Могучий Джамбулга смотрел на мудрого Хатангуя, пытаясь понять, чего хочет этот сумасшедший старик.
Вождь вел племя к гибели, устраивая одну ненужную войну за другой. Об этом говорил Хатангуй. Вождь лишь оскорблял старика и поступал по-своему. Тогда двадцать глав родов обратились к Джамбулге, чтобы тот повел их людей против дружины вождя. Двадцать первый глава, Хатангуй, сказал, что не нарушит клятву верности. Род тут же отвернулся от него и, избрав нового главу, ушел к Джамбулге.Теперь одинокий старик готовился погибнуть за человека, которого считал источником всех бед.
Кокчину, новый глава рода, безуспешно пытался переубедить Хатангуя. Говорил о бесконечном уважении, о непонимании, о том, что люди ждут и надеются, и стоит только одуматься, он снова станет главой. Старик кивал, вздыхал, но стоял на своем.
Джамбулга не выдержал:
-- Ты же этого хотел, Хатангуй. Сам говорил, что вождь не может быть выше всего племени. И вдруг в последний момент уцепился за глупую клятву. Зачем?
Хатангуй улыбнулся:
-- Я долго жил и много сделал. Как думаешь, что скажут обо мне люди через много-много лет?
-- Не знаю. Наверное, вспомнят твою мудрость. Твою храбрость.
-- Ничего они не вспомнят. Даже мое имя. Будут говорить о тебе. О глупом вожде. О двадцать одном главе, пошедшем за тобой. Вот кем меня запомнят: одним из двадцати одного. Сейчас же я один. Род ушел, от старика вряд ли будет какой-то вред. Зато выйдет красивая история.
И старик захохотал, глядя на вытянувшееся лицо Джамбулги.
Джамбулга пришел в себя лишь в часе езды от жилища Хатангуя. Сначала разразился проклятьями, потом утих и спросил:
-- Старик сошел с ума?
-- Нет, -- ответил Кокчину.
-- Ты тоже сошел с ума?
-- Нет.
-- Тогда объясни, в чем дело. Запомнят, не запомнят. Разве это важно?
-- Для молодых – нет. А вот старикам важно. Человек продолжается в детях и в песнях. В песнях, если очень повезет. Тебе уже повезло. А Хатангую? Что ты помнишь о главах, бывших три-четыре поколения назад? Насколько они были мудры, насколько они были храбры?
-- Не знаю. Может, просто не было людей, подобных Хатангую?
-- Ты уверен? Или их просто забыли? Старик хочет быть великим, и он будет им. Проклятый хитрец.
-- Но ведь это глупость. Зачем оставаться в памяти людей дураком и предателем?
-- Все меняется. Уходят одни, приходят другие. Тебя считают спасителем, а потом могут прозвать предателем. Вождя принимают за опасного дурака, а потом могут воспеть как героя. И лишь Хатангуй всегда будет символом верности.
-- А ты?
-- А я, скорее всего, запомнюсь хитрецом, который подсуетился и цапнул освободившееся место. У великого человека всегда должен быть подлый соперник. Но хоть не забудут.
А утром начался бой. Выехал вождь, выехал Джамбулга. Вождь выхватил саблю и помчался на своего врага. Но Джамбулга не принял поединка. Пустил стрелу и поразил вождя в глаз. Зашептали изумленно люди, взвыли от ярости дружинники. Никто не ожидал такой подлости. А Джамбулга бросил на землю свое оружие, поскакал к тем, кто готовился умереть за вождя. И сказал им:
-- Мы хотели убивать друг друга. Вождь готовился так поступить, но я – не вождь. Он умер. Если сейчас умру и я, то война будет совсем ни к чему. Об одном только прошу: пусть новым вождем станет достойный человек.
После чего застыл, ожидая смертельного удара.
Но дружинники не бросились на Джамбулгу. Растерянно перешептывались, топтались на месте их кони. А потом выехал мудрый Хатангуй и провозгласил:
-- Не будет у племени лучшего вождя, чем ты, Джамбулга, ибо готов ты жертвовать собой ради народа.
Обнялись два великих человека. И никто не слышал, как Джамбулга шепнул Хатангую:
-- Что, старый лис, не удалось меня обскакать?