НЕТ ОТВЕТА
А потом прилетели мухи… Двое.
- Вы кто? – это я спросил.
- Мы Лизавета и Андрей, -гордо заявила одна (один?).
- Не буду даже интересоваться кто из вас Лизавета. Вы кто?
- Мы твоя … смерть? – с надеждой в голосе сказала одна (один?) и посмотрела вопросительно на свою спутницу (спутника?). Тот утвердительно кивнул.
- Может быть я и очень плохо себя чувствую, может быть, но смерть не бывает на шести лапах и двух этих… полупрозрачных…
- А на двенадцати и четырех? - перебила Лизавета, видимо это была Лизавета, судя по агрессивности.
И вообще девушки ведут себя, почему-то, очень агрессивно по отношению ко мне.
- Не отвлекайся. Сказал, что объяснишь мне все сегодня, так и объясняй.
Ну вот. Я быстро ответил:
- Нет, - и подумал : «Все, конец разговора и вообще осталось ждать минуты две (шесть?)».
- Ну как хочешь, - ответил Андрей, подхватил Лизавету, вместе они сделали три (пять?) петли Нестерова, чем-то капнули по разу в оба моих глаза и оказались передо мной на двух ногах. – Так больше устраивает?
- Так больше, - у меня заволновалось все от этих превращений и я не мог больше отвести от них глаз. Они были так чертовски красивы, как красивы могут быть только они. Андрей очень твердо, ровно и вообще стоял на ногах. У него была почти наголо обритая, но идеально правильная, с изумрудно-зелеными глазами физиономия, а Лизавета была просто и имела длиннющую косу, которую постоянно гладила босыми руками.
- Так вы мне намного симпатичнее.
- А ты нам – нет. Короче, кого выбираешь?
- В смысле?
- Ты вопросом на вопрос не отвечай. Говори прямо. Лизавета-смерть от жажды, я – от голода. Ну?
- Ну вот ты-то точно можешь лететь в свой улей, так как смерть от голода у меня отодвинулась надолго. Я вчера сто долларо…
- А ты утром по карманам шарил? Видел ли ты утром, что осталось у тебя от вчерашнего, прямо скажем завышенного, за твои писульки гонорара?
- …
- Молчишь? Так-то. Денег у тебя нет. Нет, нет и нет. Нету у тебя денег!
- У меня есть друзья, я одолжу.
- Дверь закрывается снаружи, телефон отключен за неуплату, окна на двенадцатом этаже, - скороговоркой ответил Андрей, - и вообще чего ты боишься двуногий скороумрящий, нормально все будет. Выберешь меня- будешь…
- Про двуногого это ты правильно сказал – перебила его Лизавета, приподнимая косой мое одеяло – третья нога у него практически как собаке пятая !
- Не нужно про собак, особенно про белых. И вообще, я еще не готов. К этому нужно готовиться, завещание и вообще.
- Какое тебе завещание, голытьба, редкосрущая . Выбирай меня. Быстрее будет, а то Лизавета тебя так измучает, агрессивно настроенная на тебя, как ты правильно подумал, тебе ведь надоело все, так?
- Так.
- Надоело мучаться каждое утро от себя, как несовершенства несовершенного человечества?
- Надоело.
И тут я услышал, как мне показалось, спасительный шум. А потом крик из ванной:
- чего ты с ним церемонишься? Я уже почти все краны заварила.
- Вот видишь. С ней тебе хуже будет. Соглашайся на меня. Попьем напоследок.
- Согласен, - ответил я настолько подавленным голосом, насколько подавлен может быть человек утром 16 июля, понимая, что последним праздником, который он начал отмечать был 1 июня – день защиты детей.
- Ну и хорошо?
- Хорошо.
- Все?
- Все.
- Точно все?
- Все.
Все. Дальше я услышал звук открывающейся двери, увидел тебя, поставившую пакет с покупками в дверях моей комнаты, услышал, как ты прошла на кухню, увидел бутылки, полные жажды жизни, услышал крик Лизаветы: « А ты что еще за камасутра?». Увидел себя, пьющего прямо из горлышка, услышал шипение Андрея и Лизаветы после того, как я капнул на них немного (совсем чуть-чуть) алкоголя, увидел, как они, став опять мухами, покрутили надо мной и превратившись в две капли упали мне в глаза и услышал как эти капли падая из моих глаз, мягко приземляются в твое, бьющееся для нас, сердце.
Вот так все и было, пока ты не принесла пакет с жаждой жизни из горлышка.
И после этого ты спрашиваешь, за что я тебя люблю и зачем ты мне нужна?
Нет ответа.