Семнадцать лет наблюдаю я этот сценарий: распахиваются парадные двери ЗАГСА, и Он (высокий, накачанный, уверенный), элегантный и счастливый, несет Ее на руках к распахнутой дверце белого Мерседеса. Она, худенькая (только худенькая, блондинка, рыженькая, брюнетка), прекрасная и счастливая (в платье, купленном в Alen Manoukian), обнимает его за шею, кокетливо болтая ногами…. Мир в это мгновение принадлежит только им двоим.
Но вот минует суббота и воскресенье – дни многочисленных свадебных спектаклей на сцене жизни перед моим окном, и наступает понедельник. Парадные двери заперты. Открыта лишь одна, боковая. Неприметная и невзрачная, вонючая и грязная.
Туда приходят вдвоем, без свидетелей. И не в свадебных нарядах. Идут по – разному: нервно – спешно, развязано – медленно, судорожно – зло, цинично – безразлично. Идут, чтобы расстаться. Уже навсегда... На всю жизнь. Ах.
Это второе действие менее примечательно. Меньше актеров, тем более – зрителей. Но оно тоже повторяется. Повторяется бесконечно на моих глазах вот уже семнадцать лет.
Оно повторилось (своего рoда) и тогда, когда моя молодая жена приносила мне саму себя, такую нежную, милую и сексуальную (ненасытную). А потом мы фантазировали, смеялись и очень любили друг друга. Я приходил с работы раньше чем она и всегда прислушивался: вот запоет свою скрипучую песню старый лифт, и послышаться ее шаги. Но Она не приходила. Она так и не пришла - в подъезде у нее отняли сотовый телефон, а когда она пыталась закричать, ей перерезали горло. А потом бомжи затащили ее тело под лестницу и долго насиловали. Их сперма вытекала из нее обратно.