Зима. Калининград. КВИМУ.
Командир роты Шагин ходит взад вперeд перед строем, что-то разъясняя. Дело происходит в нескольких десятках метров от забора средней школы, за которым гурьба мальчишек-школьников. Они лепят снежки и кидают в сторону строя, стараясь попасть именно в Шагина. Дистанция постоянно меняется - иногда Шагин уходит в дальний конец строя, и снежки падают с явным недолeтом. Но Шагин упорно делает вид, что ничего не происходит, и спокойно, размеренно возвращается в зону уверенных накрытий... Потопчется там и опять уходит из под обстрела... Снежки летят густо, но не один ни разу даже шинели не задевает.
Строй переживает и с надеждой следит за каждым броском.
Наконец, долгожданный - обледенелый, девяностопроцентной твeрдости - снежок... так влипает Шагину в затылок, что у него едва не падает с головы ушанка.
Строй счастливо улыбается, но выдаeт всего лишь две реплики. Одна прямо из первой шеренги, довольно громко и удовлетворeнно:
- Оп-па!
Вторая из глубины - отрывисто, зло, с уверенностью в конечную справедливость миропорядка:
- Н-на нахуй!!
Шагин - майор. Убил ротного любимца, котeнка Порфирия.
Понятно, что старый человек и, наверное, с детства не любил кошек. Но только бог ему забудет...
Порфирия нашли на пустом складе, вместе с другими восемью котятами, четверо из которых были уже мертвы - за несколько дней до этого проезжавший мимо училища грузовик раздавил их мать. Котята только-то народились, из четверых оставшихся лишь двое не были слепы. Их пытались кормить и перенесли в тeплое место, но на другой день умерли все, кроме Порфирия. Порфирий потом тоже долго болел - простыл на холодном складе, чихал и кашлял. Но он был славным - очень смышлeным... даже ходил справлять нужду вместе с людьми - в гальюн... Более двух месяцев его прятали от офицеров, а за это время он немного окреп...
Однако же настал черeд сдавать оргпериод. Бедного Порфирия обнаружил Шагин, и...
Заставил вынести котeнка на улицу, к котельной.
И всe.
Ни Шагину, ни себе не могу простить.
...через несколько дней выпал снег.
***
Кошек, собак на флоте полно. Думаю, до сих пор... Их заводят практически во всех экипажах, если не из альтруизма, то как средство против крыс. Они идеальны. Не припомню, чтобы с собой в автономку брали когда-то собак, но кошек берут почти все.
Однажды с удивлением прочeл у Михаила Веллера про то, что на атомных лодках, мол, типа, даже кошки не живут - только люди и тараканы (кстати, замечу, что тараканов на флоте зовут стасиками - не помню уж, было это у Веллера или нет...) А собаки, говорит, и вообще сразу дохнут, чуть ли не около, на пирсе. Очень интересное наблюдение. Но интеллигенции-то видней... оно понятно.
У нас, и правда, кошки в лодке не жили. Не потому, что они там дохли, а просто наш пароход, единственный на базе, если не на всeм флоте, был свободен от крыс (да... лодки зовут пароходами - и это правильно. Если разобраться, так и есть).
Но все остальные от крыс страдали... Нет, понятно, что на новых пароходах они поначалу ещe не успевали завестись, и те, может, год, может два, были стерильны. Но уже после первых автономок, когда на борт попадала различного рода амуниция с других кораблей, риск заражения крысами возрастал геометрически.
Нашу К-145 бог миловал. Идашками (дыхательными аппаратами ИДА-59), костюмами, и прочей необходимой в походах утварью, корабль был снабжeн с избытком - по штатному... а по штату на лодке числилось народу человек на пятьдесят больше, чем нас было в реальности. Так что заразу с других лодок мы к себе не таскали. И, дай бог памяти, до восемьдесят девятого года на борту не значилось ни одной крысы - просто повезло, как я теперь понимаю. А вот в восемьдесят девятом невозможное произошло... Мы чуть ли не впервые тогда поделились своими идашками с другим экипажем, естественно на время его автономки. Но, надо сказать, много мы им аппаратов сразу отдали - только с носа было вытащено около двадцати штук, а с кормы, наверное, в два раза больше. Когда мужики с морей вернулись, то отдали нам наше добро обратно. Нос (с первого по четвeртый отсеки), как и положено, проверил каждую сумку на наличие живности. Корма тоже отчиталась о том же, но... спустя пару дней в восьмом появился Гаврюша...
Нам тогда просто опять же несказанно повезло, что этот разнесчастный Гаврюша оказался самцом, и попал к нам один - без подружки. Мы тогда знали, и вы знайте, что небеременных крыс-самок не бывает, а потомство они приносят регулярно раз в два месяца.
А так как пола появившейся у нас в кормовых отсеках рыжей крысы никто б даже под микроскопом различить бы не смог, то... наверное, месяца четыре гоняли Гаврюшу все... как могли и чем могли. Пытались его травить, травмировать тяжeлыми предметами и... просто не любили.
Но потом, когда стало очевидностью, что крыс на корабле так и не прибавилось, мы успокоились и даже стали оставлять ему на камбузе сгущeнку и сыр без каких либо признаков отравы...
К концу моей службы рыжий Гаврюша осмелел настолько, что уже средь бела дня высовывался, чтобы проверить, не положили ли ему чего-нибудь пожрать - у него даже блюдце стояло собственное в углу на камбузе. Но ручным он так и не стал. Хватал, если было что хватать - свою пайку, и бежал обратно в нору. И это было более чем правильно, ибо коварство наших сослуживцев и сдвиги по фазе то в одну, то в другую сторону никогда нельзя было недооценивать.
Странно, но потом в год Крысы - я сам слышал - по телевизеру озвучили такую новость - крысы никогда не бывают рыжего цвета. Выходит что? Наш Гаврюша был не крысой? Мексиканским тушканом, может, он был?..
Кошек брали в автономку практически все окружающие. Иной раз по три сразу - по разным отсекам. Я бы не говорил, если б сам не видел...
Забавно было смотреть, когда их привозили обратно и выпускали погулять на пирс или на причальную стенку - особенно если летом. Таких счастливых морд, таких безумно нюхающих воздух - землю, деревяшки, травинки - кошачих ноздрей я с тех пор никогда больше не видел. А они отвыкали за два-три месяца от воли настолько, что даже боялись отходить далеко от корабля, ставшего им родным домом.
Брать с собой собаку - конечно, бесчеловечно. Этого никто не делал. Хотя собаки были у многих. В нашем экипаже их было две - овчарки - Акула и Малыш.
Малыша мы делили с каким-то экипажем из третьей дивизии. Просто однажды подобрали в метель большого израненного пса - его бродячая собачья стая порвала (было там и такое), вылечили его, и обозвали Малышом. А потом выяснилось, что это пeс какого-то другого экипажа, который весной вдруг пришeл со Средиземки, из автономки, и зовут они его Гюйс, и он у них с малых лет. Впрочем, на Малыша он тоже не плохо откликался...
Акулу завeл наш турбинист Попов. Хотя... кто только ею не занимался - и кормили все и выгуливали. Жила она в девятом - пока в люк влезала... В моря мы с того времени, как Акулу завели, уже не ходили.
Малыш жил на ПРК (противорадиционный контроль). Мы там занимали крыло на втором этаже, где хранилась наша чистая и "грязная" одежда - это было два больших зала с одежными шкафами (рундуками). Места хватало.
***
Услышал тут недавно про тараканов - Кеша по Питеру вещал в "Международном обозрении" - что тараканы без пищи могут обходиться три месяца, "а без воды - умрут". Ну-ну...
Сразу вспомнил сцену, как приходит какая-то наша букаха с автономки, из неe вылезает среди прочих один морячок с увесистым целлофановым пакетиком какой-то непонятной сыпучей субстанции.
- Ну, что стасики?! - восторженно спрашивает он у пакетика, встряхивая его и тыркая пальцем.
Я подхожу поближе и понимаю, что это он по делу пакетик стасиками обзывает - там у него их целое полчище. Возятся, шевелятся - отвратительная картина.
- Я их в автономке собрал, - улыбается мне коллекционер, - твари! Хотелось проверить, сколько эти сволочи могут без жратвы и воды прожить. Три месяца получается продержались - дохлых я не наблюдаю. А последний месяц они ещe и без доступа воздуха вообще живут... Суки, а!
Я повосхищался вместе с ним, а потом спросил, что он с ними теперь собирается делать...
- Ща я их в самостоятельное плавание отправлю... Что ****и!?! Опять в автономку идeте?!!
И бросил пакетик с пирса в студeную воду.
- ****ец. Надеюсь, они хоть замeрзнут по-быстрому. Не давить же мне их было - всe же сколько пройдено вместе, да?.. Счастливого плавания, стасики!
***
(продолжение следует)