Ад. Сущий Ад. Преисподняя.
Никто ничего не знает и не понимает. Кто стреляет, в кого стреляет? Да что вы всё ком не, да ко мне, - кричат на двадцать втором узле, - я что, знаю что ли, где штаб? Лошади остервенело жуют опилки пополам с навозом. Усталая медсестра, перемазанная кровью и глиной, стирает в свежей воронке обрывки бинтов. Крики, раненые. Осколок ребра, проткнувший легкое. Кровь. Кровь. Кровь. Кровь. Много крови. Сколько же в человеке её может быть? Пять литров? Не может быть. Много больше.
С права кто-то остервенело рвёт землю глухими, деловито страшными взрывами - минометы. Через посадку утюжат. Винтовка в руках стала страшно тяжелой и неумолимо тянет к раскисшей от дождя земле. Губит, душит неподъемный разгрузочный жилет и броня.
А дома... Дома сейчас косят сочную траву… Собирают душистое сено, складывают в стога, ловят рыбу с серебряной чешуёй… Как же это далеко!