АНГЕЛЫ И К°
Фамилия у Толика была железнодорожная – Узловой, но сам он прекрасно понимал, что это скорее псевдоним. Ему следовало бы носить фамилию Невезухин или Непутёвый, причём второй вариант предпочтительнее, ибо в нём тоже есть что-то железнодорожное.
Отца Толик не помнил. А он-то, как раз, и был железнодорожником. Старик Узловой был мужиком основательным и жутко уважаемым. Лелея в себе благородные воспоминания о давно умершем Петре Узловом, вспоминающие переводили увлажнённый взгляд из прошлого в настоящее и, натыкаясь на нескладного и «не соответствующего» нынешнего Узлового, со вздохом отводили глаза. Нет, Толян не был уродом или злодеем каким, средний рост, среднее лицо, средняя фигура. Вот только сутулился он сильно, будто пытаясь всего себя спрятать в старый, обвисший пиджак с завернувшимися обшлагами. Руки его болтались точно пустые рукава на этом доисторическом пиджаке. Был он человеком неглупым, но слишком уж беззлобным, безответным, невезучим и к внешнему своему виду безразличным. Во взгляде читалась обречённая готовность ко всем дальнейшим неприятностям и мерзостям жизни, коих имелось на его пути, как хитроумно выражаются по-латыни медики – quantum satis, т.е. в достаточном количестве. Звали его пренебрежительно – покровительственно – Толян, хотя по возрасту можно было бы уже Анатолий Петрович.
Лет двенадцать назад его женила на себе бывшая одноклассница. Этим своим решением она втайне гордилась (мнением Толяна, собственно, никто и не интересовался). Не выставляя своей гордости напоказ, Лида чувствовала себя, как человек, перерывший в комиссионке гору вещей и за копейки приобретший почти новую, не кичащуюся дороговизной, но вполне добротную вещь, сносу которой нет. Жили они, как и положено советским и постсоветским людям – в нищете и смирении, то есть по-божески. Из добра, к моменту описываемых событий успели нажить только холодильник со шкафом, а главное, сына Витю.
Однажды Толян сильно простудился. Была это простуда или грипп какой, из импортных, а прихватило его крепко. Началось воспаление лёгких и провалялся бедняга ползимы со своей гнилой температурой, которую никакими уколами и таблетками задавить не могли. Участковый врач настоял на госпитализации. Прощаясь с женой, Толян говорил: «Статистику свою погребальную спасает». Уж кстати или нет, а надо заметить, что жена Толяна, будто не слыша и не замечая окружающих, звала его не иначе, как Анатолием.
В больнице Анатолий совсем уж собрался концы отдавать, так плохо ему ещё не было. Лидочку жалко: «Как она без меня?... А может наоборот, ей так легче будет?» - хлюпали носом его печальные мозги...
Две битые жизнью, хоть молодые ещё сестрички, худые и жилистые, как бывалые портовые грузчики (да-да, именно так, а не по-шварцнегерски выглядят настоящий «профи-потаскун»), сволокли Узлового в отдельную палату, называемую меж собой двусмысленно – «отходняк».
Ни сил, ни желаний сопротивляться у него не осталось, было лишь смутное, непонятно откуда идущее ощущение, будто что-то не успел, не доделал. Нет, не подумайте – без пафоса и лозунгов, а просто так, по–житейски...
Анатолий разглядывал пятна на затёкшем потолке, выискивая в них, как в облаках человеческие фигуры и зверей и не заметил, как закрыл глаза, а открыв их, увидел мужчину лет тридцати в белом, но без привычного уже приложения к белому – стетоскопа на шее.
- Ага, вот и Вы, а я уж заждался...
- Что, пора? – скорее подумал, чем вымолвил Толя.
- Нет, нет, это... – мужчина, будто иностранец подбирал слова, хоть говорил без акцента – это пройдёт скоро. Я к Вам по другому вопросу. Вы, насколько мне известно, не очень заняты сейчас, не хотели бы для нас немножко поработать?
- Э-э-э, для больницы?
- Ну, не совсем – улыбнулся мужчина в белом.
В это время Катюха, та сестричка из двух, что помоложе, вернулась в «отходняк», вспомнив о начатой пачке «Магнума», оставленной на тумбочке. Мужчина в белом обернулся на звук открываемой двери и Толик увидел у него сзади белоснежные с розоватым отливом, будто выкрашенные индийской краской крылья.
- Значит всё-таки отплываю – решил Анатолий – а он мне пока просто зубы заговаривает. Гуманист...
Катюха обрадовано сцапала свои сигареты – радость-то какая – не успели ещё слямзить, извинившись машинально – почтительно (ведь в больнице, как ни мужик – так начальник) выскочила в коридор и остолбенела.
*Информационный блок
Согласно исследованиям разработчиков метода двадцать пятого кадра, изображение, которое мы видим хоть 0,1 секунды, уже складируется на нашем «чердаке», а Катюха видела крылья на спине этого мужика целую секунду, если не две и теперь эта картинка стояла у неё перед глазами.
С решительными словами: «Кончать надо с этими диськотеками-писькотеками!» Катюха побежала за подругой и через минут пять втащила её в «отходняк». Кроме доходяги Узлового никого там не было. Впрочем, отсутствие «штымпа с крыльями», согласно катюхиной терминологии, ничего не доказывало. Напротив, она ещё твёрже уверилась, что у неё «глюки».
Вечером, когда за Катюхой заехал шикарный Борька из комиссионки на углу, она вырвала ключ из замка зажигания его ещё весьма бравой «Ауди» и, вставив его поглубже Борьке между рёбер, остервенело зашипела: «А ну колись, что ты там мне вчера в Вермут насыпал, гад?!» и, не получив немедленного ответа, расцарапала ему всю морду.
-Кать, да ты чё!? Там была эта, ну типа «русская виагра», мне Лысый за полцены уступил, клялся – божился, что не вреднее витаминов!
*Информационный блок
Лысый был в этом пункте кристально честен, но только в этом. Порошок являлся самым обыкновенным измельчённым мелом, что добыла в школе для Лысого его сестричка. Боря же, подсыпав «магического» порошка для верности и себе, и Катьке, был вчера просто непревзойдённым плэйбоем, что ещё раз подчёркивает огромную важность психологического аспекта в этом любимейшем виде спорта миллионов. И пострадал он, сам о том не ведая, невинно.
Если бы закоренелый атеист Борька знал, что досталось ему фактически из-за ангела, то обалдел бы ещё больше.
Тем временем ангел, да, да, это был самый обыкновенный ангел, провёл вводный инструктаж с Анатолием Узловым и растворился. Без следов, можно сказать, если не считать расцарапанный борькин фэйс...
Задание ангельское не было особенно сложным. Анатолий должен был выучить и прочитать три раза «Отче наш». Затем, своими словами обратиться к Господу с просьбой о выигрыше, поклявшись не менее 3/4 отдать бедным. Лотерея подходила любая, кроме беспроигрышной (те выигрыши для данного случая не годилась). Адреса, по которым следовало доставить пожертвования, приходили по почте в качестве поздравительных открыток с каким-либо праздником (чаще религиозным). Обратный адрес был написан особенно чётко и аккуратно, ошибка исключалась.
Доставить по указанному адресу следовало, как правило, 1/10 часть выигрыша. Если же в тексте встречались слова «дважды», «трижды» и.т.п., то, соответственно, 2/10 или 3/10.
*Информационный блок
Напрашивался естественный вопрос – отчего это требуются ангелам в их благотворительных хлопотах какие-то там ещё ассистенты? Раньше считалось, что ангелы не могут прикасаться к деньгам, т.к., якобы, запачкаются. Ерунда! Пострадавшая сторона тут как раз не ангелы, а... деньги! Ангел, прикасаясь к пачке ассигнаций, превращает их (помимо своей воли) в чистые листочки бумаги. Так что это запрещено соответственно секретного соглашения между службами безопасности Светлых и Монетного Двора.
Первые разы Толик сильно волновался. Адресат был часто расположен на окраине города или где-то в глубинке, где каждое новое лицо на виду. «Вдруг примут за мошенника или вора? А что, как в милицию попаду? Поди, докажи им, что тебя ангел послал! Тут уж только два варианта остаётся – дурдом или тюрьма...» - терзался Толик, но ехал. Однако после первых трёх раз он понял, что проколов не будет.
Как только начинал Толя собираться в дорогу, приходил план. Приходил он картинками или фрагментами видеофильма в голове. Он видел себя, как-бы со стороны. Видел, как был одет, чем приехал, с какой стороны дома подходил, куда клал конверт с деньгами.
Иногда Анатолия занимали мысли о том, почему именно он, неловкий и никчемный нужен столь могущественным силам, способным на безупречную организацию системы социальной помощи и, надо полагать, множества иных вещей. Думал, думал, но так ничего и не придумал. Зовут, значит, нужен, дай бог, чтобы это подольше продолжалось.
По натуре был он домоседом, и его регулярные отлучки не могли остаться не замечеными. Однажды вечером Лида выключила телевизор, в который старательно пялился, ничего не видя от усталости Анатолий, вернувшийся после очередной поездки бог знает из какой дыры. Она принесла табурет, решительно села напротив мужа и заявила: «Анатолий, ты от меня что-то скрываешь! Куда и зачем ты уезжаешь и что это всё значит!?»
- Лидочка, ты, вот что, ты считай, что я, как-бы на подпольной работе. И, упреждая её вполне вероятную истерику, добавил: «Но ты, Лидок, не волнуйся, я на НАШЕЙ стороне! Это всё, что я имею право тебе сказать».
Лидочка повздыхала, но не стала уточнять, которая теперь сторона считается нашей, однако с тех пор собирала его в дорогу с тайной гордостью сопричастности к «сокровенной тайне».
Для женщины что важно? – Чтоб не к другой бабе и не на войну, остальное – дело привычки.
Вообще Узловые стали жить как-то лучше, сытнее. Анатолию чаще перепадала возможность подработать, в то же время оставалось достаточно времени для его курьерской деятельности, а главное, появилась странная уверенность в том, что всё будет хорошо.
Примерно в это же время позвонили как-то Толику с Фирмы, которая подкидывала ему периодически небольшие халтурки. Так, ничего особенного, только для поддержания штанов. Видя, с какой готовностью накидывался Толик на работу, Фирма постепенно наглела, уменьшая плату с приличной до терпимой, а с терпимой – до вовсе неприличной. Толик терпел, а что поделаешь? Время такое...
- Квартира Узловых? Толяна завтра к 7:30 в техотдел! - выпалила секретарша.
- Завтра он не сможет.
- Заболел что ль?
- Отчего же? Антолий Петрович здоров, но завтра будет занят - ответила Лидочка с олимпийским спокойствием
- Кто-кто-о-о-о? Анатолий Петрович? Ой, держите ме...
- До свидания, всего доброго – сказала Лидочка исключительно вежливо, даже улыбнулась трубке и повесила её на рычаг.
Эх, жаль, меня рядом не было, а то сказал бы: «Лидочка – Вы прелесть и умничка»! Толик бы в жизни не решился на такое, будь у него хоть вдвое больше доходов, но Лида с её чутьём... Что тут говорить, женщины вообще обладают мудростью какой-то особой, из глубины идущей и нам, мужикам, просто в силу физиологических различий недостижимой и непостижимой. Да, она пошла ва-банк, но кто не рискует, не пьёт шампанское!
На Фирме был переполох. Зависла программа, которую полгода назад написал Толик специально для них. Толян был всегда под рукой, только свистни, и платили ему копейки. Ну кто, скажите на милость, особенно задумывается о ступеньках лестницы, по которой ходят каждый день?! А попробуйте парочку убрать? Такой вот ступенькой и был для Фирмы Толян.
-Мне плевать, как ты его уговоришь, хоть спи с ним, хоть бабу его ублажай, а программа должна завтра работать! Иначе мы попадаем на такие бабки, что неустойку я твоей зарплатой не перекрою!– гаркнул шеф Фирмы и секретарша поняла, что она почти уволена.
Минут через десять в квартире Узловых вновь раздался телефонный звонок. Начальник Техотдела в изысканно вежливой форме просил Анатолия Петровича (!) заглянуть в ближайшее время на Фирму, если у него найдётся свободная минутка, причём Фирма его не обидит, т.е. в накладе он не останется.
А Лидочка купила Толику новый, тёмно-синий костюм с красным галстуком и заявила: «Всё, Анатолий Петрович, не мальчик уж, пора менять имидж».
И что вы себе думаете? Толик проделал для фирмы тот же объём работы, что и обычно, но за очень другие деньги. И сам он, и отношение к нему стали меняться в ту сторону, в которую тянула Лида, т.е. куда следует. Туда же поползли и доходы. Фортуна качнула своим божественным бедром и медленно повернулась к Анатолию Петровичу Узловому всеми своими прелестями.
Однажды подвозил его в Александровку молодой парень на «ЗИЛе». Шофёр крутил всю дорогу одну и ту же заезженную кассету Пугачёвой. «Терпима будь, а, значит, будь добра» - скорее догадался, чем узнал в шипящем и гудящем звуке наш ангельский кассир-курьер. Вспомнилось, как Витька лет пять назад бегал по длинному коридору их старой коммуналки и пел незнакомое слово из этой песни на свой лад: «ТерпиНа». Анатолий усмехнулся. «Терпима – значит добра? Ой ли?» - подумал он. - «Эти всякие садо-мазо тоже терпят, значит они добрые что ли? Чушь!»
- Нет правил без исключений, а исключения подчёркивают правила – возникла в его голове фраза. Голоса Анатолий не разобрал, вернее голос был его собственный, но слова были точно не его.
С этого дня почта была больше не нужна. Адрес приходил в курьерскую голову сам по себе. На память Анатолий не жаловался, но, на всякий случай, записывал.
- Чего это Вас несёт в эту дыру? –разбудил шофёр задремавшегоУзлового.
- Командировка из ЦСУ.
- Кого, кого? – переспросил шофёр.
- Центрального Статистического Управления – уверенно соврал Узловой.
- А-а-а, понятно.
Ответ водителя вполне устроил, а Толик готов был поклясться, что об этом управлении и сам слыхом не слыхивал. «Подсказали, значит» - понял он. Чем-то его это покоробило.
Толик стал постепенно выпрямляться. Во взгляде исчезла побитая собака...
Первыми заметили это женщины. Их взгляды, скользившие по нему прежде безступенчато, не выделяя из окружающего пейзажа, стали чуть задерживаться и даже заинтересованно возвращаться. В нём явно появилось что-то новое. В чём? В осанке и взгляде.
Да, уважаемые леди и джентльмены, именно взгляд и осанка мужчины выхватывается прежде всего женским взглядом. В иных обстоятельствах я упомянул бы ещё энергетику и запах мужских гормонов, но об этом как-нибудь в другой раз. А сейчас замечу лишь одно, искра Божия поселилась в нём, всё остальное – лишь внешние её проявления.
Итак, женщины поставили подсознательно галочку против его фамилии. Но не только женщины, искра Божия в душе и во взгляде стала интересна и ещё кое-кому, ибо такая душа была всегда лакомым кусочком.
Как-то весной получал Толик очередной выигрыш какой-то лотереи. Выдача происходила не в общем зале, а наверху, в одном из лабиринтов банка. Окошечко в глухой стене было прорезано низко. Желая встретиться взглядом с кассиршей, клиент должен был согнуться буквально пополам. Перед Узловым стоял ещё высокий, элегантный мужчина средних лет в длинном плаще цвета маренго. Нагибаясь к окошку, мужчина, как-то по-старинному галантно наклонил голову влево и приподнял шляпу. Буквально мгновение Анатолию казалось, что по границам небольшой лысины у незнакомца торчали две шишечки, похожие на рожки. Маленькие такие, сантиметра по два.
- Окошечко премерзкое. Но личико у Вас черт... божественно красивое! - сказал незнакомец и ловким движением пальца сдвинул верхнюю купюру из полученной пачки – это Вам, прелестница! Он снова приподнял шляпу, но рожек Анатолий уже не увидел. «А я не имею права на подобные презенты» – мысленно оправдывался Толик – деньги-то чужие!
Окошечко закрылось, и наш бывший неудачник отвернулся, сжимая пачку банкнот. Он усмехнулся своим мыслям: «Неудачник с выигрышем... скажи кому – засмеют!»
- Имеете, имеете Вы право, Анатолий Петрович, там ведь и Ваши деньги есть – ошарашил его незнакомец в сером. – Вот, добавьте пожалуйста по второму адресу – сказал он, протягивая Узловому половину поделенной на глазок пачки. - А это – командировочные – и Серый отдал вторую половину.
Движения его до того медленные и вальяжные, стали, вдруг, стремительными и дёргаными, будто киноленту протягивали вдвое быстрее, чем должно. В две секунды он переместился в конец коридора и завернул за угол. Толик быстро пошёл за ним, бежать почему-то было неловко, но серый плащ будто растворился в воздухе. Коридор упирался красной ковровой дорожкой в окно и был абсолютно пуст.
У Анатолия Узлового в голове царила полная неразбериха: «Странные ребята, то в крыльях - то в сером, то конспирация суровая, что партизаны отдыхают – а то открытым текстом... и денег так много в одни руки... А может это и не от них, не от Светлых? Тогда откуда известно, кто я? Ведь он определённо знал, о чём речь, отправляя со мной деньги по второму адресу... И рожки эти... видел я их в самом деле или показалось? А что, как у них там у ВСЕХ (О, ужас!) одна контора, общая?»
Столько вопросов, ответов – ни одного.
*Информационный блок
Нечистые выглядят для смертных на самом деле точь в точь, как и ангелы, а манера изображать себя чёрными или красными да ещё и с рогами – это их же уловки для усыпления бдительности. Мол, коль не рогат, то и не чёрт. Хитрость их и опасность для смертных как раз в их почти полной внешней идентичности. Отличие видят лишь профи, для которых путаница не только не опасна, но и просто невозможна.
Мужчина в сером появлялся ещё несколько раз. Держался подчёркнуто уважительно, обращаясь только на «Вы» и по имени – отчеству. Просьбы его были большей частью ерундовые, несерьёзные. Раз попросил дорогу мужику одному показать: « Он спросит, как ему к центру пройти, вы ему и покажите. Так, направление просто...»
-Угу – ответил Толик и забыл. Но через минут десять и правда хорошо поддатый мужик промямлил что-то про центр. Толик молча махнул рукой влево – каждая собака, мол, знает, что к центру – это кратчайший путь. Чуть позже Анатолий вспомнил, что буквально вчера улицу перерыли, меняли какие-то трубы, ну да мостик какой- то всегда переброшен, дойдёт...
Узловой мысленно просил Светлых о встрече. В ожидании ответа завернул деньги в газету и повесил в авоське на крючок в прихожей. Время шло, ответа не было.
Деньги обнаружил сын. Собираясь за хлебом, схватил авоську с крючка, выложив пакет на тумбочку. А пакетик-то возьми да упади... Анатолий соврал жене, что два года копил сыну на велосипед. Велик купили самый лучший. Лидочка смотрела на супруга чуть ли не с благоговением, но все же ощущала смутное беспокойство...
Две недели пролетели незаметно, ответа по-прежнему не было. Анатолий взял вторую половину пачки и отвёз по второму адресу. На обратном пути встретился ему заказчик. Он сидел на скамейке на пути у Толика и подкидывал что-то блестящее, словно монетку.
- Что это? – спросил Узловой.
- Да так, ерунда, кнопка канцелярская импортная. Отвезли? – спросил господин в сером и метко забросил кнопку в карман пиджака Анатолия.
- Да, всё в порядке.
- Ну и молодцом, вот, держите, Вы тут поиздержались.
- Нет, ни в коем случае, я всё получил- засуетился Анатолий.
- Перестаньте кокетничать, Анатолий Петрович! Я прекрасно знаю, что у Вас
пять рублей на хозяйстве. Считайте это премиальными. Вы ведь и правда хорошо работаете! Берите, берите, это Ваше, законное – ворковал Серый, засовывая в тот же карман пачку ассигнаций. Толик отталкивал руку с деньгами, она была твёрдая и холодная, как сталь. Толика непроизвольно передёрнуло.
- Кровоснабжение плохое, да и прохладно тут – объяснил серый и, как первый раз в банке, моментально удалился.
Дома Толик вспомнил, что давно не молился. «Отче наш, сущий на небесах...» - начал он привычно и задумался: «Интересно, где же он там, на небесах, располагается? Ни космонавты, ни военные лётчики его там не видели А может и видел кто, потому и не вернулся?
- Да нет же! О чём я!? Бог – есть любовь!
А горящий и не сгорающий куст, как с этим быть? У Толика разболелась голова, молитва не получилась. Лида проверила привычным материнским поцелуем температуру и отправила его спать. Спал Толик плохо, ворочался, снилось ему, что ангел с розовыми крыльями выяснял на повышенных тонах отношения с Серым. Слов Толик не слышал, но ясно было, что разборка эта не первая, что воротило их друг от друга сильно, но что-то заставляло поддерживать видимость отношений. Потом Анатолий увидел горящий куст, жара от него не было и горел он, будто, не взаправду, а понарошку. Вдруг, куст уменьшился, рядом с ним появился хитро улыбающийся Серый и стал быстро – быстро высаживать популярным в шестидесятые годы, квадратно-гнездовым способом множество кустов, точь–в точь похожих на первый. Потом кустики стали, плоско -дигитальными и оказалось, что это будто бы взрывы в военной компьютерной игре его сына.
Выложив из кармана ключи (Лида собиралась постирать брюки), Толик заметил рядом что-то блестящее. Сын оказался проворнее: «Пап, можно? Зачем тебе эта кнопка?»
- Да забирай, пожалуйста. Витька был доволен приобретением, долго крутил кнопку в руках, раздумывая, как распорядиться «богатством». Наследник Анатолия Узлового, одиннадцатилетний Витька был самым обыкновенным мальчиком, но на дух не переносил математику. Это и решило исход дела, кнопка досталась математичке, вернее, определённой её части тела.
Через пару дней после последней встречи с Серым произошло ещё одно событие, напугавшее Анатолия не на шутку. Это было в пятницу вскоре после обеда. Лида решила сделать основательную уборку. Сама мыла, чистила, а мужчин своих распихала кого куда, чтоб под ногами не болтались. Витька с удовольствием смылся со своим новым велосипедом, а мужа она попросила выбить ковёр. Орудуя вьетнамской плётёной выбивалкой, Анатолий постоянно невольно возвращался мыслями к Серым и Светлым. Сложившаяся будто бы сама собой нынешняя ситуация не устраивала его, поручения, выполняемые им последнее время, душу, как прежде не радовали, сердце было не на месте.
Выбив основательно одну сторону, Анатолий обошёл перекладину с ковром и, бросив взгляд на дорогу, проходящую возле двора, вдруг, побелел, и рванул туда, что есть духу, размахивая выбивалкой.
- Ви-и-итька-а-а-а! – заорал он, чем и спас сына. Витя со своим велосипедом был уже почти под колёсами «копейки» мышиного цвета. Услышав отца, Витёк с проворством виновного (знал ведь, что нельзя ему на дорогу!) спрыгнул с велосипеда. Тут же раздался визг тормозов, уже на излёте «Копейка» растерзала велосипед в клочья, ребёнка же отбросило к бордюру и он отделался лишь ссадинами.
- Будете в суд подавать? – спросил перепуганный водитель.
Анатолий с удивлением отметил, что водитель, по халатности (а что, если по умыслу!?!) чуть не убивший только что его сына, неуловимо похож на него самого, причём похожесть была не портретная, иная. Мужчина, смазывая йодом из своей аптечки Витькины ссадины, постепенно приходил в себя после пережитого. Он тоже с интересом посмотрел на Узлового.
- Нет, не буду – ответил тихо Анатолий и ещё раз взглянув на него, неожиданно для себя самого добавил – не буду, коллега...
К вечеру следующего дня Анатолий слёг. Чувствовал, что болезнь напрямую связана с выполняемыми поручениями. Стало страшно, болезнь забирала силы, надежды.
Смутная догадка появилась у него, чтобы её проверить Анатолий спустился в библиотеку. К счастью маленький филиал от домоуправления находился как раз в его парадном, этажом ниже. Пролистав две подписки местных газет за полтора последних месяца, он нашёл то, что искал и боялся найти. Это были два коротких сообщения. Про пьяного, что свалившись в траншею поломал шею было буквально несколько слов. Смерть наступила мгновенно.
Другой случай был описан более подробно. Неожиданно крупная сумма, попавшая загадочным образом в почтовый ящик господина И., утвердила его в мысли, будто он избранник божий и удача отныне просто обязана сопровождать его, будто телохранитель. Расставание с госпожой Удачей закончилось достаточно быстро – рулетка, проигранная в пять минут пачка денег из почтового ящика, за ней следом квартира и даже... жена. Господин И. Повесился на галстуке в туалете казино.
Это была третья смерть за месяц. Второй была преподавательница математики из Витькиной школы, которая скоропостижно скончалась от заражения крови...
- Кнопка блестящая...- Это была не догадка, знание. Анатолий схватился за голову. В ушах шумело, дышать было тяжело. Подшивка газет, прихваченная грязно-белой тесьмой на школьной линейке начала медленно вращаться перед глазами Узлового. Теряя сознание, Анатолий слышал, как что-то негромко стукнуло рядом. Так бывает, человек слышит стук своего собственного падающего тела, но уже ничего не чувствует. Сердобольные доминошники, спрятавшись в библиотеке от внезапно полившего дождя, затащили Толика в квартиру.
Придя в себя, в жуткой панике, по «пожарной» связи вызвал он ангела. Тот был предельно официален, от былой теплоты первой встречи не осталось и следа.
- Вам же известно, что эта система связи предназначена для случаев сугубо экстраординарных, Вы не имеете права...
- Я болен и очень серьёзно. - перебил его Анатолий Причина – помощь Вашим коллегам из - Узловой запнулся - из параллельного отдела. Да, не Вы меня об этом просили, хотя, с другой стороны... – убедительные заготовленные заранее аргументы как-то затерялись, словно мелочь в многочисленных карманах.
- Но Вы прошли инструктаж, да и в Библии ясно сказано...
Ангел стоял гораздо дальше от Анатолия, чем при прежних встречах. Выглядел он тоже иначе. Тело было полупрозрачным. Ангел был сух и немногословен, морщился периодически, будто превозмогая боль, а того бока, которым он был обращён к Толику и вовсе не было видно.
- Это ВАМ ясно! – спешил Толик выговориться - Да что тут говорить, там столько всего написано, любой найдёт себе, что угодно! Один программу партии, другой прогноз событий на тысячу лет, а третий...- Толик говорил с явным усилием – ...короче, Вы обязаны отправить наверх моё, мою просьбу о помиловании! Вы не имеете право мне отказать!
- Ход прошению даётся при наличии исключительных аргументов! – уклончиво отвечал ангел.
- Аргументы? - Пожалуйста! Я не буду говорить о таких пустяках, как то, что у меня жена и ребёнок, что я ещё молод, там, наверху это вряд ли это поймут. – Ангел, нетерпеливо морщась, повёл подбородком вправо, но Толик продолжал - Нет, я не буду говорить о таких пустяках, у меня есть другой довод, он весьма весом и крыть вам нечем. Ответьте–ка мне на вопрос: «Откуда у Серых мои данные? Откуда им известны адреса пожертвований, система оповещения? А?» Не трудитесь, я сам отвечу – от Вас. Не работай я на вас, и те бы возле меня не появились!
*Информационный блок
Связь Светлых и Серых действительно существует. К прискорбию обеих сторон, и те, и другие друг без друга обойтись не в состоянии. Причины весьма прозаичны. Дело в том, что Светлые так же не в силах совершить мало-мальски негативный поступок, как и Серые - что-то хорошее. Вот и получается, что как кого-то лечить, или премии раздавать, Серым без ангелов не обойтись, а проштрафился кто, так Серых вызывают. А как иначе? Кто может себе представить ангела с розгами в руках? Контакты эти происходят, однако, на приличном расстоянии друг от друга, вызванном не только взаимной антипатией, но и соображениями личной безопасности. Приближение чревато сильнейшими, очень болезненными электрическими разрядами между ними.
Ангел, задумавшись, прикрыл на несколько секунд глаза, но Анатолий Узловой уже знал ответ и не ошибся.
-Передам – тихо сказал ангел и растаял в воздухе.
Через день Толику полегчало, через неделю он поправился.
И Светлые, и Серые отступились от него. Для одних был он уже недостаточно чист, другие понимали, что прозревший Узловой для них уже потерян. Лида оставила его: «Прости, я не могу себя пересилить, меня преследует запах смерти, мне страшно»! – И уже в дверях сорвалась на крик: «Ты, ты же был ...» И не смогла договорить, расплакалась. С сыном Лида просила его не встречаться.
Анатолий продолжал молиться, но уже ничего не просил, а лотереи до конца жизни обходил стороной.
Январь-Март 2003