Это сложно – просто так сесть и написать что-то, нечто такое, что имеет свою ценность и еще вдобавок интересно другим. Не всем подряд, но хотя бы кому-то. Целевой аудитории.
Одно дело - фантазировать, как я делаю всю свою сознательную жизнь, лет эдак с четырех. Создавать вторую реальность и просто следить, чтобы они не пересекались, и еще не уходить туда, в другое измерение, насовсем. Это достаточно несложно, имея ТАКОЙ опыт. Просто ходишь, общаешься, выполняешь свою работу, едешь в транспорте, занимаешься любовью – а где-то на краю твоего сознания – твоя тайна, твоя другая реальность. Ты всегда можешь в нее нырнуть, вдохнуть сладко-пряный медлительный воздух, ощутить себя другой, какой хочется, любой – и снова вернуться к себе. Всегда с тобой твоя тайна. Она не мешает, не отвлекает, она просто есть. Поймать это ощущение можно еще двумя способами. Во-первых, как ни странно, просто слушая на людях музыку через наушники. Ставишь диск с какими-нибудь томительными ритмами, или голосом, или еще что-то такое, что тебя задевает и хочется двигаться всем телом, закатив глаза. Ничего этого, конечно, не делаешь, стоишь, например, в метро совершенно спокойно и пристойно. Никто не слышит, что там у тебя. Никто не знает, что в это время с тобой происходит. Практически никто даже не видит наушников в твоих ушах. А у тебя ощущение, как будто ты прилюдно занимаешься безудержным горячим сексом. Полный ментальный оргазм. Нервы обнажены. Тело вибрирует. Ты летишь, плывешь, паришь. Все вокруг абсолютно пофигу, а то, что ждет на работе – тем более. Твоя маленькая тайна снова с тобой – и не надо ничего выдумывать. Другой способ еще более прост в своей циничной приземленности. Это просто секс с абсолютно незнакомым, ненужным, обезличенным партнером, без продолжения. Вы ничем не обязаны друг другу. Не надо подстраиваться, пытаться угодить, предугадать, подстелить, подсластить или разбавить. От такой полной независимости и несвязанности тоже возникает ошеломительное в своей новизне и в то же время узнаваемости чувство свободного полета. Оргазм, уже вполне физический, несравним по своей силе, остроте и непредсказуемости, с вызываемым обычными обстоятельствами. Он, в свою очередь, неминуемо влечет за собой уже знакомый оргазм ментальный, твою маленькую тайну, твою палочку-выручалочку, твой праздник, который всегда с тобой. Потом это все можно вспомнить, прокрутить в голове, как видео, даже записать и перечитывать, каждый раз при этом возвращаясь в свое ТУДА.
Иное дело – попытка сознательно сконструировать некий текст, повествование, которое было бы интересно некой группе людей до такой степени, чтобы они захотели это купить. Сделать создание и продажу этих текстов этой группе людей своим основным делом, одновременно пытаясь создать как можно больше текстов и сделать их такими, чтобы как можно большему количеству людей захотелось их покупать, читать, обдумывать, может быть, даже создавать с их помощью свою вторую реальность, свою маленькую тайну и испытывать от этого свой приватный ментальный оргазм.
Надо ли при этом раскрывать свои собственные секреты, делиться своей собственной тайной? При этом можно было бы слегка замаскироваться, притвориться, что это все не про меня, изменив имена, даты и сюжетную канву. Или же просто все откровенно выдумать, передавая в голом виде только свои ощущения и мысли, вкладывая их в головы и уста несуществующих людей, выдуманных моей фантазией, изощренной или не очень. Непонимание этой исходной посылки заставляет меня с болезненно-жадным любопытством вчитываться в чужие опусы, созданные новым поколением небесталанных, но все же более успешных, нежели в самом деле хороших авторов. Черт, эти мысли приходили мне в голову - как бы это правильнее определить? Многожды. А вот это я могла бы написать проще, ярче и не так откровенно-примитивно. Почему им зачитывается половина континентов? И как не самое удачное воплощение известных всем или, на худой конец, многим, истин, так хорошо продается?
Как на самом деле они пришли к этому? Были ли это связи, опыт, случай, удача, упорство, призвание, что-то еще? Наверное, у каждого по-своему. Я не верю в сказки про золушек, я, одна из них. Забавно, что, хотя моя жизнь складывалась и разворачивалась так, что никакой золушке не снилось, я не верю в сказки с хорошим концом. Удержусь, чтобы не спошлить. Как говорила моя бабушка, человек сам кузнец своего счастья. А еще швец, жнец и на дуде игрец. Вот я и ковала, шила, жала. А уж дудела!.. Страшно вспомнить. И все равно не верю. Странно, сказала моя подруга Лена, как в тебе уживаются такие противоположные качества – такая неуверенность, и, одновременно, такая уверенность в себе. Ничего странного. Противоположности не только сходятся, они так же успешно сосуществуют в одной голове. Диамат никогда не был лженаукой, его просто отъымели классики марксизма-ленинизма. Однако рассказывать сказку о себе и историю своего успеха мне кажется не только неделикатным, но также весьма негуманным занятием. И еще болезненным для моих близких. Откровения здесь, мне кажется, неуместны.
И как же тогда? Да как пойдет. Просто плыть по течению. Может, это моя собственная система, мой собственный разумный мир. Ведь я же давно определилась в своих взглядах. Я – глубокий фаталист с активной жизненной позицией. Я – агностик, и если не знаю, как и почему, то не верю. Но верю, что все подчиняется определенным законам, которые познаются собственной практикой. Можно и чужой, но это далеко не так убедительно. Еще я очень прислушиваюсь к шепоту своей интуиции, которую, как человек логичный, тщательно выверяю анализом и структурирую с помощью системного подхода, т.е. того же диамата. Согласна, что нельзя ни во что упираться чересчур, потому что негибкость приводит к большим проблемам, а зачастую к катастрофе. Вопрос только в том, как, перестав упираться и придавать избыточную значимость чему бы то ни было, не стать абсолютно равнодушным бесчувственным пофигистом, не умеющим радоваться и страдать, потерявшим свою маленькую тайну. Мне это надо? А что мне вообще-то надо? О, очень, очень много чего. Очень, очень много. Я ведь, ко всем прочим грехам, еще и максималист по полной программе. Но в чем сама программа? Я много думала об этом. Я замечательно научилась устанавливать цели, целеполагать, так сказать. И заодно их достигать. Я просто ставлю выполнимые цели. И они обязательно выполняются, даже если к этому времени я уже этого расхотела. Нет уж, нет уж, померла так померла, говорит мне цель и достигается. Или, точнее, достигает меня. Достает иногда. Но все же приходит. Но фишка в том, что, как только это происходит, а иногда и чуть раньше, я теряю всякий интерес к результату. Даже раньше, чем исчезает прелесть новизны обладания результатом, каким бы сладким он ни был и в чем (или в ком) бы ни выражался. Остается только непреходящее какое-то время чувство ответственности за него. Оно сразу же порождает неудовлетворенность и желание двигаться дальше. Ставить новые цели и достигать их. Остановиться не дает страх. Страх напрасно прожить эту единственную дарованную мне жизнь, ведь я атеист, знаете ли. Агностик, точнее, но, как объяснил дядечка из телевизора про мать Ленина, эта разновидность атеизма еще губительнее и страшнее. Конечно, страшнее. Нет никакого черновика, с которого можно переписать без помарок, высунув от усердия кончик языка. Нет никакого «я буду грешить и каяться, как Вы, тетушка». Нет никаких работников двенадцатого часа. Сладкие сказки для паствы, овец, стада, там это и не скрывается. Я ваш пастух, вы мое стадо. Полезно для того, у кого не хватает духа, сил, мужества. А может, мне просто не дано. Я уже научилась воздерживаться от слова «никогда». Кто знает.
Так вот, если перечитать и понять некую логику собственных рассуждений, получается, что программа заключается в преодолении страха смерти. Не самой смерти, конечно, мы же еще и реалисты, а только страха и ожидания ее. А значит, сами цели – ничто. Ничто результат, который ты получаешь. Важно само движение. Сам процесс физической и ментальной занятости, пристроенности, организованности усилий. Прав был старик Троцкий, не пи....л, вопреки всеобщему о нем мнению: Движение – все, конечная цель – ничто. Ничто, нигде и никогда больше. Причем желательно попозже, лет эдак в 98 с половиной, раньше мы не договаривались.
А что там за движение, как, куда, какой интенсивности, с кем, за каким, это уж решать каждому в отдельности. Можно просто двигаться на месте. Как я сейчас, под сдержано-страстный голос старой чернокожей босоножки, едва заметно поводя плечами, тазом, слегка раскачиваясь и извиваясь в непростом ритме, который проникает внутрь и живет там своей собственной жизнью, пробуждая мою собственную маленькую тайну.
А Вам как нравится? Куда движетесь Вы? Quo vadis? Камо грядеши?
Ноябрь 2003