.....................МИША...............
«Тут он ударил раз, два, три…
и сам лишился сил.
Мне руку поднял рефери,
которой я не бил.»
В. Высоцкий
Миша в то время пользовался у нас большим авторитетом. Был он невысок, незлобив, уравновешен, доброжелателен со всеми, любил читать и имел дома большую библиотеку, книги из которой никому не давал читать, это было огромное сокровище во времена засилья партийной макулатуры. Миша никого без дела не обижал и трезвым всегда был вежлив. А еще был у него удар, страшной силы и немыслимой резкости, при личном весе всего-то в 62 кг... Удара просто не было видно и, подвыпивший Миша, сбивал ударом любого с ног: хоть с левой, хоть с правой, на спор, на бутылку, подойдя к жертве внушительной комплекции (мелких мы попросту не выбирали, зная Мишу и нам было стыдно давать им неравные шансы):
- Здорово, дядь – подвалив, вежливо говорил Миша незнакомцу
- Отвали!
- А ты плюнь мне в морду!
- Да пошел ты….!
- А, брезгуешь?! – и наносился короткий, невидимый глазу удар, ноги «дяди» отрывались от земли и он, как куль, хлопался на асфальт.
ВСЁ!
Финита ля комедия.
Мы шли выставлять бутылку Мише, которую он и делил со товарищи...
Стояли мы однажды компанией возле выхода метро К. Маркса (ныне Городецкого). Выходящий мужчина с девушкой толкнул стоящего в стороне от прохода Мишу, мол, вали с прохода, чтоб показаться покруче спутнице…
- Дядя, ты чего толкаешься? Извинись!
Дядя, смерив взглядом мелковатого, Мишу, под гогот двух его корешей, ответил
- Да пошел ты на х…, ссыкун!
- Дядя, а по ушам не хочешь?
Дядя картинно развел руками народ и со всей силы долбанул Мишу, т.е. туда, где микросекунду назад была Мишина физиономия, но попал в воздух. Рыпнувшихся было помогать его корешей, наша компания стоявшая кольцом, сразу остудил, попросту зажав их и дав понять, что любое их движение будет для них последним… Стреноженным корешам осталось только беспомощно наблюдать за разворачивающимся цирковым представлением вместе с посторонними зеваками.
«Дядя», размахивая кулачищами, во что бы то ни стало, пытался попасть в Мишу, который, не нанося удары в ответ, картинно уклонялся от него корпусом, как мангуст от разъяренной, брызжущей ядом кобры. Публики собралось прилично и все начали болеть за Мишу, крича: «Давай, давай, пацан!». Так продолжалось минут двадцать. Захекавшийся мужик, остановился перевести дух…
- Дядь, если устал – отдохни – ехидно, абсолютно ровно дыша, сказал Миша.
Мужик, подсознательно оценив свой бессилие, свои результаты и грозящий финал, понял, что пора уходить несолоно хлебавши.
Но как?
Дама же видела его позор!
Тогда набрав полный рот соплей, мужик смачно харкнул на Мишу, решив поставить жирную точку на наглеце. Миша мгновенно пригнулся и смачный плевок попал на ДАМУ мужика, повиснув на ее личике, как сопля на проводах…
Что тут началось!
Зеваки, вместе с нами, ржали как одуревшие, приседая от боли в животе, вся сгустившаяся в воздухе ненависть и злоба рассеялась как ненастная погода, а мужик, уничтоженный издевательским смехом публики и своих же корешей, униженно что-то бормоча, размазывая на ходу сопли платком по лицу спутницы поскорее смылся…
Мы так и не вмешались в драку… Мы-то знали, что будет, если Миша, хоть раз ударит….
А бывало это так.
Иногда, возвращаясь с центрального пляжа, мы проходили мимо аттракциона, силового ударного динамометра. Разгоряченные, мужики, как рогатые самцы-олени во время брачного гона в весеннем лесу, красуясь обнаженными по пояс маслянисто блестящими от пота загорелыми торсами и крутыми бицепсами, картинно размахиваясь, били колотушкой, похожей на большую печать, по специальной площадке динамометра. От удара, вдоль измерительной 2-х метровой планке, подскакивал грузик-указатель, показывающий силу удара в килограммах…
Редко-редко кто загонял указатель кверху…
И это срывало бешенные аплодисменты зевак, если такое случалось.
Постояв в толпе, дождавшись, когда прогресс в показателях пижонов останавливался, и публика начала терять интерес к зрелищу, мы выталкивали Мишу вперед и тот уважительно восклицал, глядя на очередного пижонистого бройлера:
- Ну, это удар! Так и быка можно свалить…
Польщенный пижон, звеня от радости бубенцами-яйцами, расправлял блестящие от пота плечи и, поплевав на руки, с хеканьем во всю масть лупил еще…
- Эй, а чего ж гирька, выше не поднялась, дядя?
Задетый за живое «дядя», сквозь зубы цедил, набычившись:
- Дык, ты и на это не способен!
- А что если способен?
- Да не смеши, пацан…
Тут вмешивались мы, «посторонние наблюдатели» и начинали подначивать. Составлялось денежное пари на три удара и начиналось представление. Дядя бил с усердием; гирька после удара Миши поднималась вполовину ниже показателя конкурента. Миша проигрывал и вдохновленный победой мужик, гордо обводя взглядом толпу, в лучшем говорил:
- Тебе еще далеко до меня, пацан!
- Нет, это тебе далеко до меня! – отвечал Миша.
Возмущенный наглостью, мужик, играя на публике в великодушие, требовал ответить за свои слова и составлялось новое, уже на порядок выше, денежное пари.
«Дядя-пижон» бил - гирька гордо подскакивала. Высоко…
Миша, под гогот публики подходил к станку, и тянул паузу, пока публика, ничего не понимая, но, предполагавшая чей-то позор, утихнет….
Поднимал колотушку и …
Вдруг, для смеха, вытирал со лба пот у кого-нибудь из зрителей …
Опять подходил к динамометру, вновь поднимал колотушку …
И резким, невидимым, коротким ударом, как выстрел в тишине, впечатывал колотуху, лишая тишину девственности под вскрик удивленной толпы…
Грузик, как в жопу раненная рысь, влетал вверх и… сорвав верхний ограничитель, стоявший на 2-х метровой измерительной планке, падал на землю вместе с ним в пыль….
В этот обалдевший момент истины надо было сразу вырвать бабки у парализованного необъяснимым результатом фраера, и уходить, иначе, через несколько минут нам приходилось драться, чтоб забрать уже «свои» деньги, т.к. в ярости поражения, их потом просто отказывались отдавать…
Спустя пару лет, встречаю как-то я выпившего Мишу со значком кандидата в мастера на пиджаке. Мы такие значки в инфизе не носили, считая это дурным тоном, когда только у меня в группе было несколько чемпионов Украины, Союза, призеры и чемпионы Европы, Мира… Смешно было красоваться там с такими значками перед настоящими мастерами. Они говорили просто, вернувшись с соревнований, мол, третий на Союзе, второй в на Европе, Мире и выше…
- Миша, откуда значок, у кого забрал?
- Ни у кого, сам заработал!
- Чего-о??? Не трепись…
- А я и не треплюсь, - и продолжает – прихожу я как-то ночью домой, а мне маманя говорит:
- Тут к тебе тренер приходил
- ???? какой тренер, по литрболу, что-ли?
- Да нет, он тебя знает, Бендаловским назвался и просил тебя к нему зайти завтра.
Бендаловского, тренера по боксу, по кличке Бен, жившего в Пассаже, мы хорошо знали и уважали. Пришел к нему назавтра Миша, а Бен и говорит:
- Миша, я тебя знаю давно, помоги решить одну проблему. У меня соревнования, а у меня, как на грех, заболел мой ученик, надо заполнить пробел в твоей весовой категории на соревнованиях,…так ты подготовься, побегай кроссы….
К нам не обращались с просьбами, тем более - с подобными, такие уважаемые люди в Союзе, как Бен. Конечно же, Миша согласился. Тренировался, т.е. не пил целую неделю. Выступил, занял первое место, нокаутировав всех противников, выполнил норму кандидата и гордо начал носить значок. Но боксом заниматься не продолжил, т.к. попался ему на следующих соревнованиях крепкий неуступчивый чудак: Миша и так с ним, и сяк, а тот не сдается, бодается, сдачи дает. Так Мишаня его в углу зажал и дал по яйцам коленом, как это полагается на улице. Мишу дисквалифицировали, присудив победу противнику. Миша обиделся и бросил это балет-мордобой.
Потом, продолжая пить, Миша начал бросаться пьяным на друзей, не узнавая их, крича что он чемпион Украины по боксу; по «белке» - с ножом на мать, требуя денег на выпивку… Мишу, отчаявшись, бросила любимая девушка, он бросил работу, потом начал работать грузчиком в винном магазине, потом получил инфаркт в 26 лет, попав в КПЗ за драку. На время лечения бросил пить, мама не нарадовалась ему. Они помирились. Ведь они были единственные близкие люди, после смерти Мишиного отца. Миша, находясь на лечении в санатории для сердечников в Ворзеле, гулял с мамой в лесу, собирал цветы для нее и говорил, что возврата к прошлому нет, просил у нее прощения…. Конечно же, мама всё простила сынку…
Но что-то уже сломалось в нем, и опять закрутил его угар винного водоворота. Связался с последними «синяками» из пассажа, продал мамину прекрасную библиотеку за копейки на выпивку, а раньше у него книжку нельзя было выпросить, такая они для него были ценность!
Встретил я его как-то выпившим после инфаркта, прослышав, что он заклялся пить, и говорю:
- Миша, у тебя ж инфаркт был, тебе ж нельзя пить, ты ж завязал, мама так гордилась тобой!
- Скорее будет…- с горькой усмешкой, сломано ответил мне Миша…