Под зарослями тяжелых бровей два раскрасневшихся глаза смотрятся несколько нелепо. Неоправданно дорогие очки, цепляющиеся за слегка оттопыренные уши, заляпаны. Расстегнутая атласная рубашка, не стесняясь, обнажила поволосевшую грудь. Первые пол литра миновали. Дрянное лекарство, после него всегда болит голова. Но о голове он позаботится сам. Завтра. Сегодня же опять мы хлопочем о душе. По душам.
Небрежно, словно театральный занавес, распахиваю дверцу холодильника. Наш кролик одноухий и стеклянный. Фокусов ждать не приходится. Представление закончилось. Труппа распалась. С бель этажа мне все же не удалось увидеть последнее действие. Даже с биноклем. В этом театре вообще лучше держаться дальше от сцены, не то слишком импульсивные актеры забросают тебя помидорами.
Дорожная сумка стоит тут же. Она сама паковала ее. Ему оставалось лишь закрыть багажник. И бумажник. Он обезумевши платил за возможность играть, а когда не хватало своих, с готовностью брал в кредит.
Что ни говори, роли им достались сложные. В каждом акте приходилось ожесточенно бороться за судьбу своего героя. Кто перегнул и забыл вовремя выйти из роли? Уверен - не он. На правах лучшего друга, заявляю, что его манера игры не вызывала у зрителя нареканий.
Мы весь вечер промолчали с ним об этом.
Он уже устал постоянно терять и снова находить ее. Мне показалось, что в этот раз он даже плакал.
Вот и вторая бутылка закончилась. Ему пора. Он идет спать, а я остаюсь, что бы еще немного помолчать.