«Грудастая блондинка изящно прогнулась, и… организм сработал, как часы, вырывая меня из сладостного плена сна.
Я откинул одеяло. Липкая масса небольшой лужицей стояла внизу живота. «Лучший друг» удовлетворенно уменьшался в размерах.
«Да-а!»- подумал я. «Как по расписанию – три недели без женщины… эт вам не шутки.»
Несмотря на конфуз вставать с постели не хотелось – наконец-то полноценный выходной день.
Солнце сквозь немытое окно светило в левый глаз, во дворе шумела ребятня, даже МКАД как будто стал тише – красота!
Я шевельнул ногами потягиваясь. Лужица на животе заволновалась, угрожая пролиться на простынь. Я отставил телотрясения, умиротворенно вздохнул.
Зазвонил мобильный.
«Здравствуй, сука, выходной!»
… За трудовую неделю – пять дней насыщенных беготней, разъездами, нужными и ненужными переговорами и постоянными звонками на мобильный – телефон начинал не просто раздражать…
«Взять-не взять?!»- подумал я. Номер звонящего был мне не известен, а аппарат, тем временем, в пятый раз начал «Du Hast» Рамштайна. Я психанул и ответил.
- Да!! Алло!!
- Алло! Вить, ты? – женский голос, вроде знакомый.
- Я! Эт кто?!
- Не узнал? – в трубке хихикнули.
- Нет.
- Это же я, Лена!
Мысленно я перебрал всех Лен, которых знал в Москве. Голос ни одной к голосу в трубке не подходил.
- Какая… Лена?!
- Да с твоего родного города…
- Ленка!!!
… Ленка была женой моего товарища. Ну, может не товарища, а так, хорошего знакомого. Стаса. На тот момент женаты они были года полтора. Я с ними познакомился уже после свадьбы.
Стас был типичным представителем «золотой молодежи» - мама, папа люди с деньгами, при власти. С детства жил, как в шоколаде. Отучился в ВУЗе, получил оху… офигенную работу. Ну, короче, схема понятная. Он был хвастливым и заносчивым. А Ленка… Ленка была чудо-человек! С ней все общались гораздо охотнее. Я же вообще чувствовал в ней родственную душу: мы могли часами говорить на разные темы, в том числе и на такие… не с каждым мужиком такое обсудишь. Она была просто супер. Красивая - среднего роста, каштановые волосы, большие зеленые глаза с длиннющими ресницами, рот… этот рот, эти губки не мечтал целовать только идиот. Про фигуру я просто молчу. Но… она была женой Стаса, он был моим знакомым и я даже в мыслях не держал возможность нашего с ней романа. Мы были просто друзьями. Потом я уехал в Москву – жить и работать. Связь потеряли. …
- ЛЕНКА!!! Ты ли это ?! – я просто вопил от радости.
- Я-я! Не кричи, оглохну, - она смеялась.
- Как ты? Как дела…
- Подожди… Я тут случайно оказалась в Москве, а податься не к кому. Гуляю по вокзалу, - она хихикнула. – Приютишь на пару дней?
- Конечно! – я дернулся. «Дети» вязкой струйкой потекли на простыню. – Конечно! Без вопросов. Через час буду на вокзале. Погуляешь еще?
- Ах! Ну что ж делать… - напускным тоном ответила Ленка, потом рассмеялась снова. – Жду, конечно!
- Тогда до встречи, лечу!
- Лети! – связь прервалась.
Выходной начался очень не плохо.
Я резво вскочил с кровати, держась за живот рванул на кухню, включил кофеварку и, пока она шкворча и ругаясь цедила мне кофе, залез под душ. Потом я с мокрой головой и чашкой утреннего бодрящего напитка бросился к платяному шкафу. Выдернул с полки чистые джинсы, майку, быстро оделся. Оставив пол-чашки кофе на столе в комнате остывать в одиночестве, я, предвкушая приятную встречу, летел на стоянку за машиной.
… Минут через сорок, нарушив все возможные правила дорожного движения, мое авто буквально внеслось на привокзальную площадь. Кое-как приткнув «верного коня» между двумя иномарками, я с букетом цветов выпорхнул к вокзалу. Ленку я увидел сразу. Она прогуливалась туда-обратно у входа в зал ожидания. На секунду я остановился, рассматривая ее. Хороша чертовка! Ни один я это видел. Мимо проходящие приезжие мужики с большими сумками, чемоданами, патруль милиции – все нет-нет, да и оглядывались на нее, а таксеры так и вообще замерли и смотрели на Ленку, как на икону. Она же, сама невинность, словно и не видела этих взглядов, прогуливалась туда-отбратно.
- Привет, девушка-мечта! – я всегда, в отсутствии Стаса, конечно, называл ее так. – Гуляем?
- ВИТЬКА!!! – она обернулась и улыбнулась во весь рот, показав ровные перламутровые зубки. В ее глазах заблестели радостные огоньки. – Как же я тебя видеть-то рада наконец!
Я протянул ей цветы, мы обнялись. Запах ее волос хлынул ко мне в ноздри, на долю секунды отключив мозг.
«Хороша, чертовка! Как всегда!»- только и подумал.
На тротуаре, рядом с Ленкой стояла небольшая спортивная сумка. Для нее, девушки с безупречным вкусом и любительницы очень хорошо одеваться, сумка была ничтожно мала. На моем лице, вероятно, отразилось удивление и Ленка, проследив направление взгляда, со смехом сказала:
- Походный набор, Я сюда только на выходные, - она улыбнулась.
Я схватил походную «косметичку», взял Ленку за руку и мы стали пробиваться через толпу людей к моему авто.
… В машине, на пути к моей квартирке она рассказывала о знакомых, друзьях, у кого-как дела, делилась слухами, мы смеялись. …
- Не обращай внимания на холостяцкий бардачок, - сказал я открывая дверь в свою берлогу и пропуская Ленку вперед. Она вошла, огляделась.
- Скромно, но мило. Пойдет! – бросила она с напускной деловитостью.
- Пасиба, добрая сударыня! – я скосолапил ноги и низко поклонился. От смеха не удержались оба.
… Потом Ленка быстро разобрав сумку, два часа плескалась в душе. Я смотался в магазин, прикупил кой-какой снеди – содержимое моего холодильника явно не подошло бы такой девушке. Быстренько сварганил завтрак, или легкий обед – словом, приготовил поесть.
Дверь в ванную распахнулась и на пороге появилась она – в моем махровом халате, с влажными распущенными волосами, распространяя вокруг себя ароматы шампуня и геля для душа.
Глотка моя вмиг пересохла от созерцания столь прекрасного зрелища. Правда потом, через секунду, я пришел в себя, а так не хотелось, и провозгласил:
- Госпожа! Кушать, такссскать, подано!
Ленка стояла перед зеркалом и через него взглянула на меня.
- Сей момент.
… Мы ели омлет с ветчиной, сыром и зеленью, запивали его горячим кофе, я намазывал ей хлеб маслом. Мы болтали о том, о сем. Я ждал, что Ленка сама расскажет, что же случилось. Почему она приехала сюда одна, без Стаса. Она не поднимала эту тему, а сам я спрашивать пока не торопился.
… Потом мы ходили в зоопарк, смотрели на белого тигра и кормили уток, просидели полтора часа на каком-то глупом фильме в кинотеатре с экраном величиной с дом, гуляли по тихим московским переулкам, долго стояли у храма Христа Спасителя. И поздно вечером, когда совсем стемнело, оказались в небольшом тихом ресторанчике.
Мы сидели друг напротив друга. Официант зажег две длинные свечи. В глазах Ленки, в этих двух зеленых омутах, заиграли отблески пламени. Она была так красива.
Мы что-то заказали, и я решился спросить.
- Лен! Что случилось? Там, дома?
Она быстро взглянула на меня и отвернулась к окну. Неслышно проносились автомобили, проходили гуляющие парочки и запоздалые прохожие, играл тихий джаз.
Я не торопил ее. Знал, сейчас она соберется с мыслями и начнет говорить, обязательно начнет. Расскажет все.
Нам принесли заказ. Ленка опустила голову к блюду и мочала, держа в руках нож и вилку.
Наконец, она заговорила.
- Вить, мы со Стасом поругались. Сильно. Он меня здорово обидел. А ведь все не из-за чего. Я с подругами встречалась, припозднилась немного домой. Но ты же знаешь, я в восемь-девять всегда вечера всегда дома – Стас приходит в это время, мы вместе ужинаем, а потом либо остаемся дома, либо едем куда-нибудь, или в гости, - она, ища подтверждения, пристально взглянула на меня. Я просто кивнул. Ленка продолжала.
- А позавчера Стас вернулся с работы раньше. У него там неприятности какие-то, уже две недели ходит мрачный, как грозовая туча. Огрызается постоянно. А в тот день я вернулась, а он на меня прямо в дверях начал орать, как сумасшедший: «Где ты ходишь? Сколько можно? Как не приду, тебя нет!» И все в таком духе…
Ленка глубоко вздохнула.
- Я пыталась объяснить ему все, но Стас ничего не слушал, просто орал на меня. Ты же знаешь, Вить, я не могу, когда на меня кричат. Я расплакалась. И тогда Стас, глядя на меня, выругался: «Бл…! И ревешь, как корова!» Витя, он никогда не ругался в моем присутствии и уж тем более на меня.
В уголках ее глаз появились маленькие блестящие капли. Я достал из кармана носовой платок и протянул ей.
- Потом, он просто хлопнул дверью и ушел. Ушел на всю ночь.
Она всхлипнула, а затем словно собравшись, твердым голосом сказала:
- В три часа ночи я подумала: «Лена, ты разве хуже?!» Я собрала вещи и под утро уехала на вокзал. Стаса еще не было. Я купила билет до Москвы и обратно. И только здесь решила позвонить тебе. Все знакомые в столице – друзья Стаса, а не мои, а ты старый друг…
- Стас звонил?
- Я отключила мобильный и на вокзале купила новый номер. С него тебе и звонила.
Мы помолчали. Я вяло ковырялся в своей тарелке. Ленка уставилась на пламя свечи.
- Значит судьба, - веселым голосом провозгласил я, - и Стасу будет полезно поволноваться и тебе в себя прийти.
Ленка улыбнулась, глаза немного повеселели.
- Что сделано, то сделано, - продолжил я. – Когда у тебя обратный поезд?
- Послезавтра утром. В понедельник.
- Отлично! – и голосом голливудского соблазнителя добавил, - Крошка! Я покажу тебе этот город, каким вижу его я!
Ленка рассмеялась. Да и мне после ее смеха стало спокойней. Она была старым хорошим другом, и ее боль и неприятности саднящей болью отзывались и в моем сердце.
Больше мы этой темы не касались. Продолжили ужин, разговаривая о музыке, кино, что-то обсуждали.
… Далеко за полночь мы вернулись домой.
Ленка наотрез отказалась спать на моем месте, на большой кровати, и попросила постелить ей на диване. Пока я этим занимался, она заняла ванную.
Немного позже, Ленка выпорхнула – свежая, ароматно пахнущая ночным кремом в длинной ночной майке с изображением Микки-мауса и, предугадав мою реакцию, со смехом в голосе заявила:
- Да! Я люблю мышей! И тихо мне!
Я улыбнулся.
- Ныряй! – я указал на приготовленный диван, а сам направился в душ.
Когда я вышел, в комнате царила темнота. «Умаялась за день, уснула.» Я погасил свет в ванной и на цыпочках крался к своей кровати.
- Украл чаво?! Што крадёсся?! – Ленкин голос прорезал ночную тишину моей квартирки.
- А то! Ты свидетель, мы повязаны! – со смехом парировал я. Ленка хихикнула в темноте.
Я забрался в приятную прохладу своей постели, потянулся. Сна не было. Ни в одном глазу. Похоже, не только у меня.
- Вить! У тебя девушка тут есть? – раздался Ленкин голос с другого конца комнаты.
- Была.
- Только одна? – она снова хихикнула. Я улыбнулся в темноте.
- Не.
- Много?
- Не помню…
- Пять? Десять? – не унималась она.
- …
- Витька! Ну мне же интересно, как ты тут жил-то!
- Активно!
Ленка усмехнулась.
- Ай, маладца! – похвалила она. – Хорошенькие?
- Других не держим, - с деланным достоинством ответил я.
- Никогда в тебе не сомневалась, - с деланной гордостью поддержала Ленка.
Мы помолчали.
- Вить, часто вспоминаешь дом?
- Каждый день.
- Грустишь?
- …
- Скучаешь?
- Да, - я посерьезнел, - иногда даже очень. Хорошо работы много – отвлекает.
Мы снова помолчали.
- Вить!
- Оу!
- Можно я… можно… я с тобой лягу… как-то страшновато немножко.
Признаться, вопрос заставил понервничать, но я спокойным, даже, наверное, обыденным голосом ответил:
- Тогда мне надо одеться. Я не сплю в нижнем белье.
- Это не проблема, - я чувствовал, что она улыбается. – Я тоже не сплю в нижнем белье. Только в майке.
Она быстро, на цыпочках, перебежала комнату, я приподнял одеяло, и Ленка скользнула под него.
- Мы ведь никому не расскажем, правда?
- Правда, - отозвался я. Голова же моя была забита совсем другим.
Рядом с ней, прижавшейся к моей груди, с одной ногой закинутой на мою ногу, волосами, приятно щекочущими мои щеку и нос, оглушающим ароматом тела, а главное, с мыслью, что рядом лежит умопомрачительная красавица, да еще и в одной майке – мне не уснуть никогда.
Однако у организма на этот счет были другие идеи. Минут двадцать-тридцать, пока Ленка мирно посапывала на моем плече, в моей голове крутились всякие навязчивые фантазии, которые я пытался гнать прочь, но они упорно возвращались снова. В этой борьбе я не заметил, как уснул.
И уж не знаю, от чего я проснулся. То ли от шуршания одежды, то ли от от того, что поверхность кровати закачалась. На фоне отдаленного света фонарей за окном, я увидел Ленку. Она сидела спиной ко мне и снимала ночную майку.
Я положил ей руку на плечо и нежно, едва касаясь, провел по спине вниз. Она вздрогнула от первого прикосновения, но не отстранилась, не обернулась. Я гладил руками ее плечи, спину, живот. Ленка наклонила голову набок. Теперь я немного видел ее лицо – глаза закрыты, на губах блестит влага. В такт моим ласкам она едва заметно поводила плечами.
Я сел рядом, продолжая ласкать Ленку, чуть заметно касаясь ее кожи, провел рукой по ее бедру и вернулся по его внутренней стороне. Ленка шумно выдохнула. Я осторожно поцеловал ее шею. Она повернулась ко мне, погладила мои губы.
- Мы ведь никому не расскажем, правда?
- Правда.
… Мы никуда не пошли днем. Оставались в постели, с жаром и страстью, прижимаясь друг к другу. Я кормил Ленку мороженным, слизывал холодные комочки, быстро превращающиеся в белые капли на ее разгоряченной коже, и снова пылко целовал ее губы, глаза. Она страстно отвечала мне, взерошивая мои волосы, то поглаживая мою спину, то впиваясь в нее ноготками.
Лишь когда вновь стемнело, мы оторвались друг от друга.
Решили все-таки выбраться из постели и сходить в ближайший ресторанчик – что-нибудь съесть. Да так и не дошли. Постоянно целуясь по дороге, мы довели себя практически до исступления и, на пол-дороге, не сговариваясь, развернулись и почти побежали домой. Влетев в квартиру, едва закрыв входную дверь, как бешеные звери, набросились друг на друга, срывая одежду и неустанно целуясь.
… Уже глубокой ночью, когда Ленка уснула, я вспомнил, что она уезжает сегодня утром. СЕГОДНЯ УТРОМ!!!
Мысль эта ужаснула меня. Я не хотел ее отъезда. Только теперь я понимал, что все эти годы безумно любил ее. Я выстроил стену между нами, потому, что она была замужем. За Стасом. Моим знакомым. Но я не мог быть вдали от нее. Поэтому стал другом. А главное – понял, почему уехал в Москву. За неделю до отъезда моего, когда я еще не принял окончательного решения: ехать или нет, мы встречались с ней. Ленка сказала тогда, что до Стаса и не любила никого. Что он самый лучший и так далее…
Видно тогда и щелкнул переключатель. Я собрал вещи и уехал. Бежал. От нее. От себя.
Теперь она здесь, рядом. Но все равно не моя, чужая. И мне вдруг стало так страшно. Панический ужас в один миг сковал мое сердце ледяным пленом.
«Я не хочу!!!», кричал я…
Но это был не мой выбор. Не я должен был принять решение…
Ленка молча укладывала вещи в сумку, я возился на кухне с завтраком. Оба сдержанно молчали, отводя глаза друг от друга.
… Потом мы ехали на вокзал, бросая время от времени короткие односложные фразы.
… Я занес ее сумку в купе, потом вышел на перрон, нервно закурил. Я не имел права просить ее о чем-либо. А так хотелось. Кричать. Умолять. «Останься!»
Ленка тоже вышла из вагона. Опустив глаза, медленно подошла. Занудный голос диспетчера сообщил, что Ленкин поезд отправляется, как вдруг она заговорила. Быстро, сбивчиво, проглатывая окончания слов.
- Витенька, я ехала к тебе, знала, что только ты сможешь понять все, я даже не думала, что во мне живет что-то такое… ну… я не знаю… что это… и ты понимаешь… Стас… Витя, пойми…
Поезд медленно тронулся.
- Витя! – она шагнула к входу в вагон, - Дай мне месяц, не звони. Я должна подумать, слышишь! Один месяц… я позвоню! Витя!
Она вскочила в набиравший ход поезд, толкнув проводницу с флажком.
- Витя! Один месяц… я позвоню!
Ленка махала мне рукой. Я махнул в ответ. Поезд увез ее.
… Дни как дни – работа-дом, работа-дом. Я не отмечал ничего на календаре, не поставил таймер. Я просто ждал.
Она не позвонила через месяц. И через два тоже. И через три.
Мы вообще больше никогда не встречались. Никогда не разговаривали.
Ее улыбка и ее глаза живут в моей памяти. Ее волосы, окутывающие мое лицо и ее голос, шепчущий мне: «Я так люблю тебя, Витенька. Я так давно тебя люблю…»
«Вот, блин, фигня какая получилась», - подумал я, перечитав последний абзац. Вырвал шесть листов из блокнота, скомкал и бросил в урну для бумаг.
- Ну, ты где?!
Я обернулся.
Одеяло соскользнуло с круглого обнаженного бедра. Каштановые волосы ниспадали на плечи, в зеленых глазах горел призыв.
«Хороша, чертовка!» - подумал я, скинул махровый халат и нырнул в жаркие объятья.
/Татьяне. Прости за все. Пусть земля тебе будет пухом. Без тебя всем на этой планете стало холоднее./