В ту пору мне было двадцать восемь. Я был молод, честолюбив, по-хорошему наивен. Зависал в кущах романтизма. Но слыл реалистом. Был феерически силен, и мог на спор расколоть кулаком дверь в таверне. Нормандские рыбаки, люди дела, тому свидетели.
Впереди, думалось, десять жизней. Моя жена Тижи писала замечательные картины, правда, они не очень раскупались. Мои же труды казались мне безделкой, хотя я работал, как вол. Изводил тонны бумаги. В те дни только-только проклюнулись мои первые романы – о Мегрэ. Я вставал в шесть утра. И к одиннадцати мог сочинить восемьдесят страниц текста. Старая печатная машинка, две бутылки белого вина. Вот мои инструменты. Иногда я завершал роман в три дня.
Это звучит фантастично, но я привык к такому ритму.
При этом я путешествовал: по рекам Франции и Северной Европы. Моя яхта «Остгот» была скромна и удобна. Безусловно, она соавтор многих моих книг.
В общем, я был неким суперменом. Тогда еще это слово не было в ходу. Так назвали бы меня сегодня. И я непременно стал бы персонажем «желтой» прессы.
Впрочем, сделаю уточнение. Я был скромным суперменом. Даже, в какой-то степени, застенчивым.
Все это я вам сообщаю, находясь… это трудно описать. Здесь, где я обретаюсь – нет слов, жестов, привычек. Это посмертный мой дом. Одно могу сказать вам отсюда: не бойтесь этого рубежа по имени смерть. Все, что вас ожидает за гранью – продолжение наших душевных усилий. Подчеркиваю: не духовных, а душевных. Вот ключ к разгадке этих дней на земле. Простите, но большего сообщить не могу.
Итак, я отвлекся… Постепенно, словно во сне, передо мной открывались все новые и новые невероятные картины.
Помню, я обзавелся «крайслером». Мой шофер, югослав Ярко, очень удивлялся моим успехам. Когда мы останавливались перекусить в ресторанчике какого-нибудь маленького городка или деревни, он важно и торжественно сообщал:
– Подумать только! Везде НАШИ романы!..
А вот я стою на мостике моей яхты. Раннее утро. Переливчатое пение птиц. Только что завершил очередную главу. И тут мир поворачивается ко мне удивительной гранью. Из гоночного автомобиля «бугатти» вылетает, словно пробка из шампанского, человечек с кукольной внешностью. Бросается ко мне, обнимает, целует в обе щеки. Кто таков? Что за экспансивная натура? Оказывается… это знаменитый режиссер Жан Ренуар. Я пересматривал некоторые его фильмы по несколько раз. И вот… он отыскал меня и предлагает… экранизировать мой роман о Мегрэ… Более невероятного события и представить нельзя! Сам Ренуар!
Фильм, в результате, получился легким, бессвязным, импрессионистичным. Мало понятным публике. Но я посчитал его шедевром.
Почему именно эти эпизоды моего земного пути запомнились более других? Сложно сказать. Ведь были и поярче. Но это – как говаривал Киплинг – другая история.
Я прожил долгую жизнь. Собственно, весь двадцатый век, его золотую сердцевину – со всеми горестями и радостями. Но… Для чего был этот, так называемый, «блистательный» путь?! Я понял только сейчас. Находясь там, где мы все когда-нибудь встретимся.
10.07.2004 Ваш Жорж Сименон