«Написать бы какую-нибудь эротику», - сказал себе Игнатов, посасывая верхний конец шариковой ручки.
Ни в голову, ни в другие части тела ничего не приходило. Лезли только фразы и темы, читанные на сайтах. Он и она - красавец и красавица. У красавиц плейбойные груди, стройные ноги, круглые упругие задницы, а из влагалищ всегда в нужные моменты выделяется головокружительно пахнущий секрет. У юношей крепкое и широкоплечее все, большие члены, которые никогда не теряют эрекции, и, доведя партнерш до изнеможения, изливают на разные части их тел стаканы спермы. Примерно такие сюжеты приходили в голову Игнатову. Подтанцовкой представлялись не по возрасту развитые школьницы и похотливые учителя. Игнатов понимал - все это уже написано и прочитано.
Поняв, что из головы ничего не вылупится, стал копаться в памяти, надеясь найти там хотя бы недогнивший сюжет, а фразок надергать из тырнета. Морща лоб, гулял взглядом по комнате, переводя его с одного предмета на другой. Шкаф, люстра, подоконник с горшком, окно. За окном – лето. Запятая птицы на ветке дерева. Галки ли, воробья ли. Вспомнилось стрекотание сорок, напугавшее ее.
...
Районный центр в Курской области. Лето. Она - Оксана - учащаяся второго курса пищевого техникума на каникулах. Сдала бы сессию на отлично, если бы не помешали неудобные предметы, которые не выучишь, если не понимаешь. Не любила Оксана математический анализ, физическую химию.
Он - Игнат, успел отслужить срочную, почти закончить два курса на факультете силовых установок Днепропетровского энергетического института. Почти, потому что в конце второго курса был отчислен за пьянку, закончившуюся в отделении милиции составлением протокола. И две горбатые двойки лет.
Опыта в любовных делах почти не было. Правда, об основных движениях и нехитрых приемах Игнат представление имел. Больше по рассказам приятелей.
Как он впервые разглядел Оксану в диком вихре дискотеки в городском доме культуры, который располагался в дубо-кленово-акациевом парке отдыха? В тот год она была выпускницей школы. В голубом платье. Темные, почти черные волосы сформированы в прическу, зафиксированную лаком с блестками, отчего ее челка была жесткой на ощупь, покрытая пылинками росы.
Потом он уехал учиться и увидел ее через два года или через три. Неважно. Она была уже больше девушкой, чем подростком. Та же фиксированная челка, но теперь уже джинсы. Пожалуй, она была сформирована слегка излишне. Бедра немного тяжелее, плечи, грудь - немного округлее. Все в ней выдавало брожение соков.
Вопреки своему небольшому опыту в навыках соблазнения, Игнат, служил поводом для слухов, далеко ушедших от действительности. Репутация у него была как человека непостоянного, которого в девушках интересует только возможность с ними переспать. Такое мнение сложилось из-за того, что Игнат не приходил на дискотеки и другие молодежные мероприятия не выпив. Пил он для того чтобы преодолеть свою робость при знакомстве. Познакомиться с девушкой трезвым для него было испытание. Он боялся, что с ними нужно было о чем-нибудь разговаривать, быть остроумным, красноречивым, чтобы склонить на более близкие отношения.
Он и девушек выбирал так, чтобы именно этот вечер провести по возможности бурно. И если девушка не позволяла в первый вечер хоть каких-то вольностей, он чаще всего и не продолжал знакомства, а если и продолжал – не делал больше попыток добиться от нее любви.
Сама возможность свиданий вызывала в нем противоречивые чувства. С одной стороны здоровая природа влекла, с другой стороны робость и комплексы парализовали желание.
Но в тот вечер Оксана, похоже, его тоже заметила. Может быть, ложная слава ловеласа побудила ее обратить внимание на Игната. Другой причины таких взглядов Игнат не мог себе объяснить, его обыкновенная внешность не могла быть такой причиной.
Не лишне будет рассказать о первом сексуальном опыте Игната. Ему было лет 10-11, и он знал о сексе только со слов приятелей постарше.
В тот день они с соседом околачивались на берегу пруда. Соседа звали Костей и было ему лет 13. Там кроме ним была знакомая девчонка Марина. Она только закончила первый класс и ей не было еще и девяти лет. Все знали что ее мамаша меняла кавалеров чуть ли не каждый месяц. И даже ходили слухи, что кто-то из них добрался и до дочери. Наверное поэтому в компании мальчишек считалось, что Марина не целка, и кто-то из мальчишек рассказывал, как **** ее.
Она была симпатичной девчонкой, стройной, со светлыми, почти белыми волосами.
Когда она вышла из воды, ситцевые трусики, прилипшие к телу проявили все то, что так интересовало мальчишек.
Это Костя уговорил ее, пообещав конфет, если она ему даст. Конфеты, особенно шоколадные были в то время достаточным соблазном, чтобы согласиться. И Марина скорей всего знала, на что соглашается. Наверное, часто наблюдала, что мамины ухажеры делают с ее мамой, когда думают, что их никто не видит.
Костя с Мариной пошли в кустики, чтобы не привлекать внимания случайных прохожих, на открытом берегу пруда. Игнат, тоже пошел вслед за ними, надеясь посмотреть. Они не возражали. Он увидел как девочка сняла свои мокрые трусики, легла на спину прямо на траву, и вытянула ноги разведя их немного в стороны. Косте хоть и было тринадцать лет, был он маленького роста и выглядел не старше десяти. Костя сбросил свои трусы синего сатина и лег на нее сверху. Прежде чем Костя лег Игнат заметил, что кончик пацана бодро торчал под нужным углом к горизонту, и еще рассмотрел между ног у девчонки изогнутую полоску образованную двумя пухленькими валиками, без единого волоска.
Картина была живописная. Из кустарника торчит голова мальчика, разглядывающего что-то на земле. Если подойти поближе и посмотреть, что же он там видит, можно обнаружить такой сюжет.
На земле лежит девочка совсем голая, лежит мальчик, совершающий накачивающие движения задницей, как будто затыкает что-то между ног девочки. У стоячего мальчика трусы оттопырены спереди. Девочка лежит неподвижно, переводя рассеянный взгляд с кустов, на стоячего мальчика, потом – на небо, где, может быть, между облаков видела любимые шоколадные конфеты.
Все это длилось недолго, и, когда Костя встал на ноги, Игнат снова увидел две припухшие кожные складки, поблескивающие от увлажняющего их секрета.
- Это Костя пустил росу, - подумалось ему.
Между тем Марина посмотрела на Игната и пригласила его взглядом.
- Конфет никогда не бывает много, - читалось в ее глазах.
- Ну что ты стоишь, конфет жалко, сказал Костя.
Второго приглашения Игнат не дожидался. Он лег на живот Марины и уткнулся напряженным отростком куда-то между ее ног.
Видно она и вправду проделывала это раньше, потому что, чуть изогнувшись вправо, она нащупала рукой его палочку и подправила ее в нужном направлении. Игнат ощутил как его кролик попал в мягкую влажную норку и тут же ощутил невыносимый позыв освободиться от напряжения.
- Ну что ты лежишь, - сказал Костя, - еби ее.
Игнат не мог и пошевельнуться.
Он зажмурил глаза и стиснул зубы.
Марина посмотрела в его лицо и, может быть, впервые сначала этой сцены сделала движение, подавшись к нему ближе.
Этого было достаточно. Невыносимая судорога пронзила его от пяток до макушки, и он выпустил каплю своей жидкости внутрь девочки.
Потом они с Костей сэкономили на завтраках и купили Марине двести граммов конфет «Красный мак».
Но этим все не закончилось. Через некоторое время взрослые узнали их тайну. Возможно соседские дети случайно подсмотрели и рассказали родителям, а те в свою очередь разнесли эту новость.
Откуда бы это ни шло, оно все-таки дошло до матери девочки, и она, скорее под давлением соседей, чем с чувством искреннего возмущения пришла к Косте домой, поговорить с его родителями, потом и домой к Игнату.
Как там все происходило, Игнат не знал, потому что сбежал из дома на весь день.
Вернувшись только к вечеру, он не услышал громов и молний. Его родители как-то странно отнеслись. Даже не отругали его. Только отец иногда потом дразнил его женихом, и говорил, что видел его невесту. Игнат в такие моменты готов был просочиться сквозь землю от стыда.
...
В тот вечер Оксана пришла на дискотеку в красных джинсах. В те времена и синие джинсы были большой редкостью для жителей городка (ее мама работала то ли на базе, то ли в каком-то магазине).
Из-за своих джинсов, она была в центре внимания, в тот вечер. И даже ее низковатый лоб, выглядевший еще меньше из-за ее всегдашней челки, на него надвинутой и немного длинноватый нос, который она именно этой челкой и скрывала, не помешал ей быть приглашенной на все медленные танцы. В этот вечер она совсем не замечала Игната, была в центре обращенных на нее глаз.
Если бы Игнат не выпил тогда, он, понятно, не подошел бы к ней, королеве бала. Но, как всегда в таких случаях, он был под хмельком. И ближе к окончанию этого фестиваля музыки и света он пригласил Оксану на медленный танец. И как-то так получилось, что они протанцевали до конца программы, обнявшись, как в непрерывном медленном танце, не обращая внимания на менявшиеся ритмы музыки.
К концу этого марафона он обнимал ее за талию, изредка и, как бы невзначай, поглаживал ее по выпуклостям сзади, немного мягковатым для девушки ее возраста. Она же обнимала его за шею прижавшись телом к его телу.
Конечно, они о чем-то разговаривали, точнее, перекрикивались, так как иначе ничего нельзя было услышать в непрекращающемся шуме и мелькании фонарей.
По окончании дискотеки он предложил проводить ее домой. Она согласилась. Ее мамаша в этот вечер где-то задержалась и не забрала ее, как обычно, до окончания программы.
Они даже не вышли из парка, а только дошли до одного из толстых старых деревьев, которое оказалось дубом, и стали целоваться под ним.
Она была удивительно податлива, и когда Игнат постелил свою куртку на траву и предложил присесть, они присели.
- А как же твоя мама. Почему она не пришла сегодня, - спросил Игнат.
По лицу ее пробежала тень, которую в темноте Игнат не заметил.
- А, ну ее, - отмахнулась Оксана, - Я сказала, что иду на день рождения бывшей одноклассницы.
- Но, она наверное уже ищет тебя.
- А-а-а… - сказала Оксана, и потянулась к нему, трогая губами его губы в уголках рта. Она позволила расстегнуть кофточку, открыв сочную грудь покрытую гладкой белой кожей и ажурным бюстгальтером. Без сопротивления позволила уложить себя на землю. Это послужило сигналом к более активным действиям. Игнат лег на нее сверху, ногами раздвинул ее ноги, уперся своим окостеневшим членом, который совсем задохнулся в неволе тесных брюк, то место, где по его предположению и находился объект наслаждения, которое ему казалось так близко. Он просунул руку за спину под кофточкой, и попробовал расстегнуть на ней бюстгальтер, не переставая целовать ее губы. Не переставая отдаваться его поцелуям, девушка мягко, но уверенно отвела его руку. Встретив первое сопротивление, он активизировался, начал целовать ее шею, и попытался расстегнуть ее джинсы. Но это ему тоже не удалось. Она перевела руку с его шеи на его руку и мягко ее удерживала.
- Ты меня боишься, - спросил Игнат.
- Нет.
Даже обидно. Ты считаешь, я ничего не в состоянии сделать с тобой?
- Да. Ты меня не обидишь. Ты добрый.
Это обескуражило его.
Нельзя сказать, чтобы он надеялся овладеть ею в первый же вечер, но ее податливость озадачивала его, и вселяла проблеск надежды. Ну и, черт возьми, ему и, он надеялся – ей, было хорошо и сладко.
- Оксана!.. – раздался громкий голос женщины, почти крик.
Оксана чуть вздрогнула, и ее тело, руки стали отчужденными.
Без слов Игнат поднялся на ноги и помог подняться девушке.
- Я не буду провожать, - сказал он, - мало ли что матушка подумает.
- Да. Лучше не надо, - ответила Оксана, и медленно ушла в темноту на голос.
Через несколько минут до Игната донесся приглушенный звук пощечины, и разгневанный говор, как будто постукивали влажной тряпкой по цинковому ведру. Слов разобрать было нельзя.
Игнат стал лицом к дубу, подрочил…
Освобожденная струя ударила в кору дерева, и потекла вниз по стволу.
Он застегнул ширинку и пошел домой.
Ночью Игнат, лежа в кровати и ожидая задержавшийся сон, думал стоит ли ему огорчаться или радоваться, стоит ли продолжать знакомство или момент уже упущен, и Оксана уже не будет такой податливой как в этот вечер.
Весь следующий день, это было воскресение, прошел в противоречивых чувствах. К вечеру он позвонил ей, не понимая, зачем он это делает. Номер телефона Игнат узнал у нее еще во время их затянувшегося танца, и не забыл его, несмотря на последовавшие события.
Она ответила. Чтобы как-то поддержать разговор, сказал, что уже соскучился и пригласил на свидание, досадуя на себя за это.
Во время их воскресной встречи ничего не произошло. Они где-то гуляли, о чем-то говорили. Ему было скучно, и было заметно, что и ей скучно с ним. Расстался он с девушкой в тот день с легким сердцем, от закончившегося свидания.
В течение следующих недель было еще несколько встреч. Чтобы не было так скучно ни ему, ни подруге Игнат выучил несколько стихотворений, которые и цитировал во время свиданий. Хорошо и быстро запоминался Роберт Рождественский:
«В музее темно и пустынно,
Директор шагает со мной,
- Вот эта большая картина
Написана перед войной.
И что нам особенно важно,
Показан типичнейший быт.
Названье ее странновато.
Никто никому не грубит...»
И, если стихи, которые он читал Оксана слушала с интересом, то шахматы, которыми он пытался ее увлечь, чтобы как-то разнообразить свидания, которые не заходили дальше облизывания ее оголенной груди, и трогания сосков языком, она отвергала. Она путалась даже в названиях фигур, слона путала с офицером, туру со слоном.
Именно в период таких бесплотных встреч, когда после свиданий по дороге домой приходилось заниматься онанизмом, чтобы как-то погасить невыносимую боль от двух, казалось, раскаленных шаров, распиравших между ног, он встретил Варвару.
И в это же время до него дошел смысл старого русского слова «дроля», даже два смысла.
Один из них в том, что парню, встречаясь с девушкой, которая должна была оставаться и оставалась девственницей, приходилось часто мастурбировать, дрочить. Тогда в народе не знали буржуазных изощренностей вроде оральных и анальных ласк. И понятно было, что после даже первых свиданий, обходившихся возможно еще без поцелуев, даже случайное прикосновение друг к другу вызывало такой гормональный взрыв, что приходилось обливаться ледяной водой или причинять себе физическую боль, чтобы отвлечься. Был способ и проще самоистязания, или упивания до коматозного состояния – мастурбация. Не всем он подходил, из-за принципов или религиозных догм, но в народе именно от этого способа снятия напряжения, в сущности, самого простого и доступного, образовалось это слово, обозначающее парня, с которым девушка встречается, но который ее не ****, ценя ее честь и снимая напряжение «вручную».
О втором значении слова, которое пришло на ум Игнату во время следующей серии свиданий с Оксаной, будет упомянуто в своем месте.
С Варварой он познакомился на чьей-то свадьбе, которая гуляла в кафе под названием «У ивы», хотя ив там и близко не было. Она была там официанткой, а он – то ли полуприглашенным, когда приглашают как-то вскользь, то ли вовсе забредшим на огонек.
Игнат был в своем обычном состоянии, когда увидел ее. Она была немного полноватой, широкоплечей девушкой среднего роста с квадратной головой, покрытой прической до плеч.
- Барышня, Вы позволите пригласить Вас на танец, - большим и указательным пальцами он охватил ее шею.
Ее глаза с веселым озорством говорили: «Да».
- Нет. Я на работе. Да и поднос мешает, - она кивнула глазищами на поднос в руке. Как будто Игнат его не видел.
- Так он же не приклеен к Вашим рукам, его можно и оставить. А Ваши руки можно занять чем-нибудь другим.
- Например?
- Например, объятиями.
- Я сейчас.
Через минуту она вышла из подсобного помещения без подноса и фартука. Только они приблизились друг к другу, музыка закончилась.
- Ну вот...
- А следующий танец?
- Подождешь меня, когда закончится?
- Ага.
Он даже не узнал ее имени.
Варвара оказалась активной девушкой с живым умом и бойким языком. Игната приятно удивила такая находка. До этого он думал, что интересными могут быть только девушки с внешностью «как по телевизору».
В тот же вечер, после того как он дождался ее после окончания свадебного дня, Варвара отдалась ему прямо на траве, в палисаднике, неподалеку от того кафе, где происходила свадьба.
Любовь была посредственного качества. Она была почти сухая, а он долго не мог кончить.
Потом они поехали куда-то на пойманном такси. Приехали в какой-то, по виду, притон. Там человек шесть разного пола сидело и пило за объеденным столом без скатерти. Их не пригласили. Поняв, что уединится им не удастся, и продолжения вечера не предвидится, он предложил Варваре проводить ее домой. Она равнодушно согласилась.
Они стали встречаться. Иногда у него, когда его родителей не было дома, иногда у нее. У нее дома они закрывали дверь в соседнюю комнату, где тяжелым неподвижным матрасом лежала ее парализованная бабка, которой Игнату так и не посчастливилось увидеть, и сначала совокуплялись на диване, но из-за того, что он очень скрипел при увеличении амплитуды, они стаскивали на пол матрас и продолжали на полу.
Она быстро возбуждалась. Достаточно было одного двух глубоких поцелуев в губы или в шею, и она вздыхала всем телом, и размягчалась, как будто у нее таяла пружинка внутри. Секс доставлял им только радость. Если он быстро кончал, она улыбкой подбодряла его так, что он не чувствовал неловкости, и это способствовало быстрому восстановлению сил. Когда она уставала, то выпрямляла ноги и немного раздвигала их в сторону. И он без блужданий находил путь.
И с каждой новой порцией фрикций образ Оксаны стирался из его памяти, как будто головка его члена служила ластиком, стирающим следы на сером листе. Это обстоятельство не вызывало даже сожаления. Мало ли их было, разочарований и несбывшихся любовей.
И, возможно, поэтому их свидание с Оксаной после какого-то из танцевальных вечеров выглядело для него полной неожиданностью.
Первое, что она сделала, когда они остались наедине, на той самой ребристой скамейке с изогнутым профилем, расстегнула ему ширинку, залезла в трусы и пальцами оголила головку его уже сопливого члена. Это было неожиданно и приятно. Он напрягся и еще сильнее впился в ее сочную нижнюю губу.
Что ее подвигло на такое форсирование отношений, Игнат узнал немного позже, а в тот момент ее жест поразил – путь свободен.
С того дня все их свидания заканчивались в парке. Варвара отошла на второй план. Все еще было лето, хотя по вечерам от земли тянуло прохладой и сыростью.
После недолгих размышлений и за неимением более подходящего варианта Игнат стал надевать шубу на танцевальные вечера, что вызывало удивление всех. Вскоре они начали пропускать официальную часть своих встреч, и напрямую переходили к неофициальной, шуба была как раз кстати. Они уже и встречались в парке, чтобы не тратить время на то, чтобы добраться до любовного полигона.
Сначала это происходило с помощью пальцев. Он начинал с поцелуев, сопровождающихся поглаживаниями пальцами сокровенной плоти, как будто покрытой бархатом. Вскоре чувствовал, как под пальцами проступала влага, потом чувствовал как у него расстегивались брюки и неопытные прохладные пальцы забирались, чтобы охватить его ствол. Иногда было больно, когда она неловким движением натягивала уздечку, он двигался вслед за движением ее руки, чем смягчал неловкость ее прикосновений.
Первое время она приходила на свидание в брюках. А попробуйте непроизвольно их снять, не прерывая объятий и поцелуев. Именно в это время любовное наслаждение взаимно осуществлялось с помощью рук.
Тут к месту объяснить второе значение слова «дроля».
Любимый парень, которому хочется доставить удовольствие, при этом сохранив свою честь. А каким органом можно это достоверно произвести, с учетом того что оральный секс был не принят. Конечно, пальцами, сложенными в виде дырочки раскрытого влагалища.
После таких сеансов он провожал Оксану домой с набухшим членом, а затем снимал его напряжение с помощью безотказной Дуни Кулаковой.
Однажды, когда нежность дошла до безоглядной точки, он подвинулся выше, и, поместив свой пылающий кусок затвердевшей плоти между ее уже белеющими во тьме грудями начал фрикции. Нежная кожа была сухая, и он не мог кончить, пока не вылизал ее грудь, смочив ее слюной. Через несколько мгновений, заряд спермы пролетел над ее лицом, потерявшись в темноте травы. В тот вечер ему удалось кончить и второй раз, в этот раз вся жизненесущая жидкость плеснула на лицо Оксаны, не успевшей уклонится.
И они целовались, измазывая лица и губы в скользком, теплом любовном секрете. Оксана сжимала его руку между своих ног, и начинала двигаться, передавая движения своего тела его руки, а через руку своему влагалищу.
Но и секс «intermammae», как однажды прочитал Игнат в научно-популярной книге о перверзиях, стал приедаться, хотя после таких вечеров Игнату не приходилось доводить себя до семяизвержения. Он возвращался домой опустошенный и умиротворенный.
Однажды Оксана попыталась пососать его член, но, видимо не смогла преодолеть брезгливость. Дальше прикосновения губами к мордочке члена, и дружеского чмока дело не подвинулось.
Через некоторое время после перехода их отношений в более романтическое русло, она стала приходить на свидания в юбке или в платье. Расстилалась неизменная шуба, снималась половинка трусов с одной ноги, чаще с левой, потому что Игнату было удобнее действовать правой рукой, приспускались брюки с трусами, раздвигались ноги, и начиналась буквально нежная любовь. Раздеваться совсем было невозможно из-за поющего тоненькими голосами хора комаров.
Оксана контролировала ситуацию и не позволяла вводить член больше чем на длину головки. Причиной этому, как она объясняла, была боязнь потерять девственность, чтобы при очередном визите к гинекологу, по инициативе ее мамы, ей было что предъявить внимательному дяденьке в белом халате с уверенными руками. Она позволяла ему делать минифрикции, то немного вглубь, то, поглаживая спинкой члена ее припухшие, исходящие соком губы.
Но как только Игнат, покрывая ей шею нежным поцелуем, пытался проникнуть за выстроенный природой барьер, его любимая сжималась, и делала непроизвольное, или произвольное, движение, отшатываясь от него. Страх был велик.
- Все, не могу, сказал Игнат вслух. Ты хочешь чтобы тебе было хорошо, чтобы я не кончал, чтобы я не повредил твою плеву. Относишься ко мне как заводному вибратору, которого можно включать-выключать, когда вздумается.
Наступила пауза. И в этот момент Игнат понял, что она уступила. В этот момент Игнат догнал свой патрон, в давно уже готовое принять его лоно Оксаны. И сделав несколько размашистых движений телом, ему пришлось судорожно извлечь его, чтобы оставить белесый мазок на нежном животе девушки.
Это был в высшей степени романтический момент. Она шептала ему стихи на ухо. Судя по их уровню сама их и сочинила, наверное специально к моменту потери девственности, а он, не зная как вести себя в таких случаях, после каждого куплета продолжительно целовал ее в губы.
Они еще встречались некоторое время. Но интересно с ней ему так и не стало, и кроме занятий сексом он не знал что с ней еще делать.
Через некоторое время он уехал, а она вышла замуж, и родила ребенка, с которым потом осталась после развода.
...
Перечитав написанное, Игнатов остался недоволен, и, пообещав себе никогда не писать эротики, послал написанное... в редакцию журнала «Караван историй».