— Че, давно не было трахбыхлястки стоевой? — спросил мужик.
— Давно, — ответил странник, посмотрев вслед отчалившему только что автобусу.
— Дак погода салалуева дождит, — мечтательно произнес мужичок и засмеялся, обнажив все то во рту, что обнажению не подлежало.
Потом, видимо, исчерпав тему погоды, он перешел к другому.
— Времена дак трарамбелловы, не продохнуть, слышь, вчера говорю мастеру нарисуеву, закрывай, салалит, наряд ко всем глаголиям, а не то я тамарну к Верке, и все дела, — произнес безотрывно, почти слитно, мужичок. Выдохнул горький дух свой. Вдохнул паров бензина.
— Иди, — поддержал странник и посмотрел на небо. В тучах горизонт не радовал.
— А мне че, пусть, главное, платят палилты, а там хоть травой зарасти до фениксов, прально? — и он опять поискал поддержки у странника.
— Мир непереводим, — загадочно обронил тот, что-то окончательно исчерпав в разговоре.