стрелки старательно чертили круг, заполняя пространство внутри безуглой линии моим утекающим временем. минута, две, три... Аджи не дремлет, нет, Аджи думает, но слишком мило склонена ее рыжая голова, слишком упокоенное тепло прорывается сквозь коричневую дубленку, что я принимаю ее за спящую и остаюсь один. какие-то обрывки, ошметки, утренний бредовый разбор полетов в голове, как вдруг - свет, нет, даже Свет, и острое, щемящее чувство в груди.
поезд между Коломенской и Автозаводской выехал в небо, а меня оставил внизу. внизу, там, где, заправочные станции душат редкие, рваные, как мое самомнение, деревья, катаются почерневшими бревнами по мерзлой земле, пьют воду густой реки. а Москва, Москва-река моя, распласталась убитой змеёю, детскими обидами, серой болью твари подколодной разлилась промеж корней новостроек, и все бежит, все полезет в завтра масляными своими водами, туда, куда приходят на водопой подъемные краны и дрожащие скелеты заводов выбрасывают в ее душу боль всего нашего пресветлого...
вокруг меня плясали белесые дома и огромные красные буквы, промерзшие, обедневшие вывески и крохотные домики - четыре на четыре, бабушка, курица и смерть в предбаннике, срывающийся с пасмурного неба вагон метро и собственные глаза в чьем-то отражении - стальная заслонка, впору к печке прилаживать, чтобы - нет-нет - чтобы никто не увидел, как горячо внутри, как полыхает каменное сердце, растекаясь по городу, как я люблю, безвременно и глупо люблю Москву, как рыдаю внутри, понимая, что одна она такая, что не вынесет больше Земля на сине-зеленом своем горбу еще одной Её, еще одного сердца моего не вынесет измученная планета. потому и горю ярко, растекаясь переходами станций подземных, отдаю все, что накоплено, седому старику с таким нелепым в его морщинистых руках синтезатором, захлебываюсь, пытаясь выпить слезы твои, город мой, щедро разлитые на полу чьей-то кухни..
"Станция Автозаводская. Уважаемые пассажиры, выходя из поезда, не забывайте свои вещи." - стряхиваю с волос прицепившуюся к ним дымную боль.. какие такие вещи, любовь моя, какие вещи? я давно уже все в тебе забыл...