-- Если с каких-то этажей поступили вызовы, рядом с соответствующими кнопками загораются лампочки. После нажатия на кнопку лифт автоматически закрывает двери и начинает движение. Следи, чтобы постояльца не зажало. Ничего страшного, но могут устроить скандал. Если вызовов нет, ты должен ездить с этажа на этаж. Будь повнимательнее: не стоит захлопывать двери перед носом у постояльцев. Пересменка каждые два часа, старайся не опаздывать. Сильно устанешь, можешь остановиться между этажами. Ненадолго. Вроде бы все. Последнее: уважительно относись к своему лифту, и он ответит тебе взаимностью.
Джек Кислоу внутренне хрюкнул. Ему уже успели рассказать об этой местной достопримечательности. Точнее, о двух. Лифт-патриарх начала девятнадцатого века, безотказно работающий с момента основания отеля. И Джошуа Роуз, самый старый лифтер в стране, а то и в мире. Откатавшись на лифте семьдесят с небольшим лет, на покой он еще не собирался. Администрация не возражала, ведь проехать хоть раз на патриархе вместе с Джошуа Роузом желали многие постояльцы. Во всяком случае, во время отпуска Джошуа заполняемость номеров заметно снижалась.
Среди персонала старик был знаменит своим отношением к лифтам как к почти разумным существам. И не уставал об этом напоминать всем работающим в отеле. К заскоку относились спокойно и всерьез не воспринимали. То, что Джошуа Роуз определял грозящие неприятности с лифтами чуть ли не по звуку, а патриарх за семьдесят с небольшим лет не выкинул ни малейшего сбоя, относили на счет везения и опыта. И Джек, услышав подтверждение россказней, окончательно записал Роуза в старые пердуны и маразматики.
-- Что морду скривил? – заметил тот. – Думаешь, чушь несу? Наверное, и маркер приготовил?
Полы установленных в отеле высокоскоростных бесшумных лифтов закрывались специальными ковриками. Те легко мылись и не пропускали влагу, поэтому, несмотря на легкость отсоединения, чистились только с лицевой стороны. Идеи вынуть коврик для полноценной уборки не возникало. И если лифтер, остановившись между этажами, отсоединял и загибал один из углов, то мог заниматься мелким вандализмом без риска последующего наказания. Среди тех, кто помоложе, уже возникла традиция: в одну из первых смен написать что-нибудь типа “лифтер такой-то лифт принял”. Джек это дело откладывать не собирался. Так что старик угадал.
-- Постарайся, чтобы эта глупость была последней. Не сработаешься с лифтом – пожалеешь. Сработаешься – долгие годы проживешь без особых хлопот, -- закончил инструктаж Джошуа.
Последние слова старого лифтера Джек забыл моментально. Гонять лифты семьдесят лет он не собирался, эта работа была лишь незапланированной остановкой перед большим будущим, которое должно было скоро настать. Ведь Джек был красив. А еще…
Это “еще” наиболее точно определила его последняя подруга: “Ты, Джек, полное дерьмо, но из-за красивой обертки считаешь себя конфеткой.” За что была немного бита. Врач “Скорой помощи”, однако, посчитал иначе, и Джеку пришлось немного посидеть. Освободившись, он навестил родителей, позаимствовал все ненужные им деньги и отправился покорять большой город. План был прост: устроиться актером или певцом, в крайнем случае, моделью, зашибать кучу бабок, а по вечерам знакомиться с симпатичными миллионерскими дочками. Джек где-то слышал, что если на одной из них жениться, подождать смерти папы, а потом развестись, можно огрести половину состояния.
Город моментально оправдал все ожидания. Джек был нарасхват. Он быстро вписался в одну многообещающую музыкальную группу, также принял участие в нескольких пробных дефиле, на которых зарекомендовал себя очень перспективной моделью, получил от нескольких режиссеров и продюссеров обещания ролей в ближайших фильмах. Его свели с дочерью стального магната и племянницей крупного банкира. Джек пытался определить, чем следует заняться в первую очередь. Но тут кончились деньги.
Уже через несколько дней пришлось признать, что его кидали все, кому не лень, и взяться за дело самому. Еще через несколько дней пришлось признать, что ни в кино, ни в музыке, ни в модельном бизнесе Джека не ждут. Там хватает и своих красавчиков. Да и богатые старушки, не говоря уже о дочках миллионеров, были давно разобраны более удачливыми искателями быстрого успеха. Пришлось засунуть высокое самомнение в одно место и искать работу в сфере неквалифицированного труда, ибо никакими полезными умениями Джек не владел. Тут парню повезло. С первого захода определился лифтером в престижный отель. Неплохие деньги и, главное, возможность закрутить романчик с одной из богатых постоялиц. Тут ведь без обмана, есть возможность аккуратно выяснить. Месяц, два, а семьдесят лет народ пусть другие катают.
Ну а пока Джек остановил лифт между этажами, отогнул угол и написал: “лифтер Джек лифт принял”.
Три месяца пролетели быстро и бесперспективно. Богатых постоялиц мало интересовал простой лифтер, а единственная попытка тонко намекнуть закончилась в кабинете управляющего. Начальство ограничилось беседой и твердым обещанием при рецидиве выкинуть безо всяких разговоров. Так как дельцы музыки, кино и модельного бизнеса по-прежнему игнорировали Джека, с угрозой пришлось считаться. Кислоу пообещал, что больше такое не повторится. А через час, обнаружив в кармане маркер, оставил на полу краткие характеристики управляющего и дуры, которая не понимает собственного счастья.
Со временем надписей становилось все больше и больше. Джек быстро понял, что живут в отеле сплошь уроды, работают тоже уроды, и вообще, во всем городе имеется только один нормальный человек: он сам. И ему в подобном обществе пробиться не светит.
Выяснив причину своих неудач, Джек, однако, домой возвращаться не стал. Все-таки в большом городе гораздо веселее: куча народу, которому можно помстить. Кислоу увлеченно устраивал мелкие пакости, если знал, что останется безнаказанным. Особенно доставалось старику Роузу. Зная его странность, Джек старался как мог. Пинал двери, вытирал руки о стены, сидел на поручнях. А потом доносил свои подвиги до ушей старого лифтера. Тот каждый раз злился, но нажаловаться управляющему считал ниже своего достоинства. Только предупреждал:
-- Смотри, парень, доиграешься.
Джек всегда пропускал эти слова мимо ушей. А в данный момент ему вообще не было дела до старого лифтера. Зов природы стал особенно нестерпимым, и Кислоу решил завести себе подружку.
Готовясь к карьере жиголо, Джек ясно дал понять окружающим, что бедные дуры его не интересуют. Когда выяснилось, что богатых дур не интересует он, что-либо менять было уже поздно. Женщины пренебрежения не простили, и неудачнику пришлось заняться воздержанием, иногда разбавляемым самоудовлетворением. Но все когда-либо кончается. В отеле появилась новенькая, Бетти. Конечно, в особенности поведения красавца-лифтера девушку посвятили практически мгновенно, но Джек и не собирался тратить время на длительные ухаживания. Напор, грубый напор.
Новенькая работала горничной. Те частенько пользовались лифтами для посетителей. Оставшись вдвоем, можно было остановить лифт между этажами и вдоволь потискать девушку. Вот только у каждой был друг, у друга имелись еще друзья, а Джека ох как не любили. С новенькой проще: защитить еще некому, администрации жаловаться не принято. Так что, если не доводить дело до статьи, потом можно будет пустить такие слухи, что дурочке придется уходить с работы. Можно и не пускать, если Бетти сообразит и согласится…
О хитром плане не знал никто, кроме лифта. Любил Джек поговорить сам с собой. Где еще взять понимающего собеседника?
И вот настала пора осуществления. Бетти заскочила в лифт и попросила:
-- Можно на четвертый?
“Очень даже ничего,” – еще раз оценил будущую подругу Джек. Захлопнув двери чуть ли не перед носом какого-то постояльца, он помчался наверх. К любви. Когда лифт остановился, Джек повернулся к девушке, от предвкушения провел языком по губе… Двери открылись.
-- Ой, это пятый, -- сказала Бетти. – А мне нужен четвертый.
Джек поглядел через плечо. Вполне себе холл вполне себе этажа вполне себе отеля. Какого черта!
-- Выметайся отсюда, дура! – разрядился он.
Девушка испуганно пискнула и выскочила из лифта. Она побежала так быстро, что не услышала, как Джек принялся пинать двери лифта, шипя:
-- Тупая железяка.
Зато вопль Кислоу услышала. И не только она.
Лифт стоял. Джек Кислоу прыгал на одной ноге и ругался. Вторую, как он утверждал, ударило дверями. Не прищемило, как вполне могло случиться, а именно ударило. Чего, как утверждал представитель производителя, не могло быть в принципе. Сошлись на том, что парень, попав в капкан, просто неудачно выдернул ногу. Производитель, во избежание скандала, выделил Джеку небольшую компенсацию, отель отправил его в недельный отпуск. Однако Кислоу это не удовлетворило. Всему виной Джошуа Роуз. Столкнувшись с ковыляющим к доктору Джеком, старик пробормотал:
-- Я же предупреждал.
И тогда Кислоу решил отомстить. Нет, не Роузу. Лифту. Хотя и Роузу тоже. В общем, лифты, конечно, не живые и уж тем более не разумные, но эту консервную банку надо наказать. Ибо Джек твердо знал, что ничего не подворачивал. Его ударили. А перед этим нагло обломали.
Поэтому через неделю он вышел на работу со шпилькой в кармане. Слышал, что таким инструментом можно открыть любой замок. Джеку требовался тот, что запирал панель с кнопками. За ней, вроде, находился блок управления. Что делать, открыв панель, Кислоу еще не знал. То ли повыдергивать проводочки, то ли ткнуть куда-нибудь шпилькой. Главное, враг в руках, а там что-то да придумается.
Удача пришла уже на второй день. Замок щелкнул, между панелью и стеной появилась щель. Небольшая, но хватит, чтобы просунуть пальцы. Что Джек и сделал. В следующий момент замок щелкнул вторично, и пальцы оказались намертво зажатыми. Экзекуция продолжалась несколько секунд, потом панель выпустила добычу и захлопнулась.
Пальцы болели несколько дней. Жажда мести росла и росла. Джек решил отбросить щепетильность. На следующий приступ он взял фомку. Полиция и увольнение уже не пугали. Загнав лифт между этажами, Кислоу вытащил инструмент. Лифт поехал. Джек едва успел спрятать фомку, как двери открылись.
“Боится,” – подумал он. – “Ничего, у нас времени много.”
И спросил вошедшего постояльца:
-- Вам какой этаж?
Следующие смены превратились в кошмар. Лифт перестал слушаться. Какое там между этажами, он и на одном этаже стоял не дольше нескольких секунд. Если не было клиента, закрывал двери и мчался еще куда-нибудь. Джек не сдавался. Вскоре он уже вытаскивал и прятал фомку с ловкостью фокусника. И пытался подцепить замок при каждом удобном случае.
Но лифт все-таки был крепче. У Кислоу накапливалась усталость, терялось внимание. В один из разов фомка чуть не выскользнула, Джек едва успел придержать ее локтем. Как назло, лифт уже ждал постоялец. Постоялица.
-- Что у вас за странное обслуживание? Соседний лифт умчался от меня как от прокаженной.
В душе у Кислоу зародились нехорошие предчувствия. Женщина, приподняв пышную юбку, входила в лифт.
Бах!
-- Что вы делаете!? Вы знаете, сколько она стоит!?
Джек лишь развел руками. Фомка упала на пол. Женщине хватило. Она завизжала.
Джека Кислоу не уволили. Отправили в длительный неоплачиваемый отпуск. Администратор, которому лифтер, вцепившись в пиджак, рассказывал о заговоре лифтов, уверенно заявлял, что отпуск будет бессрочным.
Ночью в лифте сработала защита от пожара. По непонятным причинам. Пена уделала всю кабину, досталось и лифтеру. Парня отправили отмываться, а уборщики в авральном порядке принялись чистить лифт. Раз такое дело, подняли и коврик. После чего позвали дежурного администратора. Тот, поглядев, приказал уборку прекратить. Так что на следующий день в лифт поперезаглядывал весь персонал отеля. Последними полюбопытствовали управляющий и Джошуа Роуз. Управляющий сам не знал, зачем пригласил старого лифтера. Прочитав все, он сказал:
-- Вот ведь гад. Уволить бы с волчьим билетом, да и без нас справились.
-- Это точно, -- кивнул Роуз.
-- Опять ты за свое. Лучше скажи, что с творчеством этого подпольного писателя делать.
-- Стереть.
-- Времени много уйдет. Проще снова коврик постелить и успокоиться.
-- Он этого хочет. Иначе бы…
Управляющий не стал выяснять, кто имелся в виду. Он, конечно, в россказни Джошуа не верил. Но пол кабины приказал отдраить до блеска. И лишь потом постелить коврик.
Больше ничего странного не случалось. Постояльцы жили, персонал работал, лифты исправно ездили. Желающих навещать Джека в лечебнице не нашлось, ничего умного он не написал, и очень скоро о сошедшем с ума лифтере забыли. Правда, оставшись наедине с лифтом-патриархом, старый Джошуа Роуз вдруг выговаривал пустоте кабины:
-- Да понимаю я, что парень заслужил. Но все-таки перегнули вы палку.