Когда я умру, смогу ли я взглянуть на тех, живых, которые были мне дороги? Если да, то хотя бы из-за одного этого не стоит умирать. Ты встретишь другую, да. Просто разговоришься в чате с какой-нибудь… Она отправит тебе свою фотку, и ты вдруг подумаешь: «А чё бы и не встретиться с ней?». А я буду видеть тебя. Захочу, как раньше, взлохматить твои кудрявые волосы, ткнуться носом в щеку, повиснуть на твоей шее и дотянуться губами до колючего подбородка… Но я буду мертва, а ты – жив. Тебе захочется вновь любить, и поэтому ты пойдешь с другой девчонкой за руку, и не я, а она будет ерошить твои волосы, называть тебя «зайкой» и «солнышком».
Даже если окажется, что загробная жизнь – это сказки, и никакой души нет, и я буду гнить и разлагаться в земле, а не парить невидимкой над твоей головой, то тогда не стоит умирать. Наверно. Просто на душе паршиво сегодня, но это ведь не повод думать о смерти, правда?
Вчера мы с тобой поссорились из-за какого-то пустяка, я легла на кровать и стала тихонечко плакать. Ты сидел за компом, я видела только твою спину и шарик головы.В последнее время я так редко вижу твое лицо, что даже не знаю, бреешься ли ты или ходишь с порослью на подбородке. Которая, кстати, старит тебя.
Мое поскуливание, видимо, раздражало тебя. Ты сделал погромче звук и наслаждался песней, но ты ведь знал, что я плачу. И ты убавил звук, чтобы послушать мой плач и взбеситься. Ты подошел ко мне, схватил меня за плечи и крикнул: «Заткнись! Или хочешь вылететь отсюда?». Потом рывком бросил меня обратно на кровать и, положив подушку мне на лицо, держал ее в таком положении несколько секунд. Потом откинул в сторону, вцепился в мою шею и приказал: «Смотри мне в глаза!». Я боялась рыдать, но не могла остановиться и ревела еще громче.
Пальцы у тебя сильные, цепкие, ведь ты с пятнадцати лет играешь на гитаре. Я посмотрела тебе в глаза и увидела в них ненависть. Ты стал душить меня, а когда я захрипела, прекратил это дело и просто зажал ладонью мой рот. «Ты будешь молчать?». Я кивнула и ты убрал руки.
«Давай улыбайся, - сказал ты. – Или хочешь, чтоб я тебя задушил? Улыбайся, кому сказал!»
Я растянула губы.
«Нет, неестественно. Улыбнись нормально…»
Это было вот так. Я к этому привыкла. Синяки я распаривала горячей водой, а душу лечила музыкой. Ты обещал измениться, и я тебе верила. Не знаю, почему я остаюсь с тобой. И думать об этом нет смысла. Я просто тебя люблю. Или боюсь бросить. Не одно ли это?
Когда-то ты был робким и влюбленным. Мы переходили через дорогу, и ты подхватил меня под руку, но тут же смущенно пролепетал: «Ничего, что я наглею?».
Я стала твоей, и ты очень скоро понял, что тебе, собственно, нужна была не я. Ум и привлекательность – это, оказалось, фигня. Ну, не фигня, но и не главное. Тебе нужен был шарм, огонек, кокетство, а я настолько перед тобой вывернулась, что на это уже не хватило сил. Я думала, что раз ты меня полюбил, то полюбил такой, какая я есть. И зря я так думала! Ты стал ломать меня, чтобы слепить по своему подобию. И слепил. Только огонек тот самый потерялся. Потух где-то, и никто из нас этого не заметил. Ты внушил мне, что любезно разговаривать с другими мужчинами – равносильно измене, что порядочная девушка не носит юбки выше колен и прикрывает воротничком все, что ниже ложбинки между ключицами. Я как и ты стала считать, что в поп-музыке нет ни смысла, ни мелодии, и только «метал» заслуживает уважения. Я перестала ходить в церковь, потому что при каждом удобном случае ты твердил мне: «Бога нет», - и показывал вверх «фак». Ты мог запретить мне краситься только потому, что у тебя появились сомнения в моей верности, и надо было за эти сомнения как-то отомстить.
Ты слепил меня, как хотел, и тебе стало скучно. А я уже не могла измениться обратно, ведь только прежние мои принципы могли позволить мне бросить человека, но ты их сломал.
«Я не знаю, люблю ли тебя, - признался ты на днях. – Просто, знаешь, быт… он убивает любовь».
Ты сидел за компьютером и через чат общался с какой-то девчонкой. Ты говорил ей, что сомневаешься в своей любви ко мне… в общем, то же самое ей говорил. Я сидела рядом и читала эти слова.
- Да? Ты сомневаешься? – тупо уточнила я.
Не далее как прошлым утром ты с горящими глазами шептал мне: «Я люблю тебя, пусик».
- Да я сам запутался, - отвечал ты, не поворачивая головы.
- Тебе интересно чатиться с какой-то бабой? – сказала я обиженно, но не зло. Я еще держалась в тот момент. Не поняла еще, не осознала. – Лучше бы поговорил по душам со мной.
- С тобой уже не получается. Утрачено. Понимание.
Однажды ты провожал меня на остановку и вдруг непривычно «растаял», расчувствовался и признался: «Если ты меня бросишь, я покончу с собой. Просто разгонюсь на своем моце и врежусь в какую-нибудь стену». Ты говорил об этом спокойно и доверчиво, как-то по-детски. Да, такие моменты тоже случались. Ты не врал ни тогда, ни сейчас. Тогда ты меня любил, сейчас – не знаешь. И я пожалела, что ты такой честный. Лучше бы врал, что продолжаешь любить. И откровенничал в чате не на моих глазах, а когда бы я была на работе…
Ты несешь мне чай с лимоном, заглядываешь в глаза, чтобы убедиться, что в них нет грусти и тебе не придется успокаивать меня. Я научилась разыгрывать из себя веселую дурочку, которую УСТРАИВАЕТ ВСЕ, так что ты ничего не замечаешь. На всякий случай целуешь меня, говоришь: «Я люблю тебя, пусик,»- и с чистой совестью торопишься за комп.
Мне тоскливо и страшно. Я ясно ощущаю свое одиночество рядом с тобой, и мне хочется не то что умереть, а просто не жить. Если б было промежуточное состояние между жизнью и смертью типа сна, из которого можно б было вернуться, когда пожелаешь...Тогда самоубийств бы, наверно, не стало.
Я машинально размышляю, как бы я себя убила. Если б прямо сейчас захотела, то мне бы пришлось незаметно от тебя спрятать в рукав ножик, уйти в туалет и там заколоть себя. В живот, например. Ты говорил, что если вонзить ножик в живот, то легко умереть от потери крови. Опять же, это больно…Значит, отпадает. А другие способы сейчас невозможны. Повеситься негде, отравиться нечем. Скучно, товарищи.
-Ты че такая убитая? – спрашиваешь ты вдруг. И правда «вдруг». Большое «вдруг». С чего ты решил оторваться от компа и посмотреть на меня?
- Да так… Зуб болит.
И вдруг (опять!) ты подходишь ко мне, обнимаешь, шепчешь что-то ласковое и бессмысленное… И я понимаю, что буду жить. И ножик с красной ручкой никогда не обагрится моей кровью. И проживу я, наверно, лет до семидесяти и умру от рака чего-нибудь…
-Не обижай меня, ладно? – вымаливаю я ласку. – Не будешь так больше делать?
- Я постараюсь. – Ты, как всегда, честен. – Просто бесит меня, когда ты ревешь.
Я тороплюсь высказать тебе все, что наболело. А тебе уже скучно. Ты оглядываешься на монитор:не пришло ли сообщение. И говоришь: «Ну, я пошел?».
И я отпускаю. Ты уходишь от меня, а я укладываюсь в постель, прячу лицо в складках одеяла и начинаю тихонечко рыдать.