Пробуждение показалось странным по причине противного, режущего слух свиста, ворвавшегося в оба уха одновременно. А когда глаза с великим трудом соизволили приоткрыться, то мгновенно расширились до максимально возможного предела. Земля приближалась ко мне с огромной скоростью, и тот противный свист исходил от моего, рассекающего воздух тела.
Испугаться не успел.
Земля приняла меня и ласково обняла стогом сена.
– Живой! – пощупал себя руками, убеждаясь в целости чресел.
– Во, бля! – раздался басом вопль откуда-то снизу, и кто-то зашевелился буквально в полуметре подо мной.
Выкарабкался из стога и, отряхиваясь, с удивлением замечаю, как оттуда же, с крайне недовольной физиономией выбирается некий мужичище. Внешностью похожий на медведя-недоростка. Тело упитанное, шеи практически нет. Руки короткие с такими же короткими и толстыми пальцами. На теле не хватает одежды. Точнее, тех ее частей, которые должны покрывать часть туловища ниже пупа.
– Ты чо, бля? – очень емко и красочно спросил этот местный житель.
– Да ничо, бля, – ответил, пытаясь соблюсти местные правила приличия.
Мужик задрал голову вверх, пытаясь сообразить, откуда я свалился на его стог, но, так и не придя ни к какому выводу, вновь упер мутный взгляд в меня, и повторился:
– Ты чо, бля?…
– Упал, – коротко пояснил.
Мужик вновь задрал голову вверх, покрутил ей в стороны, пытаясь сообразить, откуда именно я упал. Пошевелил вареникообразными губами и, не придя ни к какому логичному заключению, вновь вопросительно на меня уставился.
– Оттуда, оттуда, – кивнул ему головой и пальцем вверх ткнул.
– Во, бля! – изумился мужик, и даже своей громадной и грязной ладошкой прикрыл рот и часть подбородка.
– А…этта?
– Я сам не знаю, как такое могло получиться, – погрузил его в состояние восхищения умением произносить такую длинную и витиеватую фразу.
Тут стог зашевелился, и из него выползло еще одно существо, уже противоположного полу, лихорадочно пытаясь напялить на себя обтягивающее платье. Формы у этого существа поражали зрительные нервы своей рельефностью.
Мужик взглянул на свою партнершу по внутристоговым игрищам и ахнул, увидев громадный синячище на половину лица, начинающий уже приобретать насыщенный фиолетовый оттенок.
– Чо… этта?…
– А хули, – буркнула мадама, и с ненавистью посмотрела на меня. Смачно плюнула в мою сторону и, насупив брови, добавила, – с-сука!
Мужик, пытаясь сообразить, что именно послужило причиной этой внезапной перемены внешности у его возлюбленной, наморщил лоб и как молнией пораженный внезапной догадкой, даже рот раскрыл:
– Дык эт-та чо? … – и видимо, досоображав до конца, добавил, – во, бля!
И сразу же загорелся чувством отмщения, заступничества и чего там еще ему в голову взбрело, даже и не знаю, поскольку схватил валявшиеся возле стога вилы и поспешил в мою сторону, сказав одну единственную фразу.
– Ну, бля, бздец…
Фраза была весьма короткой, но в данной ситуации предельно понятной. Для меня, во всяком случае.
Только пыль из под босых ног взметнулась, когда я ускоренным темпом пошел в противоположную сторону.
Сзади еще некоторое время слышался глухой от пылающей ненависти рев преследователя, но физические данные у нас с ним слишком уж различались, поэтому ему пришлось безнадежно отстать и прекратить бессмысленную трату сил и времени.
Обогнув гору, присев и отдышавшись, начал размышлять, где это я оказался? Зачем я здесь оказался? Что мне здесь нужно сделать? И как отсюда выбираться?
И ни единой светлой мысли в голову не пришло, поэтому подумал, что на ходу возникнет какая либо версия. И пошел напрямик через кустарник. Местные жители здесь, по всей видимости, не отличаются богатством интеллекта, хотя по двум индивидуумам конечно нельзя составлять общую картину…
И кустарник закончился обрывом. Невысоким, но внезапным.
Полетел в очередной раз вниз, но теперь уже в воду, сине-зелеными волнами плещущуюся внизу.
Каково же было мое удивление, когда вода, мокрая и прохладная на ощупь отпружинила меня обратно как батут, и я, еще два раза подпрыгнув на ее поверхности, остановился.
– Это что еще за новости? – мозг категорически отказался понимать этот необъяснимый феномен, – резиновая вода, это ж надо такое придумать.
И чтобы окончательно убедиться в отсутствии тактильной иллюзии, попытался погрузить руку вертикально вниз. Вода немного пропустила пальцы внутрь себя, но оказала сопротивление, подобно застывшему резиновому клею и чем дальше я пытался вдавить пальцы внутрь, тем упорнее выталкивала руку наружу.
– Вот так номер! А на вид – вода как вода. Прозрачная, с соответствующим цветом и прохладой. А искупаться не получается. Да и хрен с ней. Так даже интереснее. Не надо это озеро обходить. Прямиком по нему и пройду. Вон до того песчаного пляжа.
Приноравливаясь к пружинящей под ногами поверхности, пошел и вскоре обрел навык “водохождения” и стал похож, наверное, на одного из ветхозаветных святых, которые по воде запросто шпарили и не комплексовали по этому поводу.
Но удивление мое стало возрастать по мере приближения к песчаной полоске на горизонте. В этой резиновой воде явно кто-то или что-то плескалось. И плескалось весьма интенсивно.
– Как это у этих кого-то получается в этой резине барахтаться, – заинтересовался и, не отрывая взгляда, направился прямиком к водным брызгам, периодически появляющимся невдалеке от берега.
Брызги появлялись от людей, прыгающих с вышки.
– Круто! – восхитился я, – как это они умудряются нырять в этот клей? – И подошел еще поближе.
Народ на пляже меня заметил и стал показывать пальцами и о чем-то переговариваться.
Судя по звукам, эти люди обладали более развитым интеллектом. Слова более облагороженные и не содержащие нецензурных междометий.
Парочка самых любопытных молодых людей подплыла вплотную ко мне, и мозг перегрузился окончательно.
Парни были совершенно мокрыми, и периодически выныривая из глубины, выпускали изо рта фонтанчики, прилагая некоторые усилия, чтобы удержаться на поверхности.
Я уже приготовил в голове пару ответных фраз типа “А ничо бля” и “А хулив?”, но один из них, будучи, по всей видимости, студентом, спросил вполне пристойно, сдерживая смешок:
– Ваше святейшество, какой вид транспортного средства используете для передвижения по поверхности нашего озера?
Я, изображая клоуна, завернул одну ногу ступней вверх и внимательно рассмотрел линии на ней, якобы расшифровывая тип антигравитационного двигателя.
На одной ноге балансировать на этой резине оказалось весьма трудно, поэтому поспешил опустить ее вниз, пожимая плечами.
Оба представителя молодежи, как и везде, недоверчивой, одновременно нырнули и проверили наличие под моим телом каких либо приспособлений, не позволяющих погрузиться под воду.
Приспособлений не оказалось, что их весьма удивило. Открытые изумленные глаза, появившиеся практически под моими ступнями, дали понять, что информации к размышлениям у этих двух чучиков теперь предостаточно.
Они от дальнейших разговоров отказались и размашисто поплыли к берегу. Выскочили как ошпаренные из воды и на ходу, активно жестикулируя, объяснили ситуацию мгновенно окружившим их людям, и лихорадочно застегивая одежду на мокром теле, собрались рвать когти.
– Да-а-а, необъяснимое пугает людей! – вслух предался размышлениям. – Почему тогда я не пугаюсь?
И произошло нечто. Такое же необъяснимое и непонятное.
Разверзлись небеса и среди облаков в пространстве, залитом золотым сиянием, показалась целая толпа смеющегося народу. Они, переговариваясь – видимо, обсуждая, – внимательно наблюдали как за мной, так и за теми людьми. Но, судя по реакции пляжных обитателей, ни золотого пространства, ни этого радостного народа они не видели совершенно.
– Ага! Значит, это моя галлюцинация! – сделал логичное умозаключение, связав его с перегрузкой мозга падением неизвестно откуда и хождением по странной воде.
И вдруг ОНО заговорило, добавив еще и слуховых галлюцинаций. И заговорило негромко, плавно и так мягко, что стало тепло по всему телу и приятное блаженство заструилось повсюду от одних только слов.
– Не ушибся ли, милый сыночка?
– Не пугают ли эти странности?
– Не тоскуешь ли по товарищам?
– Не томишься ли жаждой-голодом?
– Ма-ма? – растерянно произнес, чувствуя, что внезапно на глаза навернулись слезы, хотя в лексиконе у матери не было именно таких речевых оборотов.
– Да! Я мать твоя! Мати нежная!
– Мати добрая и заботливая!
– Я душа твоя, душа чистая.
– Я мечта твоя, мечта светлая.
– И я песнь твоя, песня вечная.
– Песнь глубинная, нереченная.
– Я невеста твоя поднебесная!
– Та, что ждет тебя в бесконечности.
– Я сестра твоя, всепомощница.
– Прибавление силы в трудности.
– Я медведица – покровительница,
– Коль нужна тебе – зверь-защитница.
– Я глаз сокола, глаз всевидящий,
– Когда путь становится тоньше ниточки.
Голос сменил тембровую окраску, и в нем появилась мощь, сосредоточенность и бесстрашие.
– И отец я твой.
– Голос мудрости.
– Воля крепкая, несгибаемая.
– Рука сильная и могучая.
– Беспощадная ко всем ворогам,
– Что задумали мерзость к МАТЕРИ.
– Мерзость к ЖЕНЩИНЕ.
– Мерзость к РОДИНЕ.
– Мерзость к той ЗЕМЛЕ, где живет ОНА.
– ТА, которая есть судьба твоя.
– Я твой брат родной, что и есть, и нет,
– Что плечом к плечу встанет в тот момент,
– В самый трудный час, руку чтоб подать.
– Когда сильный враг будет дух ломать.
– Я твой сын и внук в круге вечности
– И любовь твоя, суть сердечная.
– К той, что есть твоя Нареченная
– Нареченная от изначалия,
– И будет суть твоя веки вечные.
Короткая передышка и голос продолжил:
– Ищешь ты мечту белокрылую,
– Путешествуя по мирам иным,
– Только здесь она, мечта светлая,
– К тебе близкая, ближе некуда.
– Затвори глаза, мысли прогони.
– И послушай лишь флейты звук внутри.
– Там, где звук найдешь, там не пропадешь,
– Потому что этот звук – есть путь вечности
– По пути пойдешь – обретешь себя
– Себя цельного, изначального.
– Полный атас, – подумал, – что это еще за такое? Состояние обалденное, конечно, но вот оборотики речевые – откуда их откопали?
Обращение, однако, еще не закончилось, поскольку продолжение полилось через мгновение.
– А когда поймешь себя, свою целостность,
– Возвращайся в дом, сделав действие.
– Мысли в дом неси только чистые,
– Чтобы дальше быть светом истины
– Вход всегда открыт, ты найди его
– Ты найди его.
– Ты найди его…
Похоже, что этот пресловутый вход где-то рядом, и, наверное, это самое светящееся золотом пространство и есть тот самый дом. Мой дом. И, наверное, грохнулся я именно со ступенек по пути домой. Однако! Как же теперь запрыгнуть в эту золотую дыру? Она, в принципе, не высоко, в два роста, но никаких подручных средств не наблюдается, а на этой резиновой воде, сколько не прыгай, нужной амплитуды все равно не наберешь. В этот момент я осознал глубинную мудрость русской пословицы «выше головы не прыгнешь». А ой как надо было бы.
Похоже, что надо отправляться к людям, что на берегу пытаются меня разглядеть и помощи попросить. Ускоренным темпом пошел по гладкой зелено-синей пружинящей поверхности к песчаному пляжу и в пяти метрах от берега остановился как вкопанный. Реакция людей оказалась более чем странной. Попадали ниц, и периодически поднимая залитые слезами лица, стали причитать:
– Спаси, помоги, избавь нас от страданий и от болезней.
У меня даже волосы на голове зашевелились.
– Вы меня с кем-то спутали. Это мне помощь требуется. Мне бы стремянку какую-нибудь. Домой чтобы попасть.
Бесполезно. Не слышат ничего и причитают, размазывая слезы по физиономиям. Странно! Только что весьма довольные и практически счастливые плескались в водичке, и вдруг такая перемена. С чего бы это? Что-то здесь не так.
И снова голос появился, подтвердив идею о его галлюцинаторном происхождении, поскольку никто, кроме меня, его не слышал:
– Почему ты не хочешь им помочь?
– Я не знаю, кто они такие, не знаю, где я нахожусь и не могу понять, почему они запросто плавают в этой странной резиновой воде, в которой не то что плавать, просто погрузиться даже на сантиметр невозможно.
– Хорошо, я отвечу на все твои вопросы по порядку.
– Это люди! Такие же, как ты сам. Ну, или не совсем такие, но все равно люди.
– Находишься ты в одном из пространственных измерений, в которое угодил по собственной воле. Техника перемещения в слоях бытия тебе уже известна и достаточно хорошо освоена, но управлять направлением ты еще не научился, вот и выносит тебя куда попало. Не совсем куда попало, если быть совершенно честным, но все же не туда, куда бы тебе хотелось. А именно туда, куда надо. Куда для тебя полезнее.
– Сейчас ты находишься в одном из подпланов астрального мира, куда кувыркнулся “с обрыва” из нормального, в смысле, физического плана бытия.
– Вода эта, как ты ее точно назвал “резиновая” – суть эмоции человеческие, над которыми тебе успешно удалось подняться. Именно поэтому ты не можешь в нее погрузиться. Обычный человек, эмоционально реагируя на проявления окружающих к собственной персоне, барахтается в своих эмоциях, которые коренным образом отличаются от чувств. Ради которых и стоит жить в том измерении. С вышек ныряют, барахтаются, получая удовольствие, друг на друга брызгают, получая удовольствие. Но иногда и тонут, уже не получая удовольствия, или топят друг друга. “В любовь бросаюсь я как в омут головой”, – помнишь подобное высказывание? Только они не в любовь как в чувство бросаются, а именно в эмоциональные переживания. Потому и страдания приходят на смену “любви”. Маятник раскачивается только в астральном измерении, в мире эмоциональных переживаний. Там, где живет настоящая любовь, страданий не существует, впрочем, ты это уже и так знаешь. Надеюсь, вопросы исчерпаны?
– А что мне тут надо сделать?
– Ха-ха! Домой вернуться! Делов-то! Но подсказок не будет, так что чао! До встречи в облаках.
– Ну-ну! Я все равно найду стремянку и свалю отсюда.
Огляделся по сторонам и, как по заказу, возле станции спасателей (психотерапевтов, что ли?), обнаружил великолепную четырехметровую стремянку.
Не обращая внимания на народ, пытающийся ухватиться за одежду, понесся к вожделенной лестнице.
– Верну, честное слово верну, – уверил спасателей, хотя хозяева лестницы даже и не пытались возражать.
Дыра в золотое пространство находилась по-прежнему в пяти метрах от берега. Но вот стремянка, в отличие от меня, вовсе не признавала резиновость воды, и проходила сквозь нее, как и положено по всем физическим законам.
Люди на берегу перестали причитать и заинтересованно следили за моими странными действиями.
– Конечно, сейчас за шизу примут, ведь, скорее всего, они не видят ворот в рай, а стремянку на воду поставить это шоу то еще.
Глаза вверх задрал и вновь столкнулся со смеющимися лицами жителей, от которых веяло чем-то до предела родным и желанным. Чем-то таким, о чем постоянно мечтаешь, куда постоянно стремишься, не осознавая, куда именно стремишься и о чем именно мечтаешь.
Стремянка неизменно при каждой попытке установки уходила вниз сквозь резиновый коврик.
– Вот блин! Как же быть? – И вдруг понял, что необходима просто моя вера. Точнее, сильное желание. Ведь я же в астрале!
– Стремянка может стоять на воде точно так же, как и я могу стоять, – уверил себя и поставил ее на пружинящую поверхность.
С берега донесся одобрительный гул.
– Ну, еще бы! Фокус такой, когда еще увидишь. Да еще и бесплатно. Попрактиковавшись немного в удержании баланса на опасно раскачивающейся лестнице, переступил на одну ступеньку вверх. Стремянка пока держится.
– А впрочем, даже если и упаду, ничего страшного. Поверхность резиновая, мягкая, главное, стремянка чтобы не утонула. Она ведь все-таки пока держится только на моей воле.
– Седьмая, восьмая и девятая ступенька, – лезу и считаю, – сейчас можно будет и в проем запрыгивать, – подумал, и следом, – а как этот феномен у них будет выглядеть? Чувак лез по лестнице, а потом исчез в никуда, а лестница упала и утонула?
– Верну, честное слово, – передразнил себя, но успокоился, что причиненный ущерб незначителен по сравнению с достигаемой целью и покрутил головой, ища вход.
Входа не было. Ни золотого, ни серебряного, ни деревянного. Задрал голову вверх, и он оказался прямо надо мной на расстоянии еще одного роста.
– Так, значит, – мгновенно поскучнел я, – дом не особенно жаждет меня принять. Видимо, задачка посложнее предвидится. Что же тут надо сделать такого, чтобы домой смылиться?
Обречено повесив голову, потащил стремянку обратно к домику спасателей. Сложил и прислонил к стенке, где она и стояла, процедил сквозь зубы “спасибо” и отошел подальше от этой недоумевающей толпы. Сел на огромный нагретый солнцем валун и погрузился в размышления по поиску выхода из отсюда.
Подошла группа людей с отпечатком некоей светлости на лицах:
– Извините, что отвлекаем, но это единственный наш шанс.
– Чем могу быть полезен? – растягивая лыбу на физиономии произнес и подумал:
– Фиг их знает, может пригодятся как-нибудь. Выбираться все равно как-то надо, а верховный жрец обязательно должен ситуацию подкинуть, в которой есть решение задачи. Может, это именно они и являются решением.
– Вы не могли бы нас научить ходить по воде? – спросил один, но остальные своим внешним видом подтвердили, что желание ходить по воде является групповым.
– А вы научите меня тонуть в ней? – хотел поиздеваться, но удержался и сказал:
– Да проще пареной репы.
Эта фраза вызвала необычайное оживление в рядах неожиданно обретенных учеников.
– Что нужно делать для этого? – с необычайным воодушевлением воскликнула молоденькая девушка.
– Для вас мадам, как раз уместнее был бы вопрос, что делать не нужно. А не нужно вам именно воодушевляться и вот так подпрыгивать на месте. Просто необходимо перестать эмоционально реагировать на внешние раздражители и культивировать внутреннее спокойствие в любых возможных ситуациях.
– Мы это уже умеем, – поднялся горбатенький и плешивый мужичок.
– Уверен?
– Да, уверен!
– А как ты можешь быть уверен, если ты горбатый? – подначил.
Горбун немедленно вспылил:
– Да я! Да ты знаешь, кто я? Да ты знаешь, что я могу с тобой сделать?
– Понятия не имею, – оборвал его раздувание, – но вижу, что ты не умеешь того, в чем подписывался – иначе откуда бы такая реакция? Это самое конкретное проявление твоего ЭГО. Осознавай немедленно, пока оно не спряталось и тогда достигнешь в ту же секунду.
Горбун, мгновенно въехав в тему, отбросил свое раздувание и как подкошенный сел обратно, свернув ноги и закрыв глаза. Через непродолжительный промежуток, лицо его посветлело, морщины разгладились, спина сама собой стала распрямляться, и весь его облик приобрел гордый и величественный вид.
Народ, как зачарованный уставился на мой указательный палец, будто оттуда должна вылететь молния.
Я, совершенно распоясавшись, ткнул пальцем в направлении весьма красивой дамочки и произнес:
– А ты! Почему такая уродливая?
Она опешила от такого обращения, и лицо покрылось красными пятнами, а удивленные лица всех без исключения показали, что ее и тут все считают красивой.
– Я не уродливая… – промямлила она, и я почувствовал, что еще через мгновение из нее хлынут слезы с рыданиями и момент будет испорчен. Поэтому продолжил:
– Почему тогда так реагируешь? Если ты считаешь себя красивой, то не позволяй никому в этом усомниться ни на одно мгновение. Даже тогда, когда ты сама себя не считаешь красавицей – а такие моменты, несомненно, бывают – не позволяй никому тебя оскорблять, а если это происходит, учись не реагировать. Вот сейчас найди место, откуда полезло это возмущение, или самосожаление, или что там еще? Когда найдешь, тотчас найди центр этого места и смотри на него без эмоций. Без единой эмоции. Просто смотри и будь. Точка растворится, либо то, что заставляло тебя реагировать в подобных ситуациях, выползет из тела и оставит тебя.
– Когда никто, ничто и никогда не сумеет вас заставить эмоционально реагировать, тогда и сможете ходить по воде аки посуху, – назидательно сказал уже всем, а внутри подумал – “наверное”.
– А как же жить без эмоций? Это же ведь смерть! Смерть души! – выкрикнула еще одна из слушательниц.
– В таком случае вы сейчас разговариваете с покойником, – развеселил всех, одновременно ответив на этот вопрос.
– Помоги нам избавиться от реагирования на раздражители, – сказали сразу несколько человек, выражая желание всех.
– Это может быть болезненно…
– Пусть так, но мы хотим развиваться, мы хотим попасть в обитель золотого света.
Я насторожился, поняв, что ответ где-то здесь:
– Вы знаете, как попасть в пространство сияющего света?
– Нам известно, что для того, чтобы попасть туда, необходимо научиться ходить по воде, не раньше.
– А-а-а, – разочарованно протянул я, – понятно, – и подумал:
– Тоже купились на заманиловку, хотя я сам купился в свое время и вот, пожалуйста. До обители рукой подать, а войти не моги.
Однако делать здесь, похоже, все равно больше нечего, поэтому поспособствую в меру сил.
Тренировки отняли несколько недель, и люди прохошли через слезы, сопли, обиды, страшные ругательства и угрозы физической расправы, направленные ко мне. Впрочем, именно те индивидуумы, которые сильнее всего проявляли себя, быстрее всего и освобождали свое внутреннее пространство от груза.
Пришел момент практической проверки устойчивости состояний и приобретения навыка непосредственно водохождения, и мы всей группой вышли на берег озера, где уже вовсю резвилось местное население, с интересом разглядывающее нашу банду.
От всей массы начинающих обучение осталось только двенадцать человек по шесть каждого пола, что навело на размышления:
– Апостолы, мать вашу, – хмыкнул про себя, но попросил их выстроиться возле кромки воды.
Сам уперся на пять метров вперед, убедился в наличии светящегося входа и подумал, что, как только научу их ходить по воде, то из этой дыры либо лестница спустится, либо веревка, либо вход опустится сам, чтобы моя светлость в него соизволила войти. Развернувшись на этом резиновом ковре, попросил всех сделать один шаг вперед в воду.
Все послушно шагнули, и провалились по середину голени.
Толпа на пляже довольно заржала.
Я, прекрасно понимая внутреннее состояние учеников, прогавкал:
– Ничтожества! Такого простого действия не можете сделать.
Двенадцатка услышав оскорбления в уже знакомой интонации, вспомнили о необходимости удерживать сознание в невозмутимости и спокойствии и нестройно добились внутренней, эмоциональной опустошенности.
Вода также нестройно выплюнула их ступни на уже резиновую поверхность, погрузив в состояние дикого восторга, который в ту же секунду растворил резиновость и ноги булькнулись обратно.
– Все есть так, как оно есть! – торжественно произнес, – удивляться и восторгаться нечему.
Именно эта фраза вернула практикантам уравновешенность. И ноги синхронно со спокойностью произнесения слов, всплыли на поверхность и зафиксировались у всех.
– Шаг второй ногой вперед без страха и сомнения! – скомандовал, заложив обе руки за спину.
Шаг удался более стройно, и вся группа стояла на поверхности воды в метре от берега.
Толпа на берегу безмолвствовала, пораженная чудесным видением.
– Обитель!… – дрожащим от восторга голоском произнесла крайняя дамочка, имя которой я и не трудился запоминать, называя всех одинаково “ты”, и тут же ушла в воду по колено. Я поднял голову вверх, убеждаясь в наличии входа, и туда же посмотрели все, тотчас после этого взгляда провалившись по колено.
– Ну, обитель, ну и что? – поиздевался над ними, – а на чем стоят сейчас ваши ноги, и куда она исчезла?
Ученики тему просекли сами без подсказок и, по очереди всплыли на поверхность, балансируя на резиновой поверхности.
– Молодцы! – похвалил их, и все шестеро дамочек ухнулись вниз снова.
– Ну, оно и понятно, – ухмыльнулся, –разница полов и все дела.
Однако они моментально поняли ошибку и всплыли вновь. И дальше все пошло уже легче. Они быстро приноровились не опускаться под воду и носились по воде как те насекомые, названия которых не помню.
Люди на берегу, вместо того, чтобы радоваться за своих сестер и братьев, почему-то разозлились не на шутку и стали обзывать их всевозможными ругательствами, иногда вызывая потопление того или иного “судна”. Но и эти навыки отрабатывались на удивление быстро и словесные попытки сухопутных жителей утопить своих сограждан перестали оказывать желаемый эффект погружения суперменов и супервуменов в водную пучину.
Набегавшись по поверхности водоема, вся группа столпилась вокруг меня, прямо под входом в “обитель” как они ее назвали.
– Ну, у кого есть соображения, как туда попасть? Сразу предупреждаю, что лестница не помогает, вы это уже видели раньше.
Горбун, который уже почти растворил свой горб практикой, вдруг предложил:
– А может, ты нас туда подсадишь? Ты же самый высокий?
Я задумался:
– Ага, подсадишь вас, а самому потом как? Новую группу набирать, а потом еще новую, и так до бесконечности? Так и застрянешь тут навечно.
Одна из дамочек предложила дельную, на мой взгляд, мысль, что нужно меня первым туда забросить, поскольку я здесь раньше появился, а последнему оставшемуся что-либо сверху скинуть, чтобы все было по-честному.
Все согласились и двое самых крепких мужичка уперлись друг в друга, переплетая руки и свесив головы вниз так, чтобы я смог по ним взобраться наверх.
Только я поставил на колено одному свою ногу, чтобы вскарабкаться наверх, как они оба мгновенно булькнулись под резиновый коврик. Успел их только за руки схватить и выдернуть обратно. Ноги бултыхали резину как воду до тех пор, пока сознание не стабилизировалось.
– Не подходит этот план, – разочарованно протянул, и тут с берега донесся воинственный клич:
– Топи придурков, – и в горбуна прилетел булыжник.
Эго не было окончательно побеждено, и воспылавший жаждой проявить свои магические силы против нападавшего, горбун ушел под воду в мгновение ока.
Сознание, видимо, быстро очистилось там, внизу. И обратно он всплыл уже сидя со свернутыми ногами и благородным, всепрощающим выражением на лице.
Второй булыжник угодил ему в голову, и кровь хлынула, заливая глаза.
Тело лишь слегка дрогнуло по направлению вниз и тут же стабилизировалось.
– О-с-с-с! – торжественно и с совершенно спокойным выражением окровавленного лица выдохнул бывший горбун, и тут же словил еще один булыжник в плечо.
Он даже не поморщился, но я понял, что его так убьют. Такого спокойного, независимого и всепрощающего. Просто убьют и все. Схватил его под мышки и удивился чрезвычайной легкости тела. То ли состояние сознания его так облегчило, то ли стрессовость ситуации мне сил добавила, но глянул в сияющий золотой ореол и закричал туда:
– Примите человека!
– Зачем он нам?
– Он может стать буддой, или его здесь убьют.
Наверху хохотнули и сказали:
– Подавай!
Почти не прилагая усилий, подкинул умиротворенного и окровавленного ученика вверх, и сам поймал камень промеж лопаток.
Только ощущение боли растеклось по телу, но ни обиды, ни желания ответить кидавшему, даже не возникло.
Мысль только:
– Зачем это ему?
Переглянулся с еще одним “апостолом”, самым физически крепким из всех и крикнул в дыру:
– Принимайте тогда уж и остальных:
– Ну а они-то нам зачем?
– Они все станут буддами, – пошутил, и уже вдвоем подбросили вверх самую крупную дамочку. Она бы не долетела до места назначения, но сверху раздался всасывающий звук, и посылка принялась.
“Люди” на берегу сообразив, что у них пытаются отобрать развлечение, стали хватать палки, бутылки, камни и швырять в нас, пытаясь утопить хоть кого-нибудь еще.
Какая-то странная ярость была написана на их лицах и ненависть физически чувствовалась в каждом летящем предмете.
Как заведенные, бросаем вверх своих братьев и сестер по очереди и вне очереди, не делая привилегий женщинам, старикам и детям, тем более, что двух последних в нашей компании нет, а в остальном у нас все равны.
Одного посланца уронили обратно на резиновый ковер, когда одновременно пустая бутылка врезалась мне в правую почку, а “апостолу” булыжник снес кусок кожи с волосами аккурат на макушке.
Но, быстро оправившись, вновь подбросили его вверх, и на этот раз удачно.
Все тело уже болит от этого каменного града, но злость не возникает, только непонимание:
– Зачем это им надо? Ведь знают, что больно! Не могут же они не знать?
На предпоследнем посланце, получив очередную порцию каменных и стеклянных пилюль в тело, ноги и голову, хором с “апостолом” воскликнули:
– Господи, прости их грешных, ибо не ведают они, что творят…
Переглянулись от этой неожиданной синхронности и расхохотались от осознания того момента, что, сколько нас камнями не закидывай, дом наш рядом в одном шаге и это так здорово, что словами не передать. Даже некое мазохистическое наслаждение начинаешь получать от повреждений, наносимых такими же людьми, какими были сами.
Забросили вверх последнюю подбежавшую и ранее стоявшую на безопасном расстоянии ученицу и остались вдвоем.
Вместе задрали головы вверх, где вокруг сияющего кольца торчали головы одиннадцати.
– Ну что там, веревка есть какая-либо или лестница? – спросил.
Те смущенно плечами пожали:
– Тут ничего нет…
– Ну что, Апостол! – хохотнув, впервые вслух назвал его так, – давай наверх, – и чуть присел, сцепив руки в замок.
– А ты? Давай лучше ты вперед.
– Мы ведь уже это пробовали… так что давай резче… как тебя там звать?
– Артур.
– Вот и давай, прыгай в свою обитель, Артур.
– А как же ты?
– А что тебе до меня? Карма у меня, наверное, такая тяжелая, по этой резине тусоваться, и всякое дерьмо, летающее из рук возлюбленных чад божьих на тело свое принимать. Так что если я погибну, считайте меня коммунистом.
Артур хохотнул, вспомнив этот прикол, и спросил:
– А если погибнут они? – указал пальцем на беснующихся на берегу людей, увернувшись от очередной каменюги.
– Тогда их считайте коммунистами, – повернулся к берегу лицом и тут же пожалел об этом неразумном действии. Пивная бутылка со звоном треснула по лбу, и вокруг засверкали искры почище сияния обители.
– Дуй наверх! Быстро! – рявкнул на Артура, – а я сваливаю на другой берег озера, там что-либо и придумаем.
Повторять не пришлось, и “апостол”, добавив к моей, замызганной кровью одежде свою, льющуюся из разных точек, кровь, быстро пробежав по трассе – колено – ладони – плечи – макушка, вспорхнул в сверкающую дыру. И…
И ничего не произошло. Ничего!
– Как же так? – я даже губу закусил, – а я уж подумал, что это и есть то самое действие, какое позволяет перейти на новый уровень, – недоуменно произнес вверх, и громыхнул ответ:
– Это именно оно! Действие правильное! Но ты слишком тяжелый.
– Ну и что же теперь делать?
– Ничего не нужно делать. За тебя все остальное другие сделают. Точнее, уже сделали! А ты быстрее посмотри назад и сразу все поймешь!
Стоило только развернуться, как практически перед самым лицом появился быстро приближающийся металлический шар со странными остриями из него торчащими. Кто-то не пожадничал и швырнул такую солидную вещь.
– О-о-п-с-с-с! – только и успел удивленно вдохнуть, как этот предмет с хрустом вонзился прямо в лоб и мир вспыхнул разноцветными огнями, чтобы на мгновение исчезнуть и появиться вновь. Но меня стало двое. Один медленно падал на резиновую поверхность, превращающуюся в обычную воду, также медленно погружаясь в нее с наполовину воткнутой в голову железной штуковиной, а второй стоял на прежнем месте, и видел все по-прежнему, хотя и состоял практически весь из голубоватого дыма.
А народ на берегу, этого дыма не видел, и, полностью проконтролировав процесс погружения тела сквозь резиновое покрытие для меня, и обычную воду для них, бросились наперебой поздравлять метателя железных шаров с удачным броском.
– Какие же вы все-таки странные люди, – подумал напоследок и подобно теплому воздуху поплыл вверх, в сияющее золотом круглое отверстие.
К друзьям!
К таким близким, и таким родным существам.
В свою вечную обитель!
В сияющее золотым светом пространство любви.
В свой дом!
ОМ – АУМ – ОМ!