Однажды, будучи на конференции в Старой Руссе, я оказался за обеденным столом рядом с Галиной Владимировной Коган – одной из создательниц Музея Ф.М. Достоевского в Москве и его тогдашним директором. Разговор между нами продолжал «больную» тему, поднятую одним из докладчиков, – об эпилепсии Достоевского, о его страданиях по этому поводу, о том, каково приходилось его женам. Кто-то из сидевших рядом вдруг спросил Галину Владимировну: «Вы так много знаете о здоровье Федора Михайловича, о его тяжёлом характере. Как ваши знания после стольких лет, проведенных «вместе» с Достоевским, не оттолкнули вас от него?». Ответ Галины Владимировны я запомнил на всю жизнь. Она сказала, что для неё нет подобных вопросов. «Просто я его люблю»…
Вспомнил об этом, прочитав книгу известного писателя Эдуарда Тополя с названием, вынесенным в заголовок нашей колонки (М.: ООО «Издательство АСТ», 2000). В книгу вошли «лирические повести для кино и сцены. Некоторые из них действительно светлы, лиричны и хорошо написаны. Но вот «Влюблённый Достоевский» вызывает не то чтобы возмущение, но даже душевную благодарность автору за то, что мог напакостить ещё сильнее, но удержался…
С первых строк повести понимаешь, что Э. Тополь знаком и с «Записками из Мертвого дома», и с мемуарной литературой о пребывании Ф.М. Достоевского в Омском каторжном остроге. По мере чтения интерес разгорается всё сильнее. Чудятся слова Ю. Тынянова: «там, где кончается документ, там я начинаю». Мнится, что автор сможет убедительно воссоздать то, что не подкреплено документально. Но надежда, что Эдуард Тополь вдруг изменит себе и не поддастся искушению по-залихватски, с гиканьем, свистом и улюлюканьем, вооружившись бойким пером, пронестись по деликатным сторонам биографии великого писатели, не оправдывается. Скажу сразу и без обиняков: для читателя, специально проблемами биографии писателя не занимавшегося, текст опасен!
В начале повести сплошь идут обильные цитаты «из Достоевского». Создается убедительное впечатление достоверности, документированности. Однако внутри кавычек, чем дальше в текст, тем чаще появляется вовсе не «достоевский» текст, а торопливая «тополевская» подделка. Искажается всё, что можно исказить. Так, читатель узнает, что по дороге в Омск Достоевского видел декабрист князь Волконский (который в это время находился на поселении в Восточной Сибири). В уста Достоевского Тополь вложит придуманную им благодарность «Самому Высшему» за то, что его провели через каторгу, где он узнал «самое главное, без чего нельзя жить». В Семипалатинске, откровенничая с бароном Врангелем, Достоевский, по воле Тополя, расскажет о своей молодости, о том, как пускался в «грязный, темный, потаённый разврат на окраинах Петербурга». С нарастающим изумлением читатель увидит автора бессмертных произведений в наипикантнейших, к тому же вымышленных Э. Тополем, ситуациях. Вот Достоевский- солдат летит наземь от полученных подзатыльников. Вот он же участвует в исполнении наказания палками.
А вот и самое главное, из-за чего книга-то, видимо, и написана. Достоевский страстно влюбился в Марию Исаеву. Автор, надсадно придумывая то, чего не было на самом деле, стремится заставить читателя посочувствовать Достоевскому и возненавидеть предмет его страсти.
Достоевского, будто бы, выпороли. Он почти умирает от унижения и боли. Его спина распухла и кровоточит. А Исаева именно в этот момен,т наконец, решила утешить его по-своему… «Возлюбленная Достоевского» буквально набрасывается на него и чуть ли не раздирает ногтями в страстном порыве его только что зажившую от побоев спину … И все ЭТО на фоне любовных сцен с молодым учителем Вергуновым, соперником Достоевского, благородных порывов писателя помочь юноше во всем, в том числе и в отношениях с Исаевой, на фоне любовного романа Врангеля и эпизодов с участием представителей семипалатинского бомонда. Примечательны размышления будущей жены писателя, «озвученные» Тополем. - Ну что? – говорит своему сыну Паше Мария Дмитриевна. – За кого замуж пойдём? И тот нищий, и этот теленок…
Финал повести навсегда рассорит читателя с первой женой Достоевского и вызовет весьма противоречивые чувства к главному герою. У Достоевского во время венчания случается припадок падучей. Новобрачная «в ужасе посмотрела на своего мужа» (дальнейшие нелицеприятные детали опускаем) и более уже не испытывала к нему ничего, кроме гадливого отвращения… Но Достоевский остается благородным человеком. После смерти жены он скажет Врангелю: «будем всегда глубоко благодарны за те дни и часы счастья и ласки, которые дала нам любимая нами женщина. Не следует требовать от неё вечно жить и думать только о вас, это недостойный эгоизм, который надо уметь побороть».
Ну-ну! – от всей души восклицаешь благодаря «документальным стараниям» Э. Тополя…
Если подойти к этой повести с филологической меркой, то весьма трудно остановиться, разбирая многочисленные проявления вопиющего литературоведческого дилетантизма. Правда, ещё Пушкин призывал подходить к художественному тексту с той же меркой, что и сам автор. Но – честное слово, и не хочется, и не можется. Заработал Тополь и на Достоевском. Слепил очередную липучку для мух. Кто сядет – больше летать не будет…
Не будем осуждать, но пожалеем автора «Влюблённого Достоевского». И порадуемся, что он, слава Богу, не единственный из писателей, кто увлекается сюжетами «из Достоевского»!