Динамики усердно выдавали «In the shadows». В зале супермаркета звучал эфир какой-то радиостанции, точно не скажу – ни одного джингла услышать не удалось, да и не хотелось. Я замер у витрины с пивом, раздумывая, стоит ли потратить на него предпоследнюю сотню? Как вдруг зазвонил мой телефон, выдав в карман узких джинс фальшиво полифонического «Сплина». Звонил Мармот:
-Да.
- Здорова, Харт! На выходных что делаешь?
-Пока даже не представляю.
-Как всегда?
-А что, можно как-то по-особенному не представлять?
-Не важно. Слушай, есть заимка на выходных. На турбазе собираются мои одногруппники…
-Стёп, я своих-то не могу терпеть…
-Расслабься. Там из парней пока я один.
-Так уже немного интересней. Что за девушки-то?
-А тебе не всё равно.
-Узнаю тебя, маленькая скотина…
-Ну так?
-Завтра беру билет в Кузню. Когда едем?
-В воскресенье.
-Ясно. Приеду, созвонимся. Пока.
- Не роняй мыло в душе.
(«Последний вызов MARMOT. 00:38»)
Мы знаем друг друга уже больше десяти лет. Не совсем много, но если учесть, что нам по 17, то всё оказывается куда серьёзней. Не знаю, но я никогда не обозначал никого штампом «лучший друг». Если бы у меня не было этой заморочки, мы бы давно обменялись подобными ярлыками. Пожалуй, никто, кроме него не может за 38 секунд разговора в супермаркете так лихо решить судьбу моих выходных. Разговор, конечно, мог бы быть намного короче.
Я печально проводил витрину с пивом, просто потому, что теперь полторы сотни просились оказаться в билетной кассе этого нелюбимого мной города. Надо же, я научился слышать голос здравого ума…
На съёмной квартире как всегда был бардак. Мне уже вторую неделю было так лень его разгребать, что я готовился к занятиям на работе. Благо, время там к этому располагает. Домой приходил для того, чтобы уснуть, проснуться, сделать яичницу, выкурить на кухне сигарету и опять двинуть в университет, чтобы оттуда добраться до работы. Обычный студенческий день.
Именно таким днём и оказалась эта пятница. Обычная пятница.
*
На вокзале было как всегда людно. От атмосферы автовокзала мне всегда становилось как-то тревожно. Как всегда, меня никто не встречал. Стоило мне только ступить на родную землю, как вдруг мой телефон опять заставил о себе знать:
«04/09/2004. SMS From: Friend. Ti voobshe priezhat’ sobiraeshsya?»
Отвечать как всегда не стал. Вопрос изначально имел отрицательную эмоциональную окраску. Не люблю насилие в общении. Вообще не люблю короткие текстовые сообщения. Она попробовала в очередной раз напомнить о своём существовании. Но для меня она уже давно и постепенно становилась мифом, который живёт в моём мобильнике, и иногда выражает себя в виде СМСок с наездами. Наезды не отличались разнообразием. Мы оба давно понимали, что финал где-то близко, но в этой ситуации каждый из нас выжидал момента, когда можно будет выйти из воды сухим. Я такие ситуации решал простым исчезновением себя и всего, что я с собой принёс в её жизнь. Без прощальных писем на пачках сигарет и без лжи о том, что мы друг-другу не подходили…
Она была вовсе недурна собой. В этих случая я обычно говорю «безопасно красива». Никаких неприятностей её внешность не сулила. Я всегда был уверен на все 100, что она не будет спать ни с кем за красивую машину и новые тряпки, просиживать часами в салонах и рассказывать мне весь вечер про новый тональник. В ней было что-то рок’н’рольное. Поставить точку решил я. Решил для себя. Это было действительно важное решение. Я как будто умышленно опаздывал на электричку в комфортную семейную жизнь с готовым ужином и обязательным сексом.
*
- Ну как ты? – спросил он наблюдая за понимающимися пузырьками в пивном бокале.
- По моему, мы видимся слишком часто, чтобы ты задавал мне подобные вопросы...
- Да, наверное, ты прав.
В баре было на удивление немноголюдно. В отсутствие привычного гула болтовни, наша казалась Болтовнёй с большой буквы.
- Всё так же. Круг никто не размыкал. Верчусь в написанных кем-то сценариях.
- Без кульминации?
- Абсолютно.
- Та же фигня. Абсолютный штиль.
- Это перед штормом.
- Ты так считаешь?
- Интуиция подсказывает, что скоро начнёт переворачивать. Так не бывает, чтобы вечный штиль... я надеюсь.
- Майк свалил в Германию. Ты слышал?
- Не новость, честно говоря. Предсказуемый финал.
- Он там, наверное, валяется на пляжах Майями, пикапит загорелых тёлок...
- Майями не в Германии.
- Серьёзно?..,- он попытался изобразить на своём лице удивление, но оно постепенно сошло в абсолютный сарказм, - А какая на ... разница...
- В этой ситуации, пожалуй, никакой. Скучаешь?
- Как-никак друг.- Повисла пауза с минуту. Минута тянулась на удивление долго. Он продолжил фразу уже намного громче, чуть не крича- Знаешь, это как будто у тебя мизинец отрезали. Вот так, нахрен он нужен? А когда нет, наверное, обламываешься, ходишь как не в своей тарелке. Это как если бы Курт был правшой. Мне бы было пофигу! Тебе тем более! А всё уже не то. Сраная электронная почта... Как будто орёшь ему на тот конец тоннеля, а он тебе в ответ транслитом... Эти гавнюки даже клавиатуры с кириллицей делают.
- Зато «эти гавнюки» платят ему столько, сколько его работа стоит.
- К чёрту деньги. Найти бы того ублюдка, который их придумал, и набить ему морду!..
- Да уж... Что насчёт завтра?
- Я пока представляю себе заурядную вечеринку в доме отдыха. Не знаю, зачем мне всё это. Похоже, пора просто развеяться...
- Ни прибавить, ни отнять.
Мы встали из-за стойки синхронно, не договариваясь, как будто фигуристы, выступающие в паре. Закрыли счета и попрощались с барменом. Почему-то его «всего доброго» прозвучало с оттенком сарказма. Или, может быть, это были мои галлюцинации. Так или иначе, ничего доброго ни я, ни Мармот, от этой осени не ждали. По дороге домой я в последний раз вспомнил о лете и о ней.
*
Тем вечером я черканул в своём ежедневнике:
Северный ветер.
Ты уйдёшь. Вместо тебя придёт осень. Она всегда приходит невовремя. Я буду прятать нос в воротник, но это не поможет. Я буду притворяться, что так и надо. Потом привыкну притворяться. Мне не привыкать привыкать притворять. Я не буду думать о тебе. Я буду хлюпать ботинками по луже и ловить северный ветер. Ты почувствуешь, что я его ловлю. А я не поверю.
Ты уйдёшь. Вместо тебя появится она. Она будет красить губы яркими цветами. Я буду их целовать. Я буду думать, что целую осень. Она будет громко смеяться. Я буду смеяться с ней. Но ловить северный ветер буду один. Потому что, когда она узнает, она не поймёт. И ты это почувствуешь. А я не поверю.
Ты уйдёшь. Вместо тебя появятся листья. Они будут падать на землю. Прямо в самую грязь. Я буду пинать их ногами и думать, что сошёл с ума. Буду думать, пока не пойдёт первый снег. Потому что, когда пойдёт первый снег, северный ветер станет сильнее меня. Я уже не смогу его ловить. И ты это почувствуешь. А я не поверю.
Ты уйдёшь. И вместо тебя появиться хмель. Он будет со мной постоянно. Я буду с ним разговаривать. А он будет меня ласкать и звать в свои объятья. А я не пойду. И знаешь почему? Он не умеет ловить северный ветер. А значит нам не по пути. Я сверну на другую тропу. Я буду искать тебя. И ты это почувствуешь. А я не поверю.
Ты уйдёшь. Вместо тебя придёт пустота. Она похожа на осень. Пустота меня не поймёт. Она будет пытаться приручить меня, как та, которая красила губы в яркие цвета, но у неё ничего не получится. Я молча буду терпеть. Я буду привыкать, потому что бороться с ней не в моих силах. Мне нужно беречь силы. Чтобы ловить северный ветер. Но мои силы рано или поздно кончатся. И ты это почувствуешь. Вот только я не поверю.
Ты уйдёшь. Вместо тебя появиться музыка. Я буду затыкать уши плеером в надежде не услышать осень. Но она громче «Zемфиры». Музыка не в силах меня спасти. Потому что осень сильнее. Меня окатит грязью машина, а я буду прыгать от радости. Потому что я привык. Привык, что тебя нет. И ты это уже почувствовала. Веришь?
Я уйду. И вместо меня придёт весна. Она приходит туда, откуда уходит северный ветер. Она будет пахнуть твоими любимыми духами. Она будет тебя радовать. И ты найдёшь себе его. Он будет громко смеяться и ловить весенний южный ветер. Ты полюбишь. Раз и навсегда. Но я этого не почувствую. Я далеко. Я там, где северный ветер.
*
Утренний телеэфир предлагал мне меланхоличный коктейль, как это обычно и бывает по выходным. Сегодня мешали девятичасовые новости, динозавров и белых медведей, программу по заявкам и волосатых путешественников. С раздражающей периодичностью я переключал программы, всё больше убеждаясь в том, что затея эта не имеет ни малейшего смысла.
Автобус до дома отдыха отходил около четырёх. Надо было как-то убивать время… Я полил свои фиалки, обзвонил приятелей, выкурил на балконе сигарету и проверил почту.
Ни с того, ни с сего вспомнил Майка. Там, в Европе, он, наверняка, ещё спал. Или уже спал? Странный всё-таки человек. Ничего, конечно, его тут не держало. Ушёл по-английски, никому не сказав ни слова, оставив своё изображение на немногочисленных фотографиях. Как это лето, пропал навсегда. Ещё неделе две, и от него начнут приходить фотографии, сделанные на дорогом цифровом Canon’е стоимостью в мой годовой заработок, с лжеулыбками на фоне заросших вьюном немецких домиков, в которых живёт Абсолютное Счастье. Там мы его и потеряем.
Перед самым отъездом он попросил меня поухаживать за его цветком. Сам заехал ко мне, и оставил горшок. Сказал, что уезжает на недельку по делам, и будет мне очень благодарен, если я не забуду про эту фиалку. Вся сопливость ситуации мне не очень нравилось: он оставил мне фиалку, и пропал. Теперь я должен её периодически поливать, и вспоминать, что он есть. Пионерлагерь какой-то… Совсем не в его стиле.
Так или иначе, выхода у меня не было. И, взглянув на фиалку, я побрёл в своём дырявом трико на кухню за лейкой.
На лице фиалки не была ни тени отчаянья по поводу исчезновения хозяина. Она как верный четвероногий друг смотрела на меня тычинками своих цветков и как будто была благодарна.
*
В ноябре Майку должно исполнится 23. Мы познакомились на каком-то рок-концерте в Новосибирском «Rockcity». Кажется, это были «Мультфильмы». В прочем, не так важно. На музыке этот парень повёрнут, это точно. Весь стол его всегда завален дисками. Многие из них заказаны через сеть – в нашем городке трудно достать новинки, только когда они отгремят в Европе. Мы давно смирились с этим, нашли какие-то столичные каналы… В общем, модный человек. Если он говорил: «Это классно!», то через неделю весь город (те, кто не носит спортивных костюмов и туфли-утки) активно пытались постичь крутость каких-либо треков.
Никто толком не знал ничего о его семье – сам он никогда не рассказывал. Когда ему задавали вопросы на эту тему, он плавно менял тему… В общем, мы давно поняли, что ему не очень-то хочется об этом говорить, и говорить перестали.
Жил он в двухкомнатной съёмной квартире. Не то, чтобы убогой, но и не «евроремонт». В гости звал редко, но метко. Если ты проснулся у него на квартире, значит, ты точно не помнишь, как сюда попал. Это аксиома. Работа у Майка была не пыльной – писал сценарии вечеринок для ночных клубов. Теперь это называется «помощник арт-директора». По моде тусовки, завёл какой-то Интернет-лохотрон. Что-то типа «положи сюда сегодня 5, а завтра получи 25». Самое интересное, что кто-то на эту придурь вёлся, и всегда, когда с деньгами было туго, а это было почти всегда, его калымная кредитка прикрывала нас от адского похмелья.
Какими мотивами он главенствовался, покидая эту страну, непонятно. Он, конечно, долго нам рассказывал про то, как хорошо «там» и как плохо «здесь». Но вот то, что всё случится так скоро, да и вообще случится, догадываться никто не мог. В некоторые моменты мне даже казалось, что он просто подшутил или с ним случилось что-то из ряда вон, а мы просто логически достроили цепочку событий. Но MarMot говорил, что получал от него письмо, в котором он красочно описывает свой заграничный быт. Так что поводов беспокоится за Майка у меня не было. Вот только фиалка эта, как бельмо, всё-таки не давала мне покоя…
*
Вечеринка выдалась не очень удачная. В нашей кампании так часто бывает. Поразительно, но никто пока не вывел аксиому классной вечеринки. Иногда случалось, что мы, замёрзшие, могли проторчать всё ночь на улице под дождём, но все оставались довольны. Был какой-то драйв. Сегодня же я еду в пригородном автобусе, прижавшись лбом к холодному стеклу, и слушаю в наушники «Let it be». Абсолютно никаких эмоций. За окном дождь, в салоне душно и стёкла запотели. Наверное, если бы со мной сейчас никто не заговорил, я бы уснул.
- Молодой человек, вы не могли бы подержать мой рюкзак?
Сначала я убедился в том, что в салоне кроме нашей компании никого не было. Затем посмотрел на свободное соседнее место. Только после этих слов я решил взглянуть, какой же чудак родил подобную мысль в этом автобусе.
Ничего экстраординарного я не обнаружил. Женщина лет тридцати встретила меня вполне обычным холодным автобусным взглядом, явно дожидающимся ответа на конкретный поставленный вопрос. Я растерялся ещё и потому, что в её внешности было нечто такое, что обычно называют зрелой красотой.
- Да, конечно.
- Если вас смущает моя компания, я могу пристроить его кому-нибудь другому.
Само слово «пристроить» меня уже немного насторожило. Но она сказала это так безобидно, что вмиг опасения куда-то исчезли.
- Нет, я с удовольствием вам помогу.
Она передала мне свой рюкзак и села на соседнее место. Я продолжал недоумевать. В моём недоумении прошло минуты две. И как только я немного перестал думать об этой странной ситуации, она опять напомнила о себе.
- Что вы слушаете? – задавая этот и следующие вопросы, она смотрела в одну точку, куда-то в районе водительской кабины.
- «Beatles».
- Чушь! – после этой фразы она спокойно взяла с моих колен плеер, вытащила диск и отрепетированным движением запустила его в единственную открытую форточку у меня над головой. – По-моему эти ребята давно вышли из моды. – И положила плеер обратно.
Моя реакция была вполне адекватной. Я ещё раз внимательно её осмотрел, но ничего говорящего о её психической неуравновешенности не обнаружил. Затем попытался рассердиться, но у меня не получилось. Развитие ситуации казалось мне куда более интересным, чем просто созерцание пунктира, разделяющего одну полосу дороги от другой.
- Зачем вы это делаете?
- Иногда надо возвращать людей к реальности.
- Простите?
- Вы самый задумчивый человек в этом автобусе.
- Может быть. Ну и что с того?
- Иногда люди, задумавшись о чём-либо глобальном, стоят из себя богов. Они прогнозируют собственную жизнь, развитие своего бизнеса. Планируют семьи, покупают зонтики, солнечные очки и презервативы. Пишут завещания и проекты по увеличению прибыли. Им кажется, они всё знают. Но стоит одному из таких богов предложить подержать рюкзак в пустом автобусе, и он, как рыба об лёд, ударяется об эту глупую бытовую ситуацию. Ему приходится резко менять направление своего мышления.
- Но я ни о чём подобном даже не думал…
- Я просто предупредила тебя о том, чтобы ты не терял реальность. Мне показалось, что ты нуждаешься в подобной профилактике. Люди никогда не признаются в этом даже самим себе. Извини за диск. Я думаю, это возместит тебе убытки.
В первый раз она повернулась ко мне и с едва заметной улыбкой протянула мне компакт диск. Это было полное пиратское эмпэтришное собрание «Битлов».
Автобус подъехал к какой-то богом забытой остановке. Она взяла свой рюкзак и вышла, кинув на прощание «Всего доброго».
*