Мои родители стали выписывать журнал «Здоровье» еще до того, как я у них родился. Поэтому присутствие журналов в доме воспринималось мною естественно и долгое время не вызывало никакого интереса.
Читать «Здоровье» я начал, будучи учеником первого класса, причем, впервые это произошло в день моего рождения, 13 ноября 1980 года. Мне исполнилось восемь лет.
В минуту грусти я уселся на пол, взял в руки один номер журнала и стал листать, читая заголовки и просматривая иллюстрации. И в конце-концов дошел до колонки под названием «Коротко о разном». Почти все журналы «Здоровье» за 60-е, 70-е годы, которые выписывали мои родители, хранятся и до сих пор, поэтому теперь у меня есть возможность дословно и полностью воспроизвести заметку, которую я тогда очень внимательно (и медленно) читал:
«МНЕ 12 ЛЕТ, И КОГДА Я ВЫХОЖУ НА УЛИЦУ, ТО НАЧИНАЮ СПЛЕВЫВАТЬ. ПОЧЕМУ?
ОТВЕТ. Это привычка вредная и к тому же некрасивая. А избавиться от нее очень просто: надо перестать сплевывать».
Я перечитал ее дважды, тема эта почему-то меня очень заинтересовала, хотя лично я не сплевывал, выходя на улицу. Однако к своим восьми годам я уже был свидетелем, как некоторые именно сплевывали на улице. Несколько таких случаев были мною отмечены еще в детском саду — один мальчик в моей группе плевался во время ссор с другими детьми. Причем, он плевал не только в мальчиков, но и в девочек. Далее — в моем дворе я видел, как сидящие на скамейке мальчики (старше меня) поочередно плевали вдаль, соревнуясь, кто плюнет дальше. А также я видел взрослых, идущих по тротуару и плюющих на асфальт или на обочину дороги. Похоже, к вопросу из журнала подходил только второй пример из моих собственных наблюдений — с плюющими во дворе ребятами. Возможно, им и было лет по двенадцать.
Однако, то, что ни один из них не мог написать такой вопрос в журнал, было очевидно. Кому из них могло вздуматься такое, если тетя Маша называла их хулиганами и двоечниками (кроме сплевывания они занимались на улице и другими, более страшными занятиями — например, один раз мячом выбили ей стекло, так как тетя Маша жила на первом этаже) — разве ж будут такие писать, что сплевывают?
Прочитанное в журнале оставило во мне такое недоумение, что я (несмотря на все вкусное в честь праздника) оделся и пошел один гулять на улицу. Было сыро, никого не было. Осень поздняя. В лужах плавали почерневшие листья. Я обошел дом,затем пересек двор по одной и по другой диагонали и возвратился к своему подъезду. Постоял у дверей, глядя на лужу, что была совсем невдалеке. Подумал: «Может подойти и плюнуть в нее?». Нет, лень. А ветер был холодный и дул в лицо. Я развернулся и пошел домой.
Почему они сплевывали? — Они хорошо знали, почему (у них было соревнование на дальность плевка). Но тогда — кто? Кто мог написать такой вопрос в журнал? Я не мог представить этого человека. Делая что-то, я всегда знал причину, почему я это делаю. Я вообще не понимал, как это — делать что-то и не знать, почему ты это делаешь?
Я и теперь этого не понимаю… Взять хотя бы журнал «Здоровье» № 3 за 1979 г.: он более двадцати лет пролежал в шкафу по одной простой причине — для того, чтобы я вновь задумался над смыслом и мотивами человеческих поступков, вспомнил детство и написал все это…