1.
Новороссийск. Малая земля…Распустилась мимоза. Первое мартовское тепло. Вода в море ледяная, но я осуществил мечту – искупался. Солнце и раскаленный песок отогрели, спасли от возможного воспаления.
Жил я в общежитии на улице Героев-десантников, на легендарной Малой земле. Общежитие новое, малозаселенное. Некоторые этажи пустовали.
Мы жили в комнате втроем. Двое украинцев, да я, сибиряк. Интернационал. Работали все трое в НУРФе – Новороссийский рыболовно-рефрижераторный флот, на плавмастерской, стоящей всегда на приколе. Вечерами варили супы из пакетов по 14 копеек. Смотрели телек. Заходили к нам соседи по общежитию. Кубанец Саша. Работал матросом на маломерном флоте. Однажды гостил у него на Кубани, посмотрел, какие они, кубанские станицы. Чуть не женили на его сестренке. На проводах в армию, на которых гуляла почти вся станица, мы с Сашей так напровожались, что я полез обниматься к подруге будущего солдата. Могли покалечить. Парни казаки крутые. Особенно, когда самогоном разбавлена кровь. Лишь из уважения к Александру отпустили с миром.
Заходил в нашу комнату и некто Витя. Есть такой тип людей. У рыб это рыба-прилипала. Прилепится к самостоятельной крупной рыбе, и кормится возле нее. У крупных зверей в роли прилипал шакалы. К нам прилепился Витя. Как только до его чуткого носа доносился запах супца, он не заставлял себя долго ждать. Садился на стул, сидел, не уходил. Наливали тарелку супа. Покушав, он незаметно исчезал.
Однажды встретил его в коридоре, веселого как никогда.
- Чего это ты сегодня цветешь и пахнешь, как мимоза?
- Да… - многозначительно сказал Витя, - землячку встретил. От нее иду, - и улыбнулся, давая этим понять, что встреча прошла на должном уровне.
- Где же твоя землячка живет?
- Здесь, в общежитии поселили.
- Номер комнаты?
Тут Витя осекся. Понял, что сболтнул лишнего.
- Забыл.
- На каком этаже?
- На втором.
- Пойдем, покажешь…
- Да… - замялся Витя, но я был слегка нетрезв и настойчив. Моя свободная левая рука крепко сжимала рукав его пиджака. Моя правая рука придерживала музыкальный семиструнный инструмент.
Мы спустились вниз по ступеням лестничного марша. Второй этаж. Безлюдный длинный коридор. Остановились у нужной комнаты. Стучим. Тихо.
- Наврал? – шепчу ему.
- Нет, здесь.
Стучим. Слышны легкие шаги босого человека.
- Кто там?
- …
Толкаю Витю в бок, говорю взглядом: «Скажи что-нибудь».
- Это я, Юля, - мямлит неуверенно Витя.
- Ты же пошел домой. Ну и иди.
- Юля, мы здесь вдвоем, - сказал игриво я. –Желаем исполнить для тебя пару песен.
- Я легла спать.
- Ну, я пойду, - сказал Витя, и я не стал его удерживать. Свою миссию он выполнил.
-2-
По голосу девушки я догадался, что она недурна, и у меня есть надежда опередить всех наших женихов.
-Спою пару песенок и уйду, - умолял я, стоя под дверью, надеясь на то, что мгновения унижения окупятся кайфом в обществе молодой особы.
О, женщина! Любопытство – ее главная черта. Немного попрепиравшись, Юля приоткрыла дверь, чтобы взглянуть на объект. Мой новый ботинок немедленно занял позицию между полотном двери и порогом, предотвращая возможное экстренное захлопывание двери. Брешь пробита, крепость почти взята.
- Я уже ложусь спать, - не то улыбаясь, не то пытаясь нахмуриться, проговорила миловидная Юля. Она чуть ниже меня ростом, под халатом угадывалось аппетитное тело. Волосы даже в полумраке отсвечивали медью. Она здесь, на всем этаже, даже во всем общежитии – единственная и желанная для меня.
- Спою пару песенок и уйду, - нагло врал я.
- Ладно, две, и ты уходишь.
Заходя в комнату, я оглянулся. Вити не было.
Гитара. Чем-то похожая на женщину. Даже в руках такого гитариста, каким был я, она творит чудеса. Ночные серенады под аккомпанемент семиструнной легко открывали девичьи сердца.
Но Юля не спешила распахивать свое сердце.
- Все, спел пару песенок? Мне пора спать. А тебе – уходить.
- О, ты знаешь, я вспомнил, что у меня нет ключа от комнаты. А наши парни уехали в город. Быть может, не вернутся сегодня. А я…ключ не взял!
- Какое мне дело?!
- О, жестокая! Не ночевать же мне на полу, в коридоре?
Святая ложь. Впрочем, это даже не ложь, а так, россказни, в которые не верят ни он, ни она. Игра, притворство. И она, а и он знают, чего хочет он, но лишь она знает, чего хочет она.
- Ну, хорошо, ложись на ту, дальнюю кровать. Но учти: ко мне не приставать!
- Я знал, что ты добрая девушка, - сказал я, и, приставив к шифоньеру гитару, начал показывать Юле в полумраке комнаты мужской стриптиз…
Медленно расстегнул и снял рубашку, стоя спиной к Юле, но догадываясь, что она наблюдает за моими действиями, видит, что я неплохо скроен. Загорелое тело, широкие плечи. Снимая брюки, обнажил крепкие ноги. Расправил указанную кровать, стоящую по диагонали от так манящего ложа Юли, и лег.
- Что-то мне холодно, - сказал я, ощутив соприкосновение прохладной простыни с разгоряченным телом.
- Укройся вторым одеялом.
Автор удалил часть рассказа