ПРИСКАЗКА
Росло дерево у самого дома, в котором жил старый и мудрый Роман. В 19… году одну из комнат своего дома он сдал одинокой женщине по имени Марианна. Окно комнаты, в которую она вселилась, выходило как раз на это дерево.
Дерева того давно уже нет. Впрочем, и рассказ наш не о том дереве…
На восьмой день после вселения Марианны, ночью, в крону дерева ударила молния, и оно раскололось надвое; на следующий день приехал трактор с бригадой молодых, сильных мужчин-рабочих — они погрузили дерево и увезли со двора. Именно поэтому дерево так запомнилось Марианне. Она даже не смогла в те первые дни своей жизни в доме внимательно приглядеться к нему, оценить красоту, хоть просто потрогать, когда проходила по двору. Может, дерево и было не примечательное вовсе. Только она почувствовала жалость — к дереву, которое погибло так ужасно.
Хотя хозяин дома и уверял, что очень даже хорошо, что дерева больше нет, что оно только закрывало свет, да и было уже таким старым, что, не будь этой молнии, он и сам его обязательно бы спилил.
«О нет, это дерево было прекрасно», — грустно отвечала ему Марианна. Отворачивалась и как бы сама себе добавляла: «И почему это всегда так со мной, именно когда я…».
Через неделю она принесла и показала деду Роману саженец, и сказала, что на том самом месте, где росло старое дерево, хочет посадить липку.
Старик согласился.
СКАЗКА
Росла липа у самого дома, в котором жил Ромбульд. Но в эту весну синеглазый мальчишка не ломал веток своего друга, может быть — самого первого, может быть — самого настоящего, не приносил прутья в свою комнату, не ставил их у окна в банку, наполненную дождевой водой, не гладил пальцами клейкие почки и голая липа как-то сразу поникла, склоняясь к окну, за которым уже не распустятся первыми ее листья…
В год, когда посадили липу, в день такой же весенний, как этот, на пороге дома заплакал ребенок. Марианна отворила дверь и увидела белый сверток, на котором был приколот листок бумаги с одним лишь написанным словом: «Ромбульд». Вечером же она вертела одеяло, в котором подбросили на крыльцо мальчика — записки с именем не обнаружила. Но имя Ромбульд она запомнила и иногда так называла сына.
Время шло, Ромбульду исполнилось 12 лет со дня, когда подобрали его на крыльце. Он был молчалив и любил одиночество. Пока дед Роман был жив, Марианна оставляла мальчика днем под его присмотром, а сама уходила в город работать. Последние два года Ромбульд оставался днем один. В школу ему разрешили не ходить после третьего класса. Он был этому только рад. «В школе одна глупость, и больше глупости ничего, ничего», — сказал он однажды маме. «Вот ведь я читаю умные книги, ведь правда, книги?». Марианна погладила его по голове и кивнула в знак согласия.
Ромбульд с восьми лет читал и перечитывал места о Рихарде Вагнере у Фридриха Ницше. Он представлял в своих фантазиях, как звучит эта музыка… Более скучны были для него нудные нравоучения из этой же книги. Это были какими-то страшилки для девчонок.
«Ежели есть одеяло — накройся им с головою!
Прячьтесь в постель, неженки!
Гром грохочет над крышей и сотрясает своды и стены,
Мелькают молнии, сернисто-желтые истины, —
Таково проклятие Заратустры».
Других взрослых книг в доме не было. Или мама прятала. Еще он гулял: по дому, возле дома, залазил даже в подвал. Правда, про последнее никто не знал, это было его тайной.
И вот однажды, возвратившись из города затемно, Марианна заметила со двора свет в окне. Но только она взглянула на окно Ромбульда — свет погас. Улыбнувшись, она постояла под липой, вдыхая полной грудью посвежевший вечерний воздух, потом вошла в дом, переоделась и поднялась по деревянной лестнице наверх. Она постучала в дверь детской.
— Никого нет, — ответил ей голос за дверью.
— Тогда я войду, — сказала она и отворила.
В комнате горел свет.
А мальчика не было.
ПОСЛЕСЛОВИЕ, ИЛИ…
Грустно, когда сказка заканчивается.
Но есть секрет, знает который каждый сказочник. Секрет этот спрятан в самой сказке.
Если сказка заканчивается, ее надо сделать присказкой.
Присказкой новой сказки…
СКАЗКА ВТОРАЯ
Ромбульд спустился по липе на землю.
Дотронувшись ногами земли мальчик громко выдохнул: «Ох!». У него получилось. Он не упал. Подняв голову вверх, он улыбнулся, затем повернулся и побежал.
Ветер легионом невидимцев пускал в него стрелы, они пробивали легкую одежду Ромбульда. Однако невидимцы были нынче слабы, они не в силах были его остановить.
Ромбульд бежал до тех пор, пока не увидел перед собой столб с табличкой, на которой было написано «Остановка». Он остановился только тогда.
С минуту наш герой тормозил дыхание и даже не успел побывать в растерянности, когда к остановке, звеня и скрипя, подъехал трамвай. Двери открылись, и он вошел в них. Трамвай вздрогнул, со звоном захлопнув двери, и тронулся в путь. И только тогда Ромбульд понял, что один. В салоне трамвая он не увидел ни одного человека.
Трамвай шел все быстрее, набирал скорость, проскочил несколько остановок, которые передавал голос из динамика. За окнами стемнело. В вагоне зажегся свет. Ромбульд поднялся с сиденья и шатаясь пошел в голову вагона. Несколько раз на поворотах его бросало вниз головой на пыльные сиденья. Но он поднимался и продолжал путь. Наконец, он добрался до кабины вагоновожатого. Вместо стекла на двери кабины была прикручена проволокой фанера, а на ней жирными красными буквами написано: «ВХОДА НЕТ. ВХОД СО ДВОРА». Рядом с фанерой висела, болтаясь, ручка на цепочке. Он дернул за нее и дверь из фанеры отвалилась в бок.
Навстречу черному лобовому стеклу блестящими стрелами летели рельсы…
— Рад приветствовать вас, молодой человек, — повернулся к нему вагоновожатый. Ромбульд сразу увидел, что прямо на лбу мужчины был приклеен билет.
— Куда едем, — громко спросил водитель.
— У вас на лбу… — мальчик протянул руку и схватил бумажку. Послышался треск, как будто рвалась изоляционная лента, такая как на электросчетчике дома у Ромбульда.
— Не трож-жжь!!! — взвизгнул вагоновожатый и даже вскочил с табурета, на котором он сидел. Он схватил толстыми пальцами билет.
— Не твое — не трожь, — повторил он и в голосе послышались уже наставительные нотки. Ромбульд смотрел со страхом, не смея произнести ни слова. Мужчина снова уселся на табурет, разгладил билет, плюнул на него и прикрепил на лоб, на прежнее место. Дальше он начал сосредоточенно вести трамвай, нажимай то и дело ногой одну единственную педаль и переключая пальцами разные рычажки. При этом он одним правым глазом наблюдал за мальчиком, криво усмехаясь. Так проехали несколько остановок. Наконец он спросил:
— Я так понимаю, молодой человек, вы потерялись?
— Мне сегодня 12 лет, — ответил Ромбульд.
— Хорошо, хоть на мой трамвай успели…, — совершенно не обращая внимания на сообщение Ромбульда, продолжал он.
— Мой папа тоже работает водителем трамвая, — спокойно сказал Ромбульд.
— Хе-хе, — ответил мужчина.
— А вы — не мой папа. Ваш билет недействительный.
Мужчина стал ерзать, словно заяц. Мальчик продолжил:
— Остановите, пожалуйста, я сойду и буду ждать другой трамвай.
В ту же секунду раздался визг тормозов.
— Иди. Жди.
…Ромбульд сидел на трамвайной остановке и ждал новую сказку. Становилось холодно, плечи его дрожали. Вдруг он почувствовал теплый взгляд. Обернулся и увидел маму. Сразу вскочил, замахал рукой и закричал «Я здесь!».
Марианна спешила к нему, а на шее у нее болталась целая связка бумажных рулонов, словно темно-красные древесные кольца.
Это были билеты.