Астридж влетела в мою комнату подобно сумасшедшему южному солнцу, проглянувшему из-за ветвей в полную силу. ее огненно-рыжие волосы, незаплетенные, наспех уложенные по плечам, смотрелись совершенно немыслимо в аскетичном кабинете, сплошь уставленном темно-серыми предметами. я поднял голову из-за бумаг, чтобы поприветствовать гостью.
- хэлло, Астридж, - произнес я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно бодрее. - я так благодарен тебе, что ты приехала.
Астридж, казалось, не слышала меня. остановившись по ту сторону стола, она смотрела на меня, как разъяренная тигрица смотрит на обидчика своих детенышей. гнева в ее огромных изумрудно-зеленых глазах было столько, что я невольно почувствовал себя виноватым, несмотря на то, что ожидал подобной реакции.
- мистер Джейсон, вы что, с ума сошли?! - не то прохрипела, не то простонала девушка. она до того крепко сжимала руки, что костяшки пальцев совсем побелели. - вы ненормальный, да?! вы написали, что она “немного больна”, что ей скучно одной и не могу ли я составить компанию на несколько дней.. на несколько дней.. о Боже! нет, вы определенно ненормальный! вы что, всерьез думали, что я не приеду, если узнаю, что Мег умирает?!
Астридж перегнулась через стол и теперь смотрела мне прямо в глаза с неописуемой яростью. я опустил было глаза, но почти моментально взял себя в руки и ответил на несколько тонов ниже:
- нет, конечно, нет. разумеется, дело было не в этом. я знал, что ты все равно приедешь. я просто.. просто.. ну, знаешь.. честно говоря, я не смог это тебе написать.
Астридж подошла к окну и стала смахивать воображаемую пыль с жалюзи. потом резко обернулось. лицо ее пылало по-прежнему.
- вы не смогли.. - процедила она брезгливо. - ну конечно, куда вам.. когда Меган умрет, вы, наверное, еще долго будете говорить соседям, что она просто уехала погостить к тетушке. а может, вы позвали меня для того, чтобы я сама сообщила эту новость в округе? - я молчал, и девушка добавила через паузу яростным шепотом, но так, чтобы я расслышал:
- ненавижу. ненавижу вашу трусливую семейку.
я протер руки обнаружившимся поблизости носовым платком.
- ну это уж слишком, моя милая. я не позволю никому говорить обо мне в таком тоне. даже тебе. извинись немедленно.
Астридж насмешливо на меня посмотрела.
- извиниться? а, может, вы хотите, чтобы я уехала, а? у меня вещи еще не распакованы.
- нет, Астридж, я совсем не.. я не имел в виду.. нет-нет, пожалуйста, не уезжай.
- да я не собираюсь уезжать. я бы не уехала, даже если бы вы стали умолять меня. нет, мистер Джейсон, я останусь здесь до конца. - внезапно лицо девушки передернулось, как от вспышки резкой боли, и она спросила тем же тоном, с которым влетела в мой кабинет:
- до конца! как вам нравится это словосочетание, мистер Джейсон? ответьте мне, право же, будьте откровенны! вы отдавали себе отчет, вы осознавали, что ваша дочь скоро умрет? что через несколько дней Меган не станет? вы осознаете это, а?
я испуганно смотрел в эти глазищи, в которых не было ни малейшего места жалости, и почти ненавидел Астридж в эту минуту.
- конечно, я знаю.. я осознаю.. да, да.. но зачем ты говоришь об этом? ты думаешь, я могу спокойно слышать эти слова? ты думаешь, мне не больно?
- я думаю, вам не больно, - железным тоном произнесла девушка. - по крайней мере, по вам не скажешь, что вы сходите с ума от горя. вы точно такой же, как позапрошлым летом, когда мы виделись в последний раз. я думаю, вы и в первой молодости были такой. в вас никогда ничего не меняется! вы должны были бы постареть на двадцать лет с начала болезни Мег! и, кстати, я ставлю сто против одного, что вы и не думаете бороться. и не думали. вы пытались спасти ее, возили по врачам, приглашали столичного специалиста, колдунов, в конце-концов?
- Бог мой, Астридж, ну зачем нам колдуны? - изумился я. - дортор Портер сказал, что случай безнадежный.
- доктор Портер! - взвилась австралийка. - доктор Портер сказал! доктор Портер! он что, бог, этот ваш доктор Портер? самое яркое светило медицины в стране? вам просто все равно, мистер Джейсон, вам нет дела не только до себя, но и до вашей дочери. вы ведь считаете Мег своей дочерью?
- конечно, Астридж, что ты говоришь такое. - меня постепенно выводила из себя эта наглая девчонка.
- вам не пришло в голову, что ваш обожаемый доктор Портер, возможно, ошибся? вы не обращались к другому врачу? вполне возможно, существует средство, и надо только..
- ты не понимаешь, Астридж, - прервал я. - я доверяю Портеру. он отличный специалист, и если он говорит, что..
- даже специалист может ошибиться, - убежденно произнесла Астридж. - они постоянно ошибаются. ведь дело идет о жизни вашей дочери! возможно, она умрет по вашей вине, неужели это никогда не приходило вам в голову?! - не дожидаясь ответа, моя гостья махнула рукой. - да о чем я говорю с вами, Боже мой. какие глупости.. вы так и умрете здесь все, как мухи, попавшие в сеть паука. какое убожество, Боже..
разумеется, я сделал вид, что не расслышал последние слова Астридж.
через минуту она словно опомнилась и пошла вон из кабинета, не проронив больше ни единого слова. когда она была у самой двери, я окликнул ее.
- Астридж..
- я приехала не к вам, - процедила австралийка не обернувшись и вышла, хлопнув дверью.
от этого звука с меня словно спало какое-то наваждение, парализовавшее все члены. я просто не мог поверить, что отпустил эту нахалку, не поставив ее на место. да как она вообще смеет, тем более в моем доме! ненормальная с детства. я подошел к стенному бару, достал бутылку виски и налил себе немного в бокал, чтобы успокоиться. потом стал ходить взад и вперед по комнате, сам хорошенько не понимая, зачем я это делаю, а в голове моей тем временем проносились обрывки фраз, брошенные девчонкой. ненавижу вашу трусливую семейку.. вам нет дела не только до вас, но и до вашей дочери.. вы все здесь умрете как мухи.. как мухи.. да что же она хотела этим сказать, черт возьми?!
я налил себе еще, залпом выпил, и вернулся за письменный стол, пытаясь сосредоточиться. но буквы и цифры расплывались перед моими глазами. в конце концов я отшвырнул от себя бумаги и положил голову на руки. давно уже я не чувствовал себя так паршиво. все-таки не стоило приглашать Астридж. лучше бы приехала Лене или Ноэми. Ноэми такая милая девочка. хотя нет, это не то, не то.. это не помогло бы. я бросил взгляд на фотографию четырехлетней девочки с пышными бантиками на коротеньких волосах и улыбкой во весь ротик, движением руки перевернул ее и вышел из комнаты.
***
ужин с Астридж проходил еще более уныло, чем без нее. за весь вечер девушка так и не заговорила с нами, хотя Джули, особенно в начале ужина, явно ожидала беседы или хотя бы просто болтовни. мы с Джули не начинали разговора, потому что это было бы неучтиво по отношению к нашей гостье. у меня под конец стало звенеть в ушах от беспрестанного стуканья ножами о тарелки и ложками о чашки, и я, сам того не замечая, стал стараться есть бесшумно. Джули сидела пришибленная, не поднимая головы. Астридж не выглядела принужденно, но была, казалось, совершенно погружена в свои мысли. единственной, кто вносил какую-то свежую нотку в наше почти траурное сборище, была Кристина, разносившая блюда и напитки так же бойко и весело, как делала это всегда, вне зависимости от обстоятельств.
допив чай, Астридж поднялась из-за стола.
- после чая у нас бывает мороженое, - сказала Джули.
- спасибо, я больше ничего не хочу. мне душно, я лучше выйду погуляю, - отрывисто произнесла гостья.
- как хочешь.
- обед был великолепный, - подчеркнуто выразительно проговорила Астридж. - она уже отворила входную дверь, но остановилась на самом пороге.
- снимите черный цвет, миссис Джули, - произнесла она спокойно и равнодушно. - он вас старит. еще успеете наносить.
Джули вспыхнула, но не повернулась. она достала носовой платок, и впилась в него пальцами. через несколько мгновений после того, как за Астридж закрылась дверь, моя жена подняла голову.
- зачем ты пригласил ее? - спросила Джули со страданием в голосе.
- Джули, не надо, пожалуйста, я сам все прекрасно понимаю.. я вижу, что.. но.. понимаешь, я думал, так будет лучше.. Мегги необходимо чем-то развлечь, а Астридж ее лучшая подруга.
- неправда! - фыркнула Джули. - вовсе нет. ее лучшей подругой была Лорна. всегда, всю жизнь, начиная с третьего класса Лорна была ее лучшей подругой. почему ты не пригласил Лорну?
- ты забыла, наверное, Лорна уже несколько лет живет в Испании, - напомнил я. - думаю, она не полетела бы через океан ради Мег.
- да-да, - закивала Джули. - да, я совсем забыла. она же шлет нам открытки каждое Рождество. ты читал ее последнюю открытку? это было чудесно! олень в красных сапожках - просто прелесть!
- да, помню.
- Лорна была самой замечательной девочкой в классе Мег. она чудесно играла.. кажется, на скрипке! когда Мег училась на рояле и Лорна приходила к нам, бывали такие чудные концерты! я бросала все дела и слушала девочек. а Джери Линн всегда просила устроить танцы, помнишь? она ходила за мной по пятам и все повторяла: тетя Джули, я хочу танцевать! ну когда же будут танцы! она всегда звала меня тетя Джули, а не миссис Джули и не миссис Мэйли, это было так ужасно мило. ты мог бы позвать Джери Линн.
- ты, вероятно, не знаешь, Джули, - мягко произнес я. - Джери Линн погибла прошлым летом. ее мать написала Меган.
моя жена вздрогнула.
- но как же.. как это случилось? Боже, Джери Линн.. я помню, ее мать всегда была такой радушной женщиной.
- если не ошибаюсь, она разбилась в автокатастрофе. или попала под машину. подробностей я не знаю.
Джули сидела совершенно бледная с застывшим страхом в глазах.
- какой ужас.. - произнесла она. - теперь все умирают такими молодыми! это просто чудовищно.. я не могу этого понять.. я помню каждую девушку из моего класса, мы до сих пор общаемся, встречаемся два раза в год, некоторые переехали в другие города, кто-то не каждый раз может составить нам компанию из-за занятости, но я точно знаю, я прекрасно знаю, что все они живы. из всего выпуска до сих пор не умер ни один человек! а теперь.. Боже, это какой-то кошмар! ты ведь помнишь Дороти Хейенс? она погибла всего через три месяца после того, как кончила школу.
я кивнул. перед моими глазами отчетливо возникло маленькое личико с острыми скулами и всегда твердым, решительным синеглазым взглядом.
- у Мег есть карточка, - вдруг заговорил я, сам не зная, зачем. - их класс фотографировали перед выпуском. очень красивая фотография. вернее, там много фотографий, она с лучшими подругами, несколько общих фотографий класса, но мне запомнилась другая. там все девушки сняты отдельно, ну, портреты каждой, и их маленькие фотографии составляют одну большую. и там эти девушки - Дороти и Джери Линн.. и их фотографии Мег перетянула шелковой черной лентой.
Джули впилась ногтями в мою руку и я замолчал. она закончила за меня.
- а через несколько дней двадцать с лишним девушек перетянут черным шелком фотографию Мегги.. Боже, Джейсон, ты подумал о том, что нам придется отвечать на шквал телефонных звонков, отправлять море телеграмм, говорить с огромным количеством совершенно посторонних людей?! это невыносимо!
жена спрятала лицо у меня на груди. Кристина вошла с мороженым и в нерешительности остановилась в дверях. я жестом попросил поставить мороженое на стол.
- Меган сегодня ела что-нибудь? - спросил я горничную.
- да, сэр. мисс выпила кружку бульону и съела кусок вишневого пирога. и зеленый чай.
я кивнул. Кристина нравилась мне своим неизменным олимпийским спокойствием и невозмутимостью. что бы ни происходило в доме, она, казалось, не обращала внимания ни на что, главными для нее в любой ситуации оставались собственные обязанности. вот это я называю настоящим профессионализмом.
- когда ты был последний раз был в церкви, Джейсон? - спросила Джули, когда девушка вышла из комнаты.
- кажется, две недели назад. в начале месяца.
- я была там позавчера. пришла на исповедь. я почувствовала, что это невыносимо, что я должна наконец понять, за что Бог наказывает меня. за что он наказывает нас с тобой, Джейсон? но я так и не смогла ничего припомнить, ни одного сколько-нибудь серьезного проступка.
- у многих людей умирают дети, Джули. - я не любил говорить с женой о религии. - это, конечно, ужасно, но я не думаю, чтобы смертью ребенка Бог наказывал его родителей.
- но не думаешь же ты, что Он хочет наказать Меган?! - почти вскрикнула Джули. - она настоящий ангел. всегда была ангелом.
- да, конечно. просто надо смотреть в лицо реальности. Мег заболела. мы не знаем, чем вызвана ее болезнь, но я не думаю, что нашими с тобой проступками. существует какая-то совершенно обыденная причина тому, что Мег заболела.
- ты до ужаса реалист, Джейсон, - сказала моя жена с горечью в голосе. - я это в тебе порой ненавижу. ты смотришь на вещи так, как будто всегда может существует одна и только одна причина, которой что-то объясняется. но это не так. на самом деле на каждую ситуацию, даже самую простейшую, можно посмотреть с разных углов, и ее восприятие нами будет неодинаково в каждом случае.
- несомненно. но я не вижу смысла этого делать. возможно, я в своем роде ограниченный человек, но мне вполне хватает одного угла.
- попробуй мороженое, - отвлекла меня Джули. - с мармеладом у Кристины получается просто изумительно.
я послушно отправил в рот ложку ванильного лакомства, щедро украшенного изумрудными и рубиновыми вкрапинками мармелада. некоторое время мы с женой сидели молча, смотрели сквозь друг друга и думали о своем.
- через неделю после смерти Энике, - заговорила Джули, отставив пустую тарелку на край стола, - я пошла в церковь. мне казалось, я была почти уверена, что нуждаюсь в этом. ты, конечно, меня не понимаешь, но мне так нравится атмосфера церкви! эта.. глубина, высота, ну, понимаешь.. ощущение того, насколько ты мал и ничтожен. как это все так.. чудесно.. ты ведь не понимаешь меня, Джейсон?
я развел руками.
- но в тот раз я, конечно, шла не за этим. я думала, мне станет легче после того, как я все расскажу. но я сидела перед этим совершенно чужим мне человеком, которого я видела в первый раз в жизни, рассказывала ему о моих страданиях, и через некоторое время меня такая злость взяла, я подумала: как он может меня понять, чем-то облегчить мое горе, если у него самого никогда не умирали дети? и этот вопрос не выходил у меня из головы минут десять, а потом я просто встала, поблагодарила священника и вышла из церкви. и когда я шла домой, мне было в тысячу раз хуже, чем до того.
- зачем ты мне это рассказываешь?
- зачем? - Джули вытерла салфеткой руки и скомкав, бросила ее на блюдце. - да низачем. просто вспомнила. - она поднялась с кресла и подошла к окну задернуть шторы.
- уже совсем темно. как это Астридж гуляет так поздно. как ты думаешь, что она там делает?
- гуляет, - удивился я. - что еще можно делать в саду? если, конечно, она не занялась поисками клада или лазаньем по деревьям.
- ты вечно шутишь некстати, - обиделась Джули. - не знаю, как тебе, но мне лично не нравится, что она гуляет так поздно. это ненормально. мне вообще не нравится эта девушка.
- мне она тоже не нравится.
- но ты все-таки пригласил ее. именно ее. почему ты не посоветовался со мной?
я замялся.
- видишь ли.. я решил, это дело не терпит отлагательств. понимаешь, сначала я думал пригласить кого-то другого. собственно говоря, кого угодно, только не ее. но ты же сама убедилась, что больше позвать было решительно некого. либо в отъезде, либо сильно заняты, либо.. - я прикусил верхнюю губу. - мне показалось, что это ужасно, что Мегги все время одна. ее почти никто не навещает. мы с тобой все-таки не самая подходящая команда для молодой девушки.
словно в опровержение моих слов в столовую, постучав, вошла Кристина.
- извините, мисс просит подняться кого-нибудь из вас.
моя жена встала.
- я пойду. я сегодня еще не заходила к ней.
- я загляну позже, - пообещал я.
оставшись один, я некоторое время сидел, барабаня пальцами по столу и ни о чем не думая. потом достал сигару и, чиркнув спичкой, закурил. мне доставляло удовольствие наблюдать за причудливыми зигзагами, которые проделывал в воздухе сигарный дым. было около половины одиннадцатого. я давно не смотрел на часы, но у меня есть - как бы это назвать - врожденное чувство времени, что ли. за окном моросил унылый дождь. мне пришло в голову, что у нас все-таки чрезвычайно уютный домик. что может быть лучше, чем сесть поздним вечером у камина с сигарой и помечтать о чем-нибудь или вспомнить давно ушедшие годы!
докурив, я поднялся с кресла, стряхнул пепел с пиджака, надел плащ и вышел на улицу. меня тоже начинало беспокоить отсутствие Астридж.
внешняя обстановка поразила меня своей вызывающей противоположностью обстановке внутренней. холодно не было, но ветер бул довольно сильный, так что мне пришлось поднять повыше воротник. накрапывающий дождик придавал какую-то напряженность атмосфере. я пошел вглубь сада по дорожке, внимательно шаря взглядом по сторонам. кричать мне не хотелось - в это время суток вокруг было настолько тихо, что я, кажется, перебудил бы всех соседей.
что-то мокрое ткнулось мне в ладонь, и, пошарив в темноте, я обнаружил рядом с собой нашу дворовую собаку, Вулфи.
- черт побери, - выругался я. Вулфи должна была сидеть на привязи. в данный момент она беспечно разгуливала по саду и, кажется, ничуть не смущалась своей непозволительной свободой. я догадывался, кто это сделал.
- где она? - спросил я псину. Вулфи уставилась на меня своими умными черными глазами, делая вид, что не понимает, о чем я.
- ну-ну, Вулфи, ты прекрасно меня поняла, - подбодрил я собаку. - где она, наша рыжеволосая гостья? та самая, которая спустила тебя с привязи. - Вулфи глядела нерешительно, и я добавил:
- не волнуйся, старушка, ей ничего за тебя не будет.
как будто успокоившись, овчарка уверенно повела меня на восток. хотя был еще только конец августа, под моими ногами шелестели осенние листья, и этот звук успокаивал меня. я посмотрел вверх - небо было до предела усыпано звездами, большими, маленькими и совсем крошечными. завтра будет мороз, подумал я.
мы с Вулфи остановились возле старого гамака, висевшего в тени, почти у забора, и я вздрогнул, когда меня окликнули по имени. неяркий фонарь осветил угловатую фигурку и рыжие копны волос.
- Астридж, - облегченно вздохнул я. - ты напугала меня. что ты тут делаешь?
- просто сижу. смотрю на небо. любуюсь старой доброй американской ночью. а вы чего не спите так поздно?
- разве сейчас поздно? - удивился я. - еще нет одиннадцати.
- я думала, вы все здесь рано ложитесь, - как-то отрешенно произнесла Астридж. меня несколько озадачило ее меланхоличное настроение, я не мог придумать, как мне себя вести.
- Мег ложится рано, это правда. Джули тоже обычно не засиживается допоздна. а я.. иногда я люблю не спать целую ночь. играю сам с собой в шахматы или что-нибудь читаю.
- зачем? - устало поинтересовалась девушка. - убить время?
- просто иногда не хочется спать. я полагаю, тебе должно быть это знакомо. в наше время молодежь, по-моему, ведет исключительно ночную жизнь.
- иногда не можешь позволить себе спать. я думаю, это немножко иное, чем играть всю ночь в шахматы. - в голосе Астридж послышался упрек.
- да-да, конечно, бывает и такое, - уныло согласился я.
- мистер Джейсон, не надо мне поддакивать, пожалуйста, - резко сказала австралийка. - мне это неприятно. если вы несогласны со мной, неужели вы не можете сказать об этом прямо?
- я не понимаю, что ты..
- я ничего. я-то как раз ничего. хотя на вашем фоне, понятно, выгляжу как полоумная.
я начинал узнавать Астридж.
- на каком таком “нашем фоне”? - раздраженно осведомился я. - ты бы не могла выражаться чуточку яснее? с первой минуты своего приезда ты пытаешься дать понять, что ты какая-то особенная, не такая, как мы. на мой взгляд, вся твоя особенность - по крайней мере, пока - заключаешься только в том, что ты грубишь и отпускаешь какие-то тебе одной понятные замечания. кстати, я бы попросил тебя, чтобы завтра утром ты извинилась перед Джули. ты очень обидела ее. и вообще, девочка, думай иногда немножко над тем, что говоришь, ладно?
Астридж не отвечала.несколько мгновений спустя она круто повернулась ко мне.
- мистер Джейсон, - произнесла она, и в ее голосе сквозь почти неприкрытую неприязнь и уже совершенно незавуалированное презрение мне послышалось искреннее любопытство, - зачем вы позвали меня сюда?
я нахмурил брови в недоумении.
- я написал тебе в письме, - напомнил я, - что твое общество как нельзя лучше подойдет, чтобы развлечь Мегги. да, в действительности дело оказалось куда серьезней, но суть моего приглашения осталась прежней. я надеюсь, твоя компания доставит ей удовольствие.
девушка нетерпеливо махнула рукой.
- зачем вы говорите это мне, мистер Джейсон? вы прекрасно знаете, что причина не в этом.
я посмотрел на нее в изумлении.
- о чем ты говоришь, Астридж? какая еще может быть причина?
- у меня нет никакого желания объяснять вам, зачем вы меня сюда позвали, - раздраженно проговорила девушка. - я просто не хочу, чтобы вы думали, будто смогли меня обмануть.
я вспомнил, как однажды, много лет назад говорил с матерью Астридж, очень приятной, кстати, женщиной, и она пожаловалась мне, что подумывает иногда, не стоит ли ей отвести дочь к психиатру. тогда, много лет назад, Астридж казалась мне просто очень энергичной и, пожалуй, чересчур эмоционально развитой для своих лет девочкой. я разубедил Даниэлу в целесообразности этой идеи. но сейчас мне пришло в голову, что, возможно, ее мысль была не так уж необоснованна.
- что ты скажешь о Мег? - спросил я, чтобы перевести тему. Астридж усмехнулась.
- вам действительно настолько неинтересно, как я нашла состояние вашей дочери, что вы спрашиваете об этом, когда больше не о чем говорить?
- конечно, мне интересно. я с самого начала собирался тебя спросить.
австралийка поморщилась. потом вздохнула и махнула рукой.
- в конце концов, это же ваша жизнь, - невнятно произнесла она. - с какой стати я учу вас, как жить, даю какие-то советы? какое мне дело до вас, в конце-то концов? никакого, абсолютно.. но как же это все смешно, как же, Бог мой..
- так что Мегги? - прервал я этот сумбурный поток мысли.
- а? Мегги? - Астридж словно очнулась от сна. - она в ужасном состоянии. ну, вы знаете, конечно.
- последний раз, когда я видел ее, мне показалось, она выглядит получше.
- а когда это было? полторы недели назад?
- нет, сегодня утром. - я решил пропускать нелепые колкости моей гостьи мимо ушей.
- ах, сегодня утром. я видела ее несколькими часами позже. видимо, ее состояние заметно ухудшилось за эти несколько часов. чем вообще она больна?
- не могу припомнить, - извинился я. - доктор Портер называл какое-то длинное латинское название, знаешь, я совсем не разбираюсь в этом.
Астридж рассеянно кивнула. она чертила что-то на земле перед собой тупым носком туфли. Вулфи обошла гамак и ткнулась девушке в колени. Астридж потрепала овчарку по морде.
- зачем ты выпустила собаку? - спросил я.
- ей было скучно. не держите тех, кто слабее вас, на привязи, от этого умирают, - произнесла Астридж, и меня поразила интонация ее голоса.
- Вулфи привыкла к цепи, она сидит на ней с тех пор, как я ее взял полуторамесячным щенком, - объяснил я. - я пойду привяжу ее снова. и не делай больше так.
- чего еще нельзя делать в вашем доме? - отрывисто поинтересовалась Астридж.
- в каждой семье есть свои законы и порядки, с которыми надо считаться. где-то, скажем, принято есть руками и не вытирать ноги после улицы, и ты можешь позволить себе не делать этого. а в соседнем доме для каждого блюда подается своя вилка, и ты должна учитывать традиции, которые были заложены, возможно, за много лет до того, как ты родилась.
австралийка посмотрела на меня чуть прищурившись, и мне показалось, что в ее глазах была ненависть.
- никогда, никогда не буду я жить по вашим порядкам. никогда. ни за что не буду, - прошипела она.
я поднялся с гамака.
- пойду привяжу Вулфи, - сказал я. - и знаешь что, пойдем-ка спать. тебе стоит отдохнуть с дороги.
- я не буду сегодня спать, - упрямо процедила Астридж, даже не повернувшись в мою сторону. - а вы идите. вы идите, конечно. возьмите интересную книжку и читайте всю ночь.
- спокойной ночи, - бросил я, и, подозвав овчарку, направился к дому. пусть эта сумасшедшая сидит в гамаке хоть всю ночь, подумал я. я чувствовал, что мне становится тяжело дышать в ее присутствии.
поднимаясь на второй этаж, я поймал себя на мысли, что ужасно устал - сам не знаю, с чего. глаза буквально слипались. я поравнялся с комнатой Меган и услышал чуть различимое:
- папа.
секунду я поколебался, затем зашел в розовую комнату, как мы называли комнату Мег. неяркий свет бра освещал постель с высокими подушками, столик, на котором лежали молитвенник и альбом с фотографиями и ее саму. мне бросилось в глаза, что по сравнению с утром Меган выглядит значительно хуже. ее кожа, и без того очень бледная, казалась почти прозрачной, взгляд был воспаленным, а под глазами пролегли глубокие темные круги. я подумал было, не пошел ли приезд Астридж ей во вред, но первой же своей фразой Мег развеяла мои подозрения.
- я хотела поблагодарить тебя за то, что ты позвал Асти, - слабо произнесла Меган. - это просто замечательная идея. как тебе пришло в голову. я чувствовала себя такой одинокой, такой несчастной. а она как-то мгновенно смогла вдохнуть в меня жизнь. представляешь, мы сегодня проболтали почти три часа! вспомнили школу, всех ребят, наши совместные поездки куда-то.. какое счастливое время было! как же было хорошо!
- все еще будет хорошо, Мегги, и даже еще лучше. пройдет немного времени, ты поправишься, и жизнь войдет в свою колею.
- не надо, пап. - Мег подняла руку и в бессилии тут же снова опустила ее на кровать. - я не питаю надежды. я знаю что ее нет, а мечтательницей я никогда не была. ты не поверишь, может быть, но смерть меня не пугает. может быть, когда-то раньше, когда я только узнала, что больна. но сейчас - уже нет. я не жду ее, не мечтаю о ней, но не боюсь. мне кажется, на том свете так тихо и спокойно.. так мирно.. и все любят друг друга..
я сел на постель Меган и взял ее хрупкую ручку в свою.
- не говори так пожалуйста, дорогая, - попросил я. - ты же знаешь, что меня пугает, когда ты начинаешь говорить так. ты еще совсем молода, и просто обязана смотреть в будущее с оптимизмом.
Мег очень серьезно посмотрела мне в глаза.
- понимаешь, пап, если бы у меня были какие-то шансы выздороветь, я бы стала бороться. если бы была хоть какая-то, пусть призрачная, надежда. жизнь, безусловно, дороже всего, и не надо чуждаться никаких средств, чтобы продлить ее. но доктор Портер ясно сказал мне, что мой случай безнадежный. когда он заходил в последний раз? в прошлую пятницу? он сказал - неделя, максимум две. я это прекрасно помню. я благодарна Богу за то, что он предоставил мне время для подготовки. и сейчас я готова, я полностью морально готова. смерть не будет для меня неожиданностью, когда бы она не пришла.
она замолчала и, откинувшись на подушки, сделала глубокий вдох и выдох. потом жестом попросила воды. я комкал в руке краешек одеяла и совершенно не знал, что сказать.
- ты очень сильная, малышка, - произнес я наконец и сжал ее руку. - мне кажется, я бы так не смог. я горжусь тобой.
на губах Мегги появилась слабая улыбка.
- я так люблю тебя, папочка, - сказала она нежно. - я очень люблю вас с мамой. я так благодарна вам за все.. ну, за все, что вы сделали для меня. я не знаю, как сложилась бы моя жизнь, не будь вас. и.. - она помолчала и закончила печально - я понимаю, что не заменила вам Энике.
я снова сжал ее руку.
- ну что ты, дорогая, - возразил я поспешно. - тебе никто не ставил в обязанность заменять Энике. наоборот, нам с Джули, вероятно, было бы больно, если бы ты была похожа на нее. но ты другая, и это замечательно. ты.. ты наша вторая дочь. - своей последней фразой я остался в высшей степени доволен.
- я счастлива, если ты так считаешь, - сказала Мег. какое-то время мы посидели молча. затем она подняла на меня глаза.
- пап, ты, наверное, хочешь спать, - произнесла Мегги. чувствовалось, что ей трудно говорить. - ты выглядешь ужасно усталым.
- да, малышка. как ты тонко чувствуешь. я действительно просто с ног валюсь.
- иди спать, пожалуйста. - Мег убрала с испаренного лба прядь светло-русых волос. - спокойной ночи, пап. увидимся завтра.
- увидимся завтра, - повторил я, и, наклонившись, поцеловал Мегги в лоб. она на секунду сжала губы, имитируя поцелуй.
зайдя в спальню, я сейчас же разделся и лег, но, вопреки ожиданиям, сон никак не шел ко мне. переживания сегодняшнего дня, приезд Астридж, и какая-то фраза, брошенная Мег только что, не давали мне успокоиться. рядом со мной мерно дышала Джули. я дотронулся рукой до ее плеча и спросил:
- ты спишь?
- кажется, ты меня разбудил. - ответ моей жены прозвучал несколько секунд спустя. - что ты делал так поздно?
- вышел в сад прогуляться перед сном. сегодня очень приятная погода. а потом зашел к Мегги.
- погода чудесная, - согласилась Джули. - я думаю, в этом году будет потрясающая осень. особенно хорошо утром. просыпаешься, смотришь в окно - сказка! надо только вставать непоздно.
- мне пришло в голову, - вставил я, - здорово было бы сходить за грибами. наутро после дождя их должно быть просто море.
- да, ты прав. обожаю лес! мне кажется, там останавливается время. или замедляется, во всяком случае. но.. ты понимаешь, сейчас подобная вылазка никак невозможна.
- разумеется. - три или четыре минуты прошли в молчании. - ты знаешь, Джули, - произнес я затем, - я только сегодня, кажется, по-настоящему осознал, что через несколько дней Меган не станет.
моя жена положила голову мне на плечо и обвила рукой шею.
- это ужасно, - прошептала она. - я тоже об этом думала. больше не будет ее - такой нежной, воздушной, ласковой.. ты старайся об этом не думать. мы не обязаны думать об этом. это наш с тобой крест, и мы будем нести его, сколько положено, но страдать каждую секунду - это слишком.
я почти не слушал ее. в моей памяти вдруг всплыла фраза, оброненная Мег, которая так взволновала меня.
- знаешь, что мне сказала Мегги? - я чувствовал, что должен поделиться этим с женой. - она начала благодарить нас с тобой за заботу, и..
- да-да, я знаю. мне она говорила то же самое. тревожный симптом, как ты думаешь?
- мы не можем требовать, чтобы она в последние дни жизни была весела и беззаботна. человек, который знает, что скоро умрет, не может так себя вести. она знает, что ее ждет, она смирилась. подумай, было бы лучше, если бы Мег билась в истерике с утра до ночи?
- нет, конечно. но это ее спокойствие сегодня показалось мне каким-то ненормальным.
- знаешь, что она мне сказала только что? я не помню дословно.. “я понимаю, что не смогла заменить вам Энике”. что-то в этом роде.
- и что?
реакция жены несколько озадачила меня. я подумал, тчо, пожалуй, и сам не могу толком объяснить, чем меня так удивила эта фраза. поэтому я сказал:
- не знаю.. тебе не кажется, что это как-то.. неправильно?
- что неправильно?
- то, что Мег сказала об этом. что в преддверии смерти ей пришла в голову такая мысль.
Джули пожала плечами.
- мне это не кажется странным. она всегда очень любила тебя, Джейсон, и, мне кажется, у нее было что-то вроде комплекса.. не знаю, как объяснить. по-моему, это наподобие того, как если бы младшая сестра посетовала на то, что не может вести себя так хорошо, как старшая. Энике всегда была для нее кумиром. ты знаешь, что она вклеила себе в фотоальбом ее фотографии? сегодня Мегги попросила у меня его посмотреть.
- правда? я, честно говоря, полагал, что в глубине души она ненавидит Энике.
- ненавидит? как Мегги может кого-то ненавидеть? она чиста как стеклышко. и потом, у нее же совершенно нет эгоизма, этого дурацкого стремления всегда быть первой или единственной. наверное, она хотела быть похожей на Энике. возможно, ей казалось, что это сделает вас ближе.
внизу хлопнула дверь. Джули вздрогнула.
- куда это Кристина выходила так поздно?
- это не Кристина. это Астридж, - напомнил я.
- А, Астридж. ну да. - мне показалось, что моя жена поморщилась. - честно говоря, совсем вылетело из головы, что она здесь. до чего же странная девушка. даже не зашла пожелать спокойной ночи.
- она, кажется, сказала, что вообще не будет ложиться сегодня, - вспомнил я.
Джули усмехнулась.
- пусть не ложится. это личное дело каждого. надеюсь, ты не стал ее уговаривать?
- нет, Джули, зачем? но, знаешь, она проговорила это с вызовом, так, словно..
жена коснулась рукой моей щеки.
- не обращай внимания на то, что говорит эта девушка, Джейсон. у меня, честное слово, такое чувство, словно она до неприличия завидует нам в чем-то.. или Мегги..
у меня было противоположное мнение, но я промолчал. я любил свою жену. у меня никогда не было никого ближе нее. сейчас я думал о том, что общие беды, вероятно, особенно сблизили нас.
***
на следующее утро я чувствовал себя замечательно. все вчерашние волнения отошли на второй план, и сегодня мне снова было двадцать восемь лет. спускаясь к завтраку, я ощутил, что с удовольствием съел бы сейчас целого буйвола. Джули, напротив, выглядела еще более задумчивой и была еще более молчалива, чем накануне. Астридж к завтраку не вышла. мы сосредоточенно поглощали омлет с беконом и запивали его душистым травяным чаем, поданным Кристиной в крошечных чашечках, расписанных эмалью. я попытался вспомнить, откуда у нас взялся этот сервиз, но так и не смог.
когда завтрак закончился и Джули потягивала апельсиновый сок, а я с наслаждением затянулся сигарой, вошел мальчик-посыльный. это был симпатичный белокурый парень с приятной улыбкой. он протянул моей жене письмо.
- распишитесь здесь, мэм, - произнес он, картинно встав навытяжку. Джули поставила свой изящный росчерк, в котором каким-то удивительным образом совмещались инициалы ее имени, нашей фамилии и ее девичьей, и протянула парню пять долларов. он поклонился и вышел.
когда я поднял взгляд на жену, она с увлечением разглядывала адрес на конверте.
- какой знакомый почерк, - произнесла она задумчиво. - Кэтрин Нарракотт? нет, у той буквы более округлые. Грейс Хорден? как будто похоже. но фамилия Мастэрс мне ни о чем не говорит. ты не знаешь Мастэрсов, Джейсон?
я покачал головой.
- может, Грейс снова вышла замуж? мне всегда казалось, что они с Грегори совершенно друг другу не подходят. она такая взбалмошная, а у него, кажется, каждый взгляд рассчитан.
- я думаю, противоположностям легче ужится, - возразил я.
- нет, Джейсон. на самом деле, если люди неспособны понять друг друга, они не проживут вместе долго. то есть сначала может быть неземная любовь, страсть, что угодно, но очень быстро этих людей начинает просто тошнить друг от друга. особенно в браке. - Джули наконец вскрыла письмо. через пару секунд раздался ее восторженный возглас:
- Марион Дулти! Марион! Бог мой, я вот только вчера ее вспоминала, сама не знаю, почему. вроде совершенно не с чего было. удивительное совпадение! ты же помнишь Марион, Джейсон?
я задумался.
- это та, которая гостила у нас прошлым летом?
- ну что ты, это была Марго Ломбард, - почти обиделась Джули. Марго вообще невозможно ни с кем спутать. потрясающая женщина, правда?
я согласился наудачу.
- а Марион - ты должен ее помнить, Джейсон! она была моей лучшей подругой, когда ты только начал за мной ухаживать. ты еще не забыл это время?
мне показалось, в голосе моей жены промелькнули кокетливые искорки.
- высокая блондинка с небольшой близорукостью? навязчивая до невозможности?
- ну что ты, Джейсон! - теперь она точно обиделась. - с Клариссой Ноффорд я не общаюсь уже одиннадцать лет, с тех самых пор, как она однажды рассказала Лайзе Бенли..
- так кто же все-таки такая Марион? - я решился прервать ностальгические выпады Джули.
- это та самая, которой ты купил минеральную воду у кинотеатра “Парадиз”. мы были там в начале июня, за полгода до нашей свадьбы.
удивительно, но одновременно со столь подробными воспоминаниями о наших давно ушедших днях моя жена умудрилась целиком прочесть письмо своей старинной подруги. я всегда поражался, что знаменитым историческим героем, умеющим делать несколько дел одновременно, был мужчина, а не женщина.
- Марион приехала в Нью-Хэрродз со своим новым мужем, - сообщила Джули. - они только что купили дом и зовут меня на новоселье. ты не слыхал о Томасе Мастэрсе? Марион уверяет, что он известный физик.
я пожал плечами.
- ты уже спрашивала.
- ну и что. ты мог вспомнить за это время. как ты думаешь, поехать мне? они собирают сегодня в половину шестого.
- поезжай, конечно, - почти мгновенно принял решение я. - мне кажется, ты слишком утомляешь себя домашними делами.
- да, наверное. честно говоря, всю последнюю неделю у меня зверски болит голова, особенно по утрам. а ты не хочешь поехать? я уверена, Марион сразу бы тебя вспомнила. я тебе не говорила, но, знаешь, мне всегда казалось, что она была чуть-чуть влюблена в тебя.
я закрыл глаза. вообще-то я любил посидеть в кругу ровесников, попить виски или коньяка и поболтать о политике. но сегодня жутко не хотелось никуда ехать.
- пожалуй, нет, - признался я. - я могу попросить Алана, чтобы он поехал с тобой. - Алан был братом Кристины, очень толковым парнем, таксистом, который жил недалеко от нас и весьма часто нас выручал.
- да, Джейсон, это было бы хорошо. ненавижу ездить одна, и не из-за боязни, а просто потому, что не с кем поговорить.
- да, конечно. я попрошу Кристину с ним связаться. сколько ехать до этой.. как ты сказала? Марго?
- Марион, Джейсон. Марион. я думаю, чуть больше часа. они живут в Бостоне.
- окей. времени еще много.
я прошел в кухню, чтобы попросить Кристину вызвать Алана, но оказалось, что она куда-то подевалась, и я решил зайти за ним сам. погода была превосходная, и раз уж я решил провести весь день дома, то совсем не мешало немного развеяться.
я люблю наш уютный и тихий маленький городок. можно сказать, даже отождествляю себя с ним. в плохую погоду, когда льет дождь или холодно, меня силком не вытащишь из дома. я вообще отношусь к людям, чрезвычайно зависимым от погоды, и не могу ничего поделать с этим своим недостатком. возможно, если бы я жил в крупном городе, моя зависимость от внешних условий была бы не столь сильной. в начале нашей совместной жизни Джули предлагала переехать в сити, но я сумел убедить ее, что жизнь в маленьком городке гораздо удобнее. я думаю, сейчас она и сама это понимает. до чего же приятно идти по тротуару, когда справа от тебя не мчатся сплошным потоком машины со скоростью двести километров в час! Раз или два в неделю я езжу за покупками в Бостон, и, там, признаться, чувствую себя неважно, особенно в центре города. порой я буквально ловлю себя на мысли, что мне нечем дышать, что мне хочется спрятаться куда-то, скрыться от этого безумного мегаполиса, побыть одному. при этом я люблю пространство, простор, для меня нет ничего лучше, чем, скажем, стоять и любоваться окрестностями посреди поля. но толпу я ненавижу. толпа - это беспокойство, а ничего хуже беспокойства нет на свете. приятная сухая погода, кресло-качалка, сигара и интересный журнал или книга - больше мне ничего не надо.
***
я вернулся домой, получив от Алана обещание заехать за моей женой в половине пятого и погуляв еще немного по городу. проходя по саду, я заметил Астридж, точно в том месте, где она сидела вчера. в ее руках была раскрытая книга.
- Хэлло, Астридж, - поздоровался я. девушка кивнула, не поднимая головы. казалось, она была очень серьезно сосредоточена на чем-то. видимо, сюжет книги настолько увлек ее. но я невольно подумал о том, что она, все-таки, могла бы поздороваться и полюбезнее. я бодро зашагал к дому, но спустя несколько секунд моя гостья окликнула меня.
- мистер Джейсон!
я обернулся.
- да?
Астридж положила книгу рядом с собой и смотрела на меня. я подошел. глаза девушки пылали каким-то странным блеском.
- мистер Джейсон, - произнесла она снова, подняв на меня глаза и то сжимая, то разжимая пальцы в кулак, - я вызвала для Мег доктора из Вашингтона. он приедет сегодня около семи.
я почувствовал невольное раздражение, и, вероятно, прежде всего благодаря тону, чуть ли не вызывающему, с которым это было сказано.
- я, конечно, очень благодарен тебе за заботу, Астридж, но, право, ты могла бы не утруждать себя зря. Меган осмотрел квалифицированный врач, который с полной уверенностью заявил мне, что..
- а вам никогда не приходило в голову, что ваш квалифицированный врач мог ошибиться? - перебила меня австралийка, и теперь вызов в ее голосе звучал уже совершенно отчетливо. - даже самые первоклассные специалисты иногда ошибаются, просто потому, что они люди, а не машины. даже у машин бывают сбои, а уж у людей тем более. - она замолчала и затем произнесла: - мистер Джейсон, скажите мне честно, вы хотите, чтобы ваша дочь осталась жива?
я почувствовал, что зеленею от ярости. я еле нашел в себе силы, чтобы ответить, не повышая голоса:
- да как ты вообще можешь такое спрашивать?!
вместо того, чтобы начать очередную словесную перепалку, в которых, очевидно, она старалась не упускать случая поупражняться, Астридж вдруг перевела взгляд куда-то в сторону и очень тихо проговорила:
- вы не ответили..
мне послышалось в ее словах, в том, как она это сказала, что-то такое, отчего мне вдруг стало страшно. я поежился, будто от холода. я не мог понять, что имела в виду моя гостья и хотел спросить ее, когда она резко встала с гамака и пошла к дому. я пошел за ней.
- вы можете относиться к приезду врача как угодно, мистер Джейсон, но необходимо, чтобы вы с миссис Джули присутствовали при его визите. мне вы отказываетесь сообщить даже название болезни Мег. надеюсь, с доктором вы сможете быть откровеннее.
- пусть Джули поговорит с ним, - быстро сказал я. - я вообще плохо отношусь к врачам, если быть честным. я им не верю.
- однако вашему другу семьи доктору Портеру вы поверили настолько безоговорочно, словно он сам бог, - произнесла Астридж пылко.
- я предпочитаю сводить свое общение с врачами до минимума, - сказал я резко. - одного пришлось вызвать, и с меня этого вполне достаточно.
мы были уже на верхних ступеньках при входе на крыльцо, и вдруг Астридж побледнела, сделала неверный шаг и схватилась за перила. несколько секунд ее лицо казалось восковой маской.
- ты в порядке? - спросил я, когда к девушке стал возвращаться ее привычный румянец.
- да, все нормально, - произнесла она немного хриплым голосом. - я просто оступилась.
Джули мы застали в кухне: она отдавала Кристине распоряжения насчет обеда.
- ты уже вернулся, - обернулась она ко мне. - что Алан?
я внезапно вспомнил, куда я ходил, и что Джули собирается уезжать после обеда.
- послушай, - произнес я неуверенно, - ты бы не могла не ездить сегодня? новоселье новосельем, я все понимаю, но, в конце концов, ты можешь заехать к Марии и после. вам даже уютнее будет вдвоем посидеть за чашечкой кофе, перемыть косточки старым подругам..
- да не тарахти так, - остановила меня жена. - я не понимаю, что-нибудь случилось? мы же с тобой решили, что..
- да-да, Джули, я все понимаю. было бы просто замечательно, если бы ты поехала сегодня. но, видишь ли, получилось так, что..
- получилось так, что я вызвала на сегодняшний вечер доктора из Вашингтона, а мистер Джейсон волнуется, что не справится без вас, - закончила за меня Астридж.
Джули перевела на нее удивленный взгляд.
- доктора? - переспросила она. - зачем?
несколько секунд Астридж смотрела моей жене прямо в глаза, и я поразился, как долго Джули может выдерживать этот напряженный взгляд, который явно не исходил любовью или хотя бы доброжелательностью. затем девушка спросила - негромко, но так, будто еж выпустил разом все свои иголки:
- у вас дома никто не болен?
Джули, к счастью, не была столь мнительна, как я. ее интересовала в первую очередь полученная информация.
- ах, ты вызвала врача для Меган? но, детка, она б е з н а д е ж н о больна. ты, видимо, не знаешь, ее невозможно спасти. я совершенно не хочу услышать еще раз от твоего столичного знакомого, что ей осталось жить меньше месяца.
- а услышать, что Мег возможно спасти? что необходимо провести серьезное лечение, и она останется жить? я конечно, не могу утверждать, что так оно и будет, но у вас должна быть эта надежда, миссис Джули. вы должны жить ею сейчас.
моя жена подошла к Астридж и обняла ее. девчонка стояла не шелохнувшись, ее взгляд был стеклянным.
- моя милая, - проговорила Джули устало, - это все замечательно, что ты говоришь, но, знаешь, я уже потеряла надежду. я смирилась с тем, что Мегги умрет. ты можешь считать меня сумасшедшей, бесчувственной, как тебе угодно. ты, ведь, наверное, знаешь, что у меня уже умирал ребенок. ты слишком молода и слишком беспечна, в твоей жизни еще не было никакого горя, так что ты не можешь меня понять. - она отстранилась от Астридж и утерла слезы, выступившие на лице. - я думаю, Джейсон совершил ошибку, пригласив тебя сюда. находиться в одном доме с умирающим - это ужасно, это тяжелейшее испытание. я сама чувствую себя как в клетке, я дышать не могу. я думаю, будет лучше, девочка, если ты уедешь.
Астридж подняла глаза на мою жену. слез на ее лице не было, но усталость, казалось, читалась не менее отчетливо. она убрала прядь огненных волос со лба.
- будет лучше вам, - сказала она, и я не сразу понял, к чему относилась эта фраза. - вам будет лучше, потому что вы сможете снова не испытывать угрызений совести. но я не думаю, что будет лучше Меган. я приехала сюда ради своей подруги, я прилетела в Бостон из Сиднея, потому что интуиция подсказала мне, что я должна быть здесь. и я не уеду, миссис Джули. не уеду, пока не пойму, что больше действительно ничем не смогу ей помочь. - сказав это, Астридж быстро пошла через холл, и мы услышали ее шаги вверх по лестнице.
минуту или две мы с Джули стояли молча.
- из Сиднея, - вдруг произнесла моя жена. я посмотрел на нее. ее пальцы постукивали по мраморной столешнице.
- что? - не понял я.
- Астридж сказала, что прилетела из Сиднея, - повторила Джули.
- да, она там живет. Астридж родилась в Австралии, и, закончив университет, вернулась на родину. кажется, она устроилась на работу в ателье или что-то в этом роде.
- не пудри мне мозги, Джейсон, - сказала Джули жестко. - я прекрасно знаю, где она родилась, а кем работает, мне не интересно. но я думала, она была где-то в Америке, когда ты связался с ней. я не думаю, что из Австралии до Штатов лететь ближе, чем из Испании.
я вздрогнул, словно пойманный на месте преступления. сцепив руки в замок, я смотрел в пол. и тут Джули произнесла почти в точности ту же самую фразу, которую недавно я слышал от Астридж:
- так зачем ты позвал ее? именно ее, когда она наверняка находилась дальше всех подруг Мегги? зачем, Джейсон?
я упорно смотрел в пол. я подумал, что, в конце концов, просто не смог бы сформулировать это - зачем. это было чересчур сложно. я подумал, что Джули сама, вероятно, догадается быстрее, чем если я буду пытаться объяснить ей. но Джули не хотела догадываться сама. она стояла напротив меня и гипнотизировала меня взглядом, все повторяла: зачем? зачем ты позвал именно ее, Джейсон? именно Астридж, когда буквально рядом с нами живут и Ноэми, и Лене, и Джина, и Хелен-Тина? я почувствовал, что у меня кружится голова, и что я, возможно, сейчас, упаду прямо на пол. в конце концов моя жена перестала спрашивать и стала причитать. я улавливал отдельные фразы, которые она бросала.
- мне и так тяжело.. нельзя же до такой степени не думать об окружающих, Джейсон.. мне так плохо сейчас.. ты же можешь понять.. при Астридж я чувствую себя так, словно совершаю что-то ужасное, хотя на самом-то деле ужасное совершается помимо меня.. то, что Меган умирает, такая молодая, такая чистая - это ужасно, чудовищно, но раз это должно случиться, мы имеем право постоянно не думать об этом.. не терзать себя.. если бы я сегодня поехала к Марион, это могло бы немного развлечь меня.. мне придется снова услышать сегодня этот приговор.. за что, Джейсон? почему эта девушка так ненавидит меня?
я сам не знал ответа на этот вопрос. я подошел и молча обнял Джули. она уткнулась мне в плечо, и я чувствовал, как подергивались ее веки - верный признак приближающейся истерики.
- Джейсон, - прошептала моя жена прерывающимся голосом, - пусть Астридж отменит этот вызов. я понимаю, конечно, что она из самых лучших побуждений, что она хочет помочь.. но она же не понимает, она ничего не понимает. и я не могу.. я не выдержу больше. это невыносимо. я уеду сейчас же, я не могу видеть.. не могу слышать это.
- да, конечно. ты должна поехать. - произнеся эти слова, я почувствовал себя героем, словно совершил что-то в высшей степени положительное. действительно, это было, конечно, удивительно благородно.
Джули понимающе на меня посмотрела и крепко сжала мою руку.
- я знала, что ты войдешь в мое положение, - произнесла она с чувством. подхватив шаль, наброшенную на спинку кресла, моя жена направилась к выходу.
- я сама дойду до дома Алана, - обернулась Джули. - хочется подышать свежим воздухом. о Боже мой, как же тяжело.
несколько минут я наблюдал, как моя жена идет по извилистой дорожке сада, между вязов и барбариса, к выходу. когда ее фигура скрылась за поворотом, я вздохнул и стал подниматься по лестнице. я предчувствовал тяжелый разговор с нашей гостьей. я представлял себе реакцию Астридж, эти до боли знакомые усмешки, презрительные взгляды, возможно даже недвусмысленные грубости в мой адрес. но, осознавая все это, я в тем большей степени чувствовал себя героем, тем сильнее ощущал в себе решимость показать, наконец, кто хозяин в этом доме, доказать этой смешной девушке, что она не может, в конце концов, бесконечно вытворять в моем доме что ей вздумается. я сжимал и разжимал руки в кулаки и глубоко втягивал легкими воздух. я медленно, но уверенно поднимался вверх по лестнице. достигнув верхней площадки, я прислушался. из комнаты Меган доносились негромкие голоса. какое-то неожиданное любопытство вдруг овладело мной, и я, сделав несколько шагов по левому крылу, прижал ухо к двери.
- дело не в этом, - услышал я голос Мег, и он поразил меня своей пустотой и отрешенностью. - я знаю, за что Бог наказывает меня.
- перестань. Богу не за что наказывать тебя, что ты такое напридумывала. когда с человеком случается несчастье, он должен всеми силами стараться избежать его, а не искать оправданий своему бездействию. - Астридж произносила слова горячо и отрывисто.
- ради Бога, Асти, не мучай меня. - в голосе Мег отчетливо послышалось страдание. - неужели с меня не довольно того, что я умру? мне осталось несколько дней, и я бы хотела провести их в покое. я бы хотела подготовить свою душу к вечной жизни.
последовала довольно продолжительная пауза.
- ты не знаешь, что тебя ждет, Мег, - произнесла австралийка мягко. - никто не знает, что находится за пределами жизни, и это, вероятно, единственная загадка, которая не будет разгадана никогда. как бы ни совершенствовалась наука, каких бы технических и биологических высот она ни достигала, тайна смерти навсегда останется тайной. это сфера, куда, как правило, не простирается человеческое любопытство. если человек решился на самоубийство, значит он сошел с ума, потому что на свете нет большей ценности, чем ценность жизни.
- ты абсолютно права, - послышался тихий голос Мегги, - но, Асти, я ведь не совершаю самоубийства. я обречена на смерть.
- ни один человек не обречен. каждый должен верить в лучшее, и тогда с ним непременно будет все хорошо. когда мне кажется, что я заболеваю или у меня плохое настроение - ну, ты же знаешь, наверное, бывает такое настроение, что просто не хочется жить - вот в такие минуты я выхожу на балкон и протягиваю руки к солнцу. жмурюсь, ослепленная, но заставляю себя не закрывать глаза, я смотрю вперед, и через пару минут от моих переживаний не остается и следа. словно я вижу какой-то ответ на все свои вопросы, где-то там, в конце пути, освещенного солнцем.
- ты счастливая, Асти, - так же тихо продолжала Мег. - я так не умею. я думаю, что была счастлива в жизни, но теперь, когда я смертельно больна, я не могу заставить себя радоваться солнцу. мне кажется, смерть уже приняла меня, я уже больше там, чем здесь.
- не надо так говорить, - прервала ее Астридж. - это звучит страшно. подумай о чем-нибудь светлом и радостном, что ждет тебя впереди, если ты останешься жить. твою апатию как рукой снимет, это я тебе обещаю. просто поверь, что все еще может быть хорошо.
наступило молчание. я стоял не шелохнувшись, изредка переступая с ноги на ногу.
- спасибо тебе Асти, - услышал я голос Меган. - ты не представляешь, как мне дорога твоя забота, все те ободряющие слова, которые ты произнесла в мой адрес. я хочу сказать тебе, что ты всегда очень много для меня значила, я всегда выделяла тебя, и я не покривлю душой, да-да, будет абсолютной правдой, если я скажу, что подруги ближе тебя у меня никогда не было. и, конечно, большое спасибо, что ты проделала такой длинный путь, чтобы повидать меня. это так благородно с твоей стороны. я была бы счастлива, если бы ты еще пожила у нас. но.. - Мег запнулась, чувствовалось, что ей трудно подобрать слова,- но только, прошу тебя, не надо врачей. не надо пытаться вернуть к жизни засохший цветок. не надо будоражить все то, что каким-то образом уже успело улечься в моей душе. душой я уже наполовину там. не надо пытаться вернуть меня назад, Асти.
- Мегги, ты не понимаешь.. Мег.. - прошептала Астридж сдавленно. в следующую секунду дверь распахнулась, и рыжеволосая девушка быстро вышла из комнаты. ее взгляд был настолько отрешен и недвижим, что я подумал, уж не явилось ли ей, часом, видение. когда мы купили этот дом, предыдущие хозяева, некто Эбботы, предупреждали, что их младший сын несколько раз видел в верхнем этаже призрака. по описаниям маленького Эдди, призрак представлял собой гигантскую, в два раза выше человеческого роста, тень светло-серого цвета, которая гонялась за ним до тех самых пор, пока не появлялся кто-нибудь из взрослых. честно говоря, я не поверил этим россказням, тем более что за те почти четырнадцать лет, что мы прожили в Нью-Хэрродзе, подобных инцидентов не было ни разу. но сейчас, признаюсь, у меня мелькнула такая мысль. я окликнул Астридж, она обернулась и вздрогнула, словно только что меня заметила.
- вы подслушивали? - спросила она резко. разумеется, я не стал комментировать столь наглое заявление. впрочем, моей гостье это, по-видимому, и не было нужно. она продолжала почти без паузы:
- в таком случае, вы, вероятно, слышали слова вашей дочери. надо полагать, они вас обнадежили?
я поднял на девушку недоуменный взгляд.
- обнадежили? что ты хочешь сказать?
- ну, ведь вы этого и хотели. все спокойно, мир и покой, и только в воздухе ощутимо слышен ни с чем не сравнимый аромат смерти, дуновение разлагающегося трупа, запах безнадежности, безжизненности и омертвения. пятнадцать лет ваше обоняние страдало без этого восхитительного аромата, и вот теперь вы, наконец, в предвкушении.
стерпеть это было выше моих сил. не совсем понимая, что делаю, я ударил Астридж наотмашь по лицу. она отшатнулась и приложила руку к больной щеке, но в ее глазах не появилось ни страха, ни даже испуга. в них по-прежнему был все тот же гнев, изумрудно-зеленый неодолимый гнев.
- вы убили свою дочь! - крикнула она с вызовом. - вы же убили ее, мистер Джейсон! неужели вы действительно этого не понимаете? вы убили ее, так же как вашу родную, четырехлетнюю крошку. вы отняли у Меган желание жить, надеяться, верить и бороться! вы сделали ее подобием себя, вас и вашей жены, вы вселили в Мегги это равнодушие, это всеобъемлющее безразличие. ей все равно! вы понимаете - ей все равно, жить или умереть! и, вероятно, она бессознательно предпочла быструю смерть многолетнему засыханию, которое ожидало бы ее здесь.
Астридж отступила на несколько шагов, и, прищурившись, смотрела на меня. но слова, брошенные ею только что, не воспринимались мною, а просто отражались, будто натыкаясь на стеклянную стену. я не понимал того, что говорила мне эта сумасшедшая. я схватил ее за руку и повел к лестнице.
- не надо здесь кричать. может быть, Меган пытается уснуть.
Астридж вырвала руку, но последовала за мной. ее минутная ярость прошла, и на смену ей возникла привычная желчность. внезапно я обратил внимание, что моя гостья выглядит совсем бледной, и подумал о том, что наш замечательный воздух, видно, не идет ей на пользу.
мы прошли в кабинет. я закрыл дверь, не желая привлекать внимание окружающих - от этой девчонки можно было ожидать чего угодно. окна тоже были закрыты кем-то настежь, несмотря на чудесную погоду. я подошел к бару и достал бутылку виски.
- налить тебе чего-нибудь? - спросил я. - у меня есть великолепное бренди.
Астридж помотала головой. она кругами расхаживала вокруг стола, по-видимому, не собираясь садиться. вдруг она остановилась.
- кто это? - спросила австралийка.
я повернул голову. она держала в руках фотографию Энике, одну из последних и, наверное, самую замечательную ее карточку.
- это моя дочь, Энике, - ответил я. Налив себе почти полный бокал, я сел за письменный стол. Астридж, стоя рядом, внимательно рассматривала фотографию. Я находил Энике самым очаровательным ребенком на свете, и мне было приятно, что моя гостья оценила это.
- а фотографии Мег в вашей комнате нет, - раздумчиво произнесла Астридж. - этой девочке повезло, что она умерла так рано, - продолжала австралийка таким будничным тоном, как будто делала заказ в ресторане. - на этой фотографии она удивительно хорошенькая, и живая, настолько же живая, как все дети в ее возрасте. если бы она осталась жить, она превратилась бы в тень, похожую на Меган.
мои пальцы, державшие бокал, разжались, и прозрачная жидкость растеклась по лиловому ковру. несколько секунд я стоял как будто в оцепенении, а затем произнес, стараясь сделать свой тон максимально жестким, хотя от природы мне это совершенно не свойственно:
- если бы ты не развлекала своим обществом умирающую девушку, я был бы вынужден попросить тебя немедленно уехать. но раз так, то я настоятельно прошу тебя покинуть мой дом в течение нескольких дней после.. после того, как..
- я уже сказала вам, мистер Джейсон, - прервала Астридж с усмешкой, - что уеду отсюда не раньше, чем Мег пойдет на поправку. или убедившись, что я сделала все, что в моих силах. у меня нет ни малейшего желания задерживаться в вашем доме, и когда я выполню свой долг, я отсюда уеду. не позже, но и не раньше. - девушка бросила взгляд на большие стенные часы, висевшие напротив стола. - доктор Ботул приедет через полчаса. я надеюсь, вы примете его вместе с миссис Джули. иное поведение было бы странно, не забывайте, речь все-таки идет о жизни вашей дочери.
я опустил глаза в пол и произнес, стараясь, чтобы мой голос не прерывался:
- Джули уехала. ее позвала на новоселье лучшая подруга, и я счел совершенно правильным, чтобы она отдохнула этот вечер. ей и так тяжело приходится. думаю, ты согласишься..
я не договорил. внезапно Астридж покачнулась и схватилась за стол. ее лицо снова поразило меня своим сходством с восковой маской, как несколько дней назад, когда она оступилась на лестнице. я хотел предложить свою помощь, но в эту минуту девушка выпрямилась, ее бледность прошла, только в глазах все еще оставалась какая-то пустота. я снова предложил ей выпить. Астридж не ответила. в следующую секунду я услышал ее горячий, прерывистый шепот:
- мистер Джейсон, поймите.. приедет доктор, это очень важно.. он может спасти Мег.. попытайтесь вспомнить, чем она больна, это не так сложно, вы сможете, я уверена, подумайте, как все это началось, какие были первоначальные симптомы, как развивалась болезнь.. доктор Ботул отличный специалист, но все же нам придется немного помочь ему.. это очень важно, подумайте.. возможно, сегодняшний день переменит все.. возможно, вашу дочь удастся спасти. подумайте, умоляю вас! подумайте, мистер Джейсон, Меган будет жить с вами по-прежнему, станет такой же веселой и счастливой, какой была до болезни. и вы тоже станете счастливы, вы и миссис Джули. подумайте! этот день..
меня пугала манера, в которой изъяснялась Астридж, но еще больше пугала необходимость сообщить ей кое-что. я чувствовал, что совершенно не в состоянии это сделать, по крайней мере в этот момент. и еще я чувствовал, как по щекам бегут слезы.
- Астридж, послушай, - начал я. - прошу тебя, сядь. так будет лучше. видишь, вон там кресло, напротив моего. сядь туда, пожалуйста.
на этот раз девушка послушно покорилась. как заведенная, словно настроенная на какую-то определенную волну, она дошла до кресла и села. она смотрела прямо мне в глаза, и взгляд ее горел лихорадочным изумрудным огнем.
- послушай, Астридж, - начал я, глубоко вздохнув, и потирая руки. - все, что ты говоришь - замечательно. твои слова чудесны. они действительно могли бы иметь смысл, но.. - не в силах выразить свою мысль, я взял в свою руку кисть девушки, изящную, с тонкими длинными пальцами и очень тонкой кожей. Астридж не отняла руки, и она безжизненно повисла в моей. - ты еще очень молода, моя девочка, - продолжал я, - и многого не понимаешь. не дай Бог, чтобы тебе довелось перенести в жизни то же, что мне, иными словами, я надеюсь, что ты никогда не сможешь в полной мере понять меня, понять нас с Джули. но кое-что я все же попытаюсь сейчас тебе объяснить. шестнадцать лет назад в результате осложнения полиомиелита умерла наша четырехлетняя дочь. это было ужасной трагедией. мы с Джули не знали, как жить дальше. через два года нам пришло в голову взять ребенка из приюта. мы выбрали девочку, совсем не похожую на Энике, потому что не хотели больше думать о ней, потому что мы выстрадали уже слишком много и хотели забыть. мы никогда не делали из Мег подобия Энике. она была совсем другой, и это было замечательно. я искренне полюбил эту милую девочку. но вот спустя несколько лет история повторилась. Меган тоже заболела, и ее болезнь также оказалась неизлечимой. мы с Джули долго не могли поверить в этот диагноз, но потом мы осознали это, и мы поняли, да-да, осознали и поняли, что это наш крест. мы поняли, что должны быть сильнее тех испытаний, которые преподносит нам Господь. я не религиозный человек, в отличие от моей жены, и, наверное, мне лучше было сказать “которые преподносит нам судьба”. но суть не в этом. суть в том, что мы смирились. мы приняли этот крест. и Мегги тоже смирилась с ним. сегодня я случайно услышал ваш разговор и понял это. ты не понимаешь, каким испытанием был бы для твоей подруги приход врача. ты думаешь об операциях, о физических ранах, но не забывай, что существуют также и раны душевные, и они намного болезненнее. приход доктора был бы для Мег тяжелейшим испытанием. возможно, она не вынесла бы его, не вынесла бы разговоров о приближающейся смерти. ты этого не понимаешь. но это понимаю я, и я не могу позволить ей сейчас переживать такой стресс. не обижайся, Астридж, но я отменил вызов. когда-нибудь ты поймешь, а сейчас просто не думай об этом. поживи здесь в свое удовольствие, отдохни на природе, покатайся верхом. никто не хочет, чтобы ты уезжала.
произнеся эту речь, я почувствовал себя намного лучше, у меня появилось ощущение, что я только что совершил что-то очень значительное. я провел рукой по лбу, он весь был в испарине. я опустил глаза и ждал, пока Астридж заговорит. но она молчала, и ее молчание казалось вечностью, кажется, я слышал, как капает вода на кухне и в соседнем дворе садовник убирает листья. однако мне больше не было тяжело, потому что я знал, я был совершенно уверен, что поступил правильно, и эта уверенность облекала меня силой и непоколебимостью. я был готов в эту минуту доказывать свою точку зрения хотя бы перед судом с дюжиной присяжных. признаюсь, я редко ощущал настоящую гордость за свои поступки. не в силах сдержаться, я поднял взгляд на Астридж, и, пораженный, не смог отвести его. девушка по-прежнему смотрела, казалось, прямо в глаза мне, но мысли ее проходили сквозь меня и стены кабинета и уходили куда-то дальше, за пределы нашего дома, и нашего сада, уходили так далеко, где я уже не мог их прочесть, и это пугало меня. огонь больше не горел в ее глазах, как будто очищенный изумруд полежал несколько недель на пыльном асфальте. внезапно лицо Астридж исказилось диким ужасом, она вырвала свои руки и вцепилась в подлокотники кресла.
- откройте окно, мистер Джейсон, - произнесла она каким-то придушенным голосом, совершенно не похожим на свой, - откройте окно, совершенно нечем дышать. эти ужасные испарения проникают в мои легкие, я не могу больше дышать. я чувствую запах экскрементов животных и разлагающихся трупов. как же вы сидите так спокойно! неужели вам нравится этот запах, мистер Джейсон? признайтесь, он вам нравится?
Астридж захохотала как безумная, вскочила с кресла и кинулась к окну. распахнув его настежь, она около минуты стояла, вытянув шею и жадно вдыхая воздух. я тем временем усиленно напрягал свое обоняние, однако не чувствовал ничего, кроме аромата жареной говядины с ананасом, которую Кристина делала к обеду и запахов с улицы, приятных, теплых и душистых запахов позднего лета, стаей пробивавшихся в окно. я был в растерянности. я так и не успел ничего сообразить, когда Астридж вдруг с шумом захлопнула окно и повалилась на пол, как подкошенная. я бросился к ней.
- не трогайте меня! - крикнула девушка, усиленно отбиваясь. - не прикасайтесь ко мне, мерзкий паук! уберите свои щупальца! идите во двор и съешьте тех несчастных насекомых, которые попали в ваши сети! да, я всего лишь одна из них, но я буду хитрее, я буду сильнее и вам не удастся меня убить. я не хочу умирать! я не хочу умирать! почему я должна сдохнуть в этом гадюшнике, неужели я не смогу выбраться отсюда! я должна выбраться отсюда! я должна..
Астридж вскочила на ноги и кинулась к двери. я стоял совершенно ошарашенный, ноги мои словно приросли к полу. я совершенно не понимал, что мне делать дальше. этот ужас, этот звериный страх на лице Астридж по-настоящему пугал меня, я никак не мог понять, чего же она боится, откуда эта истерика, если не что-то худшее, когда все так хорошо, так спокойно, за окном замечательная погода, когда можно просто сидеть на солнышке, пить коктейли и радоваться жизни. что же ей мешает?
Астридж перестала кричать, слезы на ее лице почти высохли, но бред не проходил. она остановилась возле моего стола.
- я должна успеть на самолет.. - прошептала она тихо, явно сама не понимая своих слов. - сегодня же должен лететь хотя бы один самолет, я попрошу, чтобы меня взяли, что мне надо обязательно улететь, они поймут.. я же не могу остаться здесь, я здесь умру.. вы съедите меня, так же как своих дочерей..
я бросился к Астридж, словно предчувствуя, что ее надо удержать, но не успел. она схватила со стола фотографию Энике и кинула об пол, так что стеклянная рамка разбилась на несколько частей. затем она стала методично сбрасывать со стола остальные вещи, не обращая внимания, что это. ее взгляд стал напряженно-сосредоточенным, она что-то бормотала тихо-тихо, прислушавшись, я смог уловить слово “паутина”. я схватил девушку за руку, призывая остановиться, но она вырвалась, словно ошпаренная, и перебежала на другой конец комнаты.
- попробуй, поймай меня, отвратительный старый паук! - прикрикивала она, ухмыляясь. - попробуй, дотянись до меня своими щупальцами!
- Астридж! - крикнул я. - опомнись! посмотри на меня! это я, мистер Джейсон! ты отлично меня знаешь, ты не должна бояться меня. я ничего тебе не сделаю. успокойся. позволь мне подойти к тебе.
девушка остановилась и я сделал несколько шагов в ее направлении, надеясь, что она пришла в себя. я протянул руку, и Астридж, схватив ее, моментально впилась в кисть зубами. я вскрикнул от боли и попытался вырваться, но девчонка всадила зубы, кажется, до самого основания. мне было невыносимо больно, но я не имел возможности оттолкнуть ее. звать на помощь я считал ниже своего достоинства. видимо, сегодня у меня был героический день.
я не знаю, сколько прошло времени, пока Астридж наконец разжала челюсти. на ее зубах и губах была кровь, моя кровь, а моя рука представляла собой жуткое зрелище. видимо, произведенное действо утомило Астридж, и она стояла теперь в каком-то ступоре, не в силах пошевелиться. я достал из аптечки бинт и тщательно перемотал израненную конечность - на счастье, в моем колледже была неплохая медицинская подготовка. потом я подошел к телефону.
- здравствуйте, - произнес я в трубку. - видите ли, такое дело, у меня здесь молодая девушка, она не совсем нормальна, и, боюсь, у нее начался рецидив. я боюсь, что она может представлять опасность для окружающих. нет, я не родственник. благодарю вас.
я положил трубку на рычаг и оглянулся на Астридж. она сидела в той же позе, прислонившись к письменному столу, с абсолютно отсутствующим взглядом. мне вдруг отчего-то стало очень жаль ее, и возникло непреодолимое желание подойти и обнять ее, сказать какие-то слова, как-то утешить. но ноющая рука хранила слишком свежие воспоминания, и я не решился. снова подойдя к аптечке, я достал оттуда шприц и ампулу с галоперидолом. Астридж ничем не выразила своего недовольства, когда я перевернул ее на живот, задрал юбку и ввел шприц ей в ягодицу. потом я сел рядом и положил руку ей на плечо.
- все хорошо, - произнес я успокаивающе. - все хорошо, малышка. ничего страшного, скоро ты придешь в себя и все будет нормально. ты забудешь о том, что произошло, ты никогда не будешь вспоминать об этом. все будет нормально, правда же?
Астридж смотрела в сторону, и, очевидно, не понимала смысл моих слов. я обнял ее крепче и стал раскачивать из стороны в сторону, как больного ребенка. мне действительно было очень жаль ее, настолько, что я не в состоянии был сдержать слез, я беззвучно плакал, слезы текли по моему лицу и падали на ворот рубашки. я стал думать над тем, как жестока жизнь. мне вспомнились слова Джули о том, что в наше время смертность была намного ниже, и сама жизнь была куда спокойней. перед моими глазами вдруг предстала картинка десятилетней давности: шестиклассницы Меган и Астридж, одна белокурая, другая рыжеволосая, бегут с уроков к нам домой, обедать. поздняя осень - ну или, скажем, ранняя весна. они держатся за руки, они болтают о чем-то, обсуждают, кто как на кого посмотрел - они смеются, они абсолютно счастливы. что же случилось с миром, почему одна из этих девочек должна совсем скоро умереть, а другой суждено провести всю свою жизнь в желтом доме? эта мысль вдруг так больно ударила меня, что мне пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не зарыдать в голос. я крепко прижал к себе Астридж, теперь ее головка покоилась на моей груди, и мои слезы падали на ее огненные волосы. потом мои мысли перенеслись к Меган, и я явственно увидел перед собой ее скорую смерть, катафалк, похороны, роскошные букеты цветов, и звонки, звонки, море звонков, океан звонков, бездонный, как море слез, которое можно пролить, думая над всем этим. с утра до ночи надо будет отвечать на звонки, принимать телеграммы и соболезнования, сдержанно кивать и благодарить знакомых, так и норовящих вцепиться в твою руку при встрече и до смерти боящихся сказать или сделать что-то не то. я взглянул на Астридж, но ее восковая маска, напоминающая лицо, не оставляла мне надежды. нам придется самим. опять. все-таки способности времени в качестве лечащего врача сильно преувеличивают - даже спустя шестнадцать лет этот страх, страх первой посмертной недели, оставался точь-в-точь таким же отчетливым, если не становился сильнее.
я не услышал, как позвонили в дверь и как Кристина предупредила меня о посетителях. очнулся я от стука шагов двух молодых людей в белых одеждах, с приятными оживленными лицами. они были совсем рядом. Кристина, на секунду окинув комнату взглядом, закрыла за ними дверь. я поднялся медбратьям навстречу. мы пожали друг другу руки.
- что с девушкой? - спросил парень постарше, с высоким лбом и внимательными темными глазами. второй подошел к Астридж. она сидела все в той же позе, и даже не подняла головы, когда молодой человек коснулся ее рукой.
- вы ей что-то давали? - спросил он меня быстро.
- я сделал укол галоперидола, - ответил я не совсем уверенно. - понимаете, я боялся, что она может покалечить меня и сломать что-нибудь в комнате. видите, какой здесь разгром. а теперь посмотрите на мою руку. - произнеся это, я почувствовал себя несколько лучше.
молодой врач понимающе кивнул.
- это с ней впервые? - спросил его напарник. в моем кабинете было всего два стула, причем на одном сидел я, а другой лежал на боку по ту сторону стола. однако ребята нисколько не озадачились сей неожиданной неприятностью - старший удобно примостился на невысоком подоконнике, а младший, голубоглазый шатен, с совсем детским лицом, но отчетливо ощутимым профессионализмом, уселся на полу рядом с Астридж.
я замялся.
- вообще-то, видите ли, она в этом доме совсем недавно. вообще она из Австралии. приехала в гости. за те несколько дней, что она провела в моем доме, это первый случай подобного рода. но.. видите ли, вообще-то мы знакомы с детства. то есть.. я хотел сказать, что знал ее еще ребенком. могу вам сказать, что она всегда была очень неуравновешенной.
брюнет задумчиво кивнул, почесал лоб. затем снова обратился ко мне.
- как вы считаете, что могло вызвать такое поведение?
- видите ли, в этом доме находится подруга этой девушки, к которой она, собственно говоря, и приехала. ее подруга умирает. я думаю, что девушка очень переживала из-за нее. на мой взгляд, она всегда была чересчур чувствительной. вероятно, с моей стороны было ошибкой приглашать ее к умирающей. видите ли, я полагал..
- понятно, - прервал меня молодой человек. - думаю, что вы не ошибаетесь и причина стресса именно в этом. достаточно типично. вы настаиваете на госпитализации?
- нет, нет, вы меня не так поняли, - произнес я, переминаясь с ноги на ногу и ломая пальцы. - я не вправе ни на чем настаивать. эта девушка мне не дочь, я не имею никакого права решать за нее и ее близких. но.. мне лично кажется, что это было бы целесообразней. я думаю, лечение никак не может ей повредить. мне лично кажется, отправить ее на некоторое время на.. обследование было бы правильным, но если вы считаете по-другому.. разумеется, я в ближайшие дни свяжусь с матерью девушки. она в Австралии. у меня должен быть ее телефон.
после моих слов шатен отозвал своего напарника в сторону и они некоторое время совещались. Астридж сидела на полу, возле меня, обхватив ноги руками и положив голову на колени, и я не мог догадаться, понимает ли она, что происходит.
через две или три минуты старший из медбратьев подошел ко мне.
- мы приняли решение госпитализировать мисс на некоторое время. но вы берете на себя ответственность о сообщении этой информации ее родственникам? запишите адрес и телефон больницы, вы или они сможете при желании связаться с нами и узнать о состоянии наблюдаемой.
я записал. потом пожал руки обоим молодым людям.
- благодарю вас. понимаете, эта девушка, она для меня как дочь, и я не хочу, чтобы с ней что-то случилось. возможно, сейчас еще не поздно, еще возможно ее вылечить. а если нет, то, согласитесь, ее присутствие в обществе здоровых людей было бы не совсем удобно..
- разумеется, - остановил меня младший. - в любом случае, для всех будет лучше, если мы обследуем мисс. как вы думаете, ее будет легко убедить пойти с нами?
- думаю, да, - предположил я. - последний час она не подает никаких тревожных признаков. думаю, все будет нормально.
я подошел к Астридж и взял ее за руку.
- вставай, детка, - позвал я. - посмотри вон на тех симпатичных молодых людей. тебе нужно поехать с ними ненадолго. это совсем не страшно. ты скоро вернешься домой, к маме. а теперь будь умничкой, пойдем со мной.
Астридж послушно пошла к двери. на ее иссушенных губах появилось подобие легкой улыбки, но это уже не была презрительная усмешка или злая ухмылка - казалось, она была рада чему-то.
мы спустились вниз по лестнице, и вышли в сад, где рядом с калиткой стояла машина “скорой помощи”. брюнет сел за руль, шатен вместе с Астридж расположились на заднем сиденье. я открыл дверцу с ее стороны и потрепал девушку по солнечной головке.
- все будет хорошо, - произнес я, и голос мой прозвучал ласково и уверенно. я не ждал никакой реакции с ее стороны, но Астридж вдруг подняла на меня взгляд.
- я полечу сама, - произнесла она негромко, чтобы услышал только я. - мне не нужен самолет, я могу летать сама. я хитрая и сильная, и никто не может меня победить. а еще я очень-очень красивая, и я очень-очень мало живу. я бабочка. скоро наступит осень, и меня не станет. но пока длится мое лето, я буду петь и танцевать! да-да, петь и танцевать, ведь я живая пока! и я свободна! посмотрите, на моих руках нет пут, мои ноги свободны. противные клейкие нити не оплетают мое тело. я бабочка! я буду жить, я могу летать.. - она наполовину высунулась из автомобиля и протянула руки к солнцу, все еще сиявшему, хотя уже не ослепляя глаза. на ее лице было совершенно неприкрытое и абсолютно детское ликование. мне подумалось в этот момент, что только люди, лишенные рассудка, могут быть полностью счастливы.
- мы поедем? - спросил младший из медбратьев.
слезы застилали мне глаза, я почти не мог видеть. я обнял Астридж, я смотрел в ее неземные ярко-зеленые глаза, которые больше не осознавали происходящего вокруг, которые пребывали отныне в своем измерении. оплакивая Астридж, я оплакивал Меган, я оплакивал всех девушек, всех молодых людей ее возраста, которым так и не случилось выйти в жизнь. наконец я отпустил ее и захлопнул дверь. брюнет опустил стекло.
- не забудьте сообщить родственникам мисс наш адрес и телефон, - повторил он мне напоследок. - передайте, что ей будет хорошо. у нас действительно совсем не плохие условия. посещения у нас не запрещены, если пациент не представляет особой опасности, а я надеюсь, это не тот случай.
- да-да, конечно. еще раз сердечно благодарю вас.
машина тронулась, а я еще какое-то время стоял и смотрел ей вслед. затем повернул к дому. открыл дверь. запах, царящий в кухне, сообщил мне, что обед, безусловно, уже совершенно готов. я вдруг почувствовал, что страшно голоден. возникшую было мысль пойти почитать пришлось отложить до более благоприятных времен.
- Кристина! - позвал я. горничная появилась через секунду, словно ожидая, что она понадобится мне именно в это мгновение. меня всегда поражала эта ее способность. Кристина была ужасно мила с распущенными каштановыми волосами, видимо, завитыми с помощью бигудей, и в лиловом передничке. что бы ни происходило в доме, она, казалось, не обращала внимания ни на что, главными для нее в любой ситуации оставались собственные обязанности. вот это я называю настоящим профессионализмом.
- мистер Мэйли, мисс Мегги просила вас подняться к ней, когда сможете, - сообщила горничная.
- да-да, конечно, - кивнул я. - сразу после обеда. надеюсь, он готов? я просто умираю с голоду.
***
Мег умерла через две недели. на похоронах присутствовали все ее бывшие одноклассницы, за исключением Джери Линн, Дороти Хейенс и Астридж, отсутствовавших по уважительным причинам. через две недели, полностью покончив со звонками и соболезнованиями, я поставил в свой кабинет одну из последних фотографий Мегги, и одну из лучших, конечно. она стоит рядом с карточкой Энике. они стоят теперь рядом, две мои дочки, одна темненькая, другая светленькая, но обе удивительно хорошенькие, удивительно чистые. я уверен, таких дочерей не было больше ни у кого. я люблю сидеть вечерами с бокалом виски при свете бра, и смотреть, внимательнейшим образом рассматривать эти две фотографии, сравнивать их, сопоставлять, находить в каждой какие-то новые черточки, которых раньше не замечал. и когда я сижу вот так, и смотрю на эти два чудесных портрета, я ощущаю себя счастливым. возможно, кто-то не поймет меня, кто-то сочтет ненормальным. наверное, я не смогу объяснить вам, какую гармонию я нахожу в общности этих лиц, не смогу дать вам почувствовать то настроение, которое рождается у меня, когда я смотрю на них по очереди - сначала на одну, потом на другую. но вы можете просто поверить, что когда я сижу один в своем кабинете поздним вечером и смотрю на фотографии своих дочерей, мой крест кажется мне не таким уж тяжелым.