…Она шла по осеннему городу, который теперь почему-то стала ненавидеть. Ей казалось, что так не бывает… Не бывает такого проливного дождя, не бывает столько опавших листьев, не бывает столько ненависти. Она пыталась спрятать эту ненависть от чужих, незнакомых лиц, которые с удивлением смотрели на бредущую по улицам девушку… Ненавидя, как бы про себя, она наполняла свою и без того заблудившуюся душу пустотой. Она впервые была сама собой. Ей больше не хотелось играть придуманную, выдуманную ей самой роль.
…Она шла по осеннему городу, будто шла по нему в первый раз. Будто впервые видела эти улицы, витрины, парки, людей… Дождь, как ей казалось что-то, шептал, что-то хотел сказать, куда-то привести. Она молча наблюдала, как дождь пытается смыть следы с тротуаров и с памяти…
…Ей казалось, что так не бывает. Не бывает столько боли в душе, не бывает такого одиночества, не бывает такого страха, который увеличивался в ней с каждой каплей дождя. Она боялась… Боялась этой громкой тишины в своем сердце. В душе присутствовала последняя надежда, что дождь поможет ей отпустить себя на волю, освободить ее от своих страхов, выпустить боль и забыть о ней.
…Вокруг нее все было серым. Серый дождь, серые улицы, серая жизнь. Ей казалось, что когда-то здесь, в этом сером городе она была счастлива. Теперь из этих мест ей хотелось убежать, но серый дождь напоминал о том, что больше не куда идти, не где спрятаться и не куда бежать. Ей хотелось верить, что этот осенний, серый дождь просто встреча с зимой…
…Она дошла до бульвара. Там никого не было кроме нее, одиноких уличных фонарей, скамеек и забытых всеми каруселей. Море было похожим на огромную грязную лужу, по которой разводил круги серый дождь. Лужа будто волновалась и морщилась под его серыми каплями. Что доносили до моря эти капли, она не знала… До нее же они доносили какую-то безвыходность, безнадежность. Ей стало холодно. Охватившая грусть отрезвила ее. В ней проснулась тоска, по невидимому утешению. Ей захотелось убежать от сюда, убежать от этого дождя, от этого серого цвета… Ей был ненавистен этот дождь. Она хотела к солнцу, к жизни, к людям… Она побежала, ноги сами несли ее прочь, и когда она падала, то тут же вскакивала и бежала дальше…
Она бежала по городу обессилившая и продрогшая… В городе было пусто и безлюдно. Она почувствовала себя совершенно беспомощной в этом сером городе, который стала ненавидеть… Почувствовав, что уже не в силах бежать, тяжело дыша, она присела на скамью. Ей нужно было отдышаться. Вдали от бульвара она почувствовала облегчение. Она посмотрела на серое небо без облаков, на пустые, серые улицы. Дождь заливал лицо и глаза, будто хотел ослепить ее. Она заплакала.
…Какой - то живой, наполненный жизнью звук заставил ее обернуться. То, что она увидела, лишило ее дара речи – в нескольких шагах от нее, от этого дождя, сырости, она увидела солнце. Как стенд, как красивое панно, перед ней распростерся солнечный день. Там были люди, жизнь, тепло, все то, что было ей жизненно необходимо. Она почувствовала, что сходит с ума, когда, оглянувшись, увидела только серые улицы и дождь, в то время когда перед ней стояла другая, наполненная светом жизнь. Не спеша, все еще не веря собственным глазам, она подошла ближе к живому панно. Да. Она четко слышала, чей-то заливистый смех, шум, голоса людей. Ей невыносимо захотелось туда, в ту жизнь. Не колеблясь, она шагнула навстречу к жизни. Ее охватило отчаяние, когда, шагнув, она наткнулась на что-то холодное и мокрое. Ее рука касалась стекла!
Ведя рукой по прозрачному стеклу, она прошла несколько шагов, несколько метров… Ее преградой было стекло! Стеклянная стена огораживала ее от его солнечного мира! Она барабанила кулаками по стеклу, но никто из проходивших там людей не замечал ее. Она кричала, умоляла пустить ее, но никто ее не слышал. Она ломилась об стекло до тех пор, пока не упала перед ним без сил. Она думала, куда ей идти, где просить помощи. Но сколько ни ломала она голову, она неизменно возвращалась к тому, что именно она должна разбить стекло…
Дождь, обрадовавшись ее неудаче, полил с новой силой. От серого цвета веяло одиночеством. Усталость, безнадежность, бессилие мешали ей выбраться из этих преград. Шум за стеклом напоминал ей прошлое, но серый дождь размывал эти приятные, греющие в последний раз душу воспоминания… Она думала о том, что жизнь это сплошное одиночество. От прошлого редко что остается целым, не разбитым. Она могла разбить стекло. Могла, но продолжала сидеть и беспомощно мокнуть под дождем…
…Она уже осознала, что все реальное, все когда-то ощутимое, близкое, естественное, которое было за стеклом, превратилось в мечты. Охваченная бессильной истерией она поняла, что в жизни нет ничего настоящего. Все в жизни ошибка, подделка. Все в жизни продажно, глупо, испорчено… Откуда взялась эта усталость, безнадежность, которая мешала ей сломать стекло, она не знала… Она не знала, откуда в ней эта холодное безразличие, апатия, пустота…
…Холодная, мокрая, одинокая, она стояла под осенним дождем. Она отошла от стекла на несколько шагов не в силах отвести взгляд от яркого света, который излучала жизнь. Ей казалось, что так не бывает. Не бывает такой безвыходности. Ей оставалось только уйти.
…Когда мы что-либо теряем, это может быть что угодно: чувства, ощущения, друг – друга, ценности души, то это теряется медленно, это постепенно покидает душу. Ей же предстояло потерять все сразу. Уйти – это значило не бороться, не стараться пробить это стекло. Это значило поиграть, сдаться в плен всем существующим неудачам. Сдаться дождю, серому цвету, вечной осени, холоду… Это значило, что ей теперь предстояло идти по жизни одной, неся за собой целый воз разорванных чувств, желаний и надежд…
«Я не смогла разбить стекло……..», - прошептала она, и в этих словах, была какая-то завершенность, безнадежная правда, бесконечная окончательность…