Первый раз Милка увидела Лёвушку на репетиции институтского театра. Черноволосый, кареглазый, изящный… Вокруг него витала особая атмосфера изысканной гламурности, которая притягивала, как магнит.
Милка влюбилась по уши сразу и безоглядно. А Лёвушка лишь холодно окинул её снисходительным взором: «Новенькая?» Она смущённо кивнула и залилась краской.
«Кто это?» - спросила она у Лариски, соседки по общаге, учившейся на курс старше. Та удивлённо взглянула не неё: «Лёвка? А что, нравится?» Милка опустила глаза и почувствовала, как её щёки снова предательски краснеют. «Да ладно, расслабься, - засмеялась Лариска, - он педрила. Пойдём, я тебя лучше с нормальными ребятами познакомлю».
Потом, много позже, Милка снова увидела Лёвушку. Была обычная институтская туса у кого-то из ребят с инъяза, на которую её вытащила Лариска. Милка никого здесь не знала, более того – она всегда побаивалась этих модных, нарядных и свободных «иностранцев», которые казались ей какой-то особой кастой избранных. «Ну, ты осваивайся пока», - Лариска чмокнула её в щёку и куда-то упорхнула.
Милка огляделась. В комнате было полно людей, которые будто сошли со страниц глянцевых журналов. Одни танцевали, другие непринуждённо болтали, расположившись на диванах, креслах, а то и прямо на полу. Некоторые целовались.
Лёвушка вырос перед ней, как из-под земли, и со словами: «Вы позволите?» - увлёк её танцевать. Всё произошло так внезапно, что Милка опомниться не успела, как оказалась в его объятиях. Он крепко прижал её, и от тонкого, сладковатого запаха его парфюма у неё закружилась голова, а сердце запрыгало где-то в горле.
Она посмотрела ему в лицо и встретила испытующий, ласковый и чуть насмешливый взгляд прозрачных карих глаз. Лёвушка улыбнулся и ещё крепче прижал её к себе.
- Вам нравится Гейнсбур? – спросил он, спустя какое-то время.
- Что? – с трудом выдавила Милка.
- Музыка, под которую мы танцуем. Серж Гейнсбур, жё тэм муа нон плю. Вы видели этот фильм?
Милка лишь покачала головой и судорожно сглотнула.
- Пойдёмте. – Лёвушка крепко взял её за руку и повлёк за собой. Они прошли по длинному коридору с красиво подсвеченными арками и оказались в другой комнате, гораздо меньше и уютнее первой. Там стояла лишь большая тахта, покрытая белым пледом и огромный телевизор, каких Милка ещё никогда не видела. Перед экраном сидели четверо парней. Лёвушка что-то им сказал, они тихо встали и вышли.
Милка нерешительно топталась у входа. Лёвушка поставил кассету, достал из бара бутылку «Мартини», налил два бокала и устроился на тахте.
- Иди сюда, не стесняйся. Кино смотреть будем.
Милка присела на край дивана, взяла бокал и уставилась в телевизор. Лёвушка полулежал сзади, у стены, и она чувствовала затылком его насмешливый, как ей казалось, взгляд. Фильм ей не очень нравился, Милке было неудобно.В свои восемнадцать она всё ещё оставалась девственницей, что служило причиной многих насмешек со стороны подруг.
Внезапно Лёвушка стал гладить её по спине, выпрастывая тонкий свитерок из джинсов.
- Иди ко мне.
Милка повернулась. Он смотрел на неё неожиданно серьёзно и как-то очень по-мужски. Милка однажды уже была в похожей ситуации, но тогда ей стало неприятно от прикосновений того парня, и она, грубо оттолкнув его, убежала из комнаты. С Лёвушкой всё было по-другому. Она впервые в жизни чувствовала такое желание, которое и удивляло её, и пугало, и заполняло наслаждением всё её существо. Милка потянулась к нему. Лёвушка навалился на неё, подмял под себя, лихорадочно расстёгивая молнию на её джинсах, и поцеловал её так, что Милка чуть не подавилась его языком.
- А как же хозяева? – успела проговорить она между поцелуями.
- Какие хозяева? – Лёвушка удивлённо вскинул брови. – Я здесь хозяин.
И добавил с улыбкой, медленно стаскивая с неё трусики:
- Что хотим, то и делаем…
…………………………………………………………………………………
- Да пидарас он, говорю тебе, пи-да-рас. Об этом все знают.
- Заткнись.
- Фу, накурила, дура, не продохнуть. – Лариска с грохотом распахнула огромную эмгэушную фрамугу. Морозный ветер ворвался в блок и накидал снежинок на письменный стол. Милка поплотнее завернулась в старый свитер.
- Вставай, собирайся. Новый Год всё-таки сегодня. Что, так и будешь здесь лежать?
- Угу.
- Вот дура. Нашла бы давно нормального мужика. Поехали в «Медведь», там все наши сегодня собираются.
- Отвали.
- Ну и лежи. Так все лучшие годы и пролежишь. Нашла по кому сохнуть – по Лёвке!
- Лариска, да пошла ты на х…!
- Да я-то как раз туда и отправляюсь. Чего и тебе искренне желаю. Идиотка.
Дверь с грохотом захлопнулась. Милка прикурила сигарету и уселась на подоконник. Снежинки красиво серебрились, окутывая корпуса МГУ сверкающей новогодней дымкой. Докурив, Милка закрыла фрамугу, легла на кровать и включила плеер.
Жё тэм, жё тэм… Муа нон плю…
После той ночи Лёвушка упорно избегал её. Поначалу Милка ещё пыталась ему звонить, но услышала лишь равнодушное: «А, это ты… Мил, я сейчас не могу говорить. Я перезвоню». Естественно, он не перезвонил.
На прошлой неделе они столкнулись в университетской столовой – он лишь насмешливо козырнул ей, увлекая под руку какого-то прыщавого очкарика.
Жё тэм, жё тэм… Муа нон плю… Ветер посвистывает за окном, изредка бросая снежинки в стекло, как пригоршни песка…
… Муа нон плю… Светит яркое солнце, и морские волны с шуршанием накатываются на берег… Жё тэм, жё тэм…
Писк мобильника вырвал Милку из сладкого оцепенения.
- Милочка, ты можешь сейчас ко мне приехать?
- Кто это? Лёва, ты, что ли?
- Да, да, конечно. Ты можешь сейчас ко мне приехать?
- Что-то случилось?
- Да. Я хочу, чтобы ты приехала.
…………………………………………………………………………
- Почему ты пропал? Я ждала…
- Я не мог.
- Опять пропадёшь?
- Нет, нет, не пропаду…
- Ладно, я буду собираться…
- Нет, не уходи. Останься со мной. Ты мне нужна… Ты хочешь остаться?
- Да, хочу…
………………………………………………………………………….
Милка докурила сигарету и закрыла окно. Давно она не слышала эту старую мелодию Гейнсбура, с тех самых пор. И опять Новый Год на дворе… Она не видела Лёвушку восемь лет… Но, когда он вчера позвонил, сразу узнала его голос. Милка и не подозревала, что она, на самом деле, так скучала по нему все эти годы.
- Лёвушка, где же ты достал мой телефон?
- Да Лариску случайно встретил. Еле выпросил, давать не хотела.
- Да, она всегда не очень-то тебя жаловала…
- У нас с ней это взаимно. А тебя, слышал, можно с дочкой поздравить?
- Да, причём уже с её пятилетием.
- Как время летит… Может, встретимся?
- Конечно. Приезжай ко мне.
- Говори адрес…
Каким-то он стал, Лёвушка? Милка не ожидала, что будет так волноваться перед встречей. Андрей был в командировке, а Алёнка в эти выходные гостила у свекрови.
Жё тэм, жё тэм… Звонок в домофон… Муа нон плю…
- Здравствуй.
- Здравствуй.
- Ну, проходи. Ты совсем не изменился.
- А ты изменилась. Стала ещё красивее.
Лёвушка стоял в дверях и не сводил с неё глаз. Милка смотрела на него – вся его фигура, руки, глаза – всё было таким родным… Она прижалась головой к его плечу:
- Лёвушка…
- Да, родная…
Жё тэм, жё тэм… Муа нон плю…
…………………………………………………………………
- Мил, дай мне сотню баксов.
- В смысле?
- Да, понимаешь… Деньги нужны. У тебя же есть – вон, как хорошо устроилась… Помоги старому другу.
- Так ты за этим пришёл?
- Ну, ты ж хотела…
«Ты ж хотела!» Опять эта визгливая пидовская интонация с растянутыми гласными. Как часто раньше она слышала это - «Ты ж хотела!» - и как она это ненавидела!
Милка медленно натянула халат, вышла в кухню, закурила. Внезапно в её память ворвались давно забытые воспоминания десятилетней давности. И как Лёвка бросал её в клубах, с надменным видом садясь в тачку к очередному мелированному пупсу и бросая ей ключи от квартиры: «Ты ж хотела…Буду утром…» И как она вечно мучилась от геморроя и метеоризма, потому что Лёвка хотел только анальный секс. «Или никак! Ты ж хотела…» И как, наконец, однажды, вернувшись из института, она застала Лёвку растянувшимся на кровати и сжимающим обеими руками ритмично вздымающийся над его пахом белёсый затылок тощего стриптизёра из «Медведя», телефон которого он записал накануне прямо при ней… «Что стоишь, милочка? Присоединяйся!» Она тогда вышла в ванную, слёзы градом катились из глаз от обиды и бессилия. Когда она вернулась в комнату, стриптизёра уже не было. Лёвка сидел перед зеркалом и густо накладывал ночной крем на лицо. «Ты чем-то недовольна? Ты сама хотела…» В ту ночь Милка собрала вещи и ушла. Она бродила по Москве до утра, и рубашка её вся промокла от слёз…
- Хорошая у тебя джакузи. Это что за фирма? – Лёвка вышел из ванной, красный и распаренный. Милка только сейчас заметила, как он обрюзг и постарел.
- Так как насчёт бобла, Мил? Я верну, чесслово.
- Ничего я тебе не дам, Лёвушка. Уходи.
- Мы ещё увидимся?
- Вряд ли. Завтра муж приезжает.
- А он у тебя, типа, натурал? Может, и Андрейку твоего в компанию возьмём?
Лёвка взял в руки фотографию Андрея, стоявшую на комоде.
- А он у тебя ничего, мужик видный, мне такие нравятся… А то надоели эти соски вокзальные, пидовки сраные…
- Лёва, уходи, пожалуйста.
- Ну, чего ты? Ты представь только – он входит в тебя, а я вхожу в него…
- Убирайся!
- Ухожу, ухожу… Но ты всё же подумай.
Жё тэм, жё тэм… Муа нон плю… Жё тэм, жё тэм… Муа нон плю…
Жё тэм, жё тэм… Муа нон плю…