«Чьей жизнью станет наша смерть?..»
Жюль Лефевр – Демье.
Кровь рассыпалась звездою на разбитых копытцами годов ступенях столетий. Гранатовые зернышки высохли – душа уснула.
Созвездия с именами иудейскими, греческими и славянскими с тонким звоном разворачиваются над домом, меняя привычный узор своих кружев. И закатный ветер, обряженный в восточный крылья отворяет окно, раскладывая у ее колыбели принесенные с собою подарки.
Он рассыпает горстями колючие искры зимнего раннего утра и осенние паутинки, летевшие пронзая солнечные паруса в засыпающем лесу. Янтарные ленты ароматов, которые распустятся юным июнем, широко светясь после крепкого ливня. И следом – семена ночных цветов. Они прорастут незнакомыми нотами для тихой пьяной песни, что будет бормотать Луна. Замешкавшаяся над раскрытыми садами и хмелеющая все сильней.
Колыбельная отпугивающая тени.
Тени, загустевшие в дальнем краю комнаты. Там, в пестрых коробках, под лентами цветущими бутонами бантов, они оставляют заводных кукол, видящих в темноте и игрушки, изображающие зверей, из меха которых они были сшиты. Оловянных солдатиков, готовых проливать свою кровь и рогатые раковины, которыми Море станет подслушивать за душою, пока еще спящей.
Их нетерпеливый шепот и шелест их ветхих одежд. Мерцание лиц – созревшая печаль в морщинах. Истрескавшиеся губы шевелятся как куколки какой-то неведомой бабочки с годовыми кольцами на агатовых крыльях. Готовыми распахнуться при первом поцелуе. Пробуждающем благословляя.