Тётушка моя Мария Марковна вот уже лет сорок проживает в самом центре Москвы, в районе Маяковки, в одном из тихих переулков, куда почти не доносится рев и гул нескончаемых потоков автомашин и где во дворах сталинских желто-кирпичных многоэтажек сохранились старые тенистые темноствольные липы. Тётушка занимает ту же просторную комнату, выходящую двумя окнами во двор, с роскошными гипсовыми лепными карнизами, растительные детали которых изучены мною до мельчайших подробностей. Нередко мне, загулявшему и опоздавшему на свою последнюю звенигородскую электричку, приходилось ночевать у тётушки на старенькой скрипучей раскладушке и при этом радоваться возможности ночлега в теплой комнате в центре Москвы, смотреть на лепной потолок и слушать ночные вздохи старого московского лифта.
Николай Иванович, муж моей тётушки, степенный и упитанный человек, больше всего на свете не любил непрошенных гостей, как, впрочем, и любых других гостей тоже, а мои нередкие ночёвки в его комнате комментировал недовольным кряхтением, повторяя одну и ту же избитую фразу:
- Ну, Марфута, расплодила же ты племяшей, идри их лысых в корень!
Что такое идри, в какой такой корень это самое нужно делать, и почему именно лысых, я не знал и не знаю по сей день, хотя с тех пор минуло немало годков.
Тётушка же никогда не показывала и не высказывала какого-либо негативного отношения к гостям, напротив, она всегда, независимо от степени родства или количества понаехавших, была гостеприимной, улыбчивой и хлебосольной, а Николая Ивановича осуждала за бессердечность.
Невероятные истории, о которых я хочу поведать в этом рассказе, так или иначе связаны с жизнью моей тётушки, а ещё с работой старого труженика-лифта в её сталинском доме. Лифт этот стал раритетом, его железная сетчатая шахта втиснулась в окружение лестничных маршей, вьющихся вокруг лифта бесконечным бетонным серпантином. Шахта имела свои металлические двери, открываемые и закрываемые вручную. Двери закрывались с ужасным стуком, стук слышали во всех квартирах, да так, что по этим звукам жильцы-старожилы безошибочно определяли, на каком этаже остановился лифт и кто на нем приехал. Сама кабина была просторной и чистой, с собственными дверьми-створками, полированной отделкой стен, исполненной под мореный дуб.
Первая история приключилась давно, ещё в советские времена, когда квартиры в тётушкином подъезде были только коммунальными, на окнах дома не висели решетки, а двери подъезда были сделаны из дерева, а не из железа, как теперь, и не имели кодовых замков. Соседи из квартиры на пятом этаже разъехались на выходные дни, оставив квартиру без присмотра. И вот в субботу, средь бела дня, в одну из комнат этой квартиры проникли грабители и вынесли большие ценности. Грабители затащили награбленное в лифт и нажали на кнопку первого этажа. Лифт тронулся, мягко пробежал вниз по шахте несколько метров, потом вдруг как-то странно дёрнулся и замер без каких-либо признаков поступательного движения и без света в кабине. Лифт не реагировал на нажатия кнопок, совершаемые людьми по совету лифтёра через динамик, не поддавалась ручному вращению и аварийная лебёдка машинного отделения, размещённого на чердаке. Лишь через пару-тройку часов, только после прибытия в подъезд представителей правоохранительных органов, двери лифта вдруг открылись, и грабители тёпленькими, вместе с поличным, попали в распростёртые объятия милиционеров.
Вторая история приключилась с жителем шестого этажа Эдуардом Магриловым. Эдуард проживал сначала с мамой, находящейся в добрых, приятельских отношениях с тётушкой, а потом женился на одной стерве. Почему жена Эдуарда оказалась стервой? Да потому, что, со слов тётушки, молодая жена уже в первые дни медового месяца возненавидела свекровь, мужа взяла под каблук, да так его размазала этим самым каблуком, что повёз Эдуард свою ещё вполне крепкую мамашу в дом престарелых. А когда, свершив это черное «сыновнее» дело, Эдуард возвратился домой, то застрял в лифте в точности так, как застряли до него знакомые нам грабители. И опять специалисты-лифтёры не смогли долго открыть лифт и даже стали продумывать вариант «вскрытия» шахты посредством газового резака, как вдруг заточенный в обесточенном лифтовом мраке Эдуард стал биться головой о полированную стену кабины, рыдать и голосить примерно так:
- Мама, прости-и-и-и меня! Клянусь, я верну тебя, если меня вынут отсюда!
Вскоре лифт каким-то чудом открыли, но без применения газового режущего инструмента. А освобождённый Эдуард тот час же помчался за своей мамой, забирать её обратно из дома престарелых.
Третья история коснулась моей тётушки, а точнее её мужа Николая Ивановича. Как-то на квартиру к тётушке без предварительного объявления о своём визите явились наши родственники-казахи. Родственники были не прямыми, в том смысле, что не кровными. За казаха вышла замуж троюродная племянница тётушки, а приехавшие люди оказались родственниками мужа троюродной племянницы. Как раз в этот день тётушка навещала занемогшую соседку Магриловшу, и Николай Иванович, пользуясь её отсутствием, быстренько сообразил отправить казахов к нам в Звенигород, ссылаясь на тесноту в московской комнате и отсутствие тётушки. Ясное дело, что родственники-казахи, отправленные в Звенигород по воле Николая Ивановича, остались недовольными далёким поселением от Москвы. Их почему-то совсем не взволновали красоты «русской Швейцарии», как называют наш Звенигород искусствоведы, древности Успенского собора четырнадцатого века и постройки Саввино-Сторожевского монастыря, связанные с жизнью царя Алексея Михайловича, которые я щедро показывал приезжим. По их тоскующим плоским, узкоглазым лицам я понял, что единственной целью их поездки в Россию была Москва и её многочисленные магазины.
Николай Иванович, возвращаясь домой с Белорусского вокзала, где усадил родственников-казахов в звенигородскую электричку, впервые в жизни застрял в собственном лифте. И опять всё приключилось в точности так, как застревали до него грабители и бессердечный Эдуард Магрилов. Лифт через несколько часов смогли открыть, но только тогда, когда Николай Иванович чистосердечно, в присутствии за стенами обездвиженного лифта тётушки, раскаялся в содеянном. Тётушка на второй же день поехала в Звенигород за казахами и вернула их в свою комнату, где они прожили кто на скрипучих раскладушках, кто на полу, ещё целых две недели, постепенно заполняя комнату баулами с покупками.
Невероятные истории не переставали повторяться. А некоторые из них носили даже ярко выраженный сексуальный характер. Сосед с четвертого этажа не нашел другого места для прелюбодеяния со своей любовницей, как в известной нам, чистой и удобной кабине лифта. Вы догадались, уважаемые читатели, что лифт не замедлил отреагировать на сей неуместный на его территории акт полной остановкой кабины и воцарением в кабине кромешной тьмы. От неожиданности сосед решил, что его выследила жена и что именно она и отключила лифт. От страха сексуальные намерения соседа бесследно исчезли и, по слухам, даже не восстанавливаются до сих пор, несмотря на интенсивное длительное лечение в окружном центре «Проблемы семьи и брака». Соседи-пенсионеры прозвали несчастного транссексуалом, не вникая и не очень понимая смысла этого названия. Почему-то они решили, что так должен называться человек, занимающийся сексом на транспорте, к коему относится, по их мнению, лифт.
Тётушка, имея врождённый аналитический склад ума, проанализировала все факты остановок лифта, в том числе и вышеописанные, необъяснимые с точки зрения механики, и пришла к выводу, что (цитирую дословно):
- Наш лифт не перевозит сволочей и подонков.
К слову сказать, Николай Иванович после долгого сидения в лифте стал пропагандировать здоровый образ жизни, заключающийся в полном отказе от поездок в лифте, и ходить только пешком по лестницам на свой седьмой этаж, что, тем не менее, не уберегло его от безвременной кончины, случившейся в прошлый високосный год.
Тихий двор с живописными тенистыми липами в самом центре Москвы не мог долго оставаться без внимания сильных мира сего. Однажды во двор въехали два черных лимузина, с тёмными, тонированными стёклами и хромированными деталями, ослепительно отражающими солнечные лучи. Автомобили остановились на опрятных газонах со скошенной травой. Из авто вышли двое полных мужчин в одинаковых тёмных костюмах и белоснежных сорочках без галстуков. Эти двое заняли одинаковые позы, заложив руки за спины, выпятив впереди себя вываливающиеся из брюк животы и оттопырив пиджаки сзади, как петушиные хвосты. Полные мужчины долго стояли и молча смотрели на окна тётушкиного дома, наводя беспокойство на заметивших их соседей. Потом они сели в свои машины и уехали, а вскоре их агенты стали ходить по квартирам и предлагать жильцам коммуналок отдельное жильё в отдалённых районах Москвы. Жильцы раздумывали, неспешно ездили смотреть предложенные им площади и… случайно погибали – кто от сердечного приступа, кто от несчастного случая. Олигархи, так соседи прозвали приезжавшую во двор парочку, оказались отцом и сыном, а ещё компаньонами по бизнесу. Вскоре они заняли четыре «расселенные» ими квартиры, по две на каждого, предварительно совершив в этих квартирах глобальные перепланировки и реконструкцию. И вот на следующий день, последовавший после заселения и первой ночевки новоявленных жильцов на новом месте, папаша и сынок, направляясь на занятия бизнесом, застряли в лифте. Когда водители и охранники, поджидавшие папашу и сынка в живописном дворе, узнали о заточении в лифте своих хозяев, то сразу решили, что это подстроено вездесущими врагами олигархов и учинили ужасный шум и возню. Они разыскали и приволокли в подъезд с остановившимся лифтом перепуганных до смерти лифтёров и механиков. А лифтёры и механики, как вы уже догадываетесь, долго ничего не смогли сделать, разве что наложить полные штаны от страха. На шум и угрозы разделаться со злодеями-лифтёрами вышла моя тётушка Мария Марковна. Простыми и лёгкими движениями она, к изумлению присутствующих, открыла неприступную кабину и выпустила одуревших и обалдевших олигархов на волю.
После этого происшествия олигархи тоже, как некогда и Николай Иванович, стали пропагандировать здоровый образ жизни, передвигаясь только по лестницам, правда, в сопровождении водителей и охраны. Одновременно с пропагандой здорового образа жизни олигархи пригласили специалиста-уфолога с просьбой изучить и найти способ борьбы с аномалией в лифте. Специалист-уфолог, очевидно, из-за своего вранья, сам попался в остановившемся лифте, но, будучи освобождённым Марией Марковной, пришёл к выводу, а точнее, в очередной раз соврал, что лифт находится аккурат в эпицентре патогенной зоны и что Мария Марковна имеет особую ауру, подавляющую эту самую патогенную зону. Олигархи поверили этому заключению и стали по мере необходимости просить Марию Марковну сопровождать их в движущемся лифте, потому что лифт с находящейся в кабине тётушкой никогда не застревал.
Потом на дом с тихим двориком положил глаз известный всем депутат известной всем думы. Депутат присмотрел одну из квартир дома и вознамерился расселить и выкупить квартирку, но уже не на олигархические, а на бюджетные деньги. Ностальгический вид раритетного лифта умилил депутата. Государственный муж решил тотчас же прокатиться и застрял… и надолго. Потрясающе! Лифт остановился, несмотря на действующее законодательство о депутатской неприкосновенности…
Когда депутата выпустили на волю, не без участия моей добрейшей тётушки, психика депутата после сидения в тёмном лифте сделалась явно травмированной. Он истерически кричал:
- Подонки! Всех на нары! Однозначно!
Вскоре после скандала с депутатом позвонила мне тётушка и попросила помочь переехать из её комнаты на Маяковке в отдельную однокомнатную квартиру на Филях, предложенную помощниками того самого депутата. Со слезами в голосе она сообщила, что в её подъезде по указанию депутата только что установили новый лифт марки «OTIS», бесшумный и скоростной, перевозящий всех без остановок, невзирая на лица и дела едущих и даже на лицо известного всем депутата и его дела. Вот так…
И вы ещё мне будете говорить, что чудес на этом свете не бывает…
Май 2004