“ Free Love '' *
Рукою нежною ... тебя касаюсь ...
Беря себе ... то ... что даёшь ...
И забираешь ... себе в награду ...
От меня ... всё что смогёшь ...
И пусть нет общего ... не капли ...
У нас с тобой ... и не должно ...
И пусть лишь будет ... только ласка ...
И ночь в окне ... всё решено ...
Нас не связывают ... лично ...
Ни чувства ... взгляды ... ни слова ...
Лишь только страсть ... и наши губы ...
Лишь только ночь ... до самого утра ...
Я буду лишь ... твоим капризом ...
Я буду тем ... кем хочешь ты ...
Я стану ... сладостным соблазном ...
Которого ... так жаждешь ты ...
Тебе ... даруя наслажденье ...
Кормя хищницу ... с доверчивой руки ...
Себе же беря ... дары природы ...
Твоей ... свободнейшей любви ...
Мы завтра утром ... разбежимся ...
И снова ... будим мы друзья ...
Ну а сейчас ... давай взорвёмся ...
Ведь я так сейчас ... хочу тебя !
Мы просто сидим на лавочке во дворе и пьем пиво. Стас курит и молчит, я тоже курю, напивая при этом песенку: «Сигарета мелькает во тьме…». Он поворачивается и смотрит на меня – не ожидал, что я такое знаю.
* Zandr (стиль и орфография автора)
А я много чего знаю и много чего видела, только говорить об этом не люблю.
Вообще ничего не люблю. Не создана я для любви. Хотя черт его знает, может как раз наоборот.
Сигарета дотлевает и обжигает пальцы, кожа моментально краснеет, и я хватаюсь за ухо. Моя учительница по биологии в классе эдак седьмом сказала, что это помогает от ожогов. Может и так, может и нет – неважно, главное поверить и все сбудется.
Кто-то когда-то сказал:
"- работай, как будто тебе не надо денег,
- люби, как будто тебе никто никогда не причинял боль,
- танцуй, как будто никто не смотрит,
- пой, как будто никто не слышит,
- живи, как будто на земле рай."
Рай… Скорее здесь ад, а после смерти мы уходим в лучший мир. Странно, что это со мной такое: непонятные мысли, непонятные желание, непонятное их исполнение. Если б кто-нибудь порылся в моей голове сейчас, или хотя бы просто заглянул, то ужаснулся бы. Милая такая, воспитанная, очаровательная девушка, а мысли…
В последнее время часто думаю о себе в третьем лице : «она сказала; она сделала; она накурилась». А еще мне всё чаще хочется идти по улице и просто так врезать кому-то по морде. Стоять и смотреть, как человек валяется и истекает кровью.
- Я схожу с ума, - говорю я, глядя на гнездо ворон.
- Котенок, - произносит Стас, обнимает меня и целует в щечку.
- А пойдем ко мне, - все так же уставившись вникуда, говорю я.
Стасик кивает, встает с лавочки и подает мне руку, чтоб удобней было слезть с высокой спинки. А я прыгаю к нему в объятья и прижимаюсь щекой к груди. От него пахнет моей любимой туалетной водой, раньше я обязательно укусила бы его за шею, сейчас - мне лень. Мне вообще ничего не хочется и ничего не надо. Даже Стаса мне в принципе не надо, наверное, я даже и не хочу его. Он крепко держит меня за руку, словно я сейчас развернусь и убегу прочь, и мы топаем к моему дому. Около подъезда парень берет меня на руки и вносит на мой четвертый этаж.
В коридоре целует меня и шепчет: «Ты хочешь меня?»
- Хочу, - отвечаю я, но вот это на самом деле фиг знает, хочу или нет.
А потом все становится на свои места. В смысле я нормально осознаю, что это вот постель, это вот руки Стаса, а вон мои трусики полетели, а следом и его тоже, а это вот упаковка от презерватива валяется. А вот моё ушко покусывают, целуют шейку. Ооооо, а это уже приятно…
А пробуждение еще приятнее – Стас уже ушел. Приготовил мне завтрак и ушел. « Удачного дня. Спасибо за чудную ночь, котенок», - записка лежала рядом с кружками. Мне нравится этот мальчик, он словно чувствует, что по утрам мне он не нужен, всегда так мило испаряется.
Ну и чего нам готовит день грядущий, кроме хорошего кофе и прохладного душа? Я лезу в органайзер. В последний год приходится записывать многое, иначе забываю напрочь о важных делах. Так-с сегодня нам предстоит сходить на работу (неделю уже не появлялась как-никак), зайти в салон и обновить прическу, а вечером – клуб. Фиг знает какой, и непонятно, в общем-то, с кем (странные сокращения вместо имен). Допивая вторую чашку, соображаю, что пора выдвигаться и так уже опаздываю.
Солнышко радует, ветерок освежает – хорошо жить все-таки.
Целый день в помещении, жарковато вообще-то, но клево увидеть всех своих. Странно, но шеф не ругается, а я, делая вид, что чувствую себя очень виноватой, за полдня делаю все, что надо было за неделю и сразу после обеда сбегаю.
Попадая, наконец, домой слушаю автоответчик - вот и выяснили с кем идем на мероприятие.
- Заедем с Лисом около восьми, будь готова, Котенок. Целую.
Вот нравится ж ей меня «Котенок» называть. А какой из меня котенок – абсолютно никакого, но ведь ничего не докажешь, да и тьфу на это.
Что-то надо менять в этой жизни пока я вообще не свихнулась. Даже стильные девочки и мальчики, в каком-то полупьяном состоянии скупившие, наверное, все магазины Benetton, из офиса, раздражают своими разговорами. Не, я их, конечно, люблю, но старые друзья куда ближе. Можно не натягивать узкие брюки и рубашки, а просто быть собой. Но джинсы и майки шеф не признает: «Мы тут не пиво попить пришли!» - вещал как-то он, пряча бутылку Хольстена за спиной. Все внимательно слушали и целомудренно кивали, а после обсуждали чего б такого на вечер замутить.
Я топаю в ванную и смотрю на девушку из зеркала. Странная она, очень странная. Особенно глаза – всегда счастливые, даже если очень плохо, всё равно счастливые. В памяти всплывают слова, подслушанные случайно, обо мне: «На её лице будет любое выражение, которое она захочет – никто не узнает, что на самом деле в её душе». Правильные слова, между прочим, - зачем кому-то знать.
Эх, собираться пора. Любимые потертые джинсы, майка и шапочка – что еще для счастья надо?
Звонок в дверь отвлекает меня от созерцания ботинок.
- Это ты еще не готова! – в шутку повышает голос Лис.
- Угу, - киваю я, целуя его в щеку.
- Мы тя на улице ждем, - улыбается он.
- Ага.
- Как дела-то?
- Норма, - наконец, я зашнуровала один ботинок.
- Угу, - кивает он и уходит.
Я достаю другой ботинок и начинаю его зашнуровывать. Вообще-то это трудно делать двух метровыми шнурками. Потом запихиваю деньги в карман и спускаюсь вниз.
- Тадам! А вот собственно и я!
- Не прошло и полгода, - ворчит Леся.
Леся – моя подруга. Девушка неопределенного возраста (просто иногда смотришь на неё и думаешь «ну лет пятнадцать», а иногда – «двадцатник, точно, может даже чуть больше»; на самом деле ей девятнадцать, как впрочем, и мне), красиво-худая, аккуратненькая, тож в джинсах и майке.
- Девочки, не ссорьтесь, - шутит Лис. – Пупсик, не ворчи.
Он целует «пупсика». Он вообще иначе как «пупсик», «котеночек», «солнышко» её не называет. Леся цепляется за его руку и просто повисает на парне. Тьфу! – мысленно плюю я, и мы идем к метро. Год назад меня остановили дпсники, попросили дунуть в трубочку, и всё бы ничего, но с этими у нас были старые счеты, и права мои перекачивали к ним. Позже они, конечно, ко мне вернулись, но эти уроды успели обо всем доложить папе, и я лишилась машины раньше. Ну и ладно. Мне вообще метро нравится.
Уже на подъезде к Речному меня осеняет:
- А мы вообще куда?
- К другу. А че? - отрывается Лис от созерцания «пупсика».
- Ммм…
Кто такой друг выяснить оказалось нелегко – в квартире уже находилось человек десять, а народ все прибывал. Наконец, я узрела знакомую бритую голову с огромной змеей, хвост (или тело?), которой спускался по шее и удобно располагался на плечах. И эта замечательная головушка двигалась в мою сторону, не одна, конечно, и не только со змеей, но и с телом.
А принадлежало всё это Тохе.
- Привет, моя хорошая, - он целует меня в носик.
- Привет, - отвечаю тем же.
Тоша – мой парень, это я так считаю, а чего думает он – фиг знает. Вчера я с ним поругалась, потому что он с ребятами опять подрались с нигерами. «Они наших девушек имеют, а мы что молчать должны?» - вещал он, пока я обрабатывала разбитую бровь. Так слово за слово и поругались, я хлопнула дверью и пила потом пиво со Стасом.
- Болит? – спрашиваю, обнимая.
- Неа, - привычно отвечает Тоха. – Ты ж знаешь, мне давно уже не больно.
Это правда, просто у него набитое тело. Он давно на улице, лет с четырнадцати, а сейчас ему уже двадцать один.
Мы стоим на балконе и пьем пиво прямо из бутылок, курим одну сигарету на двоих, неспешно так беседуем «ни о чем». Тоха начинает что-то мне рассказывать, а я смотрю на него и думаю, что я ему не нужна. Ему, наверное, вообще никто не нужен.
Вдруг он замолкает и долго внимательно на меня смотрит. Явно, что важное говорил, а я ни слова не услышала. Вот дура-то!
- Я без тебя просто сдохну! – говорит он и смотрит уже на деревья.
- Угу, - отпиваю из бутылки, достаю сигарету и закуриваю. – Че? Не, не сдохнешь!
Он опять внимательно на меня смотрит, затягивается из моих рук:
- Сдохну!
- Не сдохнешь, - улыбаюсь я. – Я всегда буду рядом.
- Хм, - ухмыляется он и обнимает меня.
А потом я ищу Лесю, но ей не до меня – она вся в Лисе. И наспех объяснив им, что ухожу, я удаляюсь.
Крепко обняв Тоху и прижавшись щекой к прохладной ткани его кофты, я думаю, что вот если его байк вдруг занесет, то ни он ни я не успеем спрыгнуть и чего-нибудь обязательно себе поломаем. Прикольно бы было. На ночной дороге почти нет машин, и ветер классно режет руки, забираясь под широкие для меня рукава куртки Тоши, - мы едем к нему.
- У меня бардак, - предупреждает на пороге.
- Убираться не буду, - шучу я, а он улыбается.
Просыпаюсь ближе к обеду, Тохи рядом нет – он уже за компом играется, блин. Обнаружим моё пробуждение, подходит, целует и идет на кухню делать кофе. В результате я ем, не покидая постели, а он сидит и смотрит, как мои зубы вонзаются в яблоко. Протягиваю фрукт Тошику, и уже его зубы впиваются в красный бок. Покончив с завтраком, я перебираюсь к нему на руки, и он несет меня в душ.
- А давай ты не поедешь домой хотя бы пару дней, - шепчет он мне на ушко.
- Не поеду, - отвечаю я.
А потом мы идем гулять. Просто гулять по парку. Сидим на лавочке и слушаем Дельфина, запихнув в ухо по наушнику. Тоха курит одну за другой, а меня не тянет. Он часто накуривается, но со мной никогда, почти никогда. Было время, когда он искал смерти, но тогда мы еще не были знакомы. Я никогда не искала костлявой, но никогда её и не боялась. Я просто хочу жить. Сейчас он хочет того же, и слава Богу. Честно говоря, я вообще боюсь, что с ним что-нибудь случится.
Уже темнеет, и мы идем домой, взявшись за руки. Когда он вот так со мной, то я знаю, что он мой. Но он может не быть рядом неделями, и тогда я думаю, что он сам по себе – я сама по себе. Просто друзья. Он никогда не звонит. Соглашается погулять «когда делать дома нечего». И вообще, ему интересней накуриться, попить пива, пообщаться с друзьями, чем быть со мной. Как это еще предложил так надолго остаться, заняться ему сейчас что ли нечем. Пока мы идем до квартиры, Тоха не затыкаясь, говорит о своем лучшем друге (он вообще только о нем и говорит), мне иногда кажется, что ему хотелось бы, чтоб я была с его другом, а не вот так с ним.
«Тоже мне free love», - думаю я. О чем думает Тошик – загадка. Хотя нет, опять, наверное, о работе. Когда я спрашиваю о его мыслях, он всегда говорит, что думает о чем-нибудь, связанным с работой. Никогда обо мне. Вернее иногда проскальзывают реплики : «Мы хотели взять тебя с собой, но ты долго не объявлялась». Такие фразы меня злят. Подозреваю, что даже мой телефон у него нигде не записан. Да ну тьфу на него! На нем свет клином не сошелся.
Я включаю музыку погромче и иду на кухню готовить ужин. Через минут десять туда же притаскивает Тоха.
- Помочь?
- Неа. Посиди со мной.
- Угу.
А потом мы едим, смотрим киношку, правда, как обычно не досматриваем её, и не спим всю ночь, погружаясь в объятья Морфея только утром. Когда Тоха пытается заснуть раньше, я всегда ему мешаю. Он обнимает меня, гладит, целует и, улыбаясь, спрашивает:
- Тебе так больше нравится, чем, когда я просто сплю?
Никогда не отвечаю на этот вопрос, просто улыбаюсь и целую его. Когда мы спим, я всегда крепко обнимаю его. Однажды он спросил, неужели, мол, я так боюсь его потерять, что даже во время сна так крепко держу его; тогда мы лежали на диване и курили. Помню, как медленно затушила сигарету, повернулась на спину и соврала, что ничего не боюсь. Иногда мне кажется, что надо было просто сказать «да». Но что сделано – то сделано. В конце концов, это Тоха у нас психолог, а не я. Вот и пусть сам разбирается. Хотя надо оно ему сотню лет, ему и так хорошо. И без меня хорошо, может даже лучше, чем со мной.
Ловя такие мысли в голове, усмехаюсь про себя – «Остапа понесло».
На этот раз просыпаюсь раньше Тошика и одна иду в душ, ставлю чайник на плитку, закуриваю, а потом иду собираться домой. Он принимает это моё решение спокойно, словно так и должно быть ( а может правда должно?), провожает меня до кольцевой – дальше наши дороги расходятся в разные стороны: он на работу – налево, я домой – направо. И фиг его знает, когда теперь мы еще увидимся. Вот тебе и «мой парень».
Потом я долго валяюсь в ванной и пью шампанское. А вечером во дворе у подъезда встречаю Стаса, и мы идем гулять. Сидим около реки, он что-то рассказывает, спрашивает, я вроде как отвечаю. Потом парень провожает меня. Стоит на пороге и не знает то ли уйти ему, то ли остаться.
- Поцелуй меня, - просто говорю я.
И он целует, и снова остается у меня на ночь, и исчезает утром, приготовив завтрак. Всю эту ночь в объятьях Стаса я думаю о Тохе. Это не он, а я без него сдохну. Сгорю, и жизнь превратится в существование: ненужная работа, ненужный универ, ненужные и неинтересные мальчики, ну, может, только Леся у меня и останется, правда она всегда в Лисе.
- Я запуталась, - вместо приветствия в трубку подруге.
- Ща приеду.
И правда приезжает, просто сидит на кухне, пьет со мной чистый джин и слушает, не говоря ни слова о Лисе. А я просто рассказываю ей всё, что на душе.
- Давай уедем на дачу, - заключает Леся. – Только ты и я. Там и разберемся.
- Когда?
- Прямо сейчас.
И мы собираемся и уезжаем, никого не предупредив. Хотя нет, Лис знает, но ему настрого запрещено приезжать.
Природа расслабляет. Гуляя по лугам, Леся все время что-то рассказывает и пытается меня развлечь, а я всё больше понимаю, что нафиг Тохе не нужна. И с этим надо смириться и жить дальше. Просто друзья. Просто free love. Вот такие пироги. Об этом я и сообщаю Лесе. Она крутит пальцем у виска.
- Хочешь правду?
- А ты часто мне врешь?
- Никогда, - просто говорит она.
И я знаю, что это действительно так. Она имеет на это право, потому что она – это она, моя лучшая подруга, ей я прощу всё и приму от нее всё.
- Он тебе не нужен. Ты достойна лучшего. Ты даже не представляешь, какой замечательный ты человечек!
- Просто ты не знаешь, какая я на самом деле плохая.
- Чушь! Зачем тебе человек, который с тобой и в тоже время не с тобой? Которому трава дороже?
- Я не знаю. Он хороший.
- А кто спорит? Просто, наверное, не тот, - Леся обнимает меня. – А может, наоборот, тот. Я запуталась, Котенок.
- Если б ты знала, как я запуталась, - обнимаю её я, и предательские слезы бегут по щекам.
- Если сейчас плохо, так плохо, то скоро будет очень-очень хорошо! Слышишь?
- Не у меня…
Мы сидим на крыльце и курим. Молчим. Обе знаем, что пора возвращаться. И понимаем, что уже завтра днем нас здесь не будет.
Так оно и происходит.
Дома я проверяю электронную почту и обнаруживаю кучу писем от Тохи. Общее содержание которых можно свести к «ну куда ты опять пропала, мы тут тебя с собой взять хотели…». И снова какое-то не понятное чувство поселяется во мне. Я отправляю ему сообщение: «Я хочу тебя». На что получаю: « Это проблема – я работаю». А на вопрос, типа «Что времени никак не найти?» - « Может как-нибудь, но точно не на этой недели». Вот так вот. Просто и понятно. Хотя на самом деле нифига не понятно. Мне. А ему – нормально.
Я звоню Стасу и говорю, что хочу, чтоб он пришел. Парень приходит, я тону в его руках, которые мне в общем-то не нужны. Все это просто так, просто «нечего делать».