«Уважаемые дамы и господа! Заканчивается посадка на рейс №369, отправляющийся до Санкт-Петербурга. Убедительная просьба всем занять свои места. Вылет состоится в семнадцать часов ноль-ноль минут по местному времени от терминала номер шесть»
Голос диспетчера разносился по зданию аэропорта, эхом отражаясь от сводчатого потолка. Несколько человек, опаздывающих на объявленный рейс, толпились у шестого терминала, стремясь поскорее пройти к самолету.
- Ну давай же скорей, а то опоздаешь, - кричала вслед одному из них женщина. – Позвони мне, Кирилл!
- Как только долечу, сразу же позвоню! Слышишь, Ира, я позвоню. Пока.
Последний человек протолкнулся сквозь двери терминала и бегом отправился к самолету. Автобус, который довозил людей до трапа, уже давно опустел и водитель, открыв дверь, курил и о чем-то болтал со стюардессой. Она периодически смотрела то на часы, то на группу людей, приближающихся к самолету.
- Скорее, скорее, вылет через десять минут, - торопила она подошедших. – Ну все. Ладно, пока, - махнула рукой стюардесса водителю автобуса.
- Приятного полета, - кивнул он, захлопывая дверь и заводя двигатель.
Трап медленно отчалил от самолета и поплелся к ангару вслед за автобусом. Кирилл шел по салону, растерянно оглядываясь по сторонам. Наконец он увидел два свободных места и с огорчением отметил, что его место у окна. Он забросил кейс на полку, уселся в кресло и принялся изучать серебристую поверхность крыла.
- Свободно? – прозвучал слева вопрос. Кирилл повернулся. Рядом стоял невысокий мужчина, наверное, средних лет, в дорогом костюме и пытался уложить дипломат на полку. Кирилл рассеянно осмотрелся вокруг. – Свободно? – повторился глубокий голос.
- Не знаю, наверное. Лучше у стюардессы спросите, - растерялся Кирилл.
- Значит свободно, - улыбнулся сосед. – Я Игнат, - он протянул руку.
- Кирилл, - они пожали руки и Игнат, заняв свое место, пристегнул ремни, опередив на несколько секунд надпись «Пристегните ремни», вспыхнувшую под потолком. Кирилл поспешил выполнить требуемое действие и глубоко вздохнул.
- В первый раз летишь, Кирилл? Или просто боишься? – Игнат повернул голову и смотрел, как самолет начинает разбег. – Извини, что я на «ты» перешел. Привычка, знаешь ли, дело такое.
- Да ничего, все в порядке. – Кирилл кивнул. – А летать я действительно боюсь. С детства. На моих глазах разбился спортивный самолет. Его куски упали в наш огород. Сиди я на несколько метров в строну, меня бы не было здесь. Меня тогда спасло то, что бабка моя меня ужинать позвала. Ну, впрочем, вам, наверное, все это безынтересно.
- Отнюдь, все это мне интересно. Поверь мне. – эти слова Игнат произнес под нарастающий шум и толчки взлетающего самолета. – Профессия обязывает.
- Профессия? – перебарывая подступающую тошноту, спросил Кирилл.
- Я своего рода психолог, - откинувшись в кресле, сказал Игнат. – Изучаю человеческие пороки, страхи, фобии разного рода.
- А-а-а, понятно, - протянул Кирилл.
- Ты, я смотрю, совсем побелел. Ну-ка, возьми вот это, - Игнат вынул из кармана впередистоящего кресла серый пакет.
- Нет, не нужно. Так всегда бывает. Сейчас пройдет, спасибо. – выдавил из себя Кирилл.
- Ну смотри, - затолкал пакет обратно Игнат.
Кирилл, глубоко дыша, откинулся в кресле.
- Ненавижу самолеты, - прошептал он.
- А я люблю. Здесь можно встретить абсолютно разных людей, ничем не похожих друг на друга, но объединенных одной целью.
- Наверное, - устало выдохнул Кирилл.
- Тебе не надоела моя компания? – повернулся к нему Игнат.
- Нет-нет, все отлично, просто надо немного придти в себя.
- Ну отлично. А то путь не близкий и надоесть в его начале было бы неразумно с моей стороны. – Игнат улыбнулся.
- Понимаю, - хмыкнул Кирилл. – Я, например, вообще никудышный собеседник.
- Это не страшно. Главное, чтобы человек хороший был.
Самолет набрал высоту и все не борту расстегнули ремни, поднялся легкий шепот, кто-то встал и прошел в туалет.
- Вы начали говорить о своей работе. Что это за профессия такая? – Кириллу уже полегчало, но он старался избегать взглядов на крыло за окном, под которым бескрайней пустыней растянулись облака.
- Ну, во-первых, мы вроде как договорились на «ты», а во-вторых, ничего особенного в моей профессии нет, чтобы уделять ей пристальное внимание. Так, наблюдение за людьми в различных ситуациях, порой даже экстремальных. Вот тебе любопытно, например, что переживает человек, который хочет прыгнуть с моста с камнем на шее?
- Не знаю. Как-то я не задумывался об этом.
- Вот именно, никто не знает, а мне известно, - хлопнул ладонью по подлокотнику Игнат.
- И откуда. Они что, сами говорят? - с легкой иронией произнес Кирилл.
- Разумеется, сами, - на полном серьезе ответил Игнат.
- Вы…, то есть ты их отговариваешь от самоубийства, а они тебе все рассказывают, значит, - предположил Кирилл.
- Ну, смотря, что считать самоубийством, но, в общем, ты прав, да. Именно так, хотя и не совсем.
- Уклончивый ответ, - заметил Кирилл.
- Согласен, - рассмеялся Игнат. – Ну а ты чем занимаешься? Хотя постой, дай угадаю. М-м-м. Программист, не без таланта, разумеется. Работал в мелкой заштатной фирме. Сделал или поучаствовал в каком-то проекте. И теперь летишь в Питер на собеседование. Не женат, но есть девушка. Так или нет?
- Ага, - выдавил Кирилл, - но как вы…ты…
- Узнал? Легко. Я же говорю я работаю с людьми. Могу сказать о них практически все. Иногда даже то, чего они сами не знают. Или скрывают от себя и от других. – Игнат откинул голову на спинку кресла. – Потрясающе, правда?
- Безумно. – Кирилл все еще находился в легком ступоре.
- Ты веришь в судьбу, Кирилл? – внезапно посерьезнев спросил Игнат.
- Не уверен. Хочется надеяться, что у людей есть выбор, а не его иллюзия. – Кирилл не ожидал такого вопроса, но ответил сразу.
- А что если нет выбора, а есть только судьба, предначертанная каждому, рок, так сказать. От этого что-нибудь изменится?
- Если только уверенность человека в своих силах. Ведь представь, человек знает, что вся его судьба расписана. Он ляжет на кровать и будет ждать когда что-нибудь произойдет. А поскольку ничего не происходит, он будет думать, что именно это ему и предначертано.
- Все верно. Судьба интересная вещь. Ты ведь задаешься хоть иногда вопросом, что было бы, если бы ты поступил иначе пять, десять, двадцать лет назад. Перестраиваешь все заново, строишь воздушные замки и думаешь, что так оно было бы лучше. И всегда приходишь к выводу о том, что ты в свой жизни совершаешь одни неправильные поступки. А ведь все могло быть иначе, если бы ты послушал кого-то. Так твердят одни люди, другие, будем звать их оптимистами, машут на все рукой, в один голос твердя о том, что все, что ни делается – все к лучшему, не зная при этом, как могли бы повернуться события сверни они, допустим, не налево, а направо. А ведь по большому счету неправы ни те, ни другие. Почему? Потому что жизнь это дорога с канавами. Можно набрать скорость и проскочить канаву трясясь и подпрыгивая на ухабах, а можно не спеша объехать справа или слева – итог всегда один. Как ни старайся выбрать путь, тебе его не обмануть. Любой выбор сводится к одному решению. Всегда.
- Значит выбора нет? - сощурился Кирилл.
- Значит нет, - заключил Игнат.
- Значит судьба?
- Значит.
- И как быть? Лечь на диван, уставиться в экран телевизора и тупо ждать, когда, наконец, придет нечто, что изменит твою жизнь.
- Да.
- Это пропаганда лени.
- Отнюдь. Человек, рано или поздно встанет, чтобы сделать себе бутерброд или, - Игнат выдержал паузу, - умрет. И вот, когда он выйдет на кухню, подойдет к холодильнику, почесывая место, на котором он просидел последние несколько часов, он якобы случайно выглянет в окно. Дальше судьба.
Кирилл молчал не в силах возразить.
- И любое событие, которого человек избежал когда-либо, возвращается к нему. Ведь, в конце концов, на дороге есть такая яма, которую уже не объедешь.
- О чем это ты? – насторожился Кирилл.
- О том, что если человеку суждено погибнуть от пули, его не задавишь, сколько ни пытайся. А, идя по железнодорожным путям, можно отпрыгнуть от навстречу идущего поезда на рельсы идущего позади тебя.
- А, избежав обломков самолета можно самому оказаться среди них, - высохшими губами продолжил Кирилл.
- Вот именно, - кивнул головой Игнат.
- Как это? Что это будет?
- Вот об этом ты мне и расскажешь, - улыбнулся Игнат. – Как и все остальные. Безумно, правда?
Самолет тряхнуло.
«Уважаемые дамы и господа! Просим вас пристегнуть ремни. Самолет входит в зону высокой турбулентности. Просьба всем оставаться на своих местах»
***
Телефонный аппарат в руках девушки перед экраном телевизора, по которому маячили последние новости, замолчал навсегда.