянь. Неужели мы так тупы, что не можем убрать даже пивную рекламу. Ведь многим закодированным от пьянства такое видеть нельзя. И вообще допустимо ли такое в стране, где так бушует алкоголизм, ведь есть регионы, где непьющих, работоспособных мужчин просто нет, там устанавливать свои порядки выходцам из Азии и Кавказа проще простого. Ведь в свое время мир на Кавказе поддерживало в основном казачество, ныне из-за поголовного алкоголизма превратившееся в недееспособную костюмированную в непременные лампасы массу. Журналы пестрят одними сенсациями, пропагандой нуворишества и рекламой гламура. Искусство и литература, обратившись в коммерческие, категорически отказались от «разумного, доброго, вечного» и смакуют все то же: богатство, бандитизм, вседозволенность. О добром старом, дивящим своей наивностью и чистотой, искусстве сейчас принято лишь вздыхать. Никогда еще наше искусство, то и дело презентирующееся и самонаграждающееся, не было таким тупым и развязным. Неужели мы так нищи кошельками и духом, что не можем не поддерживать себя рекламами и не развлекать себя всевозможной пошлятиной. Если кому-то может показаться, что все то всего лишь безобидные развлечения, то не очевидно, что все те «развлечения», преподносимое подрастающему человеку с такой неукоснительной настойчивостью, не обратят его в зомби, тупо подчиненного законам наживы, и не сделает его толерантным к злу. Такому зомби, остро ощущающему свою незаурядность, позволяющую переступать все и вся во имя наживы, не противостоять зомбированному террористу, но пособлять тому — запросто. Едва ли сильно красуется все тот же Басаев, что выбрал в свое время местом террора не столицу, а Буденовск, только из-за нехватки тогда денежных средств.
Сказать, что те и другие зазомбированные ни в чем не повинны нельзя, по И.Канту различение добра и зла никакого специального образования/воспитания не требует, для того вполне достанет собственной интуиции.
Последний теракт в Беслане был настолько ужасен, что даже мировая общественность, привычно мнящая Россию клейменной несмываемым имперским злом, за которое той можно/нужно время от времени на что угодно пенять (даже на отпор кровавым сепаратистским преступлениям), начинает понемногу уразумевать, что зло-то у нее (у всего цивилизованного общества) и у нас уже абсолютно единое. Думается, что теперь защитникам вакхабистской нечисти (от лорда Джада до нашего С.Ковалева) предстоит заткнуться, и надолго.
Что же касается романтизирующей составляющей терроризма — вакхабизма (низведения ислама до ритуального невежества), то если таковой имеет место быть в последних терактах в Беслане, в Москве на Рижской и в двух взорванных российских самолетах, то захоронение останков террористов должно совершаться публично и, поступаясь ложный эстетизмом, с использованием уже не шкур свиней (так в свое время англичанам удалось покончить с эпидемией исламского террора), а свиного навоза.
Всяческим популистам, в связи с террористическим разгулом начинающим обвинять существующее руководство в неспособности террор в момент подавить и желающим взять по-быстрому на себя руководство страною, следует помнить, что эта напасть есть последствие преступно-тупой политики той еще формации и популистскими методами тут ничто не решить. Если не так уж сильно утрировать атитеррористическую схему популистов, предписываемую ими властям, то та им видятся так: по периметру всего защищаемого от террора стоят все те же структуры, привычно лениво исполняющие федеральные функции, но свято и еще привычнее блюдущие свою корысть, при приближении же террористов, легко преодолевающих такие «кордоны», к объекту террора, обязан появляться с «калашниковым» сам Президент. Впрочем, допущение у того наличия огнестрельного оружия и с каской бронежилета решается каждой популистской группировкой по-своему, сообразно провозглашаемым той принципам демократического гуманизма.
Пресса уже не без злорадства констатирует упавший после бесланской трагедии рейтинг Президента (кто ж так спешил спотыкался его пересчитывать?), точно на его место несть числа способных возглавить антитеррор. Уж не коммунисты ли то, семьдесят лет осуществлявшие полоумный террор, умертвивший людей несчетно, или то правые, эти доблестные первоприемники социализма, первыми дорвавшиеся до его бесхозных кормушек, и как будто слегка потрясенные отвержением себя народом, которому уготовывали рабство в стране отчаянно богатых, главным образом бандитов.
Учитывая, что террористы заведомо рвутся к оружию массового поражения, все много серьезней. И предполагающих, что теракты еще долго будут совершаться в неком от них отдалении и иметь малую вероятность совершения, становится во всем мире все меньше: за счет создания средств коммуникаций и массового поражения мир стал компактен. Совсем не хотелось бы доживать до тех времен, когда героизм, проявляемый спецназовцами и омоновцами, станет образцом для всех желающих продлить жизнь на земле.
Россия — извечная спасительница мира от глобальных напастей, и стоит грезящим распадом России сообразить, что им самим сулит исполнение грез.