Купол

Эх, разрыв-трава, взорвала меня.
Разбросав меня на семьсот сторон.
Но мечта моя. Мечта сильная.
Меня склеила. Сделав целым вновь.
                ШАМАН

Яркая вспышка. Раскатистый и мощный гул. Из дымчатого марева проявилось поселение. Около семидесяти новеньких деревянных, искусно и с большой любовью построенных домов. Дома построены в виде огромной спирали, в центре которой находится внушительных размеров храмовая постройка, возле которой накрыт длинный стол, уставленный всевозможной снедью и глиняными кувшинами с вином. За столом сидят люди и слаженно поют необычайно гармоничную песню. Все постройки находятся внутри некоего прозрачного купола красного цвета.
Выйдя постепенно из состояния зачарованности пением, попытался осознать себя и выяснил, что меня нет. Не то чтобы меня нет совсем, потому что я есть, раз как-то размышляю, но вот физически меня нет. Не видно никак и никак не ощущается.
– Так-так. Надо бы разъяснить себя любым путем, чтобы уяснить, кто я и где я.
– Я! – мысленно утвердился, поскольку рта нет, чтобы произнести это вслух.
Купол вздрогнул по всей поверхности.
– Я есмь! – продолжил искать себя.
Купол завибрировал еще сильнее и стал мерцать и слегка светиться опять же всей поверхностью. И интересное ощущение появилось. Вибрация купола стала отражаться и во мне, которого нигде нет.
– Я есмь тот, кто я есмь, – полностью произнес ключевую фразу, и купол целиком вспыхнул красным светом и я нашелся.
Я и был этот купол. Сразу весь. И воспоминания накатили. Единственное, что не удалось вспомнить, так это момента превращения меня в купол. Последним моментом, являвшимся также и самым первым всплывшим в сознании, была только яркая вспышка и гул.
– Ну и ладно! Раз теперь правила игры таковы, то будем играть по этим правилам. Нужно только понять, как именно получится проявлять себя в этом состоянии.
Посмотрел на это поселение внимательно еще раз, и как только захотелось увидеть этих людей поближе, так сразу и реальность приблизилась.
– Недурственно, – пропел себе под несуществующий нос. И захотел посмотреть на поселение с противоположной стороны. Сторона появилась перед взором в ту же секунду.
– Здорово! – сам собой вырвался восторг, от которого по всей поверхности купола забегали золотые сполохи, а люди, не прекращая пения, взглянули в небо. Видимо, привыкли уже к этим природным явлениям и не особенно удивляются.
– Интересно, а как они видят купол? Меня то есть.
И мгновенно я стал смотреть глазами одного из участников застолья.
Никакого купола не было. Ни красного, ни черного, ни фиолетового в крапинку. Обычное небо с облаками.
– Вот те на, – удивился не на шутку, и на голубом небе появились белыми вспышками молнии. – Забавно!
И вернувшись в обычный, купольный режим, повторил эту древнюю “вот-те-ну”. Купол замерцал ярко-зелеными пятнами, и никаких молний не было.
–Так-так.  Ну и ладно! Не видят они меня, ну и не надо, значит. А почему это я вижу только внутрь себя? А что находится снаружи? – подумал, но изменения в зрительном восприятии не произошло. Как видел это поселение с окружающим участком леса, так и продолжил видеть.
– Как же посмотреть наружу? – мысль, не переставая, звенела в несуществующей голове. 
И в ответ посыпался всякий словесный бред: концентрация, визуализация, дестабилизация, структуризация, сенсибилизация, трансформация и провокация.
Похоже, что из всего этого мусора только концентрация и подходит. Ну, так на чем же концентрироваться? Ведь если внимание переносишь на любой из предметов, пусть даже и из разных точек, то ничего, кроме ракурса, не изменяется.
– О! Идея! Концентрация на всех максимально удаленных и труднодоступных зрению точках может дать интересный эффект. 
Как только зрение стало растекаться по куполу во все стороны одновременно, так сразу и произошел выворот наизнанку, и зрение обратилось вовне. И появилось звездное небо с незнакомыми сочетаниями звезд и планет, а стоило переместить “глаза” вниз, как появились деревья повсюду вокруг, две реки текут, шелестя прозрачной водой. Купол оказался не особенно-то и большим. Приблизительно километров пятьсот в диаметре.
Фокусировка внимания на центре самого себя привела к обратному выворачиванию внутрь.
– Ну вот, механизм поворота ясен. Собираешь сознание в точку, – выворачиваешься внутрь, рассредоточиваешь сознание во все стороны, – выворачиваешься наружу. Просто все, как логарифмическая линейка. Надо попробовать еще не только по поверхности купола перемещаться, но и во внутреннем пространстве. Например, вон к тому деревцу сдвинуться.  И сразу появилось ощущение, как от поверхности купола отделился сверкающий шар, связанный с ним нитью, и полетел к дереву. Причем сознанием этого шара, как и всего купола целиком, тоже был я.
– Нет границ познаваемому, – радостно утвердил свою находку и остановился на полуслове от открывшегося зрелища.
Под молодым кедром, к которому, радостно переливаясь синими сполохами, летела моя персона, сидела потрясающе красивая девочка. Лет двенадцати, с огромными, на пол-лица, небесно-голубыми глазищами, золотистыми длинными волосами, которые расстилались по земле, пухленькими губками и чуть курносым носиком. Она смотрела прямо на меня, точнее, на шар, которым в тот момент был я, но, скорее всего, не видела его, поскольку в глазах ничего не отразилось.
– Наверное, я также невидим, как и купол, – подумал, – жаль, конечно, но ничего тут не поделаешь.
– Привет, – неожиданно сказала девочка, – я рада, что ты пришел.
– Привет, – недоумевая ответил, – а ты что, меня знаешь?
– Ха-ха-ха, – колокольчиком раскатился ее смех, – ты нисколько не меняешься. Каждый раз ты задаешь один и тот же вопрос. Мне иногда кажется, что у тебя совсем нет памяти.
– Ну и ну, она меня помнит, а я нет, – плавно облетел ее сбоку, чтобы посмотреть на личико в профиль. – Может, и вправду забыл?
Совершенно незнакомое лицо, хоть тресни, не знаю ее.
– Как тебя зовут, златовласая принцесса? –  шепнул в ухо.
В ответ прозвучал тот же самый колокольчатый смех: «Одни и те же вопросы каждый раз! Настей меня назвали родители».
Перелетел прямо перед ее лицом к левому уху и шепнул:
– Красивое у тебя имя – НАСТЯ, Настенька, Настасьюшка.
– Тебе незачем проверять, летая перед моим лицом. Я тебя не вижу. Я потеряла способность видеть уже давно. Но ты часто приходишь ко мне во снах. И каждый раз по-разному. То в виде красного купола, то в виде синего сияющего шара. Если бы я могла видеть, то, наверное, сейчас увидела бы тебя именно в виде шара. Когда ты снишься мне в виде шара, то становится очень тепло и уютно; и радостно так, что петь хочется. А когда в виде купола, то появляется ощущение, что я защищена так надежно, что никто, никакая сила во всем мире, не сможет даже прикоснуться ко мне, не то что причинить вред или просто напугать. А иногда я тебя никак не вижу, но знаю, что ты рядом. Очень, очень близко и всегда рядом.  И знаешь, мне кажется, что ты хочешь узнать, как ты выглядишь, потому что у тебя нет зеркала, а в озере твоего отражения не появляется. И именно поэтому ты пытаешься сделать все, чтобы я тебя заметила и рассказала. Наверное, тебе очень одиноко и грустно и ты хочешь, чтобы про тебя кто-нибудь знал.
– Как получилось так, что ты не можешь видеть? Глаза у тебя очень красивые и на вид совершенно нормальные, – перевел тему, чтобы не расчувствоваться.
– Когда мне было шесть лет, мы двумя семьями пошли в лес за ягодами, и я потерялась. Я бегала по лесу, звала–звала своих, а никто не слышал и я испугалась, что никогда из леса не выберусь. Мне стало так страшно, что я закрыла глаза и в комочек сжалась, плача. А когда ночь наступила, еще страшнее стало, и холодно. Показалось, что ветки деревьев хотят меня схватить, и я зажмурилась изо всех сил и закричала, что не хочу всего этого видеть.
 И после этого стало темно совсем. И с открытыми глазами и с закрытыми. Но зато взамен я стала слышать, как говорят деревья и травы, птицы и животные. Деревья первые успокоили меня, прошелестев, чтобы я не боялась их, что они не причинят мне вреда никогда. Что они созданы для того, чтобы помогать людям, а не вредить им, а потом и ты проявился, но так интересно, что ты не пришел откуда-то, а рядом был, только я этого не замечала. А как только заметила, то сразу и спокойно стало, и тепло, и уютно. Да так уютно, что я сразу и уснула.
 А утром ты меня домой отвел. Я сама шла, а ты говорил куда повернуть и как ставить ноги и где ямки. А деревья сами ветки убирали, чтобы не поцарапать меня. Правда, это ты так сказал, а как на самом деле было, я не знаю, может, ты сам их раздвигал. А дома никого не было. Все меня искали всю ночь и следующий день. Мама и папа сильно огорчились, что я теперь не вижу, но потом, когда я про тебя рассказала, и наш главный, посидев задумавшись, сказал, что я, по-видимому, именно та самая девочка из легенды, то даже загордились.
– Что за легенда?
– В нее раньше, тогда, когда мы жили на той, другой Земле, никто не верил, пока всё написанное не начало исполняться. Я еще совсем маленькая была и многого не помню, но взрослые рассказывали, и я им верю, потому что у нас не принято лгать.
 На той, первой Земле, жить становилось с каждым днем все хуже и хуже. Люди постоянно воевали друг с другом, злые были очень, и реки грязные становились из-за заводов, и воздухом дышать трудно стало. Всё плохо становилось, и внутри семей войны начались. И люди убивать стали друг друга из-за всяких мелких обид.
 И хороших людей стало совсем мало, и трудно им жить было. Труднее всех. Наверное, потому, что быть не такими, как все, очень трудно. Они говорили про силы злые, которые мысли внушают людям, чтобы убивать друг друга, чтобы думать только о себе, чтобы мстить за каждую мелочь сильнее в несколько раз и никогда не забывать ни единой обиды. И говорили, что силы эти могут человеком владеть через мысли. И про силы другие, добрые, которые другие мысли посылают, как сделать так, чтобы жилось хорошо и весело.
И человек всегда может выбирать, какие мысли слушать, а какие нет. Как в радио ручка настройки есть. Какая именно станция нравится, на ту настраиваешься и слушаешь. А когда долго слушаешь похожие мысли, то потом и думать начинаешь так же. Будто мысли те твоими становятся. И действовать потом начинаешь, как думал. А от действий вся жизнь меняется. Получается, что как человек думает, так он и живет.
Но их мало кто слушал, этих людей. Почти все говорили, что незачем представлять человека как робота, который управляется какими-то мыслями. Каждый сам свою жизнь создает своей волей. И нет никакой войны между темными и светлыми силами. Но получилось так, что воля эта только хуже жизнь сделала каждому и всем вместе. И получается, что война та невидимая именно в мыслях идет. Какая мысль побеждает, таким человек и становится. Не сразу, конечно, но становится. И все как роботы на самом деле. Поступают одинаково, хотя видят, или, скорее всего, как раз не видят, к чему их поступки приводят, и снова на те же самые грабли наступают.
И другие люди были, которые учили, как совсем от мыслей отказаться и попасть в какую-то нирвану. Где ничего нет, и все есть одновременно. И где никому ничего не надо. И они говорили, что все оттуда пришли и все туда должны вернуться. Но мне кажется, что там скучно, в нирване этой. Что делать, когда все уже есть и ничего делать не нужно. Бессмысленность полная. Но, наверное, в этом я не очень разбираюсь, может, эта нирвана для каких-то специальных людей сделана, может быть, очень развитых, потому что те люди очень добрыми были и кажется, что светились изнутри.
Но когда на Земле совсем плохо стало жить, они исчезли куда-то, поняв, что их не хотят слушать, но оставили легенду, тем другим, хорошим. Все думали, что эти люди сами ее придумали, чтобы иллюзию создать и убежать от реальности. Но потом, когда страшные болезни начались, о которых в легенде говорилось, все поняли, что те, из нирваны, дали настоящую историю. А легендой ее назвали для того, чтобы поверить было легче. Сказки ведь всегда легко воспринимаются, потому что когда их читаешь, то как бы не всерьез. А внутри живет еще кто-то, и именно это кто-то – настоящее, и для него эти сказки создаются, чтобы оно радовалось и жило. Оно живет именно мечтами и добрыми чувствами.
И вот в той легенде было написано, что давным-давно, когда на Земле всего было много, и люди были счастливы, и никто ни с кем не воевал, вокруг земли существовала невидимая сфера, составленная из сознания очень мудрых людей, которые жили среди обычных людей, но старались ничем не выделяться. Эта самая сфера защищала всю землю и умы всех людей от воздействия негативных информационных потоков.
Но однажды во Вселенной, где шла постоянная война между светлыми и темными, произошла перестановка сил и наша Земля попала в зону  мощного влияния темных сил. Первое время сфера успешно сдерживала натиск злобных мыслеформ, но их становилось все больше и больше, и сфера распалась на несколько куполов, защищающих конкретные группы людей, которые разделяли идеи носителей вселенского знания. А сами высокоразвитые существа, после согласования своего решения с вселенским советом, вошли в особое состояние, похожее на сон, оставив защитные купола без каналов связи обмена информацией с защищаемыми людьми. Так возникли учения и догмы, которые не могли согласовываться с быстроизменяющимися условиями жизни на планете.
 А темные силы заняли всю планету и мало того, что стали внушать людям разрушающие мысли, но и стали жить внутри многих, полностью вытеснив духо-душевную энергетическую структуру, используя запас жизненной энергии порабощенного человека для своей жизнедеятельности. Им это очень просто сделать получилось, потому что, в большинстве своем, люди забыли, зачем рождались на Земле и не стали выполнять свою собственную задачу, для которой рождались. поэтому стали терять лучики света, которые соединяют их со своим запасом жизненной энергии. А когда энергии начинает не хватать, то человек несчастным становится и больным. И одновременно он видит, как вокруг него хорошо живут те, кто злые и наглые. Те, которые воспользовавшись ситуацией, хапают отовсюду что можно и что нельзя. И от этой внешней несправедливости человеку еще сложнее становится найти самого себя и, возобновив связь с источником, получить все необходимое. Посмотрит человек на злых, но успешных, да и махнет на свою совесть рукой. Тоже скажет: -  буду как они жить. Других обижать, унижать, грабить и прочее... И вот именно эти мысли, как лучше сделать то или иное зло, и подсовывают темные силы, чтобы человек открыл свою защитную оболочку и впустил внутрь нового хозяина. Ведь зло, также как и добро, притягиваются как опилки к магниту. А когда начинает новый жилец внутри хозяйничать, то человеку, его душе, совсем невмоготу становится. А когда энергии совсем мало становится, то новый хозяин начинает советы давать как добыть энергии из окружающих людей,провоцируя их скандалить и ругаться, советуя как изощреннее запугивать и обещания давать, которые выполнять никто и никогда не собирается. А очень часто человек настолько обидится на весь мир, или на кого-то конкретно, что сам зовет кого нибудь из темных, чтобы стать "сильным" и "доказать". Но доказать не через свой талант, который у каждого есть, а через силу, жестокость и злость. Тогда в него заселяется действительно мощная сила. Но она же его рабом делает. Потому что требует очень много энергии и полностью подчиняет себе все мысли, все чувства и действия.
А те люди, которые вошли в особое состояние, постоянно учили всех желающих, как найти свой лучик света и противостоять темным силам, даже если они уже внутри живут. Ведь по этому лучику течет энергия любви, которая для темных является смертельным ядом. И именно любовь нужна каждому человеку, чтобы быть счастливым и здоровым.
Но в легенде также было сказано, что после того, как ужасные болезни начнутся, и солнца не будет видно из-за пожаров и туч ядовитых, тогда те существа выйдут из особого состояния. И в разных местах появятся огромные золотые шары, в которые смогут войти те люди, которые сумеют сохранить в душе у себя доброту и любовь. Те, у которых внутри не будет злобы, обиды, жажды мщения и желания причинять боль или страх живым существам. И шары унесут их на новую Землю. Где будет новое небо и новая земля и новые реки, и старого уже не будет никогда. Ни страха, ни боли, ни всякой болезни. И будут там люди строить дома и жить в них. И каждый будет строить дом для себя, как сам задумает, а не так, что у всех одинаково, как раньше было. И поэтому в домах этих жить будет очень приятно и радостно, и постоянно будет желание сотворить еще что-нибудь. Такое, чтобы всем-всем стало жить еще хоть немного лучше.
Но в шары те, войти обманно не получится. Они всё изначально о человеке знают. И если негодные чувства остаются внутри у человека, тогда он просто исчезает, соприкоснувшись со  сверкающей стеной. А очень злые люди даже близко подойти к шарам тем не могли по непонятной причине. А наши перед шаром всегда останавливались, садились, и шар им вопросы задавал разные. Если ответы были правильными, то вход получался безопасным, и шар сам приглашал войти. Мои папа с мамой не сразу смогли войти. У них глубоко внутри оставались еще нехорошие мысли. Но от них можно было избавиться через покаяние, через прощение, и шар сказал, как именно. А через несколько дней снова проверил и позволил войти.
А когда внутри набралось тридцать шесть человек, и специальные места все заполнились, то шар превратился в огромный бублик, и в один миг все исчезло в ослепительном белом свете, и еще через один миг мы уже оказались на этой Земле. И ни бублика, ни шара, уже не было. И многие люди оказались рядом совсем другие. Не те, которые садились с нами. Они тоже очень удивились перемене и сказали, что садились в шар тоже с другими людьми и не знают, как эта перемена произошла.
А здесь было чистое небо и чистая вода, и деревья все зеленые. А воздух такой чистейший, что мы первоначально просто надышаться не могли. И все съедобное сразу росло вокруг. И дом уже был построен как огромный храм. Даже не построен, а как бы целиком отлит из неизвестного материала. Мы  в нем и поселились сначала, потому что не знали, как тут дальше предстоит жить. И вот вскоре  после этого стали мы исследовать все вокруг, и я заблудилась, потеряв зрение.  А в легенде было написано, что на новой Земле, в одной из общин маленькая девочка, потеряв глаза, будет видеть сны и слышать неслышимое и всякий слушающий ее достигнет великой мудрости, ибо она будет вещать главы закона. Закона жизни и правды. Наши люди – все очень умные и образованные – всерьез отнеслись ко мне и стали спрашивать обо всем, а я не знала, что им отвечать. Но той же самой ночью ты в виде шара прилетел ко мне и показал это самое место под этим кедром и сказал, что на все вопросы будешь отвечать мне именно здесь. И когда будешь мне сниться, то это будет знаком, чтобы я пришла на следующий день и ждала тебя, потому что что-то важное нужно передать нашим. Или когда я хочу что-то у тебя спросить, то должна прийти и позвать тебя. Вот я и здесь.
– Скажи мне, златовласая Настасья-краса, а то, что дома у вас построены так необычно, это тоже я посоветовал?
– Нет, не советовал, а наши у тебя спросили через меня, как лучше строить, чтобы в гармонию вселенскую вписать все поселение. Ведь на следующий день, как ты со мной стал разговаривать, и попросил прийти на это место, наши сперва хотели меня проводить, но ты еще во сне предупредил, чтобы я ничего не боялась. Что ты сам меня приведешь, и я не споткнусь и не заблужусь, и вообще со мной ничего не случится.
Я осторожно пошла, а потом быстрее, быстрее, а потом и вообще побежала, потому что ты вокруг меня был и шептал:
– Вперед, побежали, полетели, – и волосами моими играл, развевая их по ветру. – Хочешь, я сделаю для тебя радугу во все небо, ведь она такая краси…– тут ты осекся, потому что вспомнил, что я не могу видеть, и я поняла, что это не ты писал легенду, и зрение у меня не ты забрал. Я почувствовала, что ты даже как-то разозлился на тех, из-за кого я не могу видеть. Даже твои мысли прочитала: – Она ведь всего лишь маленькая девочка, зачем же лишать радости детства ни в чем не повинного ребенка? Закон вам вещать нужно. Но почему именно через нее?
Я поняла, что ОНИ, те с которыми ты спорил, могут тебе что-то сделать нехорошее, и поэтому сказала, чтобы ты не переживал за меня. И что я рада, что могу с тобой общаться и могу слышать, как разговаривают деревья и животные и что это вполне заменяет зрение. Хотя, конечно, хотелось бы снова увидеть, как восходит солнце, и как по цветку ползет букашка, и как мама с папой улыбаются, как сверкают от радости их глаза, и других людей увидеть, увидеть, как они изменились. Ведь уже шесть лет прошло, а они для меня все такие же, как и раньше. Но ты не печалься за меня, ведь если бы не это, то мы бы не знали что делать, как жить здесь и как жить правильно, чтобы не повторилось того, что случилось с той Землей, с теми людьми.
И тогда ты пообещал, что однажды ты украдешь у НИХ мою способность видеть и вернешь ее мне, и тогда все небо превратишь в одну огромную радугу просто в благодарность за то, что я есть.
А про дома ты сказал, что нужно, чтобы каждая семья сделала свой проект, и все вместе начали строить каждый из домов сообща. Каждый из участков, на котором строится дом, должен находиться на строго определенном расстоянии от центрального храмового здания, которое вызывает своей конструкцией постоянный приток космической энергии, закручивающейся по спирали то ли Фибоначчи, то ли Торричелли. Если жить в определенных точках на проекции этой спирали, то сознание постепенно войдет в резонанс с всеобщим вселенским разумом, и цивилизация, составленная из людей, развивающихся согласно этому и многим другим законам, войдет в состав межгалактического совета. 
Я не знаю этих понятий, но тогда, когда я назвала этот термин, наши ученые головами закивали и сразу поняли, как и почему именно так нужно строить. И точки центров каждого из домов сразу же рассчитали. А деревья ходили в лес выбирать для построек со мной. Я мысленно спрашивала у деревьев как правильно их рубить, и они сами звоном указывали места спилов. Условие, правда, ставилось, что взамен каждого спиленного нужно посадить новое. Но про это мы и так догадались. Сразу. А деревья в сруб нужно укладывать так, чтобы на углах поворота комель одного укладывался на верхушку другого,  а не как придется. Тогда внутри построенного таким образом помещения возникает постоянное замкнутое торсионное энергетическое поле, в котором у живущего человека очень быстро восстанавливаются физические силы и творческий потенциал развивается. А крыша обязательно должна быть в форме пирамиды, сориентированной по сторонам света. Тогда создается дополнительный поток ионизирующей  сверхтонкой энергии, модулированный информацией, на источник которой можно настраиваться, изменяя угол наклона граней пирамидальной крыши относительно самого дома. А внутри самой пирамиды есть зоны для универсальной гармоничной информационной кодировки продуктов питания, семян и жидкостей. А в другой зоне можно останавливать все физиологические процессы. Это для тех случаев, когда на разработку идеи не хватает продолжительности обычного жизненного цикла и необходимо его продлить. Во сне ведь время жизненное расходуется практически зря, если не считать отдыха. Вот и можно спать в специальном месте под крышей своего дома и время сна к жизненному сроку прибавлять.
А когда мы построили дома для всех и расселились в них, то на следующий же день храм вспыхнул белым светом, и вокруг него еще тридцать шесть человек появилось. И сразу понятно стало, что это наши земляки, в том смысле, что с нашей Земли. Но эти уж очень устало и измученно выглядели. Видимо, совсем условия жизни на старой Земле плохими стали. Но они очень быстро отошли, окруженные заботой и любовью. Да опять же, предложение строить себе дома по собственным проектам, с таким энтузиазмом подхвачено было, что мы диву давались, откуда у таких заморенных людей такая жажда к творчеству появилась.
Еще трижды по тридцать шесть человек, храм нам дарил новых соседей, а потом появилось всего шестеро, и, наконец, один человек появился чуть живой. Как узник тюремный прямо. Когда мы на него набросились с расспросами, то выяснилось, что он такой измученный не потому, что совсем жить невозможно стало на Земле, а потому, что он никак в шар войти не мог. Сознание очень загрязнено было, и он шестьдесят дней голодал и медитировал возле шара, чтобы очистить разум и избавиться от неправильных мыслей. А остальные люди как с ума сошли и пытались шар расстрелять из разных видов оружия. Только шар повредить невозможно. Он как бы прозрачный и из воздуха состоит. И пули и снаряды насквозь пролетают, не причиняя никакого вреда. Но подойти к нему близко с оружием невозможно. Даже просто с мыслями о причинении вреда нельзя приблизиться. Граница есть невидимая, за которой все исчезает. Он рассказал, что когда сидел возле шара, даже кожей чувствовал ненависть тех, снаружи, только из-за того, что смог перейти за границу и начать сдавать экзамен. И чувствовал, как они радовались, когда он проваливался раз за разом. Но шар терпеливо объяснял, чтобы он освободил сознание от посторонних мыслей, отбросил все знания прочитанные или полученные из любых, даже очень авторитетных источников, и настроился на свое собственное сердце. В нем хранятся все ответы на все вопросы. И однажды, когда он уже почти потерял всякую надежду войти шар и сказал себе: «Да гори оно все, синим пламенем, назад я не вернусь, поэтому прошлого для меня больше нет, лучше исчезну как те, которые погибали от соприкосновения с шаром», и поднялся, чтобы кинуться вперед, вдруг заговорило сердце. Оно на самом деле заговорило, но голос был сначала очень тихим, но уверенным, и я понял, что со мной говорит истина. И тогда он сказал шару, что готов ответить на любой его вопрос. А шар не спросил ничего, и молча открыл вход.
– И вот я здесь с вами. И я так счастлив. Я чувствую, что попал домой. К себе домой. Вы мой дом. Боже мой, какая здесь красота и какой чистый воздух. Простите меня, пожалуйста, я так хочу прикоснуться к воде и выпить прямо из ладоней, и вдоволь надышаться этим чистейшим воздухом.
– Ты бы видел, как мы радовались ему…
– Хе-хе, кое-что я все-таки помню, – на самом деле вспомнил я, – когда он упал по направлению к роднику, вы так кинулись ему помогать, что я подумал, что сломаете ему руки, поднимая. Но он молодец. Прошептал, что хочет сам дойти и сам прикоснуться к воде и вообще он все хочет делать сам.
– И уже очень давно никто больше не появляется в нашем храме. Наверное, те шары исчезли с той Земли, и людям больше некому сдавать экзамены?
– Да, это правда! Кораблей на Земле сейчас больше нет. Но каждый желающий может вызвать транспортный модуль, войдя в любой из оставшихся храмов и произнести начертанную на стенах формулу. Шар появится в ту же секунду. Но люди совершенно обезумели и сами храмы уже разрушают. А когда они забудут и формулу, тогда и вызывать шары будет незачем. Потому что некому. Когда уровень сознания человека деградирует до уровня животного, тогда Земля подвергнется тотальной зачистке огнем, и уже ваши новые творения, ваши новые идеи, будут воплощаться на новой и пока безжизненной Земле. Вы – ЛЮДИ – будете богами для нового мира. Учитесь творить. Учитесь творить жизнь.
– Знаешь, шар, я постоянно думаю, почему ты никогда не говоришь своего имени. Это так непривычно, обращаться к тебе  как ни к кому.
– Зови меня просто ЕСТЬ. Я есть тот, кто я есть, а имен у меня много, но по некоторым причинам я их не могу тебе назвать, да это и не нужно. Ведь когда ты думаешь обо мне, я ведь сразу появляюсь. Не так ли?
– Да. Я поняла…. Стоп! Я действительно поняла! Ты есть тот кто есть… и… ты… ты можешь быть всем, чем угодно. Поэтому тебя и нельзя никак назвать. Ты есть все, что есть, потому что оно есть! – Настенька даже подскочила на ноги и запрыгала вокруг кедра.
– Нет, это не совсем так. Я ЕСТЬ ТОТ, КТО Я ЕСТЬ! А ТО, ЧТО ЕСТЬ ВСЕ, ЧТО ЕСТЬ – это не я, потому что я пока еще не могу быть всем. Но я могу становиться многим из того, что есть, и я ищу способ, как стать всем. Поэтому не могу называть своих имен. Каждое из имен привязывает меня к определенной точке пространства, и я теряю свободу. А теряя свободу, я теряю подвижность и становлюсь уязвим. И именно уязвимость печалит меня. Ведь если уязвим я, то уязвимы и те, кого я защищаю. А я хочу быть универсальной защитой для тех, кто верит в меня. Я хочу, чтобы они были счастливы и постоянно пребывали в творчестве. Я радуюсь, когда возникает что-то новое. Что-то такое, чего нет нигде во всей Вселенной. И когда оно возникает, я чувствую себя живым, полезным и существующим.
– Знаешь, я часто думаю о других людях. Ведь наша Земля очень большая была. И если только из близких городов набралось столько людей, сумевших войти в шар, попавших в наше поселение, то куда подевались все остальные? Мне кажется, хороших людей должно быть много и тогда шаров тоже должно быть много.
– Это действительно так. И они живут на этой же самой Земле, но достаточно далеко от вас. И знаешь… Они задают те же самые вопросы. Наверное, они хотят общаться с вами. Но у вас разные языки и разные жизненные распорядки. Поэтому вы сможете встретиться, когда полностью обстроитесь и изучите общий язык.
– Общий язык? Разве такой существует?
– Да! И он записан здесь, вокруг тебя. Это живой язык. Язык жизни. Вот возьми эту завитушку вьюна возле твоей правой руки. Пощупай ее и представь внутри, как она выглядит. Весь объемный алфавит содержится в этой завитушке. Если посмотреть в торец, получится буква О, если сбоку, буква И, или Ш, или Т, или М, в зависимости от того, сколько завитков учитывать и как их повернуть. Если сдвинуть завитки относительно друг друга и посмотреть по диагонали, получится буква З, или буква В. Сдвигая, растягивая завитки и поворачивая под разными углами даже самый маленький завиток можно прочитать очень многое. Это трехмерная азбука, и она записана во всем вокруг. Сочетаниями всевозможных завитков окружающий мир пишет свою историю и постоянно посылает сообщения всему окружению. И на старой Земле азбука тоже была, но люди утратили искусство чтения языка жизни и поэтому взамен получили многоязычие и перестали понимать друг друга. А язык жизни – это общий язык и не имеет значения, какого цвета у тебя кожа и какое образование. Главное, чтобы у тебя была наблюдательность и открытое сердце, открытые чувства. Тогда мир откроет все тайны и человек получает возможность войти в мир сказки. В мир изначальный. В мир свободы и творчества. Обязательно передай это своим. Уже пришло время это знать. Нет языков, есть ЯЗЫК. Общий язык, вечный язык, и на нем предстоит общаться всем.
– Здорово!   Ой! Я совсем забыла, зачем я тебя звала… мне приснился сон. Страшный сон. Такой, которые снились только на старой Земле. Такие сны здесь никогда не снились.
Огромные, страшные рогатые существа с крыльями и когтями разговаривали друг с другом, и один из них сказал, что знает, где найти красного кентавра и просил остальных выделить ему дополнительных воинов для завоевания купола. И те согласились, захохотав, и добавили фразу, от которой мне совсем страшно стало. Они сказали:
– Победим этого, победим и остальных. Тогда ЭТОТ, – тут они взметнули вверх когтистые руки с крыльями, – подавится костями своих сыновей, и умоется их кровью. И я вдруг подумала, что красный кентавр – это ты. И купол, который они хотят завоевать, это твой купол, который нас защищает.
– Нет, это просто страшный сон приснился, забудь и не волнуйся понапрасну, – сказал, а сам подумал:
– Нашли, паразиты, все-таки, ну да разберемся, как-нибудь.
– А ни у кого из них на крыльях не было желтых полосок или знаков каких-либо?
– Да-да! У того, который подкрепления просил, как раз желтые молнии на крыльях были нарисованы. Только они не снаружи нарисованы, а как рисунок на коже змеиной, как бы внутрь вделан. А почему ты спрашиваешь? Может, это не сон был?
– Я потому и спрашиваю, что если встречу его где-нибудь, то накажу, чтобы не снился, кому не положено, – уверенным голосом произнес и, позевывая, добавил, – спасибо, что рассказала. Страшные сны обязательно рассказывать надо, чтобы они не сбывались. Ну а мне пора делом заняться, так что до свидания.
Мгновенно вывернув сознание наружу, и разогнав скорость перемещения следящей части разума по поверхности всего купола до скорости света, собрал себе лицо в одном месте и, медленно перемещаясь относительно сверкающего кольца осознания, внимательно рассмотрел лесной пейзаж, ожидая незваных гостей.
Прямо из земли вырос цветок мака, на глазах распустился, сбросил лепестки и свесил головку с семенами вниз. Так же быстро, как вырос, втянулся под землю, и на его месте появилась лужица нефти. Лужица стала разрастаться во все стороны и, достигнув двухметрового диаметра, зафиксировалась. Черная жидкость забулькала и выплюнула на поверхность крылато-рогатое существо, которое и являлось Настасье во сне. Шишковатая, сплошь покрытая бородавками морда со змеиными глазками уставилась немигающим  взглядом прямиком мне в переносицу, где немедленно появилось царапающее ощущение.
– Чего тебе тут надобно, Велфегор, – недружелюбно спрашиваю гостя, – опиумные настойки здесь никому не требуются.
– Заглохни, конь, – нагло ответил демон, делая попытку зацепить чувство собственной значимости, – меня интересуют эти людишки, – показал когтистой лапой внутрь купола, на мгновение, распахнув перепончатые крылья с желтыми молниями.
– Ты можешь меня хоть пнем назвать, с тем же успехом, вонючка, а моих людей тебе не достать.
– Ой-ли, Торушка, – с умилением всплеснуло лапками  существо, – а ты посмотри, я ведь не один к тебе пришел. – И плюнул в сторону. Тотчас, вокруг всего купола, появилась целая стая хохочущих и кривляющихся чертей.
– Взять их, – как бы стесняясь собственных слов, произнес командир, поковырявшись пальцем в пасти и ткнув им в направлении поселения.
Черти кинулись всей толпой и распластались на поверхности купола, извиваясь своими телами, царапая воздух когтями и судорожно пинаясь своими грязными копытами, пытаясь пробраться за оболочку.
Вибрация по куполу, вызываемая их потугами, неприятными импульсами откликалась в сознании и я, сложив губы трубочкой и выдохнув со свистом воздух, прогнал по поверхности купола огненное лезвие, рассекая их  тела пополам. Они немедленно стекли  воняющей сероводородом жижей вниз и ручейками вернулись к луже, из которой произрастал их повелитель.
– Хм, – скорчил мину демон, – я смотрю, ты кое-чему научился, бублик.
– Ну, тогда уж называй меня Бублом. Я ведь все-таки ТОРОТ, а не ТОРОТИК, – сделал вид, что задет таким уничижительным обращением и готов, потеряв самообладание, кинуться врукопашную, оставив подопечных без надлежащей защиты.
– А что это у тебя за страшные шрамы на животе? Никак, кто-то из героически обдолбанных нарков пытался кишки выпустить великому Вафлежую, – нарочно исказил его погоняло, чтобы он активизировался и проявил ярость максимально. Ведь, вспылив разок, трудно добиться такого же по накалу второго выброса энергии и поэтому война быстро заглохнет.
– Я достану твоих червяков и размажу их кровь по твоей морде, – рассвирепел демон и заорал, – разорвать их в клочья, – распахивая оба крыла, и выпуская из-под мышек стаи отвратительно пищащих летучих мышей, немедленно начавших биться своими перепончатыми крыльями и пытаясь прорвать остренькими коготками поверхность невидимого купола.
Одновременно с летучими тварями из-под земли тремя нестройными рядами выскочили рогатые бойцы с топорами, мечами и какими-то крюковатыми палками. Желтыми молниями украшены были только редкие представители, что навело на мысль о весомых потерях в Велфегоровом воинстве. Интересно, кто это его так круто потрепал? С визгом, воплями и хрюканьем вся эта орда кинулась с намерением продырявить купол и ворваться во внутреннее пространство.
Сформировав сразу десять вращающихся циркулярных пил, летающих по всей поверхности купола, с визгом и брызгами рассекающих тела мерзких тварей, глянул на мгновение внутрь купола и понял, что людям внутри что-то из происходящего видно. И это что-то их если и не пугает, то наверняка напрягает.
Вернул взор обратно к Велфегору и пилы, отработав всех нападавших, выключились сами собой. А я почувствовал, что энергии на отражение нападения потратилось огромное количество и второй атаки просто не выдержать. Однако, внимательно присмотревшись к противнику, догадался, что ему досталось не меньше, судя по резко меняющемуся цвету когтей и по раскачивающемуся от слабости телу, и понял, что атак больше не предвидится.
– Что, вонючка, на Земле кушать больше некого? Ты же ведь сюда свое перепончатое тело приволок совсем не для сведения личных счетов, а, как я понимаю, потому что батарейки садятся. Ведь так?
– Почему ты не хочешь меня пропустить? – выпустив из пасти немного кроваво-розовой пены, спросил гость, – ты же знаешь, что нельзя причинить вред тому, кто чист. Или ты покрываешь преступников перед Богом? – раздувшись до непомерных размеров, якобы пылая праведным гневом, демон начал идеологическую обработку, поняв безуспешность силового вмешательства.
– Да, они не безгрешны, и я, охраняя их, принимаю их грехи на себя, и в любой момент, когда ОН спросит, я готов ответить за ВСЁ. Они стараются стать лучше, чем есть и поэтому я буду давать им бесконечное количество возможностей, даже нарушая законы Отца. ОН всепрощающ и мудр, и поймет меня. И даже если ваша злобная компания надумает предъявить мне все смертные грехи одновременно, я заплачу за все. И только потому, что там, внутри купола, живет одна маленькая девочка, которой я пообещал показать радугу во все небо. ОТЕЦ имеет самое большое любящее сердце, и он поймет меня, и я верю, что он даст мне еще один шанс. Хотя бы для того, чтобы я сдержал только одно это обещание. А вот тебе второго шанса доказать свою правоту никто не даст. На Земле когда дела по-вашему стали развиваться, получилась полная лажа, так что ты с корешами теперь не у дел. Люди, которых вы поработили через внушенное мировосприятие, автоматом отключились от источника и личные заряды их быстро закончились. У вас ведь потребление нехилое. Так что осталась вам одна забота, как бы до помойки добраться своим ходом.
– С-су-ча-ра, – прохрипел демон, я все равно найду выход…
– Я даже могу тебе его подсказать, – улыбнулся я. – Отец придумал замечательную игру. Вечную игру! Ты только правила вспомни…
– Не буду я никаких правил вспоминать, я ему еще докажу…
– Кому ты что можешь доказать, слабак, твои дни сочтены, – сказал неприменимую в вечности фразу, которая, тем не менее, сработала.
Демон кинулся врукопашную.
Из сферы автоматически выхлестнулась моя рука с огненным мечом, который острием уперся прямо в центр груди незваного гостя. Меч был составлен из пылающих букв.
– ЛО-ГО-ССС – с отчаянием в голосе протяжно прочитал демон, и добавил с подвыванием, – ССС-УУУ-КА-А-А, – ну почему так нелепо все?
– Может, ты все-таки хочешь, чтобы я напомнил тебе правила игры? – участливо улыбаясь, спросил эту рогатую морду, рисуя уже дымящийся  крест на груди тем же самым острием меча.
Здравый смысл взял верх над амбициями, и демон согласился выслушать условия.
– Тебе должна понравиться игра, – снисходительно, по-отечески обращаюсь к давешнему врагу, – вспомни знак багуа, состоящий из двух капелек. Черной и белой. Внутри каждой капельки есть точка противоположного цвета. Она символизирует возможность изменения полярности всей половины на противоположность, в случае возникновения роста именно противоположного естеству качества. Внутри каждого плохого есть зерно хорошего и внутри каждого хорошего есть зерно плохого, если так утрированно понимать эту символику. А если принять отсутствие как плохого, так и хорошего, то и выяснится гениальный замысел этой игры. Белые окружили вас и запрессовали практически в точку. Баланс нарушен. Круг стал практически целиком белым. “Светлые силы одержали великую победу над темными”. Но батарейка не может выдавать заряд только одной полярности, поскольку в ней есть и то, и другое, и поэтому белые вскоре осознают свою ошибку, и будут искать выход из создавшейся нелепости. А выход из ситуации на противоположной стороне этой же самой монеты, которая стала теперь совершенно черной, с махонькой белой точечкой в середине.
Суть игры не в том, чтобы уничтожать противоположное, а в том, чтобы удерживать постоянный и полноценный баланс в соотношении сил, масс, энергий. Полное равновесие, одним словом. И теперь требуется найти черное в белом, и белое в черном. То есть в этих белых парнях – воинах света – нужно найти негативные черты и предъявить их на всеобщее обозрение. А в черных “злодеях” – воинах тьмы – найти положительные характеристики и также предъявить их. И сделать это необходимо таким образом, чтобы монета не была с одной стороны черной, а с другой белой, а на каждой из сторон присутствовало одновременно и то и другое в полнейшей сбалансированности и равномерности. И еще, для полноценного развития, из плоскостного взаимодействия нужно перейти во взаимодействие объемное. Для начала трехмерное и тогда вообще не будет никаких сторон, а только сферическое взаимоперетекание. И из этой объемности можно будет совершить скачок  за пределы пространства и времени. За пределы добра и зла. Выскочить из этой нелепой вечной войны. Обратно домой.
– Во мне нет ничего белого, – пробурчал демон, посверкивая своими змеиными глазищами, – глупая игра.
– Неправда, – возразил я, – твой теперешний внешний вид меня пытается обмануть, но я и сейчас вижу тебя прежнего, с белоснежными крыльями и в сверкающей белизной одежде. С золотыми сандалиями на ногах. Как было изначально. До того момента, как мы перешли барьер, отделяющий вечный мир от мира дуальностей.
На этих словах по глазам гостя скользнула пленка, и он судорожно сглотнул.
– Скучает он все-таки по ОТЦУ, как бы ни пытался, пальцы загибать и когти с рогами и крыльями отращивать, – подумал и вслух продолжил:
– Посмотри сам на себя, – и сделал колоссальный, почти на восемьдесят процентов от своего личного уровня, выброс энергии через меч в его сердце.
Шкура вместе со страшной, вжившейся в тело маской, с шумом лопнула и упала на землю. А под ней, сверкая белизной одежды и крыльев, появился ангел, с удивлением и слезами на глазах, рассматривающий свои светящиеся руки.
– О, боже, ну зачем я шел против своей природы. Ведь это такое счастье, быть собой, принимать себя таким, какой ты есть.
Тут он поднял глаза и, встретившись с моим внимательным, изучающим взглядом сказал:
– Спасибо тебе, брат, что показал мое истинное лицо, но ты… Ты что-то неважно выглядишь…
– Потратился слегка… – хмыкнул, – но твои сияющие глаза компенсируют все затраты. Твоя радость – это моя радость.
– А моя радость – твоя. Отныне и навсегда, – подхватил, ни секунды не задумываясь, бывший демон.
И тут вокруг нас раздались мощнейшие громовые раскаты, и коронные электрические разряды прошили пространство от небес до земли,  и справа от нас появился совет тринадцати.
– Что здесь происходит? – прогрохотал многотембровый голос.
Мой бывший противник как язык проглотил от неожиданности, да и я сам оторопел от этого визита, но вовремя взял себя в руки и спокойно и размеренно стал отвечать:
– Я разгадал вашу загадку…
Молчание в ответ, и ни один мускул не дрогнул ни на одном из лиц.
– Вот результат… – указал рукой на белоснежного Велфегора.
– Что дальше? – спросили, не открывая рта уже у него.
– Я отправляюсь немедленно к своим… Я все объясню… Я покажу… Я докажу… Они поймут… Это ведь такой выход… Такой выход… – сбиваясь и волнуясь от захватившего переполняющего восторга,  затараторил новоиспеченный, точнее вновь испеченный ангел.
– Шкуру обратно надень, – крикнул ему, – кореша не поймут-с, потому что пока еще демоны-с.
Эта фраза все-таки вызвала легкие, почти незаметные, улыбки на строгих лицах тринадцати.
– Ну и на что ты теперь рассчитываешь? – произнесли визитеры, – энергии у тебя почти не осталось. Все растратил в битве, да в этом нелепом действии.
– Почему это действие нелепое? – разве я неправильно разгадал ребус?
– А ты думаешь, ему удастся убедить остальных?
– Ха-ха, это уже его проблема и его личное достижение. Так что не надо взваливать на меня чужой рюкзак.
Тень улыбки вновь мелькнула по лицам и исчезла.
– Грамотный конь, заслужил порцию овса, – будто бы совещаясь, произнесла группа посетителей.
– Я не конь! – гордо возразил. – Я кентавр, – и брови изогнул для пущего эффекта. 
– Кентавры овес не едят! Попрошу батарейку новую вставить, – вконец распоясавшись и чувствуя свою безнаказанность, нагло потребовал.
Боги не выдержали и расхохотались так, что молнии запрыгали вокруг и скалы затряслись.
– Герой! Получай свою батарейку… – произнес хор, и один из них протянул жезл в мою сторону и из него полился синий с белой окантовкой луч, который, наполняя меня силой, дал осознание того, что я стал сферой. Полной сферой. Я стал целым.
Блаженство переполнило все существо и эти гости, решив, что выполнили свою задачу, развернувшись, собрались исчезнуть, так же как и появились, но я набрался наглости их окликнуть:
– А бонус?
Они, уже не удивленные, а скорее разгневанные, повернулись и спросили:
– Какой еще бонус?
– Пропуск домой… Мне надоело воевать, и я хочу домой.
– Загадку отгадать мало. Это всего лишь интеллектуальное жонглирование. Пропуск нужно заработать конкретными действиями. Набрать критическую массу невозврата в тот мир, в котором ты сейчас находишься через познание всех его законов и возвышение над ними. Устойчивое возвышение. Необходимо полное знание, ясное понимание и несгибаемое намерение.
– Так-так, – буркнул я, поняв, что в ближайшее время откинуться в нирвану не выйдет и, вспомнив старую русскую пословицу “с паршивой овцы хоть шерсти клок”, собрался поиметь с этих догматичных стариканов хоть малую пользу:
– Тогда глаза…
– Какие еще глаза, – видимо, даже они удивились такому дураковатому требованию.
– Глаза той девочки… Из моего купола…
– А мы здесь причем?
– Как это при чем? Это же вы забрали способность видеть у нее.
– Идиот! Хотя и шар. У нее обычный психический стресс, вызвавший физическое защемление зрительного нерва. Создай себе тело и нажми указательным пальцем ей в ямочку в основании черепа, одновременно хлопнув ладонью другой руки по лбу. Нерв освободится, и глаза вновь начнут видеть, – покачивая головами от несоответствия моего нового уровня с высказываемыми мыслями, удаляясь, растворились в серебристом звездчатом сиянии.
Я, уже по привычке сфокусировавшись в одну точку,  вывернулся вовнутрь, и мгновенно понял, что моя вторая половина находится под землей на точно таком же расстоянии, как и вершина купола.
– Забавное ощущение, – пробормотал и попробовал создать себе физическое тело. Начал с руки, представив в мельчайших подробностях ее строение. Кости, связки, суставы, сухожилия, мышечные волокна, связанные в группы мышц, вены. Кровь, по ним циркулирующую, кожу и волоски, нервные волокна, энергетические каналы. Рука получилась на славу. И хотя кровь бралась из ничего и в  ничего возвращалась, все равно ощущение потрясающее. Особенно когда пальцы сгибаются, и подушечки пальцев соприкасаются. А когда попробовал прикоснуться пальцами к траве, то даже невидимое лицо растянуло невидимые губы в блаженной улыбке.
– Нет, физический мир все-таки имеет свои прелести, – пропел, лихорадочно создавая все остальное тело, и голышом понесся по полянке в направлении озера. С размаху бултыхнулся в обжигающе прохладную воду  и вынырнул с возгласом:
– Как же прекрасна жизнь!
Выбравшись на берег, вспомнил, что нужно еще успеть Настеньке присниться, чтобы завтра с утра пораньше сделать обещанный подарок. Быстро расформировав тело на энергетические составляющие, невидимой субстанцией влетел в их дом, и окутал спящую и улыбающуюся во сне Настасью разноцветным туманом, ожидая, когда ее веки перестанут подрагивать, и обычный сон закончится, сменяясь на созданную мной иную реальность.
Остаток ночи посвятил посещению остальных куполов, равномерно удаленных друг от друга и размещенных по всей поверхности планеты. Братья и сестры сердечно радовались встрече и, как вскоре выяснилось, получали неожиданную приятную возможность сообщаться друг с другом через каналы связи, которые я, совершенно не подозревая, проложил между всеми, посещая их, чтобы просто поделиться своей радостью. Все поздравляли меня с повышением совершенно искренне, и все говорили о предчувствии какого-то очень важного события, но пока еще непонятно, какого именно. И когда я задавал вопрос о той непонятной подмене путешественников в корабле, о которой упоминала Настасья, все как один одинаково подозрительно смотрели на меня и ничего не отвечали. Только Диллана, памятуя наше давнее, докупольное и более чем дружеское общение спросила:
– Ты это серьезно?
– Что – это?
– Про сортировку спрашиваешь.
– Да, а что в этом странного?
– Ничего, просто вообще-то это ты сам предложил сделать перетасовку в группах по  соответствию психорезонансных характеристик, пока находимся на карантине в зоне нуля, и они ничего не видят, ничего не слышат, и переживают блаженство растворения в свете. И все согласились, что так будет грамотнее, чем они потом будут притираться друг к другу.
– Это я предложил?
– Похоже, что черти тебе память все-таки отшибли, – удивление на лице Дилланы стало приобретать  оттенки озадаченности.
– Да и аллах с ними, с чертями этими. А что за зона нуля такая?
– Знаешь, Тор, – в голосе Дилланы появились тревожные нотки, – ты меня уже пугаешь.
– Да ладно, не переживай так сильно. Это, наверное, просто остаточные явления наркотиков. Говорила ведь мне мама, чтобы я не прикасался к этой гадости. Нет же, не послушался, вот теперь не помню ни черта.
Ситуация разрядилась переливчатым Диллановым смехом.
– Попалась все-таки на твои постановки. Как ни держалась настороже, все равно прокололась.
– Ладно, бывай здорова возлюбленная сестра по оружию, – паясничая, и изо всех сил пытаясь вспомнить, попрощался и вернулся в свой лес.
Утро наступило, и я, встретив Настеньку у дверей ее дома, как обычно проводил до нашего кедра. А когда она уселась, разложив свои золотые волосы вокруг, в ожидании беседы, я эффектно стал формировать себя целиком прямо перед ней. И только потом, когда закончил создавать сандалии на ногах, внезапно вспомнил, что она всего этого представления не видит и соответственно не оценит. Раздосадовавшись, хлопнул себе ладонью по лбу, подошел к ней и нормальным, человеческим голосом произнес:
– Не пугайся, Настя, это я. Только я изменился и мне нужно кое-что сделать. Можно?
Она склонила вперед голову, как бы зная заранее, что именно я собираюсь сделать, и прошептала:
– Конечно, можно. Ведь это ты. Я тебе полностью доверяю. И деревья говорят, чтобы я доверилась тебе полностью.
Уперев палец в ямочку в основании черепа, обнаружил там слабо пульсирующую точку, а потом не очень сильно, но достаточно жестко, так как подсказало внутреннее “Я”, хлопнул ей по лбу. Палец на затылке, слегка провалившись внутрь, как будто нажал на некую кнопку, и пульсация исчезла, а Настенька вздрогнула, и спросила:
– Уже все? Куда-то звуки пропали… только шелест листьев остался… голосов нет больше, и, открыв глаза, тут же их захлопнула и ладошками закрыла сверху.
– Какой яркий свет… Не может быть! Я вижу! Я снова вижу! – и, сильно сощурившись и прикрывая ладонью лицо от лучей восходящего солнца, повернула голову в мою сторону.
– А ты точно такой же, как и во сне, только лучше. Потому что тебя потрогать можно. А вот улыбаешься ты совсем по-другому. По-живому совсем. – И снизив голос до шепота, спросила:
– Ты украл зрение у НИХ? – и опасливо закатила глаза вверх.
Я, точно таким же шепотом произнес прямо в ухо, делая таинственную интонацию, как в детских страшилках:
– ОНИ, – закатил глаза также вверх, – не брали твои глаза, и через небольшую паузу добавил, – но ОНИ знали, где они лежат, и по большому секрету мне рассказали.
– Спасибо тебе, тот, кто есть, – прошептала Настенька, обнимая меня за шею, – спасибо тебе за то, что ты есть. Ты классный. Ты сдержал свое слово.
– У тебя волосы вкусно пахнут, – перевел тему, поняв, что она намекает на еще одно обещание.
– Да-а-а! У меня в подушке столько разных трав спрятано, что и запах всегда вкусный и сны снятся красивые и здоровские… – Тут она наморщила лоб, что-то поспешно соображая:
– А! Ты хитрый, ты специально меня отвлек. Я потихоньку подкрадывалась к твоему обещанию. Тому, про радугу, помнишь? – тут она еще больше раскрыла свои голубые глазищи и губки сделала бантиком, наклонив голову набок в ожидании.
– Ты подкралась к нему очень близко, и я сдержу его. Обязательно.
– А можно прямо сейчас? Я ведь никогда не видела радуги. Ни на той, старой Земле, ни здесь. Я ее пыталась представить, но даже не могла понять, как именно она должна выглядеть. Я ее каждый день пыталась представить, и не получалось. Как это может быть, чтобы во все небо сразу? – она мечтательно приоткрыла ротик  и запрокинула голову назад, раскинув руки в стороны, – во все небо…. Вот красотища, наверное…
Я понял, что мечту нужно воплощать немедленно, и стал поспешно растворять тело.
Настенька как будто почувствовала это, и выскочила из мечтательного состояния. А от меня уже осталась одна только голова, висящая в воздухе.
– Э-эй! Стой! Ты куда?
– Я пошел делать тебе радугу, – отвечаю уже невидимым ртом и улыбаясь одними глазами.
– Но ты ведь вернешься? – с надеждой в своих потрясающих глазищах спросила маленькая красавица.
– Конечно, вернусь. Да, впрочем, я и уходить-то никуда не буду. Просто мне нужно стать другим. Жди! Сейчас ОНО будет.
Отключившись от всех эмоциональных всплесков, стал рассчитывать углы преломления солнечных лучей и создавать программу формирования воднодисперсионной смеси и распыления ее в атмосфере в нужной концентрации. Рассчитал координатное позиционирование резервуаров в пространстве  и последовательность впрысков. Как только программа была окончательно завершена и тщательно проверена, я вывернул вторую, земную половину вверх, образовав двойной купол. И мощный световой золотой разряд между полюсами дал знак, что шоу начинается.
Как и положено каждому уважающему себя шоумену, представление начал  с малого. С обычной дуговой и неширокой, метров в пятьдесят, радуги, плавно наращивающей свое тело слева направо. 
– Вот это да-а-а! – раздался восхищенный возглас Настеньки, – вот это да-а-а! Красотища-то какая!
Привлеченные золотой световой вспышкой, люди стали выходить из домов, и бежали в поле, навстречу завершающей свое построение радуги. На лицах у них читался восторг, и смех раздавался то там, то сям. И я задумался – такой пустяк, радуга, а я как-то не додумался раньше ее делать.
И следом за этой радугой, стали выстраиваться следующие дуги. Одна за другой, удаляясь, все дальше и дальше, уходя за горизонт и образовывая  разноцветный арочный тоннель. Люди с непонимающими улыбками наперебой тискали Настеньку, не веря до конца, что к ней вернулось зрение. А она как заведенная все скакала по поляне и, кружась и размахивая руками, кричала:
– Спа-си-бо! Ты классный! И все вокруг классное! Такое все цветное! И радуги – дуги – цветные коромысла.
Подбежав к своим растерянным от такого необычно плотного стечения обстоятельств родителям, повисла у них на шеях и защебетала:
– Он обещал мне вернуть глаза и подарить радугу. Вот! Это произошло сегодня! Правда, он классный?
– Кто он? Какой он?
– Ну, он такой, – она развела руками, пытаясь обрисовать мою персону, но включилась следующая программа, и одна-единственная радуга растянула свои цвета по всей сфере, и покрыла, на этот раз, как я и обещал, все небо. Целиком.
– А-а-ах – один общий вздох вырвался из всех губ одновременно, и я на этой волне восхищения включил дополнительный, мгновенно сконструированный элемент цветовой иллюзии. Как сам я его назвал – “хвост павлина”. Плоскую вертикальную радугу, переливающуюся всеми цветами с основанием в точке посередине поляны и разбегающуюся вверх и в стороны. И напоследок выстроил высоко в небе стаю основательно намоченных уток в виде букв ее имени и заставил их всех одновременно встряхнуться.
В небе разноцветными бриллиантовыми искрами засверкала надпись: НАСТЕ, а как только надпись рассеялась, следующая стая вбрызнула следующую очень похожую надпись: НАМАСТЭ, – тибетское приветствие, которое означает «я вижу в тебе бога». И пролился разноцветный теплый дождь. Рубиновый, бирюзовый, малахитовый, сапфировый, опаловый, янтарный…
А на следующий день Настя пришла совершенно серьезная, вся собранная и внутренне подтянутая:
– Ты можешь снова сделаться человеком? У меня есть серьезный разговор от всех наших  к тебе.
Пришлось собраться, что получилось очень быстро. Навык все-таки великая штука. Сел напротив Настасьи с приветливой улыбкой, а она говорит:
– Вот мы вчера после того потрясающего представления все собрались в нашей общине и подумали, что нам здесь очень здорово живется. Все есть и все самое лучшее. И все мысли можно воплощать. Но каждый из нас, как выяснилось, подумал об одном и том же, что там, на нашей старой Земле, сейчас, наверное, совсем плохо жить тем, кто там остался, и радуги там никто не видит. А ведь она такая здоровская. И мы бы могли, наверное, все поменять на нашей старой Земле, чтобы не пришлось все сжигать и начинать сначала. Ведь, наверное, можно все исправить… – тут она сильно разволновалась, – если вернуться немного назад, в то время, когда еще можно изменить все, если не лениться. Ты ведь говорил, что времени не существует, – значит, можно вернуться назад и все починить. Тогда все будет по справедливости, и мы сами  добьемся, чтобы на старой Земле все стало как здесь. А не так, чтобы это было как подарок. Ты можешь вернуть нас назад на Землю в тогда… когда можно еще все исправить, и оставить эти сегодняшние знания?…
– “Ни фига себе озадачила девочка”, – подумал, но ответил, что нужно посоветоваться, и, растворившись в сфере, соединился со всеми куполами одновременно. А там, в каждом из куполов, как оказалось, возникла та же самая проблема. Как выяснилось, в каждом из куполов мое шоу в точности продублировалось непонятно каким образом и радуги оказали такое своеобразное воздействие на психику людей. И про Настеньку узнали все.
Все, до единого человека, изъявили желание вернуться в пространстве и во времени обратно в худшие условия, для того, чтобы изменить их и превратить Землю в рай.
Вопрос только возник, как совершить скачок во времени и поэтому, рискуя своими новыми погонами, вызвал совет тринадцати.
Старцы появились мгновенно, с непроницаемыми лицами и изучающим взглядом.
– Люди хотят совершить джамп-переход, чтобы…– начал я.
– Мы знаем зачем. Но как быть с легендой?
– Стереть! Очень просто! Как же еще быть?
– А куда вас девать? Вы ведь в легенде? Тоже стирать?
Я задумался на несколько мгновений и, не обременив себя советами с компаньонами, предложил:
 – А может, можно нас сделать такими же, как они? Обычными людьми. Мы вместе изменим тот мир.
Один старец хлопнул в ладоши, и перед ними появился толстенный талмуд в золотом переплете на каменном пюпитре. Открыв необходимую страницу, один из них, изогнув домиком густую и седую бровь, произнес:
– Нет преграды героям!
И светящимся пальцем стер из книги какие-то строки. После чего захлопнул книгу и она, вместе с пюпитром, покрывшись дрожащим сиреневым маревом, исчезла.
– Последнее, что вы сможете сделать, это перевезти людей обратно. Время мы зададим сами. После возвращения все ваши специальные силы и сверхвозможности будут аннулированы. Все придется нарабатывать заново. Уже приобретенные знания останутся в вашей памяти, и будут появляться новые. Работайте. Надеемся, что лень и безответственность на этот раз не возьмут верх над вами. Воспоминание о пребывании в этом мире у ваших подопечных будет стерто полностью, но время от времени всем будет сниться один и тот же сон. Сон этого мира, как эталон для реконструкции того.
После произнесения этой значительной и короткой речи, старцы совершенно по-детски переглянулись и, хлопнув в ладоши друг другу, всей труппой пробасили:
– Радуга – дуга – цветное коромысло!
Совершенно по-детски рассмеялись и, растворив все в ослепительно белом свете, исчезли в вечности