3-я глава
- Многое не позволяет мне возмущаться тем, что сейчас произошло, тем, что вы меня осудили, да для меня это и не было неожиданностью. Гораздо больше меня удивляет число голосов на той и на другой стороне. Я не думал, что перевес голосов будет так мал, и полагал, что он будет куда больше. Теперь же, оказывается, выпади тридцать камешков не на ту, а на другую сторону, и я бы был оправдан…
Тридцать камешков. Знакомое число. Тридцать. Тридцать сребреников. Магическое число. Роковое. Тридцать камешков определило дальнейшею судьбу древнейшего философа Сократа. Афиняне приговорили своего мудреца к лишению жизни. Но даже приговоренный, он продолжал философствовать. Он даже сочувствовал своим соплеменникам, понимая, какой позор за это деяние ляжет на всех афинян. Несмываемое пятно на многие века. Сократу же этот приговор обеспечил бессмертие. И потому мы сейчас беседуем с Сократом, с живым Сократом.
- Дорогой Сократ, мы рады вас приветствовать в конце ХХ-го века!
- Не стоит говорить мне «вы», поскольку я, как видите, в единственном числе, и нас никак не двое.
- Хорошо, Сократ, будь по-твоему, тебя не переспорить, не переубедить. Твои речи известны в настоящее время всему миру, твоя слава давно перешагнула за границу твоей родины, имя которой – Греция. Сегодня, 17 декабря 1998 года, ты приглашен в кругосветное плавание в качестве почетного пассажира, а так же корабельного психолога, поскольку экспедиция предстоит тяжелейшая. Сейчас, пока основная команда находится на отдыхе на берегах солнечной Бразилии, мы решили сделать дополнительный набор в команду адмирала Фернандо Магеллана. Собственно, по этой причине мы и побеспокоили тебя, Сократ, и желаем знать, согласен ли ты принять столь авантюристическое предложение?
- Хотя мне на момент моей смерти было то роду семьдесят лет, но те, кто меня знал, смогли бы подтвердить, что лет я своих не чувствовал. Если вызвать из небытия моего ученика Платона, он подтвердит тоже самое. Поэтому в моих физических возможностях можете не сомневаться. Отказываться от похода на корабле я не стану, тем более, мне хотелось бы познакомиться с Фернандо Магелланом. Но не возьмем ли с собой и Платона? Он бы смог описывать наше путешествие, записывать мои изречения, поскольку я сам никогда ничего не записывал, и верен этому правилу.
- К сожалению, на пяти кораблях флотилии Магеллана не так много места, а нам бы хотелось взять в экспедицию еще несколько известных всему миру людей, чтобы география и история планеты была представлена как можно полнее. К тому же, у Магеллана есть свой личный биограф Пигафетта, очень интересный молодой человек, который, по молодости, если и не силен в литературном слоге, но человек честный и заслуживает глубокого уважения. К тому же, в наше время существует различная записывающая аппаратура, и с этим затруднений не будет.
- А кого вы еще намереваетесь пригласить в дополнительный состав? Из нынешних кто-то разделит наши радости и неудачи? Вот, говорят по этому ящику, не знаю, как он называется, о каком-то Клинтоне. Будто бы он дал команду нанесения удара по Ираку. Кто этот молодой человек?
- Да Билл это! Президент Соединенных Штатов Америки. А «ящик» называется телевизором. Передает изображение и звук на расстоянии.
- Интересная штука. Далеко вы шагнули. У нас звуковое сопровождение приходилось делать ораторам. А что такое «крылатые ракеты»?
- Это тоже примета нашего времени. Затрудняюсь, как доходчивее объяснить. В ваши времена даже и пороха не знали… Одним словом, эта крылатая ракета летит на большое расстояние, взрывается и производит огромные разрушения, несет смерть сразу многим людям, как будто одновременно выпущены тысячи стрел.
- И какой же безумец изобрел столь бесчеловечное орудие смерти? Слуги Клинтона?
- Это долгая история. Билл еще под стол пешком ходил, когда все это изобреталось.
- Нет, этого Билла я бы не хотел брать в столь трудное путешествие. Видно, что он хотя и молод, но злодей изрядный. Такой и нож в спину всадит, не задумываясь… Да, нравы все те же. Интересно, из-за чего он на Ирак прогневался?
- История эта сродни той, что приключилась в вашем государстве. Ваш Гомер об этом хорошо рассказал. Помнишь, из-за чего началась троянская бойня?
- Из-за прекрасной Елены. Женщины, это они повинны во многих бедах мужчин.
- Да, и здесь не обошлось без женского мотива. Билл имел какие-то отношения с Моникой Левински. А журналисты раздули это дело. Во многом, надо заметить, виноваты бывают журналисты, готовые ради денег на любой сомнительный материал. Они придали огласке интимную связь Президента Америки. Дело дошло до возможности импичмента, то есть, отстранения Президента от власти, за аморалку. Скорее всего, Билла вынудили к этому шагу, пугая его импичментом. И он дал добро генералам бомбить военные объекты Ирака. Подобная акция очень и очень опасна в наш век, когда у многих стран на вооружении имеется ядерное оружие, гораздо разрушительнее крылатых ракет.
- О чем же они думают в Америке? Кстати, в наши времена я не слышал о таком государстве.
- Это довольно-таки молодая страна, которую в середине тысячелетия открыл Колумб. И вот за последние пятьсот лет на американском континенте образовалось молодое государство, куда съезжались авантюристы со всего мира, и, перемешавшись, составили новый молодой народ, который и ведет себя как молодой человек, не обремененный хорошими манерами. И этот народ пытается диктовать всему миру свою волю.
- Да, ситуация непростая. Быть может, Ирак, действительно, виноват? И этот удар оправдан?
- Существует международная организация, без согласия с которой ни одно государство не в праве нанести удар по другому государству. Называется организация «ООН» – «Организация Объединенных Наций».
- Быть может, нам прежде следует посетить Билла, отговорить его от второго удара, который, я слышу, они предполагают нанести. Неужели президентское кресло стоит хотя бы одной загубленной жизни? Каждый человек вправе распоряжаться только своей жизнью. Неужели цивилизация идет все по тому же пути безнравственности? Когда-то я пожертвовал своей жизнью, хотя мог ее сохранить. Я отдал ее людям, чтобы они стали хотя бы чуть-чуть человечнее. Сколько же еще надо человеческих жизней, чтобы человек до конца распрямился, и стал ближе к звездам?
- На этот вопрос, Сократ, никто не может дать ответа. И ты не знаешь его, Сократ.
17.12.98